| Разумеется, подобный вариант возможен только в случае, если первый, уже готовый (или почти готовый) перевод обладает надлежащим качеством, потому что второй перевод будет просто копировать его экзегетические решения. В нескольких проектах, с которыми мне доводилось иметь дело, такая адаптация была бы желательной, но... она не была осуществлена по одной-единственной причине: переводчики на второй язык считали такую технологию оскорбительной для себя, словно их язык – всего лишь диалект первого, более развитого и «культурного». Впрочем, это порой не мешает таким переводчикам широко пользоваться доступным им переводом на первый язык и, по сути, осуществлять такую адаптацию вручную, называя результат самостоятельным переводом. В некоторых регионах Земли, где ресурсов особенно мало (прежде всего, на тихоокеанских островах), существуют даже мультиязыковые проекты: вместе работают несколько переводчиков на родственные языки, а то и на языки, принадлежащие к разным языковым семьям, но распространенные на соседних территориях 314 . Они принимают общие экзегетические решения и вообще стараются сближать, насколько это возможно, свои переводы, поскольку читатели этих переводов живут бок о бок, они обычно понимают язык соседнего племени и будут сравнивать свой перевод с его переводом. Как правило, в этом случае есть одна базовая версия (например, в Новой Гвинее это, скорее всего, будет перевод на ток-писин, общий для всех племен пиджин на базе английского), и можно считать такой вариант работы частным случаем адаптации. Отдельный вопрос – распространение и использование перевода. Что толку создавать самый совершенный перевод, если его просто никто не будет читать? Надо сказать, что в этой области библейские переводчики тоже действуют пока что скорее на ощупь, методом проб и ошибок, но существует, к примеру, исследование Х. Хилл, другие работы которой уже упоминались выше: оно показывает, как и кем именно используется перевод на язык кабийе, на котором говорят в африканском государстве Того и соседних странах 315 . Оказалось, в частности, что перевод на свой язык чаще читают протестанты, чем католики, и те, кому доступны вспомогательные материалы на том же языке. Одновременно на отношение к переводу не влияет уровень образования и степень владения французским, межнациональным языком в этой части Африки. Выводы вполне очевидны: если и издатели перевода хотят, чтобы его читали, нужно издавать больше дополнительных материалов и обеспечивать их доступность. Свои выводы могут сделать и представители Католической Церкви. |
| Вот, мне кажется, как самые простые, обыкновенные верующие, которые и не думали его “обращать”, даже не знали о его существовании — просто тем, что просияли в момент причастия, просияли в результате богослужения, передали ему уверенность, которую я словами, конечно, не мог бы ему передать. Интересно, что все это могло бы быть пережито и глухим человеком… Да; и замечательно в нашем богослужении, что оно не основано исключительно на слове. Разумеется, если не иметь никакого представления о Евангелии, невозможно прочесть в богослужебных действиях полный их смысл. Но все равно они действуют, влияют. И у нас проблема стоит очень определенно. У нас многоязычный приход: и коренные русские, и дети пятого поколения смешанных браков, и перешедшие в Православие англичане, и греки, сербы и другие, кто приходит к нам (потому что наш приход гораздо моложе по своему составу, чем другие приходы, и потому, возможно, что у нас и подход несколько другой, — я имею в виду беседы, проповеди, общение). Все эти люди в какой-то момент богослужения глухи. Англичане не понимают славянского языка; когда мы служим на английском, не все русские понимают… Русские не обязательно понимают и славянский язык… Да. И в России это вопрос такой же остроты, потому что большинство людей, находящихся в храме, глухи, не понимают слов; не говоря о том, что не всегда можно их расслышать. Когда храм очень большой и переполненный, звук делается глухим, и нужна предельно ясная дикция, чтобы слова доходили до людей. Но даже когда слова доходят, очень многое непонятно. Помню, мне один человек говорил: “Какой ужас: в псалме сказано выну глаза мои ко Господу!”. Для него выну — русское слово, а по-славянски это значит всегда. Я думаю, что если взять любой храм, то большинство людей глухи, во всяком случае, на одно ухо, если не на оба. Они могут воспринимать сердцем, но не пониманием, не в таком масштабе, с такой глубиной, которые желательны. Но вернемся к тому, что человек видит в храме. Человек входит в храм, перед ним пространство, и в этом пространстве люди: община, которая собрана во имя Христа; Он Сам посреди них. Это первое, что человек может просто воспринять. Дальше, посмотрев вокруг, он увидит на стенах иконы. Святые на иконах — такие же самые люди, как и те, которые теперь плотью стоят в храме, но они уже прошли весь земной путь, умерли — порой героической, мученической смертью. И мы их вспоминаем, — но не только как явления прошлого. Они среди нас, и иконы говорят каждому из нас: ты их не видишь, потому что эти люди теперь стали невидимыми духами, но они здесь, потому что везде, где находится Бог, присутствует полнота всей Церкви. Так посмотри: вот те святые, которые нам родные, которые среди нас находятся. |
| д. Канцлер Massingberd, напротив, заметил, что слова эти взяты из резолюции, положенной на последней конвокации, и из первого репорта комитета. Кроме того, прибавил он, комитету известно, что в России есть законы, в силу которых причастившийся в русской православной церкви, будет ли то туземец или пришлец и иноверец, не иначе может считаться, как членом православной церкви, и что в случае брака подобных лиц, непременно он должен быть совершен русским священником. Был такой случай в С.-Петербурге, что, по этой самой причине, английскому капеллану возбранено было законами страны повенчать одного англичанина на англичанке, которой преподано было русским священником viaticum как бы in articulo mortis. Д-р Frazer заметил, что возражения архидиакона Денисона могут быть приложимы и к англиканской церкви: случиться может, что младенца крещёного и конфирмованного (миропомазанного) в греческой церкви английский епископ снова пожелает конфирмовать потому только, что конфирмация совершена была над младенцем, следовательно над лицом, ещё не имевшим сознания. Архидиакон Денисон отказался тогда от всяких изменений к резолюции. Д-р Oebb. – Я думаю, что мы можем искать (claim) братства (brotherhood) с греческой церковью, но не полагаю, чтобы мы могли входить теперь в рассуждение о тех пунктах, по которым мы расходимся с ней. Мы ещё не созрели (not yet ripe for it) для того. На сей раз мне хотелось бы только устранить те недоразумения, которые могут произойти из сказанного лордом А. Комптоном. Мы вполне признаем кафоличность (catholicity) нашей церкви и расположение кафолически настроенных лиц вступить в синодальные (synodical) сношения с другими православными церквями; и потому-то я не желал бы, чтобы предполагали, – на основании тех или других выражений, – будто мы равнодушны к тем опасностям, которые влекут за собой нововведения. Дайте мне сказать просто: я имею здесь в виду именно те сильные домогательства, которыми отличается наше время: чего домогаются? Домогаются более и более какой-то популярной администрации; домогаются внести мирский элемент (lay element) не только в администрацию церковных дел, – что весьма желательно, – но, можно сказать, в самое управление церкви и в законодательство её. |
| При таких внушениях датские министры опять заупрямились, и Долгорукий счел необходимым уступить, согласился хлопотать у царя о субсидиях, согласился определить, какие из шведских земель должны принадлежать России, какие Дании. Между тем секретарь французского посольства в Копенгагене давал знать Долгорукому, что король его очень желает вступить в союз с царем. Долгорукий, давая знать об этом в Россию, предлагал свое мнение: «Я не думаю, чтоб нужно было входить в обязательства с Франциею, потому что помощь ее теперь не очень нужна; однако надобно показать некоторую склонность, отыскавши способ, чтоб осталось все в тайне. Польза от этого может быть та, что Франция, увидев к себе склонность со стороны России, станет продолжать войну; потом, союзники так сильно идут наперекор интересам царского величества, и если они действительно станут против нас действовать, то Франция будет нам нужна». Долгорукий получил указ отвечать секретарю, чтоб французское правительство прислало кого-нибудь к царскому двору или бы дало комиссию. Секретарь говорил Долгорукому, что государь его готов прекратить все прежние несогласия с Россиею, готов гарантировать царю все его завоевания, будет стараться, чтоб русские стали твердою ногою на Балтийском море, потому что здесь замешан интерес французского короля, которому желательно ослабить на этом море торговлю английскую и особенно голландскую. Посланники английский и голландский в Копенгагене действительно сильно шли наперекор интересам царского величества, «двигали землю и небо», чтобы удержать датского короля от войны с Швециею. Наконец Долгорукому удалось ввести короля в войну – без субсидий со стороны России, несмотря на то что к нему присланы были указы обещать сухопутное войско, матросов и по сту тысяч ефимков ежегодно материалами. «Не дал я ничего: ни человека, ни шелега!» – писал с восторгом Долгорукий в Россию. 11 октября был заключен союзный трактат на том основании, что их величества, царь всероссийский и король датский и норвежский, «зело рассудили вредительные последства, которые бы ярость и злобонасильственные поступки короля шведского по времени произвести могли к великому предосуждению единой и другой областям». Его величество датское обязалось разорвать с королем шведским и тою же осенью наступать на него морским и сухим путем, вступить в Шонию с одним войском, а в Шведскую землю от Норвегии – с другим. Царское величество обязалось кроме начатых уже воинских промыслов в Ливонии и Польше напасть также на Финляндию. |
| Вскоре, однако, он придумал предположение, что, хотя англичане и будут иметь постоянное посольство в Пекине, но увидят преимущественное влияние на стороне русских, они, вероятно, сочтут за лучшее прекратить, с общего согласия, пребывание посланников в Пекине; желательно, но вряд ли вероятно. Впрочем, в последнем со мной разговоре, граф обещал по возвращении в Петербург, убедить наше правительство войти в сношения с Английским и Французским относительно отмены или уменьшения контрибуции с Китая, равно склонить к конвенции между европейскими державами для обеспечения Китая, на будущее время, от несправедливых нападок и произвольных требований иностранных государств; пусть Китай будет пользоваться общими правами образованных наций. Тогда мы, русские можем поставить себя в выгодное положение при Пекинском дворе. Надежды эти уже не безизвестны китайским полномочным, они не только утешал Богдохана, принужденного сделать столько жертв и уступок. Простившись с графом, я вернулся в общую квартиру для сборов. Сл мной отправляется завтра Т(атаринов) 24 , мой старый товарищ по пекинской жизни; он едет курьером в Петербург чрез Монголию, я хотел было послать с ним письмо, но не послал. Заключу выпиской содержание этого письма. Завтра я возвращаюсь в Пекин, прожив в душном предместье Тянь-цзиня около 20 дней, еду в наш скромный приют отдохнуть от разнообразных впечатлений, которыми пробавлялись дни нашей дипломатической жизни на берегах именитой Хайхэ; да хранит Лаотянь (ветхое небо) пекинские врата от нового вторжения Кавказского племени. Переговоры кончены, трактаты подписаны и утверждены; остается установить новый тариф в Шанхае. Европейские полномочные отправляются в Японию, оттуда заедут в Шанхай и, оставив там доверенные лица, сами поспешат возвратиться в Европу. Граф не отстает от других; он объявил китайским полномочным, что едет в Японию следить за действиями там европейцев, и в случае нужды подать Сиогуну благие советы; одним словом, действовать так, как действовал здесь. |
| В действительности мы все время оперировали бы с понятиями о церкви католическим или протестантским и решали бы вопрос по не имеющим отношения к России основаниям. Кроме того, здесь нельзя не заметить, что едва ли возможно в деле предстоящих преобразований руководствоваться и положением иностранных исповедований в России, как это сделано в «Вопросах о желательных преообразованиях в постановке у нас православной Церкви», представленных в 1905 году в Особое совещание при Комитете министров 176 и как под влиянием «Вопросов», предлагал в прошлый раз один из членов нашего отдела, профессор И.С. Бердников . Ведь, положение иностранных исповеданий в России было совершенно иное, чем Церкви православной. Известно, что еще правительство Феодора Ивановича по вопросу об участии государства в развитии церковной жизни разных иностранных исповеданий в России, прямо заявило английскому послу Флейтчеру, что «Государю нашему до их веры и дела нет». Такое отношение русского государства к иноверцам в общем продолжалось всегда, и только по мере усложнения и расширения в России иностранной церковной жизни государство вынуждено было издавать узаконения для охранения порядка и спокойствия в инославных общинах, нисколько не заботясь однако о их внутренней силе и росте 177 . Неужели же должно желать установления подобных отношений русского государства и к православной Церкви? Для возможно лучшего и соответствующего интересам Церкви и государства решения занимающего нас важного вопроса, кроме ясного представления существа и задач православной Церкви, нам необходимо отдать себе отчет, в данном отношении, и в своем прошлом. Ведь, что такое государство? Каких бы теорий о нем ни держаться, должно признать, что в социальной природе государства лежит идея коллективности и единства. Государство представляет из себя своего рода целостность, длящийся, единый, обширный союз людей. А если это так, то это единство, тесно связанное, очевидно, с историческими особенностями народа, должно в той или иной форме выражаться и в его законодательстве, и государственных учреждениях, если они хотят отвечать нуждам народа и способствовать его дальнейшему развитию. |
| – Ах, он простудится насмерть! – сказала Эмили. – Бедняжка! – воскликнула Арабелла. – Позвольте мне закутать вас в шаль, мистер Пиквик. – И это лучшее, что вы можете сделать, – сказал Уордль. – а потом бегите поскорее домой и немедленно укладывайтесь в постель. Десяток шалей был предложен в тот же момент. Выбрали три-четыре самых толстых, завернули в них мистера Пиквика, и он тронулся в путь под присмотром мистера Уэллера, являя собою странное зрелище: пожилой джентльмен, насквозь мокрый и без шляпы, с руками, притянутыми шалью к бокам, мчался вперед без всякой видимой цели со скоростью добрых шести английских миль в час. Но в такой критический момент мистер Пиквик не заботился о приличиях и, понукаемый Сэмом Уэллером, продолжал бежать во всю прыть, пока не добежал до двери Менор Фарм, куда мистер Тапмен прибыл минут на пять раньше и напугал старую леди до сердцебиения, внушив ей непоколебимую уверенность в том, что загорелось в кухонном дымоходе, – бедствие, всегда рисовавшееся в огненных красках воображению старой леди, если кто-либо проявлял малейшие признаки волнения. Мистер Пиквик, не медля ни секунды, забрался в постель. Сэм Уэллер развел яркий огонь в камине и подал ему обед; позднее принесли чашу пунша и устроили грандиозную пирушку по случаю его спасения. Старик Уордль слышать не хотел о том, чтобы он встал, поэтому кровать превратили в председательское кресло, и мистер Пиквик председательствовал. Потребовали вторую и третью чашу. И когда мистер Пиквик проснулся на следующее утро, у него не наблюдалось ни малейших симптомов ревматизма – факт, доказывающий, как заметил весьма справедливо мистер Боб Сойер, что в таких случаях нет ничего лучше горячего пунша, а если иной раз горячий пунш оказывается недействительным, это объясняется только тем, что пациент допустил грубую ошибку, выпив слишком мало. Веселое общество разъехалось на следующее утро. Разъезжаться по домам восхитительно в наши школьные годы, но в последующей жизни расставания бывают довольно мучительны. Смерть, эгоистические поступки, перемена фортуны ежедневно разбивают много счастливых компаний и разбрасывают их по свету; и мальчики и девочки не возвращаются назад. Мы не хотим сказать, что именно так произошло в данном случае. Нам желательно только уведомить читателя, что гости отправились восвояси, что мистер Пиквик и его друзья снова заняли места на крыше магльтонской кареты и что Арабелла Эллен уехала к месту своего назначения, где бы оно ни находилось, – мы смеем думать, что мистер Уинкль знал, где оно находится, но признаемся, что мы этого не знаем, – под охраной и присмотром своего брата Бенджемина и его весьма близкого и закадычного друга, мистера Боба Сойера. |
| А от них по всем дорогам, ведущим на запад, бежали, сломя голову, американцы». Усугубляя панику в тылу союзников действовали диверсионные группы Ото Скорцени. Американские и английские танкисты не выдерживали танковых дуэлей с закаленными танкистами дивизий СС. Германские войска испытывали серьезную нехватку горючего для боевой техники, но немцы приближались к огромному складу горючего около Ставло, где хранилось более 11 млн литров бензина. Пополнение танковых дивизий вермахта горючим могло резко увеличить их боеспособность и стремительность их продвижения. Можно сказать, что в декабре 1944 г. нашим союзникам пришлось испытать и пережить то, что перенесли солдаты Красной армии в 41-м, столкнувшись с тактикой германского «блицкрига». И 6 января 1945 г. Черчилль направил Иосифу Сталину следующее послание: «На западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной утери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях... Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление в районе Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть... Я считаю дело срочным». Сталин, на следующий же день, 7 января 1945 г. ответил так: «Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. |
| Это произвело раздражение в Петербурге, которое усилилось, когда узнали, что Турция предложила свое посредничество к умирению Европы и что это предложение сделано по внушениям Франции и Пруссии! Вследствие этого 30 марта Чернышев получил от своего двора рескрипт с объявлением, что Мардефельду отказано относительно посредничества. «Нам не для чего, – говорилось в рескрипте, – такого авансу делать и посредство наше навяливать. Сверх же того, когда с другой стороны не точию нам, но, как известно, в Гаге и Лондоне почти подобные представления сделаны, да и Порта Оттоманская свое посредство предъявляет, то мы как ни желательны скорейшего восстановления повсюду покоя, однако более в то вступаться за несходно для нас признаем. При изъяснении всего вышеписаного по поводу каких-либо прусских на здешнюю записку ответов вы не преминете прилежно избегать всякий досадительный вид, но просто прилежать станете при удобовозможной учтивости, правость сего нашего поступка им внятно истолковать и дать уразуметь, с какою умеренностью сей наш ответ о медиации им учинен, довольно причины имея оный с выговором учинить, понеже его величество сам оную медиацию предложил и по склонности уже нашей на то ответствовал, что будто мы оферировали». В Вене делались внушения: в Петербурге с апреля месяца у канцлера и вице-канцлера происходили конференции с английским посланником лордом Гиндфордом, австрийским графом Розенбергом, голландским Дедье и саксонским резидентом Пецольдом о приступлении России к Варшавскому договору. 29 апреля лорд Гиндфорд, жалуясь, что от императрицы нет ответа на их предложение, писал своему двору: «Воронцов снял с себя личину и смело противится приступлению России к Варшавскому договору, но я надеюсь, что мы в этом деле успеем. Друг мой (Бестужев) намерен подать свое мнение в самых сильных выражениях, если соперник осмелится подать свое в таких же. Все старые сенаторы на нашей стороне». Прошел еще месяц, и только 30 мая канцлер сообщил послам союзных держав ответ на их предложение; в этом ответе говорилось, что для отстранения всяких затруднений и для скорейшего окончания дела необходимо откровенное объяснение. |
| – Мама, скажи: «фунь». – Зачем? – Ну скажи. – Да что это хоть такое? – Какая тебе разница, просто скажи: «фунь»! – Не буду я повторять глупости, которых не понимаю! – Вот и меня не заставляй английский учить! А как же эффективно научить ребенка иностранному языку, не уподобляясь героине приведенного выше анекдота? Надо просто создать такую среду, где этот язык будет активно использоваться для общения, и не только взрослых между собой, но и с ребенком. Это главное условие. Ребенок должен изучать иностранный язык точно так же, как родной, и параллельно с ним. Не нужно ему ничего переводить с одного языка на другой, куда полезнее просто разговаривать и на одном, и на другом языке. Возможности психики ребенка в плане освоения речи настолько велики, что их вполне хватает на два языка. Более эффективно организовать обучение таким образом, чтобы кто-то из окружающих, интенсивно взаимодействующих с ребенком, постоянно пользовался иностранным языком. Скажем, мама всегда говорит с ребенком на одном языке, а папа на другом. Или, еще лучше, родители всегда пользуются родным языком, а приглашенная гувернантка – только иностранным. Иногда у родителей, владеющих несколькими языками, возникает соблазн поступить по-другому – например в разное время общаться с ребенком на разных языках, примерно как в дворянских семьях в XIX веке (за столом и при гостях они разговаривали по-французски, а, как бы сейчас выразились, «в неофициальной обстановке» – по-русски). Это тоже возможно, хотя и несколько менее эффективно: при таком способе обучения ребенок довольно долго путает слова, относящиеся к разным языкам. Хотите, чтобы ваш ребенок в совершенстве овладел иностранным языком – значит, найдите человека, который систематически будет общаться с ним на этом языке. Или сами станьте этим человеком. Более эффективного способа добиться этого нет!.. И желательно, общайтесь не менее 10–12 часов каждую неделю (представляю удивление некоторых родителей, которые и на родном-то языке беседуют с ребенком во много раз меньше времени). Совершенно не обязательно, кстати, разговаривать с ребенком на разных языках прямо с первого же года после рождения. Если второй язык активно входит в жизнь ребенка в возрасте 3–6 лет, ему, в среднем, достаточно всего одного года, чтобы начать говорить на нем практически так же хорошо, как и на родном. |
|
|
