| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Русская Церковь. Введение патриаршества (1589 - 1700 гг.). Духовное просвещение АРСЕНИЙ (Суханов Антон Путилин; † 1668), келарь Троице-Сергиевой монастыря, дипломат, писатель, заведовал Московским Печатным двором ВОНИФАТЬЕВ Стефан (в иночестве Савватий; 1656), протопоп Благовещенского собора в Московском Кремле, духовник царя Алексея Михайловича ДИМИТРИЙ (Савич (Туптало) Даниил Саввич; 1651 - 1709), митр. Ростовский и Ярославский, свт. (пам. 21 сент., 28 окт., 23 мая - в Соборе Ростово-Ярославских святых, 10 июня - в Соборе Сибирских святых) ЕВФИМИЙ († 1705), мон. московского Чудова в честь Чуда арх. Михаила в Хонех муж. мон-ря, писатель, переводчик, редактор, библиограф ЕПИФАНИЙ (Славинецкий; † 1675), иером., филолог, богослов, один из ведущих деятелей книжной справы никоновской ЗАХАРИЯ (Копыстенский; не позже 1585 - 1627), архим. Киево-Печерского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря, правосл. полемист, издатель ИННОКЕНТИЙ (Гизель; † 1683), архим. Киево-Печерского мон-ря, ректор Киево-Могилянской коллегии, духовный писатель |
| Причем после прочтения сдавали в набор чистой перевод , то есть начисто переписывали перевод после справы с кавычной книги, а не печатали прямо с кавычной, как это было раньше (о чем свидетельствуют многочисленные пометы в былых кавычных книгах, обращенные к наборщикам). В ходе чтения перед патриархом делалась новая справа, после которой положено было снова переписать перевод, чтобы он был, согласно указу, «чистым». Чтение, справа и свидетельствование наиболее «важных» книг совершалось соборянами (патриарх собирал бывших в Москве «под рукою» архиереев и иные власти), что потом обязательно отмечалось в предисловии (см., например, предисловие Типикона 1682 г.). Впрочем, как уже было сказано, эта соборность имела лишь формальный характер, ходом справы Патриарх Иоаким руководил единолично, и никто не смел возражать ему напрямую (по крайней мере, примеров подобных возражений до нас не дошло). Все эти этапы справы, установленные Иоакимом, были образцово соблюдены при справе Типикона. Осталось три корректурных экземпляра, которые позволяют максимально полно реконструировать процесс справы. Руководил этим процессом, судя по результатам почерковедческого анализа, справщик и переводчик Евфимий Чудовский. В качестве «заготовки» для корректуры было использовано печатное Око Церковное 1641 г., что весьма показательно. На начальном этапе никоновской справы принципиально отметался русский литургический опыт. Иоакимовский этап справы обычно называют «русским», потому что на этом этапе стал учитываться русский литургический пласт, и при справе использовались славянские древние рукописные источники. На настоящий момент можно считать доказанным факт использования древних славянских Типиконов из Патриаршей библиотеки (Синодальное собрание ГИМ) при справе Типикона, правда доказательная база нуждается в обработке и только после этого может быть издана. На полях харатейных Типиконов Синодального собрания обнаружены пометы справщиков, и анализ содержания справы однозначно говорит об использовании справщиками (в основном, наверное, Евфимием) древних славянских и греческих источников. |
| Никоновские справщики не пользовались при справе древнегреческой редакцией чина, а пунктуально перевели современный им греческий текст с печатного Анфология (Праздничной Минеи) Венецианского издания, без оглядки на что бы то ни было еще (характерный для начала никоновской справы подход). Существуют три старопечатные греческие редакции Чина: редакция Месячной Минеи, редакция Евхология и редакция Анфология. Справщиками выбрана последняя редакция ввиду ее полноты. Однако эта редакция позже у греков не прижилась, и была вытеснена более краткой редакцией Евхология, которая, в свою очередь, на протяжении последующего столетия опять претерпела изменения (впрочем, не очень большие). Этим и объясняется некоторое несходство современного греческого и славянского новообрядческого чинов. Конечно, историю ектении Чина Агиасмы и его справу следует рассматривать в контексте эволюции всего Чина целиком, а также похожих на него водосвятных чинов. Однако я предпочел методику покомпонентного исследования, открывающую перспективы наглядного и подробного показа генезиса отдельного компонента Чина (подробный анализ заимствований – дело последующего исследования). Тематически в результате справы из славянской ектении чина Агиасмы исчезли древнейшие прошения об очищении от скверны, а также об исцелении и уврачевании болезней. Появилось прошение с акцентуализацией имени нечистого, что также характерно для справы . Более подробный анализ ектении Чина – в последующих статьях этого цикла. Теперь обратимся к исследуемому нами прошению о скачущей/приводящейводе. Это прошение появилось в печатных греческих книгах (только в Евхологии и Анфологии), а в эти книги попало из греческих рукописных источников XII в. Однако никоновские справщики перевели его не впервые. Прошение присутствует в древнерусской докиприановской редакции ектении Агиасмы. Тематически это прошение объединяется с другим древнейшим прошением: О сподобитися нам Царствия Небесного причащением воды сия, Господу помолимся. Второе прошение впервые появилось в славянских печатных книгах в украинском Анфологии 1643 г. в результате справы – оно было переведено из греческой печатной Минеи-январь (в современном новообрядческом варианте его нет – никоновские справщики в качестве оригинала выбрали другую греческую редакцию ектении). Новый славянский перевод первого прошения впервые был сделан никоновскими справщиками. Как ни странно, но перевод этих двух прошений стал не новаторством, а шагом в древность, воскрешением забытого. Правда, сделали этот шаг не славянские справщики, которые всего лишь перевели новые греческие тексты, а греческие редакторы, готовившие печатные книги к печати. |
| Предисловие к публикации 1. Текстология никоновской справы до работ А. А. Дмитриевского При необозримости литературы об исторических аспектах раскола, первые серьёзные работы, посвящённые текстологии никоновской справы, появились лишь в последней четверти XIX века. Столь позднее освоение академической наукой этой темы связано не с отсутствием интереса к ней, а с тем, что исследователи, занимающиеся проблемами никоновской справы, сталкивались с цензурными сложностями. Общепринятой оставалась историографическая схема, содержащаяся в предисловиях к никоновским изданиям богослужебных книг. Эту точку зрения хорошо сформулировал митр. Макарий (Булгаков) : «Никон, – писал он, – пожелал исправить наши церковные книги не по одним славянским, но и по греческим спискам, и при том по спискам, славянским и греческим, древним, чтобы очистить эти книги от всех погрешностей, прибавок и новшеств, которые вкрались в них с течением времени, особенно в два последних столетия» (Макарий V, 117). Эта традиционная схема воспроизводится в подавляющем большинстве работ, посвящённых истории старообрядчества. Только в последней четверти XIX века начались исследования материалов Московского печатного двора, давшие основание для иного взгляда на характер работы никоновских справщиков. Работы И. Д. Мансветова (1883), К. Т. Никольского (1896), С. А. Белокурова (I-II; 1886), П. Ф. Николаевского (1881; 1890–1891) позволили поставить под сомнение многие декларации никоновских справщиков. Большое значение для установления источников никоновской справы имели работы С. А. Белокурова , который выяснил, что справщики пользовались не пергаментными греческими рукописями, а изданиями венецианских типографий XVII века. Оказалось, что греческие рукописи, привезённые Арсением Сухановым с Афона, не могли быть использованы при подготовке издания Служебника 1655 года. С. А. Белокурову удалось не только обнаружить свидетельство Сильвестра Медведева о том, что при исправлении Служебника справщики пользовались новой «у немец печатанной» и «безсвидетельствованной» книгой, но найти её. Этой книгой оказался Греческий Евхологий, изданный в Венеции в 1602 году 1 . |
| Дальнейший поиск критериев справы в среде работников МПД обратил их внимание к грамматическому знанию и привел в 1648 г. к выпуску книжицы, содержащей свод правил церковнославянского языка, – это Грамматика, созданная на основе труда Мелетия Смотрицкого. Выяснив для себя нормы, которых следует придерживаться при исправлении богослужебных текстов, типографы позаботились о популяризации этих норм, сделали их общедоступными для учителей. В преддверии выхода Грамматики публиковались отдельные грамматические дополнения в традиционных изданиях МПД, как то: «Наказание ко учителем» в качестве предисловия к Часослову 1643 г., дополнение колофона в Апостоле 1644 г. об употреблении букв – ижицы и ук. Новая фаза грамматического этапа справы приходится на время Патриарха Никона (1652 –58 гг.). Ее особенностью стало не направление хода работ, но интенсивность процесса справы. Именно интенсивность появления изменений в богослужебных текстах обращает на себя внимание общественности в то время. Например, издание Псалтири 1658 г., текст которого приобрел почти привычный для нас вид, при рассмотрении поправок, не связанных с лексикой и синтаксисом, не заключает в себе почти ничего, чего нельзя было бы отметить в справе 40-х годов. Дело исправления предполагалось продолжать. Однако жестокие последствия, вызванные расколом в Церкви, заставили отказаться от дальнейшего совершенствования текста. Новая попытка решить вопрос языковой справы была предпринята при Патриархе Иоакиме, когда в 1678 г. дважды напечатана Псалтирь с заметными изменениями в русле принципов издания 1658 г. Хотя ученые видят здесь стремление привести к завершению прерванную никоновскую справу, но существенных изменений в богослужебных книгах в целом не произошло. Важным результатом деятельности никоновских справщиков представляется усовершенствование принципов пунктуации: они освоили двоеточие и точку с запятой. Рукописи и прежние издания использовали лишь точку да запятую. При иоакимовской справе двоеточие приобретает привычную для нас функцию выделения прямой речи, которую прежде исполняла запятая. |
| Устав печатался с корректурного экземпляра — ГИМ, Син. 337. Это один из четырех корр. Типиконов, которые имеются в ГИМ и РГАДА и описаны Мансветовым. Правда Мансветов не определил, для какого издания использовался этот корр. экземпляр, но идентификация особого труда не представляла. Справщики взяли рукопись XVI в., осуществили справу (надстрочную, на полях и на вклейках), затем отдали Устав печатникам. Так действовали справщики того времени. Позже, при никоновской справе, справщики уже старались не марать рукописных источников справы, отношение к ним принципиально изменилось. Рукописи стали восприниматься с точки зрения их исторической ценности, это один из показателей, говорящих о принципиальных и качественных переменах в сознании и мировоззрении в результате никоновской справы. Наступило Новое время. До справы рукопись воспринималась как нечто свое, поэтому рабочее отношение к ней было возможно. В конце XVII в. справщик уже дистанцировал себя от богослужебных рукописей прошлых веков, смотрел на них извне, со стороны. Рукопись извлекалась из богослужебного быта и обихода и превращалась в мертвый памятник. Связь с древностью разрывалась. Типикон 1633 г. получился вдвое меньше предыдущего (634–676 лл. — в первом и втором изданиях). Были убраны собственно русские главы, сторонний литургический материал. Однако Логгин трудился не зря, и его труд был использован последующими издателями. Око Церковное 1641 г. Этот Типикон, по нашему мнению, можно считать литургическим шедевром. По словам Мансветова (см.: Мансветов I , 320 и далее ), справщики сделали поворот в сторону Типикона 1610 г. Когда при Патриархе Иоасафе I встал вопрос об издании нового Типикона, было решено вернуться к типу «большого Типикона», так как он был удобен, и за основу был взят Типикон 1610 г. Была проведена огромная редакторская работа, многие Марковы главы «дописаны», упорядочены уставные указания, Типикон заново скомпонован, убраны противоречия и несоответствия логгиновского Устава. В результате появилось Око Церковное 1641 г. |
| При никоновской справе ничего подобного, конечно, не делалось, но иногда, как в данном случае, при сомнительности и одиозности вводимого перевода, текст в кавыках создавал видимость «демократичности» и «общенародности» при «обсуждении» вариантов перевода. Печатный Чин водосвятия, вероятно, стали критиковать старообрядческие апологеты. Мне пока не удалось найти критики рассматриваемого прошения на ектении Чина Агиасмы в опубликованном апологетическом наследии (критика присутствует лишь в творениях позднейших апологетов, о чем ниже). Но именно критикой можно объяснить появление кавычного варианта перевода в Требнике 1658 г. Предпочтение варианта приводящейв рассматриваемом прошении связано уже со вторым этапом справы – иоакимовским. Второй этап характеризует «поворот» справы «в русскую сторону» , использование древнерусских источников (и вообще большего количества источников) и более ответственное и бережное отношение к тексту. Патриарх Иоаким (1674-90) предпочитал не провоцировать излишне одиозными неологизмами конфликтов со староверами. Наверное, этим объясняется пересмотр перевода в процессе справы Миней, при вставке Чина Агиасмы в последование Крещенского Сочельника 6 января. Впервые этот Чин был вставлен в Минею Общую с Праздничной. Первая кардинально правленая Минея вышла в 1674 г. ( Зернова, 388) . Слово приводящейснова появилось в кавыках на поле, как глосса к основному переводу – скачущей (л. 427,2). Книга печаталась с корректурного экземпляра, коим служила печатная Минея общая с Праздничной предыдущего издания (1663 г.). В этом корректурном экземпляре (РГАДА, БМСТ/СПК 4469) наряду нет никакого указания на вставку Чина Агиасмы (л. 459 об.). По-видимому, решено было вставлять этот чин после корректуры в этой Минее, может быть, после вычитки цензорам. Чин вставили буквально в последний момент, поэтому в Минее он имеет свою фолиацию . Перепечатывался Чин из Требника 1658 г. (с 1658 по 1674 гг. Чин не переиздавался ), поэтому все особенности этого Чина (в т.ч. причастие приводящаяв кавыках на поле) перешли в Минею. |
| И протоирей В. Асмус писал именно о церковнославянском (в его сравнении с русским), а не о " церковнославянском никоновской справы " в сравнении с его другими вариантами-изводами (в том числе - возможными в будущем). И проект не предлагает замены церковнославянского русским, проект предлагает замену одного варианта церковнославянского другим вариантом его же (и то лишь в некоторых отдельных местах). Ради Бога, заканчивайте уже пользоваться аргументами и цитатами в лучших традициях " благогона " . Разве Вы не видите, что Вы создаете противникам справы такой имидж, при котором никакие серьезные разговоры с ними просто не будут вестись? Вы разве хотите, чтобы к противникам справы относились так же, как относятся к " больным " людям, т.е. по принципу " лишь бы не буянил " ? А ведь только так и можно относиться к людям, которые вместо аргументов начинают угрожать расколом, в упор не слышат слов оппонентов и истово спорят с мифами о " реформе " , которые сами же успешно создают в своей голове! священник Валерий Сосковец 06 июля 2011г. 00:50 Из документа остался непонятным статус нового издания. Это будет обязательный или только возможный вариант для богослужения? Или, как указано в проекте, действительно «научный», предназначенный для изучения и понимания богослужения? Хотя в проекте имеется раздел «Значение Триодей в редакции Комиссии по исправлению богослужебных книг при Святейшем Правительствующем Синоде и статус этого издания», однако сам предполагаемый статус издания ясно так и не обозначен. Требуется исправить это недоразумение. В проекте указано, что «п роведенная комиссией работа не решила всех проблем редактирования богослужебных текстов. В частности, не удалось сохранить ритмическую структуру некоторых текстов, что особенно заметно при их певческом исполнении. Исправленная редакция Триодей имела как сторонников, так и критиков». В таком случае, может быть предлагаемую редакцию текстов Триодей следует использовать только как основу для будущей серьезной работы, которая и устранила бы недостатки перевода. А затем уже выпустить исправленные богослужебные тексты Триодей для широкого и обязательного использования. |
| Рассмотрев процесс авторской справы, вернемся к позднейшему периоду. «Общественного» редактирования печатных изданий (и кавычных глосс) у греков не было по понятным причинам – из-за неблагоприятных общественных условий и господства турок. Поэтому позднейшие греческие тексты почти одинаковы при переписывании или перепечатке из издания в издание. Исправлялись только уставные ошибки и наложения. Это говорит о том, что греки еще ранее русских перестали «жить текстом», «вышли из текста». У славян же текст «заморозился» после никоновской справы, с концом средневековья и наступлением Нового времени. «Замораживался» он, естественно, более или менее постепенно. Наступил период секуляризации, и общество отучалось молиться, жить богослужением, жить богослужебным текстом. Текст превращался в памятник, святыню – или во что угодно еще, но переставал быть средой бытия. Перемены происходили не только в обществе в целом, но и в каждой христианской душе: был потерян навык вкладывать ум в слова молитвы, собираться, сосредотачиваться и проч. И вот спустя два века, затем еще век, православные обнаружили, что богослужение идет мимо них. И начались поиски, что бы сделать, чтобы это было не так. По моему мнению, путь от внешнего к внутреннему здесь вряд ли будет успешным – об этом говорит пример иных славянских стран. Как говорил митрополит Антоний Сурожский, можно ходить каждый день в курятник, это не значит, что ты скоро станешь курицей. Не текст нужно менять, а то, как мы воспринимаем этот текст, – менять свою душу. То есть учиться молиться. Становиться духовнее. И только после того, как церковное общество из состояния «мировоззренческого двуязычия» вернется к «мировоззренческой диглоссии» (Б. А. Успенский), т.е. научится погружаться в текст (Н. И. Сазонова), жить богослужебным текстом, тогда, возможно, придет то, что я здесь называю «общественным редактированием», то есть продолжение вечного процесса, который сопровождает «бытие в тексте». Это исправление непонятного, молитвенная «обкатка» исправлений и проч. Общеязыковой континуум начнет свое взаимодействие с богослужебно-языковым, и этот процесс языкового взаимодействия будет сообразен с иными процессами как на уровне общества (ресекуляризация, воцерковление), так и в душе человека (духовный прогресс). Б уди, б уди! |
| О неприятии справщиками филологических новаций Евфимия и еще ряда справщиков «круга Епифания Славинецкого» я уже писал выше. Отчасти справщиков поддерживали на этом этапе справы и власти, поэтому в конце концов Евфимий и был удален от справы, а его предложения по справе Миней приняты не были. Евфимий не правил богослужебное Евангелие и Минеи Общие с Праздничными – по крайней мере Минею 1674 г. и Минею 1681 г. Вообще в тот момент, когда скачущаявода была заменена приводящей (около 1680 г. при издании Требника), Евфимий не числился среди справщиков (из Приходно-расходных книг Печатного Двора его имя исчезает в 1678 г.) . Поэтому в этих книгах и не встречается одиозный неологизм. Однако когда он занялся справой Миней Месячных, он попытался вновь настоять на правильности своего варианта перевода, о чем мы знаем благодаря сохранившимся корректурным экземплярам Миней (об этом писано выше). Опишу позицию Евфимия в данном вопросе, чтобы доказать его авторство этой инициативы. Каждая греческая лексема, как правило, однозначно переводилась на славянский. Евфимий, таким образом, определил систему рабочих слов и рабочих фраз, которая определила его принципы справы . Корректурные книги пестрят сотнями исправлений одних и тех же слов (или фраз) . Лексика переводов в средневековье определялась традицией. В данном случае никоновские справщики сознательно противопоставляли себя традиции. Их лексика определялась современными им словарями: в основном это громадный Славяно-греко-латинский Лексикон Епифания Славинецкого (с которого, кстати, Евфимий сделал список ). Каждому греческому слову соответствовал минимум вариантов перевода, как правило, вообще единственный вариант. Действительно, в списке этого словаря значится: λλομαι – скач – salio, теку – fluo (Син греч. 488, л. 43 об.) . Для причастия текущийу справщиков имелся другой «архетип» – ομβρματος . Евфимий великолепно понимал связь рассматриваемого прошения ектении с соответствующим евангельским эпизодом. Поскольку он участвовал в деятельности Библейской комиссии под руководством Епифания Славинецкого в 1673–1675 гг. |
|
|
