| В этом моем описании есть изрядная доля водевильности. Я сознательно подгоняю сложные события под каноны драмы. Поскольку описываются прежде всего институты, эта водевилизация - упрощение. Но мое личное упрощение коррелируется с каким-то тотальным и повсеместным упрощением, уплощением, архаизацией. Мне кажется, нам, наблюдателям, дана какая-то особенная санкция на простоту. И в этом тексте, уверен, читатель не найдет ничего особенного, ничего нового для себя. Своей целью я вижу очень простое повторение и доказательство одного очень простого ощущения - нас можно. Нас можно. Ради этого вполне допустим прилюдный и бесстыдный взлом институционального порядка. Потому что нас можно. Мне кажется, мы не совсем понимаем значимость тех институциональных исключений, тех исключений из правил, которые допускаются в кейсе второго украинского майдана. А ведь они крайне значимы там. У таких исключений очень мощное институциональное эхо, которое не очень слышно здесь, но буквально оглушает там. И все это объясняется тем, что их можно. Нас можно. 1) Нам можно не возвращать официальный, государственный долг. Саморазоблачилось английское правосудие, когда апелляционной инстанцией в Лондоне под председательством Элизабет Глостер было вынесено совершенно политическое решение 14 сентября 2018 года по так называемому «долгу Януковича» в 3 млрд. долларов. 2) Если против нас, то можно нарушать правила МВФ, выдавая кредитный транш Украине при наличии официальной задолженности. Речь о третьем транше МВФ для Украины. Умиляет объяснение этого нарушения: «...страна-кредитор проводит недружественную политику в отношении заемщика». Это объяснение можно трактовать и наоборот. Если ты будешь проводить недружественную политику в отношении кредитора, то тебе простят долги. Потому что их можно. Нас можно. 3) Если против нас, то можно слить в унитаз сам институт арбитража. Нам это очень хорошо продемонстрировали в Стокгольме. 4) Если против нас, то можно, совершенно не таясь, вмешиваться в церковные дела, как это устами Хизер Науэрт заявил Государственный департамент США: «Соединенные Штаты уважают возможность православных религиозных лидеров и верующих на Украине следовать путём автокефалии...»(сентябрь 2018 года). В переводе с дипломатического это означает «Их можно». Нас можно. |
| После этого привёл следующее определение Комитета по пыткам ООН: «психологическая пытка» следует толковать как включающее все методы, приёмы и обстоятельства, которые предназначены или задуманы для целенаправленного причинения сильной психической боли или страданий без использования в качестве средства или воздействия сильной физической боли или страданий. Психологическая пытка воздействует на основные психологические потребности, такие как чувства: • безопасности (устрашение, создание тревожности путём погружения в стрессовую среду); • самоопределения (доминирование и подчинение - ограничения или лишения доступа к информации, материалам для чтения); • достоинства и самосознания (унижение, нарушение личного пространства); • социальное и эмоциональное равновесие (изоляция, отчуждение); • ориентация в условиях окружающей действительности (сенсорная манипуляция); • доверие к обществу (институциональный произвол и преследование). Необходимо отдать должное, Курземский апелляционный суд принял частное определение. Прокуратура должна провести следствие по фактам применения пыток и доложить суду о принятых мерах. Больших надежд на то, что виновных в пытках накажут – нет. Особенно начальство, которое дало команду их применять, а потом отказалось принимать мою жалобу на совершенные беззакония. Но в следующий раз сотрудники силовых органов десять раз подумают, валить ли стариков на землю и топтаться ли по ним ногами в кованых ботинках, если человек не сопротивляется. Это судебное решение повлечёт некоторое изменение в практике преследования правозащитников. И то хорошо. Второй момент. В заключительном слове я рассказал о том, как изучил полсотни уголовных дел латышей, которые пострадали во время репрессий «по национальной линии» в 1937-1938 г. в СССР. Я изучал эти дела в рамках написания последней книги (сдал уже в редакцию, скоро выйдет). Так вот, в одном деле фигурировала история красного латыша, насколько я помню по фамилии Калныньш, который написал письмо сестре в Алуксне о том, что живёт хорошо, вот только цены в магазине на хлеб подняли и каждый день есть хлеб он уже позволить себе не может. Письмо Калныньша в Латвию, которая находилась тогда под властью диктатора К.Ульманиса, НКВД перехватило. Обвинило его в попытке разрушения советского строя по политической ст. 58 УК РСФСР. Это аналог «политической» статьи 80 УЗЛ, по которой меня обвиняли. Следствие применило психологические пытки. Тогда и физические пытки применяли, но в материалах данного дела про них не писали. Калныньш сознался. И его расстреляли. Практически за то, что он латыш. Мол, передавал Полиции безопасности Латвии (она так и в те времена называлась) сведения, которые ослабляли советский строй. |
| Среди других, не менее важных для будущего развития нашей страны проблем, следует выделить следующие: Во-первых, отказ от сырьевой парадигмы и перевод экономики России на рельсы научно-технического развития. Во-вторых, ориентация механизма управления на первоочередное развитие внутреннего рынка. В-третьих, следует иметь в виду, что у магистрали, ведущей Россию в будущее, нет поворотов к советскому социализму. Но она не лежит и на пути капитализма. В глобальном конфликте между Системой и Жизненным Миром человека Россия решительно должна стать на стороне последнего. А, следовательно, весь хозяйственный механизм должен быть развернут к человеку, направлен на первоочередное решение социальных проблем. В-четвертых, ликвидировав недопустимо высокую социальную дифференциацию населения, осуществить полномасштабную реформу заработной платы и доходов населения, вернуть долги, отнятые властью у народа, осуществить новую налоговую реформу, работающую на человека, на экономический рост. В-пятых, отказ от нынешней политики регионального управления, как безответственной политики разрушения исторически сложившихся укладов жизни людей, устоявшихся их представлений о добре и справедливости, исторических преданий и ценностей. Отсюда логически напрашивается вывод, что национальное и особенное, ещё сохранившееся в наших регионах, не могут быть разменены на стандартизацию экономических правил жизни для всех. Сохранение национального многообразия должно быть поставлено выше любой экономической доктрины. В-шестых, переход к Системе управления национальным имуществом, которая провозглашает освещенный историей принцип - то, что в России от Бога - должно принадлежать всем! А, следовательно, земля, природные блага должны быть общественным достоянием. И каждый гражданин нашей страны, вне зависимости от национальной принадлежности, вероисповедания, политических взглядов, места проживания, должен пользоваться правом равного доступа к тому, что в России от Бога, т.е. природному потенциалу России. А это подводит нас и к новой институциональной норме - праву каждого на получение социального дивиденда. Такими, на мой взгляд, должны быть самые общие контуры будущего нашей страны. " Завтра " (679) от 22 ноября 2006 г. © Общественный Комитет " За нравственное возрождение Отечества " kfmrr@yandex.ru |
| Как отдельную тему автор предложил рассмотреть христианско-буддистский диалог в его сравнении с христианско-конфуцианским диалогом. В качестве проблемных вопросов отмечены соотношение конфуцианской традиции с понятием трансцендентного и соединение конфуцианства с христианством на личностном уровне. В центре доклада было исследование проблемы соотношения китайского монотеизма с ветхозаветным Откровением, а также вопрос о путях восприятия Евангельского Благовестия традиционной китайской культурой. Особо важным представляется то, что автор не определяет христианско-конфуцианский диалог как “экуменический”, отчасти в силу того, что конфуцианство не является институционализированной религией, а сам диалог развивается на уровне философского диспута. Особым образом отметил докладчик тенденции развития богословско-философской мысли в условиях современного китайского общества, официальной идеологией которого является атеизм. В целом доклад актуален для постановки перед православным сознанием проблемы возможности культурной адаптации Православия в современном китайском мире. Аналогичный опыт западного христианства и сложившаяся традиция инкультурации христианства представляют в этой связи несомненный интерес. В своем докладе “Политика религиозной свободы в Китае: искусство управления религиозной деятельностью” Беатрис Ленг (Гонконг) показала, как “политика религиозной свободы” китайской компартии используется в качестве инструмента, поддерживающего институциональный и идеологический контроль. Лидеры партии ставили знак равенства между христианством и иностранным культурным империализмом; буддизмом, даосизмом и феодализмом. Поэтому любая религиозная система воспринималась как враждебная социализму. Политика религиозной свободы компартии Китая заключалась в том, что каждый человек имеет право исповедовать или не исповедовать какую-либо религию. Внутри каждой религии он волен быть членом той или иной конфессии. Неверующий может сделаться верующим и наоборот. Было заявлено, что политика религиозной свободы — это линия, направленная на упразднение религии в недалеком будущем. |
| Оппоненты же " братчиков " (которых те сразу бегут записывать во враги) рассматривают проблему как чисто церковную, пекутся об этой стороне дела. Их так же, как и украинских архиереев, беспокоит неразличение двух планов, на которое мы указали выше, та сугубая страстность, которая вредна и для светского политика, не то что для человека Церкви. Нам осталось ответить на тот вопрос, который мы задали несколько выше: в чем внешние истоки этого прельщения? Чей пример в современном мире не дает покоя " новым правым " (и тем, кто находится под их влиянием) с их суетливой, сумбурной и необычайно напористой активностью? Проще всего сказать, что это римско-католическое влияние, тем более что ведущие адепты " политического православия " очень любят ссылаться на западный, католический опыт. Ведь именно для католицизма (в отличие от упомянутой у нас выше ереси экклезиологического несторианства) характерно практически полное отождествление институционального и мистического аспектов Церкви, придание иерархии во главе с папой почти абсолютного значения, как бы " заместительного " по отношению к самому Христу. Однако так ли это в " политическом православии " ? При всем благоговейном отношении к отдельным представителям нашей иерархии, " политические православные " позволяют себе конфликт с целым собором архиереев, подавая на него в церковный суд! Такое поведение никак нельзя признать следствием католического влияния! Думается, дело здесь в другом влиянии, скорее всего, плохо осознаваемом самим представителями данного течения. Смешение и практическое неразличение собственно религиозного и политического планов, политическая власть духовенства, способного ставить и смещать светских политиков (рядом с этой властью любой европейский клерикализм просто отдыхает) – это характерные черты той религиозной традиции, которая находится вообще за рамками христианства. Речь идет, разумеется, ОБ ИСЛАМЕ. Ислам, с его мощью и тотальным влиянием, не очень замысловатый (по сравнению с Православием), но зато пронизывающий все сферы общественной и частной жизни, ислам, агрессивный (любимое словечко " политических православных " ) и разговаривающий с миром как " власть имеющий " , не особо церемонный, но зато " эффективный " , подавляющий и " пассионарный " , активный и действенный, изощренный и всегда готовый к жертве – как же " мы " его ненавидим и как же хотим противостоять! И просто какой-то вопль уязвленной самости (ну почему, почему " мы " не такие, почему мы не можем, как " они " , завоевать весь мир?!) вырывается не только уже у молодежной тусовки и послушных исполнителей, но, страшно сказать, и у самих " КУРАТОРОВ " . И облекается этот вопль в шумные манифесты и всевозможные " статьи года " . |
| Фото: «Экокласс» Портал/Flickr Я наблюдаю за работой двух педагогических университетов – Московского педагогического государственного университета, который я закончил, и Московского городского педагогического университета, где веду магистратуру «образовательная политика». Я вижу два совершенно разных механизма подготовки педагогов. И обновление содержания образования, и вектор подготовки учителя различаются кардинально. В одном случае (бывшая Ленинка) учителя стараются вложить классический набор сведений по предмету в голову учеников – причем, чем больше этих знаний будет, тем лучше. В другом (городской университет) – учат следовать за жизнью и интересами учеников. Но сильно централизованная система образования сама себя разрушает. С одной стороны, центр бесконечно «выдает» разные указы и распоряжения, но сами школы находятся в ведении муниципалитетов. Министерство, с этой точки зрения, вообще пятое колесо в телеге, ему никто не подчиняется формально. Беспомощное министерство и надзорное ведомство – 20 лет назад вы предсказывали, что министерство отомрет за ненадобностью, а будут родительские сообщества, которые и станут взаимодействовать с детьми и со школой. – Я готов согласиться со своим утверждением 20-летней давности. Конечно, это нежизнеспособный руководящий орган, но он в режиме бешеного принтера выдает бесконечные циркуляры, которые фактически только отвлекают учителей от работы с детьми. – Но учитель все равно вынужден писать бесконечные отчеты, которые требуют с него вышестоящие инстанции. Как быть с этим? – В этом все и дело! Это и отодвигает систему образования от жизни, от реальных потребностей ребенка. Случился распад руководства системы образования. Раньше было Министерство образования и был Рособрнадзор в его подчинении. Теперь у нас последний вышел на передний фронт управления образованием, а Минпрос потерял все рычаги институционального управления. А если наиболее эффективно выполняет свои функции как раз надзорное ведомство, то угадайте, какой продукт будет производить система? На что она будет нацелена больше всего? На проверки и отчеты. Неграмотная государственная политика и привела к тому, что беспомощное министерство и очень могучее и хорошо работающее надзорное ведомство соревнуются, у кого отчетов больше. И все это приводит к увеличению бюрократической нагрузки на учителя. |
| Тезиса в указной статье Пономаревой нет, есть только нападки на личности, что приводит к выводу о наличии общего с Вучичем заказа. Пономарева занимается личностными нападками, причем самого дешевого уровня. По сути, это уровень бытового интернетовского хейта. Англо-саксонские советники Вучича просто-напросто создали на русском языке сайт, «Балканист», который занимается банальным хейтом сербских оппозиционных представителей, каждый раз нанося болезненные удары по русско-сербскому единству. Так кто портит отношения с Сербией и сербами? Дешевый хейт – это уровень еще ниже «псведоэкспертного», о котором говорил основатель связей с общественностью Эдвард Бернейз: «Вы поверите мне гораздо быстрее, если будете думать, что я доктор» – это главный рецепт маркетинга. Пономарева, именующая себя экспертом по Балканам, не зная сербского языка, не имея ни опыта проживания, ни круга настоящих искренних друзей в Сербии (тогда откуда информация? Из западных СМИ? Или властных структур?), руководствуясь, как бы ей не хотелось, всем видимыми мотивами, бросает глобалистам под ноги сербский народ и русско-сербскую дружбу. Подчеркнем, что Александар Вучич многократно встречался с Алексом Соросом (одного из ключевых лиц в глубоком государстве), информируя его, в частности, о косовской политике. Возникает занимательная конфигурация: на одной стороне – все, что раздражает Вучича. Это «отечественные балканисты», которые никак не хотят понять, что «России Балканы не нужны» (видимо, озвучиваются фантазии советников Вучича – Тони Блэра, продавившего в парламенте Великобритании бомбардировки Югославии и Вильяма Монтгмери, стоявшего у истоков создания партии Вучича Прогрессивной Партии Сербии) и никак не перестающие писать то, что мешает Вучичу, да и, собственно, вся наука с ее методологией, требующей делать выводы на основе релевантных фактов; Младжан Джорджевич – главная политическая опасность для Вучича; Ивица Дачич – доверенное лицо Кремля и опасность для Вучича с другой, институциональной, стороны; сам Кремль – непримиримой поддержкой резолюции 1244 и вообще «русским фактором» в балканской политике (напомним, что Вучич на днях в противовес России поддерживал противостоящего Милораду Додику, хранящего суверенитет Республики Сербской прозападного Стане Вуковича, поддержал назначение и принял у себя Кристиана Шмидта в качестве Высокого представителя, несмотря на официальный протест РФ, заявившей, что это назначение нелегитимно вследствие неодобрения его кандидатуры СБ ООН ); резолюция 1244 и международное право; сербы в Космете, подчеркивающие криминальный характер режима в Белграде, который оказывает на них беспрецедентное давление с целью заставить интегрироваться в государственную систему «Республики Косовы»; сербы в Сербии, несогласные с антисербской политикой, сербы в регионе, которые понимают, что Запад разрушает самое сильное звено на Балканах – Сербию. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Дмитрий Медведев: Я не считаю правильным принципиально менять экономическую политику правительства Премьер-министр выступил с отчетом в Госдуме 22.04.2014 461 Время на чтение 8 минут Во вторник, 22 апреля, в Государственной Думе России состоялся отчет правительства о результатах работы в 2013 году, сообщает пресс-служба правительства России. Премьер-министр Дмитрий Медведев отметил, что отчёт правительства происходит в шестой раз. «Мы работали в соответствии с теми программными документами, которые есть у Правительства, – это майские указы Президента Российской Федерации и Основные направления деятельности Правительства, - пояснил премьер-министр. - Но наше с вами сотрудничество приобрело особую значимость, потому что минувший год для России не был простым, давление оказывали и экономические, и политические факторы, почти весь 2013 год, скажем прямо, сохранялась неблагоприятная ситуация на мировых рынках. Безусловно, такой крупный мировой игрок, как Россия, не мог не почувствовать на себе влияние этих негативных тенденций, не могу, правда, сказать, что это влияние было катастрофическим. Это тоже правда. Однако общемировые процессы выявили самые уязвимые места нашей экономики, те структурные и институциональные ограничения, которые копились в нашей экономике на протяжении десятилетий, в первую очередь недостаточную диверсификацию экономики, низкую инвестиционную активность, не отвечающее современным требованиям качество институтов и государственного управления». «Всё это пока не позволяет нам набирать и удерживать высокие темпы роста, но среди событий прошедшего года и этого года, одно из них имеет особое, без преувеличения историческое значение. Всё началось в прошлом году, а 18 марта в состав Российской Федерации вошли два новых субъекта – Республика Крым и город федерального значения Севастополь. В Россию вернулись территории, которые духовно и культурно всегда оставались с нашей страной, несмотря на решения советского периода и унаследованные от него границы. Вернулись на основании открытого и честного волеизъявления народа Крыма по результатам референдума, который был проведён в соответствии с общепринятыми демократическими процедурами и нормами международного права. За воссоединение с Россией высказалось 96% участников референдума на полуострове, - напомнил он. - Это ещё раз убедительно подтверждает, что для людей по обе стороны Керченского пролива Крымский полуостров всегда, по сути, оставался российской землёй, и принятие новых регионов в состав России восстановило историческую справедливость». |
| Сочетание новых технологий, новых систем управления производством и логистикой и новых механизмов финансовой коммуникации и инвестиционной деятельности дает синергию, но наиболее значимые свойства этой синергии могут проявиться только в конкретном времени и пространстве. Возникновение фокусного пространства трансформаций становится важным элементом формирования основ нового мирового порядка, а это означает высокую вероятность противоборства за контроль над таким пространством в классическом понимании этого термина. Что и обусловит относительно высокую роль военно-силовых инструментов на начальной фазе геополитических трансформаций. И в данном обстоятельстве, вероятно, и будет цивилизационный разрыв с прежней эпохой глобализации. Таким образом, существует высокая вероятность того, что будущий новый мировой порядок (условно - «Ялта 2.0») будет касаться не только нового баланса сил в экономике, как об этом давно говорят, но и - в той или иной трактовке - новой пространственной и политической конфигурации экономически значимой части мира. А это, в свою очередь, закономерно повышает значимость вооруженных сил и иных политико-силовых возможностей государства как инструментов эффективного и благоприятного встраивания России в глобально значимые геоэкономические процессы. С точки зрения философии глобальной политики данный процесс носит характер классического перерастания количества частных операционных и институциональных изменений в принципиально новое качество. Противоречивость этого процесса связана с одновременным сосуществованием внутри него и центробежных, и центростремительных тенденций: мы наблюдаем и ослабевание прежних системных связей внутри политических и даже экономических макрорегионов, примером чему может служить ситуация внутри «атлантического мира». Вместе с тем отмечаются и признаки консолидации новых пространств, по преимуществу экономических, но в перспективе способных получить и политическую надстройку. Однако насколько Россия и как экономическая система, и как государство, проявляющее амбиции на арене глобальной политики, способна управлять этими трансформациями при имеющемся потенциале и архитектуре внутренней экономики и социальной структуры? Одновременное сосуществование и центробежных, и центростремительных тенденций означает приоритетную необходимость поиска и развития новых экономически мотивированных точек связности экономического и социально-политического пространства России. Учитывая глобальные геоэкономические реалии, вероятно, эти новые точки связности будут находиться за Уралом и относиться к новой волне экономического освоения Сибири и Дальнего Востока, выводящего Россию на возможность более активного участия в развитии восточноазиатских центров экономического роста, усиливающихся в преддверии ожидаемого кризиса. |
| 1 Statius. Silvae, III, 3, 23--26, 106--107. 2. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИГРА Упадок городов-государств как автономных единиц в III в. до н. э.-- факт известный. В нем часто видели проявление общего регресса политической жизни, когда гражданская деятельность перешла в руки поистине " профессиональных граждан " , им объясняли падение традиционных правящих классов, к его последствиям относят и тенденцию ухода в себя, благодаря чему представители привилегированных групп обращали фактическую утрату власти в добровольное отступление, повышая ценность личного существования и частной жизни. " Крушение города-государства было неизбежным. Люди почувствовали, что они отданы на волю мировых сил, непонятных им и неподвластных... Царила случайность... Философия эллинистической эпохи была, по преимуществу, философией бегства, а основным средством побега стала культивация автономии " 1 . Хотя города-государства,-- там, где они имели место,-- и в самом деле, начиная с III в. частично утратили былую автономию, сводить лишь к этой причине трансформацию политических структур в эллинистическую и римскую эпохи определенно не следует. Недопустимо усматривать в ней и главное объяснение перемен, затронувших моральную рефлексию и практику себя. В действительности,-- и здесь можно сослаться на труды историков, фактически уже развенчавших великий ностальгический образ города-государства, выпестованный XIX веком,-- организацию эллинистических монархий, а впоследствии и Римской империи, нельзя анализировать только в негативных понятиях упадка гражданской жизни и присвоения власти государственными инстанциями, все более отчужденными от общества. _____________ 1 J. Ferguson. Moral Values in the Ancien World.-- P. 135--137. Напротив, следует подчеркнуть, что политическая деятельность " на местах " не замерла с появлением и укреплением этих крупных структурных целостностей. Жизнь полиса -- гражданской общины с ее институциональными правилами, интересами и противоречиями -- не прекратилась ни вследствие расширения рамок, в которые он вписывался, ни в результате развития монархической власти. Страх перед чрезмерностью ойкумены, в пространстве которой затерялись составляющие ее политические общности, вполне возможно, приписан людям греко-римской цивилизации задним числом. Эллинистическому греку не было нужды бежать от " имперского мира без полисов " просто потому уже, что эллинизм и был " миром полисов " . Критикуя представление о том, что с распадом полисной системы философия превратилась в " убежище среди бурь и тревог " , Ф. X. Сэндбах первым же делом замечает, что и прежде " города-государства не обеспечивали полной безопасности " , но тем не менее всегда оставались главной и естественной формой социальной организации, " даже тогда, когда военная власть перешла в руки великих монархий " " . |
|
|
