| — Это недалеко. Ну, как, пойдете? Вы собирались спать на холодных камнях, а я предлагаю вам постель из теплой золы — и только. Не дожидаясь другого ответа, кроме того, который можно было прочитать в их глазах, он взял Нелли на руки и кивком головы пригласил старика следовать за собой. Неся ее легко и бережно, точно маленького ребенка, незнакомец свернул в самую бедную и неприглядную часть города и твердой поступью пошел по улице, не замечая ни переполненных канав, ни дождевых потоков, хлеставших из водосточных труб. Минут двадцать они молча шли темными узкими переулками и уже потеряли из виду отблески багрового пламени, как вдруг оно снова вспыхнуло перед ними, вырвавшись из высокой трубы какого-то здания. — Ну вот, добрались, — сказал незнакомец, спуская Нелли с рук. — Не бойтесь. Здесь вас никто не обидит. Нужно было слепо довериться ему, чтобы войти в эту дверь, а то, что они увидели за ней, нисколько не уменьшило их опасений и страха. В огромном высоком корпусе с чернеющими под потолком проемами для притока воздуха, с чугунными столбами, поддерживающими крышу, стоял оглушительный стук молотов, рев горнов, шипенье в воде раскаленного металла и множество других страшных, непонятных звуков, которые нельзя было бы услышать ни в каком другом месте. И в этом аду, еле различимые среди дыма и вспышек нестерпимо жаркого огня, словно великаны с гигантскими кувалдами в руках, одного неверного удара которых было бы достаточно, чтобы размозжить какому-нибудь неосторожному голову, работали люди. Другие, лежа навзничь, лицом к зияющему черному своду, спали или просто отдыхали на кучах углей и золы. Третьи распахивали раскаленные добела дверцы горнов и бросали туда топливо, а огонь с гулом вырывался наружу и пожирал его, точно масло. Четвертые сбрасывали на земляной пол листы громыхающего железа, которые распространяли вокруг невыносимый жар и светились тем багровым светом, что мерцает в глазах дикого зверя. Мимо этих страшных сцен, сквозь этот оглушительный грохот незнакомец провел старика и девочку в темный угол, где печь топилась круглые сутки, — во всяком случае, так они поняли по движению его губ, ибо самих слов разобрать не могли. Человек, который следил за ней и работа которого на сегодня закончилась, с радостью покинул свое место, а их новый друг разостлал плащ Нелли на куче золы, показал ей, где высушить платье, и посоветовал им обоим ложиться спать. Сам же он сел на истрепанную подстилку у печи и, подперев подбородок ладонями, устремил глаза на пламя, игравшее в щелях дверцы, и на белую золу, сыпавшуюся вниз, в свою раскаленную могилу. |
| Новости Пасха. Воскресение Христово. Осталось 5 дней Симеон Афонский. Обретение молитвы Симеон Афонский. Обретение молитвы Представляем отрывок из книги: монах Симеон Афонский «Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога». Святая Гора Афон Путь разума ограничен его разумностью, и такой разум втайне кичится своей проницательностью. Но путь духа безпредельно превосходит разум, ибо только духу по благодати открывается вся безграничность Божественного мира. Разум боится мистики, потому что не понимает ее, но сама жизнь мистична в своей основе, так как невидима и неподвластна догадкам слепой эгоистичной разумности, ибо по сути своей глубоко духовна, а мы знаем, что " Дух есть Бог " . Холод смел последние листья с кленов и буков и оставил краснеть до заморозков лишь яркие гроздья калины и рябины. По вершинам гор забелел снег, потом его снежная граница стала опускаться все ниже. Наконец она подступила к самой келье, и в воздухе замелькали первые снежинки. В этот период меня удивляли взрывы мин в горах, которые расставили минеры на главных тропах во время войны. Подрывались ли на них звери или незадачливые диверсанты? Или же их придавливал снег? Оставалось только догадываться. Постепенно снег завалил все подходы к поляне, и даже сама поляна превратилась в один большой пушистый сугроб, по которому метались длинные языки декабрьской метели. Научившись поддерживать ровный жар в печи гнилушками, я понемногу стал приходить в себя и начал забывать о летней суете. При виде обильных снегопадов душа успокоилась, избавившись от опасения нежданных гостей. Молитва все больше преобладала в дневном и ночном распорядке, но искушения не заставили себя ждать. Перетаскивая тяжелые мокрые сучья поближе к келье, чтобы потом распилить их и расколоть клиньями, я, по-видимому, чрезмерно понадеялся на свои силы. Внизу живота, справа, появилась боль, отдававшая во всю ногу. Особенно ощутимой становилась боль когда я молился, стоя перед иконами. Желая успокоить болезненный приступ, я начал больше сидеть на топчане, опершись спиной о стену. Даже помазание священным маслом от лампадь: преподобного Сергия не приносило заметного улучшения. |
| Св. Фома в своих сочинениях спрашивает, почему христиане приняли имя Христа, а не Иисуса, и почему они называются христианами, а не иезуитами? В ответ, он объясняет, что это произошло от того, что христиане – участники в святой благодати, выраженной именем Христос и получаемой при таинствах, а потому, могут называться христианами и помазанниками Божьими; между тем, как они не имеют права именоваться святым именем Иисуса, означающим Спаситель, будучи спасенными: Он – единый Спаситель. Вследствие этого, имя – это не прозвище, но настоящее имя Иисуса Христа, данное Ему Богом через ангела, ибо Он должен был спасти свой народ, освободив его от грехов, державших человека в рабстве; посему, всякий должен преклонить колена перед этим именем, которому поклоняются небо, земля и преисподняя. Мы уже говорили, что Сорбонна, Евстафий дю Белле и Сикст V, на основании слов св. Фомы, не одобряли название иезуитов, которые, несмотря на это, утверждают, что получили его свыше; они только забывают доказать это обстоятельство (Lib. I, orat. 41). Авторы «Imago primi Saeculi» с таким же восторгом относятся к членам ордена, как и к самому ордену вообще. Вот некоторые из похвал, которые они скромно раздают себе и своим собратьям: «Орден – это огненная колесница Израиля, о которой некогда плакал Елисей и которая теперь возвращена нам на радость всего мира; если вы ищете полки и воинов, ежедневно одерживающих новые победы, вы найдете в этой колеснице (прошу принять мои слова в наилучшем смысле) избранное ангельское войско, которое, под видом животных, показывает, чего ждет от него военачальник (Lib. III, orat. 1). Подобно тому, как ангелы, просвещенные небесным светом, освещают и совершенствуют, так и иезуиты, подражающие чистоте ангелов и всецело преданные своему источнику, то есть Богу, черпают в нем столь пылкие и быстрые проявления добродетели, и столь яркие и светозарные лучи, что в этой огненной печи высшей и целомудреннейшей любви, их пожирающей, исчезает нечистота наслаждений, и они сами просвещаются и совершенствуются, пока не окажутся в состоянии передавать другим свой свет и свой жар, будучи столь же озарены великолепием своей добродетели, сколь небесно воспламенены огнем милосердия» (Lib. Ill, orat. 1). |
| #lx_706553 #lx_706553 .lx_home_button #lx_706553 .lx_home_button svg #lx_706553 .lx_home_button svg path #lx_706553 .lx_home_button:hover #lx_706553 #lx_706553 .lx_close_button #lx_706553 .lx_close_button .lx_close_button_text #lx_706553 .lx_no_click #lx_706553[data-height="" ] .lx_close_button #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Зачем христианам " псалмы проклятия " ? Протоиерей Сергий Архипов 11:23 09.03.2010 232 Время на чтение 10 минут «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» — поет хор слова 136-го псалма на воскресной всенощной в течение нескольких недель перед Великим постом. Медленно и печально, а местами даже грозно звучат эти слова в православных храмах. Мы привыкли к ним настолько, что их страшное содержание уже мало кого шокирует. Как тонко подметил К.-С. Льюис, «когда мы читаем некоторые псалмы, ненависть пышет нам в лицо, словно жар из печи. Иногда эта ненависть не пугает, но лишь потому, что смешна современному разуму». Наверное, проще всего было бы вовсе не обращать внимания на эти страшные слова, отбросить их. Но, увы, такие стихи не являются чем-то чужеродным в псалмах и у пророков. Напротив, они вполне органично сочетаются с другими, поистине дивными строками этих же песнопений. Псалмы буквально пронизывают все богослужение Церкви в виде ссылок, намеков, образов. Пропустить их мимо ушей попросту невозможно. Поэтому перед человеком, впервые или совсем недавно пришедшим в храм, неизбежно возникает вопрос: почему же в Церкви, которая проповедует о Боге-Любви, о Христе, Который велел любить даже своих врагов и молился за тех, кто Его распинал, звучат прямо противоположные слова? |
| Совершенно не имея сил, он хотел тем не менее поведать обо всем, что с ним произошло. Однако он не мог этого сделать и из-за болезни и потому, что я препятствовала ему, опасаясь, как бы рассказами он не разбередил своих ран 19. 4. Дойдя до этого места, я почувствовала, как черная ночь обволакивает мою душу, а мои глаза наполняются потоками слез. Какого советчика потеряли ромеи! Сколько он приобрел тонкого опыта в делах! Какое знание науки! Сколь многосторонняя эрудиция (я говорю как о христианских, так и о светских науках)! 20 Какое изящество сквозило во всей его фигуре, а его внешность, как утверждали люди, была достойна не земного владыки, а напоминала о божественной, о высшей доле 21. Что касается меня, то с самих, как говорится, «порфирных пеленок» я встречалась со многими горестями и испытала недоброжелательство судьбы, если не считать за улыбнувшееся мне доброе счастье то обстоятельство, что родитель и родительница мои были императорами, а сама я выросла в Порфире. В остальном, увы, были лишь волнения и бури. Орфей своим пением привел в движение камни, леса и вообще всю неодухотворенную природу, флейтист Тимофей 22, исполнив Александру воинскую мелодию, побудил македонца тотчас взяться за меч и щит. Рассказы же обо мне не приведут в движение вещи, не сподвигнут людей к оружию и битве, но они могут исторгнуть слезы у слушателей и вызвать сострадание не только у одухотворенного существа, но и у неодушевленной природы. Я скорблю по кесарю; его неожиданная смерть ранила меня в самую душу. Все предыдущие горести можно сравнить с этим огромным несчастьем, как капли с Атлантическим океаном или волнами Адриатического моря. Более того, те горести, видимо, только предваряли скорбь: до меня как бы заранее доходили дым от печи огненной 23, жар этого несказанного пекла, пламень ежедневно пылающего страшного пожара. О невидимое, но испепеляющее пламя! Пламя, которое распространяется тайно, горит не истощаясь и иссушает сердце. Внешне кажется, что мы остаемся неопаленными, хотя пламя проникает до мозга костей, до самых глубин души. Однако, вижу я, чувства мои увели меня в сторону от предмета повествования: кесарь предстал передо мною, и скорбные воспоминания о кесаре влили в меня огромную скорбь. Смахнув с глаз слезы и взяв себя в руки, я продолжу повествование и, как говорится в трагедии 24, буду иметь двойной повод для слез, в несчастье вспоминая о несчастьях. Ведь вести рассказ о таком императоре – значит вызвать воспоминания о добродетели этого великого человека и о его чудесных подвигах, а эти воспоминания исторгают у меня горячие слезы, и я рыдаю вместе со всей вселенной. Воспоминание о нем и рассказ о его царствовании для меня – источник слез, для других – напоминание о понесенной утрате. Итак 25, следует начать повествование о моем отце с того места, откуда это всего удобнее сделать, а удобнее всего оттуда, откуда мой рассказ будет наиболее ясным и соответствующим законам исторического сочинения. Читать далее Поделиться ссылкой на выделенное |
| 25 Лбом красится, а затылок вши едят. Лгать и хвастать, рукавицы не дерутся. Лгать мягко язык ворочается, а свидетелей нет. Лгать не устать, лишь бы верили. Лгать, так людей обегать. 30 Лебедь летит к снегу, а гусь к дождю. Лебедь по поднебесью, мотылек над землей чуть, всякому свой путь. Лев дивен смирением, а жена покорением. Лев страшно, обезьяна смешно. Левка не поплевка, иному он и в горле станет. 35 Легко друзей найти, да трудно сохранить. Легко за готовым хлебом на полатях спать. Легко мнится бремя на чужом раме. Легко на чужие гроши ехать. Легко сгубить кого, да душе будет каково? 40 Легко ранен, и головы не нашли. Легко чужими руками жар загребать. Легонько поел, легко и сделал. Лег медведь, и игра легла. Лег, свернулся, а встал, встрепенулся. 45 Легче счастье найти, нежели удержать. Лежа, пищи не будет. Лежачего не бьют. Лежачий товар не кормит. Лежачий хлеб ни поит, ни кормит. 50 Лежень лежит, а часть его растет. Лежень лежит до вечера, и поесть ему нечего. Лежи на печи, гложи кирпичи! Лежи на боку, да гляди на Оку! Лезти с печки для перепечки. 55 Лезти на елку, разодрать портки. Лён не родится, и мочала сгодится. Лестное слово, что вешний день. Летает хорошо, а садиться не умеет. Летала высоко, а села недалёко. 60 Летала синица море зажигать; моря не зажгла, а шуму (славы) наделала. Лжецова сума всегда пуста. Лжец всегда неверный друг, оболжет тебя вокруг. Лживый хоть правду скажет, никто не поверит. Лжив охоч хвастать. 65 Либо в сук, либо в тетерю. Либо пан, либо пропал, либо полон двор, либо корень вон, либо сена клок, либо вилы в бок, либо в стремя ногой, либо в пень головой. Ливны проломлены головки. Лизав нож, порезать и язык. Лизав медок, заглянешь и в гробок. 70 Лизнув перстом, задеть и горстью. Лилея ала, утеха мала. Липовы клетки наклал, рассказал. Лисица всегда свой хвост прячет. Лисица лжет, на хвост ся шлет, а оба изверились. 75 Лисица старая льстица. Лисица хвоста не замарает. Лисий хвост, да волчий рот. Лисавские горы и карийские воры. Лист красит древо, а одежда чрево. |
| Во время пребывания моего в Палерме, я посещал с особенной приятностью дом Дюка Серради Фалько, который, не смотря на молодость лет своих, занимает место Министра внутренних дел. Его проекты показывают большие сведения и патриотизм. Любезность молодой супруги его привлекает к ним лучшее общество; приветливость их будет для меня всегда памятна. Дом Графа Амари, отличного своей опытностью и особенными сведениями по хозяйственной части своего отечества, – доставлял мне также много приятных часов; но – чаще всего проводил я время у Графа Вальмодена. Сей Генерал, приобретший себе отличное имя в кампании 1814-го года и служивший некоторое время под нашими знаменами, начальствовал тогда семью тысячами Австрийских войск, занимавших Сицилию; на сем скользком посту, посреди народа предприимчивого и недовольного своим Правительством, он умел заслужить общую любовь. Мы часто обедывали на его даче, на берегу моря, по дороге к Багарии. Круг его собеседников состоял всегда из просвещенных военных людей и двух или трех известных Палермских вельмож. После обеда мы уклонялись под тень апельсинных и лавровых дерев, составлявших его сад, населенный несколькими лучшими птицами и зверями сего острова; там, непринужденная искренность и веселость оживляли разговоры наши, кои часто продолжались до самого вечера. Около семи часов мы расходились, и через час или два встречались опять на очаровательной прогулке – по набережной. Летний жар в мое время был чрезвычаен. Палящий ветер Сироко, порождение Африканских степей, посещал сей берег слишком часто. Реомюров термометр показывал не редко до 35-ти градусов в тени. Тогда, в продолжение целого дня, город делается пуст; почти ни одного прохожего не видно на улицах, все гардины опущены и ставни закрыты; глубокая тишина, как бы предвестие какого несчастья, царствует повсюду; чрезвычайное расслабление находит на человека; сильный тот открывает все поры, а воздух походит на испарение печи. Какой расход тогда на мороженое! Надобно заметить, что Палермитяне в летнее время завтракают всегда мороженым. |
| Иногда поселенцы тушили свет и, широко открыв дверцу печки, сидели на полу у огня, и колеблющийся свет тлеющих углей бросал огненно-красные и малиновые лучи в призрачную мрачную хижину, рисовал странные узоры на стенах. Снопы света озаряли оловянную посуду, котелки и другую утварь, начинавшую светиться, как начищенная медь в древнем замке барона, превращая висевшее на двери одеяло в редкостную драпировку. Из земляного сооружения, сделанного бобрами, доносилось их бормотанье, как заглушенные далекие голоса прошлого. Обоим добровольным изгнанникам в чужую страну тогда все казалось таинственным, они начинали говорить только шепотом; смотрели пристально, как вспыхивал жар, как он гас, ломался, рассыпался на куски в красной, пламенной пещере. Тогда являлись лица, образы показывались и уходили, как на сцене. Призрачные эти образы вызывали из глубины памяти полузабытые истории, случаи, мысли. Тогда, вспоминая каждый свое, лесные друзья, сидя в маленьком красном кругу света печи, начинали друг другу рассказывать. Анахарео любила рассказывать о некоторых из бесчисленных подвигов Нинно-Боджо, колдуна, который бывал иногда злым, иногда добрым, по временам святым, — бес на все руки. Это был правдоподобный образ негодяя с удобными, вследствие гибкости, понятиями о чести; не то бог, воплощенный в жизнь, не то бес, живущий в фольклоре ирокезов, народа Анахарео. Серая Сова, в свою очередь, рассказывал о нужде и голоде и о рискованных приключениях в великих темных лесах по ту сторону Высокой Страны. Иногда беседа была о войне и давних днях времен Биско. Так в хижине, около маленькой печки, всплывало многое давным-давно погребенное. Друзья до того углублялись в свои воспоминания, что действующие лица выходили на сцену огненного амфитеатра с мельчайшими подробностями. Похоже было, что их вызывали сюда, в эту избушку, из их могил, и они тут снова селились и жили и уйти совсем опять в свое темное неизвестное больше уже не могли… Некоторые из этих рассказов Серая Сова попробовал записывать и получал от этого величайшее удовлетворение. Мало-помалу он стал возвращаться к этому занятию: исписанные лоскутки стал собирать, прятать и хранить. Скоро из них собралась целая большая кипа. Вместе с тем, он писал еще маленькие рассказы об ондатрах, белках, птицах и читал их вслух Анахарео. Глубокого впечатления на нее они не производили, хотя Серая Сова втайне на это рассчитывал. Но рассказы были забавные, — Анахарео потом с удовольствием пересказывала их бобрам. И они ее слушали и трясли затем головами и катались на спине. Вот и вся оценка, которую Серая Сова получал за свои рассказы. Но это не мешало ему продолжать свое дело, и так, занимаясь, он мало-помалу пришел к тому, что английских слов для писания ему не хватает. Этот недостаток он стал восполнять, находя такие слова в английских журналах. Занятие писательством, наконец, дошло до того, что Анахарео намекнула ему, и он понял, он начал делаться для окружающих надоедливым. |
| От полотняного белья у меня оставались одни лохмотья; была козья шерсть, но я не умел ни прясть, ни ткать, а если б и умел, то все равно у меня не было ни прялки, ни станка. На несколько месяцев дело остановилось совершенно, и я не знал, что предпринять. Наконец, я вспомнил, что между матросскими вещами, взятыми мною с корабля, было несколько шейных платков из коленкора или муслина. Из этих то платков я и сделал себе три сита, правда, маленьких, но вполне годных для работы. Ими я обходился несколько лет; о том же, как я устроился впоследствии, будет рассказано в своем месте. Теперь надо было подумать о том, как я буду печь свои хлебы, когда приготовлю муку. Прежде всего у меня совсем не было закваски; так как и заменить ее было нечем, то я перестал ломать голову над этим. Но устройство печи сильно затрудняло меня. Тем не менее я, наконец, нашел выход. Я вылепил из глины несколько больших круглых посудин, очень широких, но мелких, а именно: около двух футов в диаметре и не более девяти дюймов в глубину, блюда эти я хорошенько обжег на огне и спрятал в кладовую. Когда пришла пора печь хлеб, я развел большой огонь на очаге, который выложил четыреугольными хорошо обожженными плитами, также моего собственного приготовления. Впрочем, четыреугольными их, пожалуй, лучше не называть. Дождавшись, чтобы дрова перегорели, я разгреб уголья по всему очагу и дал им полежать несколько времени, пока очаг не раскалился. Тогда я отгреб весь жар к сторонке, поместив на очаге свои хлебы, накрыл их глиняным блюдом, опрокинув его кверху дном, и завалил горячими угольями. Мои хлебы испеклись, как в самой лучшей печке. Я научился печь лепешки из рису и пуддинги и стал хорошим пекарем; только пирогов я не делал, да и то потому, что, кроме козлятины да птичьего мяса, их было нечем начинять. Неудивительно, что на все эти работы ушел почти весь третий год моего житья на острове, особенно если принять во внимание, что в промежутках мне нужно было убрать новый урожай и исполнять текущие работы по хозяйству. Хлеб я убрал своевременно, сложил в большие корзины и перенес домой, оставив его в колосьях, пока у меня найдется время перетереть их. Молотить я не мог за неимением гумна и цепа. Между тем с увеличением моего запаса зерна у меня явилась потребность в более обширном амбаре. Последняя жатва дала мне около двадцати бушелей ячменя и столько же, если не больше, рису, так что для всего зерна не хватало места. Теперь я мог, не стесняясь, расходовать его на еду, что было очень приятно, так как сухари давно уже вышли. Я решил при этом рассчитать, какое количество зерна потребуется для моего продовольствия в течение года, чтобы сеять только раз в год. |
| Уголь могли привезти на телегах. Показания Василия Лобухина: «Около 12 часов ночи, по дороге от Коптяков проехал через наш переезд грузовой автомобиль, должно быть, тот самый, что первый прошел из города ночью (грузовик Люханова шел на рассвете 17-го июля – В.К.) Вместе с ним шло 10-12 коробков и, кажется, несколько еще дрог» (Н.Росс… Д. 230. С. 399). Жительница Екатеринбурга Анастасия Прокопьева Суслопарова: «… Ночью она, Суслопарова, сидела около будки и на рассвете видела, что по дороге от дер. Коптяков через переезд полотна жел. дор. у будки проезжало много красноармейцев на телегах, коробках и верхами. Личностей ни одного из них она не знает» (Н.Росс... Д. 223. С. 384). Елена Антоновна, жена сторожа Верх-Исетского общественного кордона Н.М.Рогозинникова «видела летом незадолго до оставления большевиками гор. Екатеринбурга , как по дороге на дер. Коптяки были провезены на трех длинных телегах роспусках три бочки…» (Н.Росс Д. 174. С. 251). 15. Кузьмин Алексей! о сожжении Один раз, он рассказывал, на его глазах на кучу,где происходило углежжение, заехала телега с лошадью. Так сказать побаловаться работники захотели. И вот в какой-то момент дерн под лошадью провалился в кучу и за считанные минуты, без дыма и запаха, животное сгорело до тла. …Но что мешало большевикам, имея под рукой в изобилии древесный уголь, дерн и специалистов по " сжиганию " (тел или угля?) сжечь на угле, укрытым дерном, при высокой температуре без дыма и запаха 11 человеческих тел? Да еще, имея серную кислоту, которая увеличивает жар при горении. Мешало три фактора: дефицит бензина ( который имел место уже во время перевозки царской семьи из Тобольска в Екатеринбург), недостаток времени для технологического процесса получения необходимой угольной массы и наличие достаточного серной кислоты, как заменителя другого дефицитного топлива. Поэтому , хватит выдавать фантазии и рассказы о сжигаемых лошадях за доказательство сожжения 11 человек. Все эксперты пришли к выводу, что сжечь дотла за 2 суток тело человека не возможно, а на открытом воздухе создать условия сходные с условиями кремации в печи также невозможно. |
|
|
