| Согласно этому протоколу, “для руководства работой” по “изъятию ценностей из церквей” создавалась особая комиссия под председательством Сапронова. Его заместителем назначался Уншлихт, который обязан был, начав работу, ввести в курс дела главу московских чекистов Медведя и затем передать свои полномочия по комиссии ему. В комиссию включались также Самойлова-Землячка и Галкин; все вышеперечисленные (за исключением Медведя) при этом были и оставались членами руководимой Троцким Комиссии “по учету и сосредоточению” П-27). Подчеркивался “строго конспиративный характер” новой комиссии: “Ни адрес, ни состав ее нигде не публикуется. Официальный же адрес комиссии по вопросу об изъятии ценностей из церквей должен быть при Помголе”. Постановления, изложенные в протоколе 7, Троцкий вынес на обсуждение Политбюро. Там проект столкнулся с предыдущей сходной инициативой, которая, скорее всего, также исходила от Троцкого. Еще 11.03 Политбюро приняло опросом (и затем 13.03 утвердило на заседании – см. 23–6) постановление о создании подобной комиссии для Москвы, почти в том же составе, который предусматривался 10.03 протоколом 7 для Центральной комиссии (по этому же протоколу московскую комиссию предполагалось распустить, но Политбюро в конце концов сохранило ее под руководством Медведя, подчинив Центральной). Рассматривая 16.03 вопрос об изъятии церковных ценностей, Политбюро, явно из-за всей этой путаницы с двумя комиссиями, сочло всю проблему неподготовленной и поручило Сапронову перед созданием центральной комиссии еще раз запросить точное мнение Троцкого 23–10). Сапронов тут же направил Троцкому соответствующее письмо (комм. 13 к д. 23). Троцкий, продумав еще раз детали предлагаемой им конструкции, подробно изложил весь план в своем письме в Политбюро 17.03 1922 г. 23–14). Теперь он предлагал уже создать целую сеть комиссий во главе с Центральной, соответственно подработав состав последней. Наряду с Сапроновым, Уншлихтом и Красиковым Троцкий рекомендовал ввести в ее состав заместителя Калинина по Помголу Винокурова и своего заместителя по “учету и сосредоточению” Базилевича, а также какого-либо представителя Секретариата или Агитпропа ЦК. Кандидатуру председателя комиссии Троцкий не предлагал, но соглашался сам вести раз в неделю заседания комиссии. |
| Вышеописанные обстоятельства явились историческими предпосылками и настоящим контекстом опустошения православных храмов в 1922 году, а отнюдь не декларированная борьба с тяжелейшим голодом, начавшимся в Поволжье в 1921 году и цинично использованным властью для прикрытия своих подлинных целей. Осуществление плана и подмена понятий В декабре 1921 года Комиссия по драгоценностям уже определилась с агитационной подменой главной причины изъятия и реализации российских сокровищ — ей стал голод в шестнадцати поволжских губерниях. В начале 1922 года Комиссия занялась организацией приезда делегаций из пострадавших районов с заявлениями о необходимости изъять золото из церквей. Курируемая Троцким пресса стала усиленно продвигать тезисы о том, что драгметаллов в государственной казне совсем нет, церковных сборов мало и они не поступают голодающим, однако золота в храмах столько, что его хватит на кормление Поволжья импортным хлебом в течение двух лет. Поскольку заграница продаст хлеб только за золотые слитки, церковные драгметаллы следует изъять немедленно, а верующие, если они хотят сохранить право называться христианами, «должны отдать все» 8 . Сотрудники 5-го отдела Народного комиссариата юстиции (Наркомюста) публично объявили, что защита православной иерархией евхаристических чаш, иконных окладов и рак для мощей из драгоценного металла будет расцениваться властью как контрреволюционная деятельность 9 . В то же время, опираясь на вымышленные цифры стоимости «несметного» церковного имущества и обещая с его помощью полностью и надолго решить проблему голода, агитация вызвала непредусмотренное сокращение и без того недостаточных общих сборов для голодающих по стране. Шестнадцатого февраля 1922 года Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК), игнорируя соглашение Патриаршего управления и Центральной комиссии помощи голодающим (ЦК Помгол) при ВЦИК о добровольных пожертвованиях на голодных, принял в дополнение к декрету об изъятии музейного имущества от 27 декабря 1921 года инициированный Л.Д. Троцким декрет о насильственном изъятии церковных ценностей. То есть данный декрет ВЦИК (с официальной датой от 23 февраля 1922 года. — Авт .) являлся законодательным обеспечением задач Комиссии по учету и сосредоточению ценностей, не имевшей никакого отношения к помощи голодающим. |
| В начале 1922 года митрополит Сергий оказался высланным в Нижний Новгород. Но и оттуда он продолжал следить за положением дел в своей епархии. Начавшаяся кампания по изъятию церковных ценностей в ряде мест епархии проходила особенно болезненно. В крупных рабочих центрах – Иваново-Вознесенске и Шуе кощунственные действия при изъятии священных предметов приводили к беспорядкам. В связи со сложившейся ситуацией находившийся в Нижнем Новгороде митрополит Сергий обратился 21 Марта 1922 года к клиру и пастве Владимирской епархии с воззванием. Ещё ранее Патриарх Тихон в своём послании имел целью «выяснить взгляд Церкви» на ту позицию, которую заняли власти в отношении сбора средств и жертвования приходами драгоценных церковных украшений в связи с голодом в Поволжье. Теперь митрополит Сергий своим воззванием к пастве стремился найти выход уже в сложившемся положении, когда приведение в действие Декрета об изъятии церковных ценностей развернулось в полной мере по всей стране и привело к трагическим событиям и многочисленным политическим процессам над верующими. Упоминая в духе Патриаршего послания о необходимости сохранения благоговения перед святыней, митрополит Сергий в то же время писал верующим епархии о недопустимости насильственных мер к их защите, как несоответствующих духу Евангелия: «Всякое действие, совершаемое со враждой, с раздражением, – вызывает и против себя раздражение. А где обе стороны раздражены, там трудно от них ожидать взаимной уступчивости и умеренности в требованиях. Не случилось бы и с нами, что и те церковные вещи, которые, при ином нашем поведении, можно было бы сохранить для нашего храма, теперь, при взаимном раздражении, будут от нас взяты...». Далее он призвал приходские советы искать соглашения с органами власти о возможности замены священных предметов (главным образом, евхаристических сосудов), подлежащих изъятию, соответствующими металлами и драгоценностями, собранными верующими через добровольные пожертвования своих личных вещей. В то же время митрополит Сергий продолжал в данном воззвании призывать верующих к широкой благотворительности и щедрой жертве на голодающих. 409 Следует заметить, что и в других епархиях, в том числе в Москве, приходские советы и собрания с благословения епархиальных архиереев пытались действовать подобным образом, однако, даже и при более спокойном проведении кампании по изъятию церковных ценностей на местах достигнуть указанного соглашения удавалось далеко не всегда. |
| С самого начала 1922 года в России стали появляться зловещие известия о деятельности Карловацкого Церковного Собрания. Для Святейшего Патриарха и других ответственных руководителей церкви было ясно уже к началу февраля, что им придется расхлебывать кашу, заваренную за рубежом безответственными политиканами, не только помимо воли высшей церковной власти, но даже вопреки ей. К этому времени относится постановка в правительственных кругах РСФСР вопроса об изъятии церковных ценностей для нужд голодающего населения. В самом начале февраля в «Правде» появляется первая довольно резкая статья, посвященная этому вопросу. Нужно сказать, что «Правда» в этом вопросе отражала настроение более крайних течений в правящей среде. 11-го февраля в этой же газете появилось сообщение, что президиум ВЦИК постановил изъять церковные ценности; однако, на другой же день, в официальном органе, в «Известиях», появилось официальное, за подписью секретаря, опровержение этого сообщения «Правды» с указанием, что наркомюсту Курскому поручено лишь подготовить этот вопрос к ближайшему заседанию 14 . В том же номере «Известий» была помещена беседа корреспондента с представителем Свят. Патриарха в Центральном Комитете помощи голодающим, прот. Н. В. Цветковым, которым была изложена точка зрения церковной власти на этот вопрос, нашедшая себе более полное выражение в последующем патриаршем послании. 16-го февраля состоялось самое постановление президиума ВЦИК-а об изъятии церковных ценностей, «поскольку изъятие ценностей не может затронуть интересы самого культа». 19-го февраля было издано Св. Патриархом упомянутое выше послание. Этим воззванием церковным общинам разрешалось жертвовать на нужды голодающих церковные украшения, отдельные вещи, не имеющие богослужебного значения. Воззвание это с разрешения властей было отпечатано и распространено среди населения 15 . В храме Христа Спасителя было во второй раз совершено Св. Патриархом всенародное моление о спасении погибающих от голода, оглашено было здесь и послание, а архиеп. Илларионом было сказано пламенное слово о помощи. Громадный, переполненный народом храм, казалось, слился в общей молитве и жертвенном порыве. Но это едва ли была не последняя служба, совершенная здесь Св. Патриархом. |
| Посланная же от имени политбюро телеграмма о временной приостановке изъятия не должна быть отменяема. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной телеграмме именно потому, что она секретна, противник, конечно, скоро узнает). В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем нескольких), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше чем несколько десятков, представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он, несомненно, стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского, Уншлихта лично делать об этом доклад в политбюро еженедельно. На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКЮ и ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать» с. 75–76]. 30 марта заседало политбюро, на котором по рекомендациям Ленина был принят план разгрома церковной организации, начиная с «ареста Синода и Патриарха. Печать должна взять бешеный тон… Приступить к изъятию по всей стране, совершенно не занимаясь церквами, не имеющими сколько-нибудь значительных ценностей» с. 76]. При изъятии церковного достояния в 1414 случаях власть прибегала к оружию, в итоге награбленное составило: 33 пуда золота, 24 тысячи пудов серебра и несколько тысяч драгоценных камней. «Процессы церковников», арест Патриарха, начало обновленчества (1922–1923) |
| 2 января 1922 года был опубликован декрет об изъятии музейного имущества, а 23 февраля о необходимости изъять «из церковных имуществ, переданным в пользование группам верующих всех религий по описям и договорам, все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие которых не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать их в органы Наркомфина со специальным назначением в фонд ЦК ПомГол». В позиции церковного руководства и в первую очередь самого патриарха также происходили определённые изменения. Учитывая, что денежных пожертвований явно мало для помощи голодающим, патриарх и Священный Синод выпустил 19 февраля, после одобрения его правительством, специальное послание духовенству и верующим в котором призывал пожертвовать кроме личных, также храмовые драгоценные украшения, не имеющие важного богослужебного значения. Это значительно повысило авторитет Церкви в глазах не только верующих, но и всего населения. Поэтому во многих местах органы власти доверяли работу по передаче церковных ценностей комиссиям по голоду самим приходским советам. И именно то обстоятельство, что религиозные организации стали перехватывать инициативу в деле сбора церковных ценностей у комитетов по голоду на местах, не понравилось некоторым деятелем партии и государства. Под нажимом Л.Д. Троцкого и ряда других лиц ЦК РКП (б), Совнарком и ВЦИК пошли на активизацию действий по изъятию церковных ценностей. Однако необходимо отметить, что до постановления ВЦИК от 23 февраля подготовка к насильственному изъятию ценностей шла под грифом «секретно», не прекращаясь ни на один день. Характерен в этом отношении проект об изъятии ценностей принятый на экстренном заседании членов бюро Обласкома ТССР. В нём в частности говорится: «При проведении кампании можно применять следующие конкретные меры: Использование агитации духовенства: Имея конкретную возможность приручить к себе и завлечь на свою сторону двоих или троих представителей духовенства Казани, через них пустить среди основной массы духовенства чисто христианскую мысль, всеми мерами… призывать граждан к помощи голодающему и умирающему населению пожертвовании ценных золотых и серебряных вещей и денег. Здесь предоставляется возможность слегка сыграть на религиозных чувствах верующих. |
| Книга 2 → Содержание От составителей Предисловие Дело «Об изъятии церковных ценностей и колоколов» Воззвание патриарха Тихона к духовенству и верующим Российской Православной Церкви по поводу изъятия церковных ценностей 15/28 февраля 1922 г. “Протокол 1 заседания бюро Донкома РКП (б)” о мерах по изъятию церковных ценностей от 11 марта 1922 г. Записка Л. Д. Троцкого членам Политбюро ЦК РКП(б) о создании секретной комиссии по изъятию ценностей из московских церквей 11 марта 1922 г. Постановление Политбюро ЦК РКП(б) о допущении “советского духовенства” в органы Помгола. Из протокола заседания Политбюро 111, п. 33 от 13 марта 1922 г. Постановление Политбюро ЦК РКП(б) “о комиссии по изъятию ценностей из московских церквей”. Из протокола заседания Политбюро 111, п. 39 от 13 марта 1922 г. “Протокол 2 заседания комиссии по изъятию церковных ценностей Московской губернии” от 14 марта 1922 г. Записка секретаря МК РКП(б) И. А. Зеленского В. М. Молотову о проведении антирелигиозной кампании по изъятию ценностей в г. Москве [Не позднее 15 марта 1922 г.] Список мобилизуемых на антирелигиозную кампанию (приложен к записке И. А. Зеленского) [Не позднее 15 марта 1922 г.] Постановление Политбюро ЦК РКП(б) об организации изъятия церковных ценностей. Из протокола заседания Политбюро 113, п. 12 от 16 марта 1922 г. Шифротелеграмма председателя Смоленского губисполкома Д. А. Булатова в ГПУ и во ВЦИК о сопротивлении изъятию церковных ценностей в г. Смоленске 17 марта 1922 г. Шифротелеграмма секретаря Калужского губкома РКП(б) М. П. Артемова в ЦК РКП(б) о волнениях рабочих в связи с изъятием церковных ценностей 17 марта 1922 г. Шифротелеграмма секретаря Иваново-Вознесенского губкома РКП(б) И. И. Короткова в ЦК РКП(б) о шуйских событиях 17 марта 1922 г. Письмо Л. Д. Троцкого в Политбюро ЦК РКП(б) с предложениями об организации изъятия церковных ценностей, с поправками Политбюро 17–20 марта 1922 г. Шифротелеграмма ЦК РКП(б) губкомам, обкомам и облбюро РКП(б) о временной приостановке изъятия церковных ценностей 19 марта 1922 г. |
| Подписали: Председатель Центральной Комиссии помощи голодающим Всероссийского Центрального исполнительного комитета М. Калинин Народный комиссар юстиции Д. Курский Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР. 1922, 7 апреля. 19. Ст. 218. 1922 г., 19 марта. – Письмо В.И. Ленина членам Политбюро ВКП(б) Строго секретно. Просьба ни в каком случае копий не снимать, а каждому члену Политбюро (тов. Калинину тоже) делать свои заметки на самом документе. Ленин. Товарищу Молотову для членов Политбюро. По поводу происшествия в Шуе, которое уже поставлено на обсуждение Политбюро, мне кажется, необходимо принять сейчас же твердое решение в связи с общим планом борьбы в данном направлении. Так как я сомневаюсь, чтобы мне удалось лично присутствовать на заседании Политбюро 20-го марта, то поэтому изложу свои соображения письменно. Происшествие в Шуе должно быть поставлено в связь с тем сообщением, которое недавно РОСТА 5 переслало в газеты не для печати, а именно, – сообщение о подготовляющемся черносотенцами в Питере сопротивлении декрету об изъятии церковных ценностей. Если сопоставить с этим фактом то, что сообщают газеты об отношении духовенства к декрету об изъятии церковных ценностей, а затем то, что нам известно о нелегальном воззвании патриарха Тихона, то станет совершенно ясно, что черносотенное духовенство во главе со своим вождем совершенно обдуманно проводит план дать нам решающее сражение именно в данный момент. Очевидно, что на секретных совещаниях влиятельнейшей группы черносотенного духовенства этот план обдуман и принят достаточно твердо. Событие в Шуе – лишь одно из проявлений и применений этого общего плана. Я думаю, что здесь наш противник делает громадную стратегическую ошибку, пытаясь втянуть нас в решительную борьбу тогда, когда она для него особенно безнадежна и особенно невыгодна. Наоборот, для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо, во всяком случае, будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету. |
| Ленин. Прошу т. Молотова постараться разослать это письмо членам Политбюро вкруговую сегодня же вечером (не снимая копий) и просить их вернуть Секретарю тотчас по прочтении с краткой заметкой относительно того, согласен ли с основою каждый член Политбюро или письмо возбуждает какие-нибудь разногласия. Публикацию секретного письма Ленина в " Вестнике РХД " (Париж, 97, 1970) Н.А. Струве предварил следующими словами: " Подлинность его вне сомнения: на него есть прямая ссылка в " Полном собрании сочинений Ленина " , т.45, М., 1964, с.666-667. " Март 19. Ленин в письме членам Политбюро ЦКРКП(б) пишет о необходимости решительно подавить сопротивление духовенства проведению в жизнь декрета ВЦИК от 23 февраля 1922 об изъятии церковных ценностей в целях получения средства для борьбы с голодом. (В " Архиве " имеет шифр ЦПАИМЛ, ф.2.0.1, ед.хр.22947). Но бдительные цензоры ленинских писаний не посмели включить это письмо в так наз. " Полное собрание сочинений " , насчитывающее 55 томов " . Ленин знал и открыто писал, что хлеб в стране есть: " Недалеко от Москвы, в губерниях, лежащих рядом: в Курской, Орловской, Тамбовской, мы имеем по расчетам осторожных специалистов еще теперь до 10 млн.пудов избытка хлеба " (ПСС, Т.36, с.369). Вопрос стоял не о продовольствии, а только о политике: " Нам надо не только сломить какое бы то ни было сопротивление. Нам надо заставить работать в новых организационных государственных рамках. Мы имеем средство для этого... Это средство – хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность " (Там же, с.269). " Потому что распределяя его (хлеб), мы будем господствовать над всеми областями труда " (там же, с.449). Одним из проявлений политики был и вопрос об " изъятии церковных ценностей " . По неполным данным, в течение 1922 года было уничтожено 8100 духовных лиц, кроме того тысячи людей погибли, защищая святые иконы и священные сосуды от комиссий по изъятию церковных ценностей (Журнал " Слово " , 5, 1991, М.) Из писем того времени " Милый мой друг... |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Загадки дела об изъятии церковных ценностей. За веру или за политику расстреляли митрополита Вениамина? 15 мин., 07.02.2021 «Разве церковники пострадали в XX веке за веру? Да их же всех осуждали по политическим статьям!» Этот аргумент все чаще звучит сегодня в спорах о судьбах российских новомучеников. Ответом на него может быть одно громкое дело, по которому был расстрелян митрополит Петроградский Вениамин (Казанский) и с ним еще 11 человек — за «сопротивление изъятию церковных ценностей». Этот процесс стал знаковым в первой большой волне репрессий против верующих, прокатившейся по России в 1920-е годы С чего все началось? Весной 1921 года в РСФСР начался голод, особенно страшный на Южном Урале и в Поволжье. Голодало в общей сложности около 30 миллионов человек! Таков был один из страшных результатов гражданской войны и политики военного коммунизма Военный коммунизм – политика жесткого централизованного распределения продовольствия с запретом частной торговли и насильственным изъятием у людей всего, что власть объявляла «излишками», которую большевики проводили в 1918-1921 годы. Продотряд. Фото: Колыванский краеведческий музей Писатель Владимир Короленко, еще в засушливые 1891-92 годы деятельно участвовавший в помощи жителям голодавших районов России, теперь писал своему коллеге Максиму Горькому: «Настоящий голод не стихийный. Он порождение излишней торопливости, нарушен естественный порядок труда, вызваны вперед худшие элементы, самые нетрудоспособные, и им дан перевес, а самые трудоспособные подавлены». На короткое время оба писателя включились в работу Всероссийского комитета помощи голодающим (Помгола), который сами же и создали в июле 1921 года вместе с другими представителями российской интеллигенции. Под их поручительство помощь готово было предоставить зарубежье. Но уже в августе Помгол, созданный на общественных началах, был расформирован. А взамен появился новый – государственный, при ВЦИКе ВЦИК, Всероссийский центральный исполнительный комитет – высший орган законодательной, распорядительной и контролирующей власти в советской России после Всероссийского съезда советов.. Большевикам не понравилось, что во главе такой значительной работы встали общественные силы, не имевшие прямого отношения к компартии. Еще год – и значительная часть российской интеллигенции отправится в эмиграцию на знаменитых «философских пароходах» … |
|
|
