| Мир, в котором мы живем, становится все более перевернутым. И мы, сами того не замечая, являемся христианами только по имени или только в храме. В реальной жизни все труднее и труднее быть христианином. Приходится сознаваться в этом. Проявляется эта внежизненность нашего христианства в первую очередь в отношениях между людьми: в лучшем случае ныне обходятся «ритуальной вежливостью» делового стиля, за которой чаще всего скрываются ложь и обман, а в худшем, более распространенном, преобладают грубость, жестокость, неприкрытые эгоистические интересы и конфликты, конфликты, конфликты… И мы живем как бы в гипнозе этой общей атмосферы. И подчас даже не подозреваем о том, что церковность, воцерковление предполагает обретение человеком такого опыта отношения к людям и к миру, которого у него не было прежде. Нельзя ограничиться только новым отношением к себе — покаянием, сетованием, принятием откровений… Не будем строить иллюзий — мы не сможем ко всем и каждому относиться как к брату и другу. Но если нет ни одного человека, о котором ты можешь сказать: «Господи, благодарю Тебя, что Ты мне послал такого друга», — это тревожный симптом, заставляющий задуматься над вопросом: «В чем мое христианство?» Пожалуй, всем нам стоит почаще спрашивать себя: «Есть ли у меня в жизни, а не в теории, реальные братья и сестры? Познал ли я на опыте народную мудрость — друг познается в беде? Был ли я сам таким другом?» А если нет — стремиться к этому, молиться об этом. В прежние времена существовал «чин братотворения» — люди чувствовали необходимость призывания благодати Божией на их личные сердечные и духовные взаимоотношения. Святым отцом Иоанном Кассианом был написан специальный труд «О дружестве». И ныне, думается, каждый, кто обрел друзей, может засвидетельствовать: настоящая дружба родилась по действию Божия откровения о другом человеке. Иногда даже помнишь тот момент, когда тебе вдруг внезапно открылась глубина человека, ты почувствовал его внутреннюю сущность. Удивительно, что эти моменты необязательно бывают связаны с разговорами по душам, вообще со словесным выражением человека. Если допустимо такое сравнение, эти моменты подобны малой, личной Пятидесятнице, когда дано тебе говорить на языке другой личности, и он тебя понимает, и ты понимаешь его. Но далее наступает ответственное и трудное время искушений, потому что понимание, данное благодатью, отходит, оно не может пребывать вечно. Необходим подвиг, никакие отношения не донести до конца без благодати и без подвига. |
| д. Словом, и в этом случае, как в предыдущем, миросозерцание, во всех существенных моментах, определится иначе, чем с точки зрения библейско-теистической и пред нами опять выступит философствование грубого и низменного типа, хотя и с другими чертами, сравнительно с эволюционным. Итак, пред нами три направления современной мысли, или, как иногда предпочитают ныне говорить, три мировых аспекта, между которыми различие зависит от того, где, в том или другом частном случае, берётся точка отправления, и какая из современных научных гипотез избирается ключом миро-объяснения. Современный образованный человек понимает мир, его генезис, историю и конечную точку существования, по-своему и лишь постольку и так, поскольку и как он озарён, пред его мыслью, светом принятых им за несомненные научных гипотез, или, возвращаясь к сделанному нами сравнению, – понимает в зависимости от того, где он устанавливает свой рефлектор и цветом какой именно гипотезы отливает направляемый этим рефлектором на мироздание свет. Всё, поэтому, в современном quasi-hayчhoм миро-истолковании подвижно и условно и всё, вместе с тем, находится в более или менее острой оппозиции к миросозерцанию библейско-теистическому. Но хотя искусственный свет полагаемых в основу современного миро-объяснения научных гипотез, как бы блестящи они иногда ни были сами по себе, существенно отличается от света Богооткровенного Учения, однако, в иных преломлениях и взаимосочетаниях этих цветов, между библейско-теистическим и современным quasi-hayчhым объяснением мира получается иногда такое внешнее сходство (однако, всего чаще только внешнее!), при котором одно легко можно принять вместо другого. И вот где открывается опасность для современного, долженствующего, в виду запросов времени, быть по преимуществу философским, богословия! И вот где именно современному богослову может оказать незаменимую услугу философия! Она возведёт современные мнения, дробные и рассеянные, к их логическим основам и предпосылкам, вскроет их господствующие тяготения и тенденцию, определяемые теми или другими излюбленными научными гипотезами, и покажет, что научная гипотеза ещё не есть научная истина и что для ума она отнюдь не обязательна, – особенно когда поспешно возвышается в принцип цельного философского миросозерцания и притом такого, которое отрицательно затрагивает дорогие нам верования и убеждения. Тогда, при свете этого философского анализа, пред вами обличится в своей неистине всё то ложное и тенденциозное, всё поспешное и непродуманное, что есть в господствующих современных мнениях: ибо «велика истина и превозмогает»! |
| «И виден был в нем прежде иноческого образа совершенный инок», – говорит блаженный Епифаний. Поступь его была полна скромности и целомудрия; никто не видал его смеющимся, а если и появлялась иногда кроткая улыбка на его прекрасном лице, то и она была сдержанна, а чаще лицо его было задумчиво и серьезно; на глазах нередко заметны были слезы – свидетели его сердечного умиления; его уст никогда не оставляли богодухновенные псалмы Давидовы. Всегда тихий и молчаливый, кроткий и смиренный, он со всеми был ласков и обходителен, ни на кого не раздражался, от всех с любовью принимал случайные неприятности. Ходил он в плохой одежде, а если встречал бедняка, то охотно отдавал ему свою одежду. Благоговейное устроение юной души Варфоломея естественно располагало его искать уединения, где бы мог он наедине с Богом изливать в слезной молитве пред Ним все святые чувства невинного сердца и в самопредании воле Божией искать подкрепления духу на предстоящем жизненном пути. Он так и делал. Особенно любил он молиться по ночам, иногда совсем проводя ночи без сна и все это стараясь тщательно укрывать от домашних. И какою же детскою доверчивостью и пламенной любовью к Богу, какою, так сказать, мудрою простотою дышала его чистая молитва! «Господи! – так взывал он в умилении сердечном. – Если верно то, о чем поведали мне родители мои, если прежде моего рождения на свет Ты уже благоволил явить на мне убогом дивные знамения благодати Твоей, то – да будет воля Твоя, Господи! Буди, Господи, милость Твоя на мне! И дай же мне, Господи, измлада возлюбить Тебя всем сердцем моим и всею душою моею и поработати Единому Тебе, яко к Тебе привержен есмь от утробы матери моей, от ложесн, от сосцу матери моей Бог мой еси Ты! И как посетила меня благодать Твоя, когда я был еще во чреве матери моей, так не оставь меня и ныне, Господи! Отец мой и мати моя – придет время – оставят меня, а Ты восприми меня, соделай меня Своим, причти меня к избранному Твоему стаду! Тебе предоставлен я бедный от самых пелен – избави же меня, Господи, от всякой нечистоты, от всякой скверны душевной и телесной; сподоби меня творити святыню во страхе Твоем, Господи! К Тебе Единому пусть стремится сердце мое; да не усладят меня все сладости мира сего; да не прельстят меня все красоты житейские; к Тебе единому пусть прилепится душа моя, и да воспримет меня десница Твоя… Не попусти мне когда-нибудь возрадоваться радостью мира сего, но исполни меня, Господи, радостью духовною и неизреченною сладостью Божественною; Дух Твой благий да наставит мя на землю праву!» |
| Также чаще размышляйте о страданиях Христовых и для этого читайте с благоговейным вниманием повествования святых Евангелистов о страждущем Спасителе. Приводите на память, как переносили скорби и трудности этой жизни праведники. Читайте 11-ю и 12-ю главу послания Апостола Павла к Евреям: здесь открывается вам, как ветхозаветные праведники силой веры в Бога и обетованного Спасителя совершали великие дела и терпением преодолевали все трудности и искушения этой жизни. Читайте Деяния святых Апостолов и жития святых и опять будете видеть, как благодать Духа Божия различными путями приводила к Царствию Небесному и на всех путях сопровождала благочестивых странников, ограждала и руководила их. Читайте Псалмы Давидовы. Между ними найдете многие, точно будто для вас написанные: многострунная псалтирь Давидова, верно, будет отзываться и под тон ваших душевных болезней. Пусть вы будете плакать, но плакать перед Богом, ваши слезы скоро сменятся внутренним миром и утешением в Господе, при содействии Духа Его. Если так станете ограждать и подкреплять свою душу молитвой и благоговейным размышлением о делах Божиих, то и вы научитесь благодушно терпеть и уповать на Господа, ожидая от Него помощи и утешения, и упование не посрамит. Когда получаете свыше помощь и подкрепление, и вы, прославляя Господа, говорите с Псалмопевцем: «терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою!» Письмо шестое Преходит образ мира сего ( 1Кор.7:31 ) Вас поражает эта истина! Вам больно смотреть на непостоянство земной жизни! Но кто этого не испытывал? Кого не поражали, хотя иногда, картины земных превратностей? Они есть ныне, были вчера, повторятся завтра и после. Посмотрите, какой удел жизни спасает от болезней, от скорбей и несчастий? Внимательно посмотрев на вещи, из которых слагается земное счастье, вы не позавидуете тем людям, которых обыкновенно называют счастливцами. Скажите, кого хотите назвать счастливым? Того ли, кто стоит выше других и располагает по своей воле многими, подобными себе? Того ли, у кого есть все средства, чтобы ни в чем не отказывать желаниям своего сердца? Того ли, кто, по словам притчи Евангельской, хочет разорить свои житницы, чтобы построить бóльшие и собрать многие блага на многие годы, чтобы потом в неизвестной будущности предаваться беспечной роскошной жизни ( Лк.12:18, 19 )? Того ли, кто привык жить в мечтах, питается мечтам и думает быть счастливым, опьяняемый мечтами? Кого из них назовете счастливым? Вникнув хорошо в свойства земных благ, вы не назовете таким никого из них: частью видите из опыта других, а частью испытали и сами на себе, как все это скоро проходит и обыкновенно оставляет по себе только тяжелую пустоту. |
| А полемика Ригера 460 – который объясняет условие «скорее леностью, чем соображениями резона, и Бог не поставил религиозного образования в зависимость от навыка читать», дает понять, что это условие, по крайней мере в некоторых случаях, живо еще и до сих пор, если в 73-м году оказывается нужным полемизировать против него, как бы там ни было, однако, в общем, подобное условие, теперь, стало отжившей уже стариной, которая держится разве в исключениях, и то в измененном виде 461 . После начавшихся с филантропинизма резких критик 462 , отжившей стариной сделалось и предшествие св. историям катехизиса. Ныне, в этом отношении, другая злоба дня. Одни, на низшей ступени преподавания, хотят удерживать рядом с историей и катехизис 463 , тогда как другие, требуют совсем устранить его отсюда как материал, который в полном виде – с разъяснениями, здесь невозможен, а просто заучивать его механически, было бы дидактическим грехом 464 . И если последнее мнение, по-видимому, одерживает верх; это не значит, все-таки, чтобы св. история была принята, в разбираемой ее форме, за единственно, или, хоть вполне законное, начало религиозного обучения. Говорим не о более или менее курьезном отыскивании ей базиса в молитвах 465 , и не о давнем, а теперь мало популярном, начинании закона Божия с молитв. Дело в том, что сама св. история, как известное положительное знание, т. е. в описываемом ее употреблении, считается нуждающейся в предварительных, каких-либо, опосредствованиях, после коих, возможно надеяться на полное и разумное усвоение ее учеником 466 . Отсюда появляются «религиозные упражнения» 467 , религиозные беседы 468 , детские истории 469 . Но чаще всего встречается посредство, завещанное филантропистами, которые рекомендовали «религиозные рассмотрения природы», иногда ограничивая ими все, в целом, религиозное обучение 470 . Денцель, например, непоколебимо уверен, что мы не должны и не вправе оставлять без религиозного содержания и 1-й элементарной класс (детей 6–8 лет) 471 . Но на это, говорит, надо смотреть (отвергавшим уместность означенного содержания здесь) проще – не что-либо другое, а вот, описывая обитателей селений и говоря, что тут живут богач и бедняк, здоровый и больной, старый и больной, не станете же это перечислять так сухо, но дадите картину, а она возбудить симпатии, моральные настроения, и это есть религиозное обучение на первой ступени 472 . |
| Если говорить о популярных ныне играх жанра, в которые играют почти все подростки, вам дается 5 случайных союзников из сотни тысяч людей, вы играете 30 минут, и после этого никогда больше не сталкиваетесь вместе. Прецеденты были около 10 лет назад в играх другого жанра. Люди играли годами, могли сталкиваться несколько раз в процессе игры, заводили знакомства. Тогда и происходили физические расправы. Если говорить о современных играх, спустя 5 минут после игры игроки уже не найдут другого игрока, если он сам не захочет вступить в коммуникацию. Буллинг в этой сфере жизни существует, но он направлен не на простых игроков, а на киберспортсменов, которые уже чего-то добились и их знает большое количество людей. Если киберспортсмен играет в профессиональном матче и допускает серьезные ошибки, которые он не должен допускать, его могут захейтить в комментариях. Если говорить об обычных игроках, то я такого не видел. У меня в моих группах и сообществах аудитория большая, но ни разу простого игрока не преследовали. Я не думаю, что геймерский мир несет какую-то серьезную опасность. Главное, наблюдать, интересоваться, что происходит, чем ребенок увлекается, какие игры ему нравятся. Ребенок с вами поделится, вы поймете по его поведению, как он себя чувствует, что ощущает. Хейтинг, флейминг, киберсталкинг Мария Зеленова — Буллинг в сети делится на типы? — Их огромное количество, но цель у них одна — причинение вреда, оскорбление чувств, привлечение внимания других людей, — отвечает Мария Зеленова , клинический и кризисный психолог, эксперт БО «Журавлик» и программы «Травли NET». — Кибербуллинг иногда происходит из очного буллинга: ребенка травят в школе, потом в школьном чате его начинают исключать из общения. Либо создают чаты специально, где ребенка оскорбляют, пишут про него гадости. Это может быть хейтинг — негативные агрессивные комментарии, сообщения, иррациональная, неаргументированная критика. Это может быть троллинг, когда создаются какие-то мемы или провокационные сообщения, чтобы вызвать эмоциональную реакцию, отклик, усугубить уже разгоревшийся конфликт. Это может быть разжигание массовых публичных оскорблений, так называемый флейминг (от английского flame — пламя). Это может быть большое количество разных форматов, относящееся к киберсталкингу, то есть преследование в сети. При этом используются электронные средства для отсылки повторяющихся сообщений, которые вызывают тоже панику, тревогу и раздражение. Также травля — вскрытие и раскрытие личной информации, и следующий за этим шантаж. |
| На орарях и ныне иногда пишутся слова ангельского песнопения «Свят, Свят, Свят». Чаще всего эта надпись встречается на так называемых двойных орарях протодиаконов и архидиаконов. Этот орарь бывает гораздо шире обычного, диаконского, и имеет ту особенность, что средней частью своей проходит под правой рукой так, что один конец ораря поднимается через спину к левому плечу и опускается вниз спереди, а другой конец проходит из-под правой руки через грудь вверх и по тому же левому плечу спускается вниз сзади. Такое устройство ораря знаменует старшинство протодиаконов и архидиаконов в рамках одного и того же диаконского чина, что является образом старшинства одних Ангелов над другими. На рукава подрясника, а при полном облачении – на рукава подризника священники и епископы надевают поручи, или нарукавники. Диаконы надевают их на рукава подрясника. Поручь представляет собою слегка выгнутую полосу плотной материи с изображением креста в середине, обшитую по краям лентой иного оттенка, чем сама поручь. Охватывая руку в запястье, поручь соединяется с внутренней стороны руки с помощью шнура, продеваемого в металлические петли на боковых краях его, а шнур обматывается вокруг руки, так что поручь плотно стягивает рукав подризника или подрясника и прочно держится на руке. При этом знамение креста оказывается на внешней стороне руки. Поручи надеваются на оба рукава и знаменуют собою Божию силу, крепость и мудрость, даваемые священнослужителям Его для свершения Божественных таинств. Знамением креста поручи означают, что не человеческие руки священнослужнтелей, а Сам Господь через них совершает таинства Своею Божественной силой. Это значение поручей отражено в молитвах при надевании их для служения Литургии. Для правой поручи читается: «Десница Твоя, Господи, прославися в крепости, десная Твоя рука, Господи, сокруши враги и множеством славы Твоея стерл сей супостаты». Эта молитва содержит также мысль о том, что поручи как знамение силы Божией защищают священнослужителя от демонских козней при совершении таинств. Для левой поручи читается: «Руце Твои сотвористе мя и создаете мя, вразуми мя и научуся заповедем Твоим». |
| 205). С такою же целью использовал Благово еще не один документ — и всегда со специальной оговоркой и точной отсылкой. Здесь следует остановиться еще на одном слое «Рассказов бабушки…» — слое, данном под строкой. Автором этого слоя чаще всего выступает сам Благово (он или подписывает свои примечания словом «Внук», или пишет о себе «…нам неизвестно…», «Мы не знаем», или «Ныне это…» и т. д.). Ему же принадлежат обильные примечания генеалогического характера, придающие всей книге ценность важнейшего документа, дополняющего многие известные труды по генеалогии русских дворянских родов. Не менее интересны его примечания, содержащие отдельные штрихи к портретам исторических и литературных деятелей — таких как писатель XVIII в. В. М. Жуков, духовно-исторический писатель начала XIX в. М. В. Толстой, известный генеалог П. В. Долгоруков («умный был человек, но очень резкий на язык, собой не хорош и прихрамывал» — с. 155), архимандрит Досифей, московский генерал-губернатор Ф. В. Ростопчин, поэтесса Евд. П. Ростопчина («известная по своему живому, игривому уму…» — с. 230). Для историка Москвы представляют несомненный интерес дополнения Благово к упоминаемым бабушкой дворцам, домам — в основном указывающие на то, что представляли они собою во время более позднее, чем бабушкино (таков рассказ о селе Люберцы с деревянным дворцом Петра Федоровича и будущей Екатерины II — с. 149; о селе Люблино к 1812 г.; об Останкине; о Петровском парке во времена молодости самого Благово; о даче М. П. Гагарина «Студенец»; о домах С. И. Гагарина, губернатора Небольсина, П. М. Третьякова, В. Г. Орлова, графа Головина. Иногда Благово присовокупляет к рассказам бабушки и собственные наблюдения над бытом и обычаями нынешней Москвы (о «старушках и старичках», продолжавших ездить «четверней» — с. 115; о суеверном сыне Н. Д. Офросимовой, поселившем в новом доме старуху-экономку, чтобы, по поверью, она там умерла первая — с. 142). Он помещает под строкой и записанные им самим «рассказы» (такова новелла о Москве в 1812 г. |
| Вера делает человека зрячим. Чрез нее он участвует свободно в том, чем является принадлежащим необходимости. Для него спадает железная завеса, закрывающая мировой причинностью мировую софийность. Он чувствует божественное присутствие в неумолимой необходимости, он опознает, что без воли Божией не падает волос с головы, и вопреки ей мы не можем прибавить себе роста на один локоть. Мировая необходимость предстает для него, как совершающаяся софийность мира, как Промысл Божий, бдящий над миром. Это есть ее принятие, как дара Божьего, как дела Божьего над нами. Иногда такое ее значение выходит на поверхность, становится явным, как прямая помощь Божия и милость Божия, иногда – и притом гораздо чаще – оно сокрывается в глубине событий. Есть особое вдохновение, благодать веры в Промысл Божий, credo quia, absurdum, sed ut intelligo, «ныне разумею отчасти, тогда же познаю, яко же и познан бых» (1 Мор. 13, 12). Разумеется, всего отчетливее такая духовная направленность выражается в идее креста и вольного его принятия. Это одинаково может относиться, как к активно-волевому действию, избранию креста, так и к принятию и несению креста невольного, чем осмысливается, получает провиденциальное значение вся наша жизнь. Заповедь взятия и несения креста обращена Господом ко всем, кто хочет по Нем идти. Крест во взятие свое включает идею универсального синергизма, прежде всего, в субъективной его значимости, как примирения с судьбой, теряющей свою случайность и бессмысленность. Но он же имеет и вполне объективное значение, поскольку в нем осуществляется взаимодействие воли Божественной и человеческой. Крест есть вопрос, обращенный к воле человека, а взятие его есть благой ответ на него в кротости сердца. И в целом крест есть знамя софийности мира в его восхождении к высшей и последней цели – ософиению твари. Все это определяет систему Аристотеля, как монистический космизм, иерархическое миробожие, с недвижным двигателем в основании. Этот первый двигатель, божество, есть энтелехия мира, его высшее бытие или основание. |
| Протоиерей Александр Авдюгин о языке, исповеди и церковной жизни Последние годы я все чаще замечаю, насколько же трудно моим прихожанам говорить, то есть выражать свои мысли и понимать обращенную к ним речь. Общаюсь с ними — и ловлю себя на том, что просто не понимаю, о чем это они. Наверняка мои собеседники видят в такие моменты мой недоуменный взгляд, а уж их недоуменные взгляды в мою сторону — дело обыденное. Казалось бы, мне проще — какой-никакой пастырский опыт есть, да и стараюсь дифференцированно подходить к каждому, исходя из уровня подготовки прихожанина, его ума и сообразительности… но вот понять сразу четко и определенно, что же мне хотят сказать, получается не сразу. / А ведь так было не всегда. Я прекрасно помню рассказы и исповеди сельских бабушек в те годы, когда Православие только возрождалось. Это те самые прихожанки, которые хранили веру в самые глухие годы, которые приходили молиться к закрытому храму, а когда храм сносили — читали на развалинах акафисты. И я, только-только рукоположенный тогда в иерейский сан, восхищался образностью, глубиной, а часто и красотой речи прихожанок. В ней не было так называемых «церковных стандартных формул», столь ныне распространившихся. Никто не говорил что-то вроде «меня, батюшка, искушают» или «согрешил вольно и невольно». Был просто сокрушенный рассказ о собственных падениях, иногда столь яркий, что картинка сама рисовалась, и ответить было проще, если вопрос возникал. Теперь все иначе. На исповеди — сухость, обобщенность, а иногда и просто зазубренность очередной брошюры с перечнем всех мыслимых и немыслимых грехов. Просто в беседе — неумение изложить суть проблемы или даже просьбы. Эта сложность возникает не только от бедности словарного запаса — есть и другая причина. Почему-то принято считать, что беседа с священником должна вестись особым порядком, так называемым «церковным языком». И вот слышишь то речь настолько елейную, что потом хочется c каким-нибудь хулиганом пообщаться, то сухие обобщения с такими богословскими изысками, что экзамены по догматике как песня вспоминаются. Но ведь его нет — какого-то особого церковного языка общения! |
|
|
