| И. имело преимущественно локальный характер и было сосредоточено в Лугдуне. Этим объясняется отсутствие сведений о праздновании памяти И. в галльских литургических книгах VII-VIII вв., в т. ч. происходивших из Бургундии (см.: Tongeren L., van. Transformations of the Calendar in the Early Middle Ages//Christian Feast and Festival: The Dynamics of Western Liturgy and Culture/Ed. P. Post et al. Leuven, 2001. P. 297-298, 301-303). Предположительно самые ранние сведения о литургическом почитании И. содержатся в источниках африканского происхождения, однако плохая сохранность текстов не допускает однозначной интерпретации. Так, в Карфагенском календаре (1-я пол. VI в.) между 24 и 29 июня (точная дата неизв.) упоминается о памяти «S. E... martyris», что можно понять как указание на память И. (E[renei] - ActaSS. Nov. T. 2. Pars 1. P. LXXI). В лат. Синайском календаре (ркп. создана в IX в.) под 26 июня указана память св. Ирины (Иринея?). О праздновании памяти И. под 28 июня впервые упоминается в галльской редакции (кон. VI в.) Иеронимова Мартиролога: «В Лугдуне, в Галлии, епископа Иринея с 7 прочими [мучениками]» (MartHieron. Comment. P. 339). Несмотря на то что к этой редакции восходят почти все средневек. зап. календари, упоминание о памяти И. в них часто опускалось. Так, согласно А. Кантену, память И. была пропущена в Мартирологе Беды (1-я пол. VIII в.) ( Quentin. 1908. P. 48, 52). В календаре из аббатства св. Ремигия в Реймсе (IX в.) к упоминанию о памяти И. добавлены сведения о том, что вместе со святым пострадали «почти все жители его города» (Sacramentaire et martyrologe de l " abbaye de Saint-Remy/Éd. U. Chevalier. P., 1900. P. 46). В неаполитанском Мраморном календаре (1-я пол. IX в.) память И. указана под 27 июня. Память И. включена в те «исторические» Мартирологи, к-рые были составлены в Лионе и во Вьенне. Самым ранним из них является Мартиролог нач. IX в. из Лиона (Paris. Lat. 3879), его составитель широко использовал местные агиографические источники. Здесь в кратком сказании об И. (под 28 июня) приведены сведения из его Мученичества ( Quentin. 1908. P. 139, 174-175). Флор Лионский (сер. IX в.) под тем же числом включил сказание об И. в переработанную им версию Мартиролога Беды (Ibid. P. 309). Это сказание без существенных изменений воспроизведено в Мартирологе Адона Вьеннского (PL. 123. Col. 294-295). Напротив, в Мартирологе Узуарда сказание об И. значительно сокращено, однако составитель указал на свидетельство блж. Иеронима (PL. 124. Col. 203). В др. каролингских церковных календарях (Малом Римском Мартирологе, Мартирологе Рабана Мавра) память И. отсутствует. |
| Фаза IIB периода поздней бронзы характеризуется упадком Г. и концом амарнского периода, но серьезных разрушений в слое XVI нет, однако его архитектурная линия прерывается, и новые здания, следы к-рых содержатся в слое XV, строят уже с иной ориентацией. В слое XV (кон. XIII в. до Р. Х.) отмечены следы разрушения жилых построек, обилие керамики и артефактов, а также следы пожаров. Его соотносят с разгромом, о к-ром Мернептах сообщает на знаменитой стеле Израиля ок. 1210 г. до Р. Х. В слое XIV отсутствуют ожидаемые свидетельства разрушения, т. к. в нач. XII в. до Р. Х. происходит вторжение филистимлян, но Г. мог быть разрушен и опустошен ранее, возможно коленами Израилевыми; библейская традиция утверждает, что Г. не был завоеван (Нав 16. 10; Суд 1. 29). Фаза I раннего железного века (слои XIII-XI, филистимский период) представлена особенно ярко. Главные архитектурные элементы и местная крашеная керамика обнаруживают преемственность, но есть и примеры иных влияний. В нач. XII в. до Р. Х. разрушили, а затем восстановили большое общественное зернохранилище, после 2-го разрушения в сер. XII в. его опять забросили. 2 больших дома с внутренними двориками на верхней террасе уничтожены пожаром в кон. XII в., восстановлены, вновь уничтожены и наконец отстроены с утратой качества. Их оставили в сер. XI в. до Р. Х. Т. о., очевидно существование 2 или 3 фаз филистимской эпохи. Керамика XII в.- смесь местной традиции позднего бронзового века с внезапно появляющейся характерной филистимской, но филистимские сосуды редки (менее 5%), причем к концу периода их число сокращается. 2 неустойчивые фазы постфилистимского периода (слои X-IX, кон. XI - сер. X в. до Р. Х.) отмечены особым типом керамики, покрытой тонким ангобом красного цвета без лощения. Архитектура постфилистимского слоя бедна. Эти слои завершаются разрушением, возможно вслед. похода фараона Египта (3 Цар 9. 15-17) перед передачей Г. Соломону в качестве приданого дочери (ок. 950? г. до Р. Х.). Первый древнеевр. период - слой VIII. В нем Макалистер раскрыл т. н. замок Маккавеев, в к-ром И. Ядин (1958) опознал типичные городские ворота эпохи Соломона. Новые раскопки подтвердили эту дату. Внутренние ворота (внешние 2-пролетные открыты в 1984) построены на глубоком фундаменте, из хорошо отесанных блоков. Вскоре после сооружения (сер. X в. до Р. Х.) ворота перестроили, подняв уровень улицы. |
| и придал ему некоторые религ. функции (учение о «духе» и «воле Неба»), необходимые для офиц. идеологии централизованной империи. В целом в эпоху Хань (кон. III в. до Р. Х.- нач. III в. по Р. Х.) было создано «ханьское конфуцианство», основное достижение которого - систематизация идей, рожденных «золотым веком» кит. философии (V-III вв. до Р. Х.), и текстолого-комментаторская обработка конфуцианской и конфуцианизированной классики. Реакцией на проникновение в Китай буддизма в первые века по Р. Х. и связанное с этим оживление даосизма стал даосско-конфуцианский синтез в «учении о таинственном (сокровенном)» (сюань-сюэ). Постепенное нарастание как идейного, так и социального влияния буддизма и даосизма вызвало стремление к восстановлению престижа К. Провозвестниками этого движения, вылившегося в создание неоконфуцианства, явились Ван Тун (кон. VI - нач. VII в.), Хань Юй и Ли Ао (VIII-IX вв.). Возникшее в XI в. неоконфуцианство поставило перед собой 2 главные взаимосвязанные задачи: восстановление аутентичного К. и решение с его помощью на основе усовершенствованной нумерологической методологии комплекса новых проблем, выдвинутых буддизмом и даосизмом. В лаконичной форме эти задачи первым решил Чжоу Дуньи (XI в.), идеи которого через столетие получили всесторонне развернутую интерпретацию в творчестве Чжу Си (XII в.). Его учение, сначала считавшееся неортодоксальным и даже подвергшееся запрету, в XIV в. было официально признано и стало основой понимания конфуцианской классики в системе государственных экзаменов до нач. XX в. Чжусианская трактовка К. доминировала в сопредельных с Китаем странах - Корее, Японии, Вьетнаме. Основную конкуренцию чжусианству в период правления династии Мин (XIV-XVII вв.) составила школа Лу [Цзююаня] - Ван [Янмина] (лу-ван-сюэ-пай), идейно господствовавшая в Китае в XVI-XVII вв. и также получившая распространение в сопредельных странах. В борьбе этих школ на новом теоретическом уровне возродилась исходная для К. оппозиция экстернализма (Сюнь-цзы - Чжу Си, формально канонизировавший Мэн-цзы) и интернализма (Мэн-цзы - Ван Янмин), в неоконфуцианстве оформившаяся в противоположные ориентации на объект или субъект, внешний мир или внутреннюю природу человека как на источник постижения «принципов» (ли) всего сущего, в т. |
| 1984. Vol. 158. P. 81-82; Mauskopf Deliyannis D. Ravenna in Late Antiquity. Camb.; N. Y., 2010. P. 167-168). Поминовение К. входило в санкторальный цикл литургического года рим. традиции, который оказал влияние на богослужение англосакс. Британии (с VII в.) и франк. гос-ва (с VIII в.). Празднование памяти К. получило широкое распространение на лат. Западе. Поминовение святого указано в календаре св. Виллиброрда († 739). На поле рукописи сохранилась запись, вероятно, сделанная самим Виллибрордом, о его рукоположении папой Римским Сергием I (695); тогда же понтифик дал ему имя Климент (The Calendar of St. Willibrord from ms. Paris. lat. 10837/Ed. H. A. Wilson. L., 1918. P. 13, 42-43; см.: Beda. Hist. eccl. X 11). Память К. значится также в латинском метрическом календаре из Йорка (кон. VIII в.) и в древнеангл. метрическом календаре (сохр. фрагмент в ркп. Lond. Brit. Lib. Cotton. Tiberius. B.i; см.: Lapidge. 1991. P. 249). В ранней галльской традиции богослужебное почитание К., по-видимому, не получило распространения. Проприй мессы в день памяти святого содержится лишь в Готском Миссале (ок. 700), санкторал которого сформирован под рим. влиянием. В состав проприя мессы входят 6 молитв, частично заимствованных из рим. книг; в нек-рых молитвах использовано Мученичество К. (Missale Gothicum/Ed. E. Rose. Turnhout, 2005. P. 279-282, 397-399. (CCSL; 159D)). Поминовение К. указано в т. н. франко-геласианских сакраментариях VIII в.; их санкторал продолжает рим. традицию, молитвы мессы в день памяти К. также в основном заимствованы из рим. источников (напр.: Liber Sacramentorum Gellonensis: Textus/Ed. A. Dumas. Turnhout, 1981. P. 212-213. (CCSL; 159)). С кон. VIII в. в государстве франков самой авторитетной богослужебной книгой считался рим. Сакраментарий Григория (версия «Hadrianum»). Среди дополнений к этому сакраментарию, составленных в нач. IX в. скорее всего Бенедиктом Анианским , есть префация мессы в день памяти К. ( Deshusses J. Le Sacramentaire grégorien. 1979. T. 1. P. 559). Поминовение К. указывалось в «исторических» мартирологах и церковных календарях начиная с эпохи Каролингов (Die karolingische Reichskalender und seine Überlieferung bis ins 12. Jh./Hrsg. A. Borst. Hannover, 2001. Bd. 3. S. 1517-1519. (MGH. Libri Memoriales; 2)). |
| Повествование в «К. Ц.» было выстроено в хронологическом порядке. Чтобы текст был единым, начало каждого последующего исторического сочинения при включении его в свод или конец предыдущего, как правило, отрезали, в результате чего точное число вошедших в «К. Ц.» сочинений, имена нек-рых авторов и датировки отдельных произведений неизвестны. В наст. время известно более 20 рукописей, содержащих как полную версию «К. Ц.», так и отдельные фрагменты. Наиболее ранняя редакция датируется 1697 г., поздняя - 1899 г. В рамках единого свода «К. Ц.» выделяют 2 цикла летописей, условно названных «Древняя Картлис Цховреба» ( ) и «Новая Картлис Цховреба» ( ). «Древняя Картлис Цховреба» представляет собой историю грузин и Грузии начиная с библейских времен до нач. XIV в. Относительно времени составления и содержания первоначального свода «К. Ц.» существует неск. точек зрения. В. Дондуа относит наиболее раннюю версию летописи к VII-VIII вв.; Г. Меликишвили - к рубежу VIII и IX вв.; П. Ингороква - к X в.; Ш. Месхиа, В. Гучуа - к кон. XI в.; И. Джавахишвили , С. Каухчишвили - к XII в.; акад. прот. К. Кекелидзе - ко 2-й пол. XII в.; Р. Кикнадзе - к 1-й четв. XII в. В современной груз. историографии принято считать, что первый свод «К. Ц.» был сформирован уже в сер. V в. В эту редакцию в хронологическом порядке были внесены отдельные летописи, в которых содержались сведения с IV-III вв. до Р. Х., времени формирования царства Картли, до сер. V в. В кон. VIII в. груз. вельможа Джуаншер Джуаншериани составил продолжение свода, описав события истории Грузии с сер. V в. до 80-х гг. VIII в. Значительная работа была проделана над «К. Ц.» в 60-х гг. XI в. еп. Руисским Леонтием Мровели . Он написал вступительную часть, в к-рой была дана схема библейского происхождения грузин и др. кавказцев, а также история грузин до создания царства Картли. Также епископ отредактировал текст свода и пополнил его доступными ему сведениями. Особенно Мровели расширил куски, в которых рассказывалось об обращении Картли в христианство св. равноап. Ниной (1-я пол. IV в.) (эта часть текста названа «Мокцеваи Картлисай» (Обращение Грузии)), о правлении царя Картли св. Вахтанга Горгасали (2-я пол. V в.) и о мученичестве царя св. Арчила I († 786) - «Мученичество св. вмч. царя Грузии Арчила». |
| Св. Луп, еп. г. Трикассы. Скульптура в ц. Сен-Лу в Эстиссаке. XVI в. Сведения о Л. содержатся в сочинениях его современников, в т. ч. Сидония Аполлинария († ок. 490), но самая подробная информация сохранилась в Житии святого (BHL, N 5087; CPL, N 989). Оно было опубликовано Б. Крушем по 3 рукописям XI-XIII вв. Издатель пришел к выводу, что Житие было составлено в кон. VIII в. или в нач. IX в., а бóльшая часть изложенных в нем сведений недостоверна (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 117-124). Позиция Круша, относившего к эпохе Каролингов мн. агиографические тексты, к-рые обычно рассматривались как меровингские, подверглась критике французских ученых. Так, Л. Дюшен заявил, что доводы Круша «не имеют ни малейшего значения» ( Duchesne. Fastes. T. 2. P. 454). Под влиянием критики Круш признал, что некоторые использованные им аргументы (напр., о том, что автор Жития Л. якобы опирался на «Церковную историю народа англов» Беды Достопочтенного, завершенную в 731) лишены доказательной силы, хотя исследователь по-прежнему отказался рассматривать Житие как достоверный источник сведений о Л., созданный вскоре после кончины святого. В 1920 г. Круш повторно издал текст Жития на основании 18 рукописей (самые ранние - Vindob. 420, ок. 800, из аббатства Эльнон (Сент-Аман-лез-О) или Зальцбурга; РНБ. F.v.I.11, 1-я четв. IX в., из аббатства Корби) (MGH. Scr. Mer. T. 7. P. 284-302). Однако др. исследователи полагали, что в Житии содержится ценная информация о событиях V в. в Галлии (напр.: Griffe. 1966. P. 301-302; Ewig. 1978; подробнее см.: Cr é t é -Protin. 2002. P. 135-150). В наст. время Житие Л. обычно датируют нач. VI в. или даже кон. V в. (напр.: Heinzelmann M. L " hagiographie mérovingienne: Panorama des documents potentiels//L " hagiographie mérovingienne à travers ses réécritures/Éd. M. Goullet et al. Ostfildern, 2010. P. 59-60). Среди текстов, которые использовал автор Жития,- «Слово о жизни св. Гонората» Илария Арелатского (Арльского) (CPL, N 501) и Житие св. Германа Автиссиодурского (Осерского), составленное Констанцием Лугдунским (Лионским) (CPL, N 2105). Возможно, агиографу было также знакомо Житие Илария Арелатского, автором к-рого был Гонорат Массилийский (Марсельский) (CPL, N 506). |
| Собор Христа в Кентербери. 2-я пол. XI — нач. XVI в.; XIX в. Собор Христа в Кентербери. 2-я пол. XI — нач. XVI в.; XIX в. К нач. V в. рим. Британия испытывала экономические трудности: была прекращена выплата жалованья армии и гражданским служащим, металлургия и производство керамики пришли в упадок. По данным археологии, на протяжении IV в. территория Дуроверна сокращалась, нек-рые кварталы были заброшены (многие вопросы, связанные с упадком рим. городов и заселением Британии герм. племенами англов, саксов и ютов, остаются предметом дискуссии - см.: A Companion to Roman Britain/Ed. M. Todd. Malden (Mass.), 2004. P. 428-442). В 1-й пол. V в. поселение в Дуроверне продолжало существовать, но об упадке городской жизни свидетельствует захоронение, обнаруженное внутри городских стен. Между археологическими слоями рим. времени и следами герм. заселения пролегает слой т. н. темной земли (dark earth), что указывает на отсутствие хозяйственной деятельности. Высказывалось мнение, что временной промежуток между упадком рим. города и появлением англосакс. поселенцев мог составлять 20-30 лет ( Brooks D. A. 1988). Тем не менее исследователи указывают на отсутствие археологических данных о непосредственных контактах в Дуроверне романо-бриттского населения с германцами ( Esmonde Cleary A. S. The Ending of Roman Britain. L., 1989. P. 124-127, 160; Russo. 1998. P. 100-104). Датировка следов ранней деятельности англосаксов на месте рим. Дуроверна остается спорной; остатки древнейших герм. жилищ-полуземлянок скорее всего относятся ко 2-й пол. V в. Согласно различным версиям легенды, приведенным св. Гильдой (VI в.), Бедой Достопочтенным (VIII в.) и Неннием (IX в.), а также составителем «Англосаксонской хроники» (IX в.), англосаксы подчинили Кент раньше др. областей Британии. В более поздних источниках зафиксировано древнеангл. название Дуроверна - Cantwaraburh (крепость жителей Кента), но в лат. сочинениях (напр., в «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного) использовалось рим. название - Дуроверн или Доруверн. Во многом благодаря активным торговым связям с континентом, прежде всего с королевством Меровингов в Галлии, правителям Кента удалось укрепить влияние среди англосаксов. В кон. VI в. правивший в Кенте кор. Этельберт I (560-616) носил титул бретвальды (bretwalda), его власть признавалась и в др. англосакс. гос-вах. Этельберт был женат на Берте, дочери Хариберта I (561-567), меровингского правителя г. Паризии (ныне Париж). Берта исповедовала христианство и привезла в Британию духовника, еп. Лиудхарда ( Beda. Hist. eccl. I 25). |
| С этого же времени быстро разрастаются скромные загородные кладбища, над ними сооружают базилики и «мемории», возникает множество новых кладбищ. В IV-V вв. К. Рима вытянулись вдоль дорог примерно на 5 км от стены Аврелиана (273); их расположение за городскими стенами связано с запретом на погребения в городе (исключение - Александрия I-II вв.). Т. о., с нач. IV в. кардинально меняется придорожный ландшафт рим. пригорода с его частными поместьями и виллами: его пространство, где формируются христ. богослужебные и погребальные традиции, приобретает общественно значимый характер. Кубикула в катакомбах св. Каллиста Кубикула в катакомбах св. Каллиста С сер. VI в. в связи с резким уменьшением городского населения снизилась потребность в кладбищах, а военная опасность вынудила хоронить умерших внутри города, и законодательные нормы были изменены. В предместьях теперь хоронили в основном местных жителей, но наиболее известные К. сохранили значение loca sancta - св. мест; около них в память мучеников возводили храмы и монастыри. К мощам святых и их реликвиям устремлялось все больше паломников; с VII в. в итинерариях (их протографы возводят к рубежу V и VI вв.) содержатся точные указания, как найти то или иное погребение. В VII в. залы К. еще продолжали украшать росписями: последнее оформление К. и святилищ мучеников относят к кон. VIII - нач. IX в., периоду понтификата Адриана I и Льва III. Окончательный упадок К. в Италии, Галлии и рим. Африке начался в VII-VIII вв. с переноса из них в города мощей. Так, освящая Пантеон, папа Бонифаций IV (608-615) вывез из К. ок. 30 повозок с мощами; при папе Пасхалии I (817-824), согласно надписи в базилике Санта-Прасседе, из К. были вынуты останки 2300 умерших. Мощи из К. извлекали вплоть до нач. IX в. и позже, о чем свидетельствуют росписи XI-XII вв., такие как образ св. Бенедикта в катакомбах св. Эрметы (di Sant " Ermete). Единичные галереи в наиболее известных К. посещали и в средневековье (катакомбы св. Лаврентия (di San Lorenzo) и их часть - св. Кириака (di San Ciriaco) на Тибуртинской дороге, св. Панкратия (di San Pancrazio) на Аврелианской дороге, св. Валентина (di San Valentino) на Фламиниевой дороге, св. Себастиана и св. Агнессы (di Sant " Agnese)). |
| По мнению И. Делеэ и др. исследователей, поминовение Л. В. 11 апр. было введено Бедой Достопочтенным (см.: MartHieron. Comment. P. 183; MartRom. Comment. P. 134; Jounel. 1977. P. 231). Однако в рукописи, самой близкой к оригинальной версии Мартиролога Беды (St. Gallen. Stiftsbibl. 451), нет указаний на поминовение святого. В Мартирологе Лионского анонима, составленном в нач. IX в., память Л. В. указана под 28 июня (Paris. lat. 3879. Fol. 82). Под 11 апр. память святого значится в тексте Иеронимова Мартиролога в Бернской рукописи, созданной в кон. VIII в. в мон-ре Сент-Авольд в Лотарингии (Bern. Burgerbibl. 289; см.: MartHieron. P. 41). В сокращенной версии Иеронимова Мартиролога из аббатства Корби имя Л. В. (papa Leonis) добавлено к записи под 11 апр. почерком IX в. (Paris. lat. 12260. Fol. 4v). В дополненной версии Мартиролога Беды указания на память «Льва, папы и исповедника, в Риме» содержатся под 11 апр. и 28 июня (Monac. Clm. 15818. Fol. 110v, 120v, 2-я четв. IX в., Зальцбург; Vat. Palat. lat. 834. Fol. 7r, 12r, 1-я пол. IX в., Зап. Германия). По-видимому, Флор Лионский в составленном им Мартирологе также указал память Л. В. под 2 датами, хотя в основной рукописи первоначальной редакции Мартиролога («Флор-М») запись под 11 апр. о поминовении «в Риме, на Аврелиевой дороге, Льва, папы и исповедника», возможно, является добавлением (Paris. lat. 5254. Fol. 18r, 36v, XII в.). В других рукописях указаны оба праздника, но формулировки записей различаются (Paris. lat. 9085. Fol. 21r, 32r, рубеж X и XI вв., из собора в Клермон-Ферране; Paris. lat. 5554. Fol. 25r, 46v, XIII в., из аббатства Сент-Круа в диоцезе Амбрён; Bonon. 925, XIII в., из собора в Лионе (см.: Martyrologe de la sainte église de Lyon/Éd. J. Condamin, J.-B. Vanel. Lyon; P., 1902. P. 30, 58); ср. ркп. более поздней редакции - «Флор-ЕТ» (2-я треть IX в.): Paris. lat. 10158. Fol. 30v, 55v, XII в., из аббатства Эхтернах; Paris. lat. 10018. Fol. 49r, 64r, XIV в., из собора в Туле). Вандальберт Прюмский , Рабан Мавр, Адон Вьеннский и Узуард также поместили память Л. В. под 11 апр. и 28 июня. По данным А. Борста, оба дня памяти святого указаны в большинстве календарей эпохи Каролингов; в нек-рых календарях приведена более древняя дата праздника - 10 нояб. (Der karolingische Reichskalender und seine Überlieferung bis ins 12. Jh./Hrsg. A. Borst. Hannover, 2001. Tl. 2. S. 774, 1026-1027; Tl. 3. S. 1482). Т. о., обычай совершать поминовение Л. В. 11 апр. возник во 2-й пол. VIII в. во Франкском гос-ве; после этого память святого, как правило, указывали под 2 датами. |
| По мере распространения ислама и политического распада Халифата к нач. II тыс. процесс чеканки монет, относящихся к мусульм. Н., охватил территории от Испании и Сев. Африки до Индии и Туркестана. Свою монету чеканили испан. Омейяды (VIII-XI вв.), сменившие их Альморавиды и Альмохады; в Сев. Африке - Идрисиды (VIII-X вв.), Аглабиды (IX в.), в Египте и Сирии - Тулуниды (IX в.), Ихшидиды (IX-X вв.), шиитская династия Фатимидов (X-XII вв.), курдская - Айюбидов (XII-XIII вв.); в вост. провинциях обращались монеты Тахиридов и Саффаридов (IX в.), Буидов (X-XI вв.), в Ср. Азии - Саманидов (IX-X вв.), Караханидов (X-XIII вв.), Газневидов (X-XII вв.); в Сев. Индии - Гуридов (с XII в.). Мусульм. динары были широко распространены в странах Средиземноморья. В Зап. Европе их именовали манкусами, затем, благодаря динарам Альморавидов (XI в.),- моравити (отсюда название испан. монеты мараведи). Золотой тари (1/4 динара) фатимидского типа продолжали чеканить в Юж. Италии и на Сицилии, находившихся под властью норманнских королей (XI-XII вв.). Высокопробные куфические дирхемы, чеканившиеся более чем на 200 монетных дворах Халифата, до «серебряного кризиса» XI в. выполняли роль мировых денег благодаря торговым связям, объединившим рынки Вост. и Сев. Европы (включая Скандинавию) с Передней Азией. Нашествия тюрок-сельджуков (XI в.) и монголов (XIII в.) способствовали расширению сферы влияния мусульм. Н., созданию новых гос-в под властью потомков завоевателей (Сельджукидов, Ильханов, Джучидов, Тимуридов). При сыне Тамерлана Шахрухе был обновлен монетный тип дирхема, на лицевой стороне к-рого рядом с Калимой были помещены имена 4 праведных халифов. В XV-XVI вв. значительная часть ислам. мира была объединена в Османскую империю, унифицировавшую монетное обращение на своих обширных территориях, в т. ч. европейских. Первоначально ее чеканка была представлена мелкими серебряными акче, но с кон. XV в. к ним добавились золотые султани, или алтуны, чей вес был равен весу венецианского дуката (ок. 3,45 г). Отличительным признаком османских монет стала тугра - выведенное каллиграфической вязью имя султана на лицевой стороне. Примечательной особенностью персид. монет XVIII в. являлись рифмованные стихотворные легенды, к-рые наносили также на монеты империи Великих Моголов и Афганистана. Н. Средней Азии и Золотой Орды |
|
|
