| Солнце высоко. Время, отпущенное на отдых, истекает. Как ни приятно сидеть в сетчатой тени сосен, надо спускаться. Исток Лючки - слабый ручеек, рождающийся под замшелым камнем. Едва набравшись сил, он прячется в глубокую щель. Ныряю за ним. Зеленый полог задергивается над головой. Во влажном полумраке таятся бледно-зеленые вееры папоротников. Обнищавшие властелины каменноугольного леса нашли себе здесь последний приют. Тут же гигантские лопухи. Будто слоны, приходившие на водопой, забыли по рассеянности свои уши. Впрочем, отвлекаться нельзя. Надо внимательно смотреть под ноги, чтобы не пропустить появления так называемых коренных пород - уплотненных осадков древнего моря. Только они могут рассказать историю гор. Звонким голосом отзывается камень на удар молотка. На шершавых сколах песчаника затейливые знаки, похожие на письмена исчезнувших народов, хранят в себе тайны глубин. Может быть, где-то совсем близко, выражаясь фигурально, в сумрачных подземельях, зреют озера нефти - черной крови Земли, ставшей кровью цивилизации. Но горы скрытны и ревнивы. Немало нужно потрудиться молотком, а потом подумать над записями в полевой книжке, прежде чем выдавишь из камня хоть одно слово. Ручей уже не обегает препятствия - распиливает и мертвое дерево, и каменную глыбу. Мокро и скользко. Я давно отказался от желания сохранить ноги сухими. Шлепаю по воде, распугивая рыбью мелочь. Незаметно долина расширяется. Впереди становится светлее. Напрыгавшись по каменным ступенькам, Лючка обретает удобное ложе в травянистых берегах, из ручья превращается в речку. Она проводит меня через березовую рощицу, и на опушке, на луговой пойме, вижу косарей. Утром долина была безлюдна. Теперь у ручья стоит шалаш, рядом - телега с одной оглоблей. Поодаль пасется стреноженный жеребец. Трое мужчин в темных на спине от пота рубахах стригут низкий берег Лючки. Каждое их движение, точное и размеренное, подчинено единому ритму. Лучи солнца, отсекаемые вместе с травами лезвиями кос, сливаются в короткую слепящую молнию. |
| Ст. 5–8. Кто же есть пустивый осла дивияго (дикаго) свободна, узы же его кто разрешил; положит же жилище (τν δαιταν) ею пустыню, и селения ею сланость (солончаковые степи); смеяйсн многу народу града, стужания же данническаго (подданнического) не слышай. Усмотрит на горах пажити себе, и в след всякаго злака ищет (рус. гоняется за всякою зеленью). Дикий осел (onager) бил распространен по всей Малой Азии, Сирии, Персии и Аравии. Его внешние чувства, особенно слух, зрение и обоняние так тонки, что к нему невозможно подойти в открытой степи. На бегу он опереживает лучших лошадей. Он довольствуется весьма малым и на водопой отправляется только через день, поэтому его почти никогда не удастся подкараулить. Солонцеватые растения составляют для него самую приятную пишу, он любит также растения с горьким соком. Соленую волу он предпочитает пресной, но пьет только чистую воду, до мутной даже не дотрагивается. Тогда как дикий осел наслаждается полной свободой в пустыне, ручной или домашний осел есть раб своего господа, который заставляет его голодать, работать и переносить немилосердные побои. На всем Востоке никому по приходит в голову идти пешком, даже у нищего обыкновенно есть осел; он едет на нем до того места, где обыкновенно просит милостыню, оставляет осла, как он говорит «на Божий корм», а вечером едет на нем обратно домой. (В настоящее время езда на ослах особенно распространена в Египте. Здесь эти усердные животные совершенно необходимы для удобств жизни в больших городах. В Каире беспрестанно видно ослов в непрерывной толпе народа, двигающегося по улицам. Погонщики ослов, столь необходимые для всяких путешественников, из-за большей платы стараются разогнать осла вскок особенными своими движениями, побоями или ударами и уколами палки, заостренной с одного конца; сам он бежит за ослом, взывает, кричит, ободряет, болтает... И осел мчится между всевозможными грозящими опасностью животными и всадниками, уличными повозками, навьюченными верблюдами и всадниками; он ни на минуту не теряет ни бодрости, ни послушания, его даже нельзя удержать....) 59 . Так человек унизил, поработил, даже изуродовал осла, между тем как Господь одарил его столькими совершенствами и такой свободой! Так справедлив Господь в отношении к своим, даже неразумным, созданиям, ужели Он может быть жестоко – несправедливым в отношении к человеку?! |
| Еще бы! По площади в торжественном шествии вдоль трибун пройдут 2000 военных в 30 строевых расчетах. В параде примут участие 70 единиц современной военной техники. Свое мастерство покажут гостям праздника самарские авиаторы. А еще в исторической части парада пройдет военная техника времен Великой Отечественной войны . И вот пришло 9 мая. На автобусе приехали к центру Самары, заняли свое место у подхода к площади. Здесь – сначала медленно, потом все быстрей и быстрей – стали продвигаться к площади. Васена была в том состоянии, когда чувствуешь, что вот-вот придет твоя пора, та долгожданная минуточка, когда сбудется твое желание и ты сдашь свой экзамен. Все к тому располагает: светит солнышко, дует легкий весенний ветерок. И сирень в цвету, и так хорошо дышится – легко, тревожно и радостно. Повернули ближе к площади, увиделась синь Волги. На минутку – но увиделась. И еще радостнее стало. Потому что Красная Глинка – у самой Волги, где река делает крутой поворот, который потому и называется Самарской Лукой. И створ Жигулевских ворот отсюда хорошо виден. И на душе у Васены становится радостней, когда она видит Волгу. Вот только правый полуботинок у Васены великоват. Надо бы попросить другую обувку, но Васена постеснялась. Натолкала газеты в носок, и вроде полуботинок стал впору. Вот и площадь. Атаман говорил, что она самая большая в Европе! И правда! По краям большущие скверы обрамляют ее, и это делает площадь просторной – даже не видно ее окончания. Впрочем, это, может, так кажется… – Приготовиться… Строевым! Марш! Военный оркестр играет так громко, так слаженно. Как же называется этот марш? Не думать ни о чем! Чеканить шаг! Раз! Раз! Раз! Расчет юных казаков на площади! Впереди – атаман. А за ним – знаменосец и два казачьих офицера по бокам. Оркестр играет знаменитую песню про наших казаков-победителей в ритме марша: По берлинской мостовой Кони шли на водопой, Шли, потряхивая гривой, Кони-дончаки… Но что это? Васена почувствовала, как правый полуботинок предательски стал сползать |
| Такова внутренность этого обитателя водяного тартара.... Ст. 13. На выи же его водворяется сила, пред ним течет пагуба. «Прямо позади черепа крокодила лежат четыре килеватые щитка попарно, на затылке шесть таких щитков» 82 . Это дает возможность крокодилу принимать на свою шею большие тяжести (лодки и т. п.) и опрокидывать их. Посему, если крокодил устремляется вперед головой, то пред ним как бы идет смерть, так как он всему угрожает погибелью. От. 14. Плоти же телесе его солпнушася, лиет нань (на тело), и не подвижится. Мускульное мясо крокодила так плотно, как будто вылито из металла; оно не дрожит, его мускулы как будто не двигаются, как у других животных. Ст. 15. Сердце ею ожесте аки камень, стоит же аки наковальня неподвижна. Как наковальня в кузнице укрепляется твердо и не дрожит под сильными непрерывными ударами тяжёлого молота; также сильно, как бы совершенно нечувствительно, и сердце крокодила: оно не дрогнет от ударов какого-бы то ни было орудия, с которым мог встретить его отважный охотник. Ст. 16. Обращщуся же ему, страх зверем четвероногим по земли скачущим. Крокодил бестрепетно стоит против всякого своего врага. А когда сам он устремляется к берегу с целью нападения на других зверей, то они, в неудержимом страхе, со всею силой бегут прочь. «С наступлением сумерек крокодилы уходят в воду и тогда начинается время их охоты, продолжающейся всю ночь и направленной преимущественно на рыб в реке. Кроме рыб, крокодил ловит также всех больших и маленьких млекопитающих животных, приходящих без достаточной предосторожности на водопой, и даже болотных и водяных птиц. Он приближается к водопою или местам отдыха своих жертв с крайними предосторожностями, совершенно погружается в воду, медленно и тихо подплывает, выставляя для дыхания только кончики ноздрей из воды; в минуту же нападения бросается с быстротой молнии в прямом направлении к берегу. Он никогда не преследует на суше добычу, которую не удалось схватить сразу. Посему иногда некоторые животные (антилопы, собаки и друг.), несколькими прыжками отскочив от берега, спасаются от пасти крокодила в тот же момент, когда он уже высовывается из-под воды. Крокодил с решительностью нападает даже на больших животных и утаскивает в воду ослов, лошадей, рогатый скот и даже верблюдов» 83 . |
| Тут его взрослые раздумья прервал бычок по прозвищу Франко – подошел, стал лбом под коленки подталкивать: пора на водопой. Не хочешь учиться – иди работать в колхоз В те годы дети рано начинали работать в колхозе. Витя с начальной школы пас летом стадо колхозных овец и коз. После 4 класса ему пришлось работать пастухом почти до конца октября, и когда вернулся в школу, оказалось, что первая четверть уже закончилась, и он сильно отстал от одноклассников. Как-то вечером, после семейного ужина, к Богомоловым пришла классная руководительница, стала жаловаться, что мальчик хоть и способный, но догонять класс ему трудно, нужно заниматься дополнительно, стараться. Папа выслушал спокойно, а потом спросил сына: – Сынок, а хочешь ли ты учиться? Вот, сидишь ты в углу под иконами, уже почти взрослый... Решай сам! Если не хочешь учиться – иди работать в колхоз. Пойдешь на ферму возить корм и дрова... Витя встал, посмотрел на спокойное лицо отца и ответил: – Ладно, папа, благослови. Мама, до этого молчавшая, всполошилась и, взволнованно крестясь на иконы, запричитала: – Ой, да что же это вы так неразумно решаете! Классная руководительница, не ожидавшая такого поворота событий, тоже встревожилась, стала возражать, что мальчик еще маленький, ему нужно ходить в школу. Витя же встал в позу и ответил: – Мне в январе 13 лет будет – какой же я маленький?! Так Витя начал свою трудовую деятельность с 12 лет. А папа знал, что для учебы нужно желание, и, видимо, был уверен, что это желание к сыну придет, просто немного позднее. Забегая вперед, скажем, что так и вышло. У вас так много икон – и как вы только не боитесь? Встав из-за стола после ужина, все, кроме учительницы, перекрестились, на что она тихонько заметила: –У вас так много икон – и как вы только не боитесь? А папа был при должности: заместитель председателя колхоза, избирался заседателем Народного суда. Но, видимо, к нему, как к фронтовику и орденоносцу, не придирались с иконами... Чистая совесть Работая на подвозке кормов, Витя имел возможность прихватывать понемногу сена или соломы и для своей коровы. Но отец сразу пресек такую возможность, сказав: |
| Тогда Старец, с присущим ему неподражаемым талантом рассказчика, стал говорить «в притчах»: «Я расскажу вам, дети мои, – начал он, – одну историю. Некогда в горах жила одна пастушка, которая пасла овец. Целый день она проводила в трудах, заботясь о стаде: выгоняла его на пастбище, вела на водопой, оберегала от диких зверей. Вечером она загоняла стадо назад в овчарню, доила маток и оставляла своих овец до утра. Когда же наступала ночь и ее родители засыпали, она, несмотря на сильную усталость, перебиралась через забор и бежала в темноте, пробираясь среди скал и колючих кустов к заветному косогору, чтобы встретиться с пастухом, которого она любила. И когда она его видела, то несмотря на те труды и жертвы, на которые она шла ради этого свидания, ее душа преисполнялась счастьем. А от того, что эта встреча с возлюбленным стоила ей, как я уже сказал, стольких трудов и жертв, она становилась еще более счастлива. Простите мне, что я, монах, рассказываю вам о влюбленных. Но мне пришлось привести такой пример для того, чтобы вы лучше поняли то, о чем я хочу сказать. Душа должна иметь своим возлюбленным Христа, чтобы быть радостной, как пастушка, влюбленная в пастуха. Но что такое человеческая любовь перед любовью Божественной? Это любовь ложная и временная, тогда как Божественная любовь – истинная и вечная. Душа, которая любит Христа, всегда радостна и счастлива, что бы с ней ни случилось, каких бы трудов и жертв ей ни стоила эта Божественная любовь. И даже чем больше она трудится и жертвует ради возлюбленного ею Христа, тем большее счастье испытывает. Душа любит Христа, когда знает и исполняет Его заповеди. Когда она возлюбит Христа, то начинает любить и людей, она не может их ненавидеть. В душу, которая любит Христа, не может войти сатана. Вот, к примеру, возьмем сейчас нашу аудиторию: предположим, что мы все, собравшиеся здесь, – хорошие люди. Если вдруг теперь в дверях покажутся хулиганы и захотят войти внутрь, то они не смогут этого сделать, потому что зал уже заполнен нами. Так и в душу, которая полна Христом, диавол не может войти и остаться там, как бы он ни старался. Он туда не вмещается, там нет для него свободного места. Так мы сможем вести истинно христианскую жизнь». |
| Я думаю, что в любое время, при любой власти Высоцкий, конечно, будет не в фаворе у оных властей, потому что то, о чем он поет, подрывает их счастливую элитарную безмятежность. Дальше больше. Владимир Семенович ищет все новые метафоры, позволяющие ему входить, вглядываться, вслушиваться в то, что происходило со страной и народом. И происходит, увы, в наши дни. Итак, песенка вроде бы про заповедник, но это метафора, причем открытая. Бегают по лесу стаи зверей — Не за добычей, не на водопой: Денно и нощно они егерей Ищут веселой толпой. Звери, забыв вековечные страхи, С твердою верой, что все по плечу, Шкуры рванув на груди как рубахи, Падают навзничь — бери не хочу! Сколько их в кущах, Сколько их в чащах Ревом ревущих, Рыком рычащих! Рыбы пошли косяком против волн Черпай руками, иди по ним вброд! Сколько желающих прямо на стол, Сразу на блюдо – и в рот! Рыба не мясо – она хладнокровней, В сеть норовит, на крючок, в невода: Рыбы погреться хотят на жаровне, Море — по жабры, вода — не вода! Сколько их в дебрях, Сколько их в чащах Сколько ползущих, Сколько летящих! Птица на дробь устремляет полет Птица на выдумки стала хитра: Чтобы им яблоки всунуть в живот, Гуси не ели с утра. Вот финал этой песни, он длинный. Шкуры — не порчены, рыба — живьем, Мясо без дроби — зубов не сломать, Ловко, продуманно, просто, с умом, Мирно — зачем же стрелять! Каждому егерю – белый передник! В руки – таблички: «Не бей!», «Не губи!» Все это вместе зовут — заповедник, Заповедь только одна: не убий! Но сколько в дебрях, Рощах и кущах И сторожащих, И стерегущих, И загоняющих, В меру азартных, Плохо стреляющих, И предынфарктных, Травящих, лающих, Конных и пеших, И отдыхающих С внешностью леших, Сколько их, знающих И искушенных, Не попадающих В цель, разозленных, Сколько бегущих, Ползущих, орущих, В дебрях и чащах, Рощах и кущах. Сколько дрожащих, Портящих шкуры, Сколько ловящих На самодуры, Сколько типичных, Сколько всеядных, Сколько их, хищных И травоядных, И пресмыкающихся, И парящих, В рощах и кущах, |
| Справедливо будет заметить, что примеры подобной селекции не имеют убедительных научных объяснений, но одновременно они не могут служить доказательством наличия магии. Критерий оккультизма – воздействие на расстоянии, вне прямого визуального, аудио, или эмоционального контакта субъекта с объектом. Механизм действия пёстрых прутьев на воображение овец, при всей его научной необъяснимости, не выходит за рамки психофизиологии. Поэтому выводы Агриппы ошибочны: «Из этих примеров явствует, что, смотря по тому, как распространяются страсти фантазии, они влияют не только на собственное тело, но и на тело постороннего». Как раз никакого влияния фантазии «на тело постороннее» в этом случае нет, а есть только предполагаемое влияние воображения овец на своё собственное тело. Корейский пастор Движения Веры Йонгги Чо вслед за Агриппой делает тот же ошибочный вывод, приписывая размножение пёстрых стад магической визуализации самого Иакова: «Иаков, будучи ответственным за овец Лавана, начал мечтать об овцах, пестрых и в пятнах, когда смотрел на чисто белых. Он использовал пестрые прутья деревьев, чтобы концентрировать свое видение, когда чисто белые овцы приходили на водопой» 568 . Итак, овцы меняли окраску воздействием созидающей веры Иакова. Способность к творящей вере, по мнению Йонгги Чо, отличает нас от животных. Поэтому полюбившийся оккультистам пример визуализации автор экстраполирует не на животных, а на самого Иакова. Оказывается, сам Иаков с помощью пестрых прутьев укреплялся в позитивной мысли о пестрых стадах. В таком прочтении пестрые прутья не имеют никакого отношения к научной селекции или предполагаемым психофизиологическим процессам внутри животных, а служат тем самым аксессуаром успеха, о котором говорит сатанист А. Лавей: «Все, что служит усилению эмоций во время ритуала, будет служить его успешному завершению. Любой рисунок, картина, скульптура, надпись, фотография, предмет одежды, запах, звук, музыка, инсценировка реальной или вымышленной ситуации – все, что может быть использовано в церемонии, послужит на пользу магу» 569 . Слово веры. «Скажи это» |
| Это право имеет важность в хозяйственном отношении, особенно между общими владельцами одной дачи, причем право проезда может быть отяготительно для того участка, на котором лежит. По нашим законам вообще владелец, пользующийся землями и промыслами в казенных и частных дачах, имеет право проходить и проезжать к оным (448), например, на отхожие пашни, сенные покосы, в леса и другие угодья, для прогона скота к реке на водопой. Дороги для такого прогона должны быть не уже 3-х сажен, подобно проселочным (449). Поэтому назначение подобных дорог, особенно к водопою, составляет предмет особой важности при определении и размежевании общих дач; но и независимо от размежевания, возможен, на основ. 448–450 ст., и особливый иск о понуждении подлежащего владельца дачи к предоставлению проезда или к отводу дороги, когда владельцу угодья нет способа к проезду иным путем (Касс. реш. 1875 г., N 137). При назначении сих дорог не должно занимать усадебных мест и повреждать строения (450; см. еще ст. 149 Уст. наказ. мир. с. о непроезде через места, обнесенные оградами или канавами). Еще случай назначения вновь подобных дорог: когда через изменение течения больших и малых рек или речек, служивших границей владения, которая-либо сторона лишится водопоя (451). Ср. ст. 33–36 и 40 местн. Великорос. пол. 19 февраля 1861 г. об обязанности помещика, при наделе землей временнообязанных крестьян, относительно водопоя, оставления прогона для крестьянского скота и пользования выгоном. См. еще ст. 40–42 Полож. о крест. государевых, дворцовых и удельных. 442–451 ст. Зак. Гр. имеют в виду общее правило о том, что каждому собственнику недвиж. имения должна быть предоставлена возможность осуществлять свое право собственности. Посему ст. 448 может иметь применение не только к дачам, вне города лежащим, но и к землям, расположенным в городе. Касс. реш. 1881 г., N 173. По остзейскому праву собственник может в границах своей земли всячески обзаводиться и строиться, даже во вред соседу, может возводить строения, хотя бы от того у соседа отнимался вид, может проводить у себя канавы и каналы, хотя бы отнималась у соседственного имения влажность (Остз. |
| Они крепко, горячо обнялись… Надя тихо, вполголоса рассказывает своей новой подруге свою странную жизнь, свое необычайное детство и счастливое настоящее, отвоеванное ею насильно у судьбы… А над обеими девушками и над зеленым гротом повисло июльское небо, с бесстрастным спокойствием обратившее на мир свои бирюзовые очи. ГЛАВА X Незаменимая потеря — Сегодня твоя очередь вести на водопой коней, барин! — услышала Надя, проснувшись как-то на заре, голос взводного, Пахомова. Утро стояло пасмурное, дождливое. Надю, поздно улегшуюся спать накануне, тянуло ко сну. Отягощенная утренней дремотой голова так и валилась назад на подушку. А тут еще, как нарочно, вид крепко спавшего Вышмирского подзадоривал ее броситься в постель и уснуть еще хоть часочек. Надю, привыкшую к спокойной, праздной жизни у Канутов за последние две недели отдыха, обуревала непривычная лень. К тому же серый, пасмурный день не обещал ничего хорошего. Какая-то промозглая, совсем не летняя сырость стояла в воздухе и отнимала всякую охоту выходить из дому, да еще по слякоти и грязи вести своего и чужих коней на реку к водопою. — Счастливчик Вышмирский! — произнесла она с завистью, натягивая тяжелые казенные сапоги на свои маленькие ноги. — Ему, как офицеру, не надо исполнять скучных солдатских обязанностей… Ах, когда-то и она, Надя, добьется такой же желанной участи? Однако делать было нечего. Как ни досадуй, ни завидуй и ни злись, а ехать надо. Вон уже под окном прозвенели копыта лошадей. Тот же Пахомов провел ее Алкида и трех других лошадей, вверенных ее призору. Пахомов благоволит к Наде за ее простосердечие и ласковость и, чем может, помогает «доброму барчонку» в делах несения тяжелой солдатской службы. Если б Надя и не видела из окна Алкида, то все равно по ржанию и шагу узнала бы своего любимца. Шаг у Алкида — мало похожий на шаг иных коней. Его копыта как-то особенно звонко и дробно отбивают по земле. И ржет он совсем особенно, осторожно и толково, с какими-то одной Наде уловимыми и понятными переливами. |
|
|
