| Прп. Иоанн Лествичник, прп. Иоанн Дамаскин, прп. Арсений Великий. Икона. 2-я пол. XV в. (НГОМЗ) Прп. Иоанн Лествичник, прп. Иоанн Дамаскин, прп. Арсений Великий. Икона. 2-я пол. XV в. (НГОМЗ) Этот анализ действия человеческой природной воли необходим И. Д. для построения правильного учения о человеческой воле Христа. Христология Изложение и защита правосл. христологии - центральные темы творчества И. Д. В его главном соч. «Точное изложение православной веры» этим темам отводится вся 3-я кн.; они составляют содержание большинства его полемических трактатов, затрагиваются в гомилиях и литургической поэзии, служат основой защиты иконопочитания. Как правило, изложение вопросов христологии у И. Д. носит специальный характер, поскольку он широко использует богословский аппарат, сформированный Вселенскими Соборами и правосл. полемистами послехалкидонского периода, прежде всего Леонтием Византийским, прп. Максимом Исповедником и свт. Анастасием I Синаитом . Вместе с тем среди современников И. Д. были те, кто считали богословский язык И. Д. слишком абстрактным и потому не соответствующим той религ. реальности, для описания которой он использовался (ср.: Van Roey. 1944). С удивительной точностью и краткостью формулировок и к тому же с исчерпывающей полнотой И. Д. удается выразить учение Церкви о единстве Ипостаси Иисуса Христа и о двойстве Его природ, природных свойств, энергий и воль. Для демонстрации единства и неделимости Лица, или Ипостаси, Христа (τ μοναδικν κα τμητον τς ποστσεως - Ioan. Damasc. De fide orth. 51. 43-44; De duab. volunt. 8. 97-98) И. Д. не только апеллирует к халкидонскому понятию «одна ипостась», но и часто использует послехалкидонское понятие «единая сложная ипостась» (μα πστασις σνθετος): «Мы исповедуем одну ипостась (μαν πστασιν) Сына Божия и Воплощенного, одною и тою же считая ипостась божества и человечества Его и исповедуя, что две природы сохраняются в Нем после соединения; не полагая каждую природу отдельно и порознь, но [признаем их] соединенными друг с другом в одной сложной ипостаси (ν τ μι συνθτ ποστσει)… Две природы… поистине соединились друг с другом в одну сложную ипостась Сына Божия (ες μαν πστασιν σνθετον το υο το θεο)» ( Ioan. |
| 1500, ныне в ГЭ) из Троицкой ц. с. Нёнокса (ныне Архангельской обл.). В новгородских же иконах на протяжении XV в. возникают иллюстрации к Чуду о 3 иконах, где показано посещение К-польским патриархом Афанасием дома благочестивого мирянина Феофана и отказ высокого гостя почтить икону Н. на основании низкого происхождения святого (клеймо в верхнем ряду на иконе сер.- 3-й четв. XV в., собр. К. В. Воронина); возникновение данных композиций отражает знакомство с агиографическими текстами, дополненными различными чудесами. Однако в целом состав житийного цикла Н. в искусстве Др. Руси визант. времени довольно устойчив и близок к традициям иконографии Византии. Составление ВМЧ, перевод и собирание агиографических произведений, в т. ч. посвященных Н., способствовали расширению житийного цикла святителя. Включение новых чудес и новых интерпретаций особенно характерно для новгородского искусства. Наиболее ярким выражением этого богатства и разнообразия житийной иконографии святого стали репрезентативные житийные иконы, созданные для храмов как в Новгороде, так и в его отдаленной округе. В среднике таких икон, как правило, святитель изображен благословляющим, стоящим с широко разведенными руками, на левой - Евангелие, по сторонам - т. н. Никейское чудо. Они имеют 20 и более клейм, напр. икона 1551-1552 гг. (ЦМиАР), из собора Рождества Пресв. Богородицы Антониева новгородского мон-ря (2-я пол. XVI в., ныне в НГОМЗ), или икона из часовни при Введенском соборе в г. Боровичи (2-я пол.- кон. XVI в., ныне в НГОМЗ, см.: Игнашина Е. В., Комарова Ю. Б. Свт. Николай Чудотворец: Житие в иконе. М., 2009). На этих иконах цикл морских чудес занимает нижнее поле. В нижнем правом углу, как на иконе из ЦМиАР, чудеса на море, среди которых 3 клейма иллюстрируют Чудо о 3 друзьях (действие которого происходит в Византии), включенное в полную редакцию Метафрастова Жития Н. к XVII в. (РГБ. Егор. 191. Л. 131 об.- 135 об.; Крутова. 1997. С. 90-94). Цикл морских чудес сформировался в новгородской книжности и иконописании к эпохе свт. |
| Кон. XV — нач. XVI в. (НГОМЗ) Прав. Иосиф Аримафейский испрашивает тело Иисуса Христа у Пилата. Икона-таблетка. Кон. XV — нач. XVI в. (НГОМЗ) Облик И. А. не имеет устойчивых иконографических черт, в визант. искусстве И. А. обычно изображался седовласым старцем. Как отмечал Н. В. Покровский, на миниатюрах из нек-рых визант. Евангелий И. А. схож с ап. Петром ( Покровский Н. В. Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийских и русских. М., 2001р. С. 477. Примеч. 2). В визант. и древнерус. искусстве И. А.- действующее лицо в композициях Страстного цикла: «Снятие с креста», «Испрошение тела Иисуса Христа у Пилата», «Оплакивание», «Перенесение тела Иисуса Христа» и «Положение во гроб». В сцене «Снятие с креста» И. А. обычно бывает представлен стоящим на прислоненной к кресту лестнице, поддерживающим тело Спасителя. Так, на створке диптиха «Распятие. Снятие с креста» (сер. X в., Музей А. Кестнера в Ганновере) длиннобородый И. А. изображен справа от креста, держащим вместе с Богоматерью тело Иисуса Христа. На эпистилии (2-я пол. XII в., мон-рь Ватопед на Афоне) в сцене «Снятие с креста» И. А. показан старцем с густыми волосами и с небольшой бородой в синем хитоне и светло-коричневом гиматии, справа от креста. На резной пластине из слоновой кости «Снятие с креста» (2-я пол. X в., Дамбартон-Окс) он - старец с залысиной, снимает, бережно поддерживая, тело Христа. На стеатитовой иконе «Распятие. Положение во гроб» (XII в., ГЭ) у И. А. маленькая бородка, в XIII в. над этой фигурой на латыни было надписано его имя. На фреске в ц. вмч. Пантелеимона в Нерези 1164 г. И. А. облачен в синий хитон и желтый гиматий, показан стоящим на лестнице, обхватив тело Спасителя. На иконе «Снятие с креста» (1360-1370, мон-рь Ватопед на Афоне) И. А. изображен в синем хитоне с золотым клавом и в коричневом гиматии, короткая борода разделена на волнистые пряди; он стоит на лестнице, поддерживая тело Иисуса Христа. В сцене «Перенесение тела Иисуса Христа в гробницу» И. А., как правило, изображается старцем, поддерживающим ноги Спасителя (фреска в ц. |
| Вып. 1. С. 109-110). К XIX в. в новгородском Софийском соборе хранилось несколько таких статуй XVI-XVII вв., к-рые представляли святую как в традиц. красном мафории, так и в царском венце (деталь заимствована из католич. традиции эпохи барокко). Статуи П. создавались и почитались в регионах Посурья и Поволжья, среди финно-угорских народов, чувашей и черемис (мари) ( Мордвинова. 2001; Соколова. 2003. Кат. 53. С. 230). Вмц. Параскева, с житием. Икона. XVI в. (ЦМиАР) Вмц. Параскева, с житием. Икона. XVI в. (ЦМиАР) Подобно свт. Николаю Чудотворцу, П. изображали в оплечном, поясном варианте и в полный рост, а также «в житии». С избранными святыми, женами и св. покровителями сельских трудов П. размещена на новгородских и псковских иконах XV в. (ГТГ, ГРМ, НГОМЗ); иногда, подобно образу свт. Николая, ее образу сопутствуют облачные медальоны с поясными изображениями Спасителя и Пресв. Богородицы, повторяющими Никейское чудо (1-я пол. XVII в., АМИИ). Так же, как на визант. иконах, святую могли изображать с крестом и сосудом в левой руке: на иконе из новгородской Параскевинской ц. на Торгу Ярославова дворища, известной из описания архим. Макария (Миролюбова) и датированной им XVI в. ( Макарий (Миролюбов), архим. Археол. описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860. Ч. 2. С. 67-68), на иконе кон. XV в. из собр. А. И. Анисимова (ГТГ). С поднятым в руках крестом П. изображали в рост и особенно часто в поясном варианте: на иконах XVI в. из НГОМЗ, ЧерМО, Нац. музея в Стокгольме ( Алпатов М. В. Древнерус. иконопись. М., 19782. 182. С. 320). С XVI в. мученицу стали писать не только с крестом в правой руке, но и со свитком в левой; на нем воспроизводили текст Символа веры, и святая представала исповедницей. С XVI в. известен вариант, когда поверх красного мафория голову святой украшал мученический венец - с перекрестием, как в среднике житийной иконы 1-й трети XVI в. (ЦМиАР), или без перекрестия, как на рельефной расписанной поясной иконе из ГИМ (ныне в ГММК, кон. |
| Т. 1. С. 124-131; Калиганов И. И. Георгий Новый у вост. славян. М., 2000; Макарий (Веретенников), архим. Василий (в монашестве Варлаам)//ПЭ. 2004. Т. 7. С. 72-74. На формирование образа В. М. повлиял выработанный ранее иконографический тип св. князя (св. князей Бориса, Глеба и Владимира). В. М. изображался средовеком с короткими пышными волосами и длинной коричневой бородой, облаченным в княжеское корзно (шубу с меховым подбоем и воротником), подпоясанную нижнюю одежду и круглую княжескую шапку с меховой оторочкой. К 1563 г. относится известие об изображении князя во вкладной записи в псковском Евангелии апракос (РНБ. Погод. 18. Л. 169., 1463 г.), где указано, что дьяк Юрий (Софроний) Сидоров поставил его образ над гробом в Троицком соборе в Пскове, пребывавший там до 1917 г. (ныне местонахождение неизв.). Согласно описаниям, на иконе В. М. был представлен в рост, в левой руке держит Троицкий собор, правая рука в молении. Видимо, именно эта икона, уже в XVI в. почитавшаяся чудотворной, послужила главным протографом при изображении святого в XVI-XVIII вв. Во 2-й пол. XVI и в XVII в. изображения В. М. этой иконографии широко распространились не только в Пскове, но и в Москве и в Новгороде. Так, В. М. представлен на следующих иконах: из собр. Рябушинского, XVI в. (см. в кн.: Выставка древнерус. искусства в Москве 1913 г. М., 1913. 70); кон. XVI в. (ГМЗК); «Св. князья Борис, Всеволод-Гавриил и Глеб» из псковского храма свт. Василия на Горке (1610-е гг., ПИАМ; датировка и атрибуция Н. М. Ткачёвой); «Всеволод-Гавриил, кн. Псковский» из Новгородского епархиального древлехранилища (XVII в. НГОМЗ); одноименная псковского происхождения (XVII в., под записью XIX в., НГОМЗ); шитая псковская (XVII в., ПИАМ), а также в росписях (как правило, на столпе): Архангельского собора Московского Кремля (XVII в., иконография восходит к 1564-1565); Смоленского собора Новодевичьего мон-ря и ц. Св. Троицы в Вязёмах (кон. XVI в.); Благовещенского собора Сольвычегодска (1601); в композиции «Древо родословия Московских государей» на сводах вост. части галереи Спасо-Преображенского собора Новоспасского мон-ря в Москве (80-е гг. XVII в.). В собрании ПИАМ хранится небольшая икона, по композиции и размерам совпадающая с описанием образа В. М. из псковской ц. прп. Варлаама Хутынского на Званице - фигура князя переписана в XVIII в., раскрытое из-под записи изображение храма датируется нач. XVII в. |
| И. изображается в античных одеждах - в голубом или в синем хитоне и охряном гиматии. В отдельных случаях цвета одежд могут быть другими. Так, на иконе «Пророки Иона и Гедеон» (1-я пол. XVI в., ЯХМ) на И. красно-оранжевый гиматий, на иконе «О Тебе радуется» (2-я четв. XVII в., ЯИАМЗ) - красный хитон и охряной гиматий. Прор. Иона. Мозаика ц. Панагии Паригоритиссы в Арте, Греция. Ок. 1290 г. Прор. Иона. Мозаика ц. Панагии Паригоритиссы в Арте, Греция. Ок. 1290 г. Изображение И. представлено в пророческих рядах высоких иконостасов, в иллюстрациях Псалтирей и Толкований на Книги пророков, на мозаиках и фресках. В декорации храмов образ И., как и всех пророков, располагается на верхних зонах росписи: в куполе (на мозаиках ц. Панагии Паригоритиссы в Арте, Греция, ок. 1290; на мозаиках мон-ря Богоматери Паммакаристос (Фетхие-джами) в К-поле, ок. 1315; на фресках ц. прп. Ахиллия, еп. Лариссы, в Арилье, Сербия, 1296; в зап. главе ц. Богородицы Одигитрии (Афендико) в Мистре, Греция, 1366), в верхней части стен пресбитерия (на мозаиках кафедрального собора в Чефалу, Сицилия, 1148), на склонах подпружных арок (в росписях Благовещенского собора Московского Кремля, 1547-1551, и ц. Рождества Христова на кладбище (Красном поле) в Вел. Новгороде, 80-90-е гг. XIV в.) и т. д. В высоких иконостасах встречаются как полуфигурные (Троицкого собора Троице-Сергиева мон-ря, 1425-1427, СПГИАХМЗ; Кириллова Белозерского монастыря, 1497, ГРМ; ц. Преображения бывш. с. Спасского (не сохр.) в Переславском р-не Ярославской обл., XVI в., ПЗИХМЗ; Рождественского придела собора Св. Софии в Вел. Новгороде, XVI в., НГОМЗ), так и ростовые образы И. (Благовещенского (сер. XVI в.) и Успенского (1652) соборов Московского Кремля, ГММК; главного придела собора Св. Софии в Вел. Новгороде, XVI в., НГОМЗ). Редкая иконографическая особенность иконы из Успенского собора Московского Кремля - руки И. скрещены на груди. По мнению Е. Я. Осташенко, этот жест и текст на свитке прообразуют буд. Страсти Христовы и воскресение Иисуса Христа ( Осташенко Е. Я. Главный иконостас Успенского собора Моск. Кремля//ГММК: Мат-лы и исслед. М., 2003. Вып. 16: Худож. памятники Моск. Кремля. С. 27). Столь же редкая деталь - дерево в руке И. (напр., на иконе «Пророки Варух и Иона», посл. четв. XVI в., ЯХМ). История прор. Ионы. Миниатюра из Парижской Псалтири. Ок. сер. Х в. (Paris. gr. 139. Fol. 431v) |
| 2012. С. 229). Внешность Н. не вполне отвечает описаниям в иконописных подлинниках: святой не плешивый седовласый старец, а средовек с темными волосами и бородой (подобный типаж известен и по др. памятникам). По сведениям архим. Макария (Миролюбова), в часовне прп. Варлаама Хутынского близ Пантелеимоновской (Николо-Кочановской) ц. находилось резное изображение Н. во весь рост ( Макарий (Миролюбов). 1860. Ч. 2. С. 133), судя по описанию - фигура с крышки раки, согласно установившейся традиции украшения гробниц русских святых продолжавшая ряд деревянных изваяний новгородских чудотворцев на крышках их реликвариев XVI в. ( Плешанова И. И. Резные фигуры «старцев» в собр. ГРМ//ПКНО, 1974. М., 1975. С. 271-284). Вероятно, фигура Н. попала в часовню в связи с обновлением храма в 70-х гг. XVIII в. или после изготовления в 1815 г. новой деревянной раки святого ( Игнатьев. 1852. 40. С. 225); в таком случае она была исполнена ранее образа Н., лежавшего на раке к сер. XIX в. и в изданиях о храме именуемого иконой, а не изваянием. С фигурой Н. из часовни прп. Варлаама Хутынского можно было бы идентифицировать резной образ неизвестного святого в одеждах мирянина из собрания НГОМЗ, судя по элементам стилистики барокко относящийся к XVIII в. (упом. как образ Н.: Преображенский. 2005. С. 198. Примеч. 75). Несомненно, фигура первоначально лежала на крышке раки (на это указывают ее размеры, сложенные на груди руки и закрытые глаза святого). Однако внешность святого, имеющего довольно длинные волосы и относительно короткую, округлую, слегка раздвоенную бороду, не вполне соответствует иконографии Н., характерной для новгородских памятников. Можно предположить, что это произведение изображает новгородского юродивого блж. Феодора (согласно иконописным подлинникам, он имел короткую бороду, как у свт. Николая Чудотворца или прп. Никона (Радонежского?): Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 2. С. 230), а резной образ Н. из часовни прп. Варлаама Хутынского не сохранился. Впрочем, нельзя исключить, что резная фигура из НГОМЗ отражает процесс изменения иконографии Н., заметный по ряду памятников Нового времени. Вполне вероятно, что одновременно с сооружением каменной церкви в 1554 г. была изготовлена и деревянная рака с резной фигурой Н. на крышке. |
| Воскрешение прав. Лазаря. Икона. 2-я пол. XV в. (НГОМЗ) Воскрешение прав. Лазаря. Икона. 2-я пол. XV в. (НГОМЗ) Далее евангелист Иоанн повествует об исцелениях, совершенных Христом,- сына царедворца и больного у купальни Вифезда (Ин 4. 46 - 5. 9), к-рые служат соответственно 2-м и 3-м знамениями. Поскольку последнее исцеление имело место в субботу, иудеи вступают в спор с Христом относительно дозволенности исцелений в субботу (Ин 5. 10-47). 4-м знамением, по Евангелию от Иоанна, было насыщение 5 тыс. чел. (Ин 6. 1-14), а 5-м - хождение по водам (Ин 6. 15-21). Иисус Христос произносит проповедь о «хлебе жизни» (Ин 6. 22-7. 1), где прикровенно говорит о таинстве Евхаристии. После Его слов о вкушении Плоти от Него отходят нек-рые ученики, но 12 апостолов через ап. Петра исповедуют свою веру: «Ты имеешь глаголы вечной жизни, и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого» (Ин 6. 68-69). В Евангелии от Иоанна рассказывается о том, как Спаситель тайно пришел в Иерусалим на праздник Кущей и открыто учил в храме, но никто не решился арестовать Его (Ин 7. 2-8. 59). В визант. традиции текста после этого рассказа помещается перикопа о взятой в прелюбодеянии (Ин 7. 53-8. 11), этой перикопы нет в древнейших рукописях и о ней умалчивают большинство св. отцов. Евангелист говорит, что фарисеи спорили с Христом о Его словах: о том, что Он есть свет миру, о том, кто Его Отец, кто Он, и о Его связи с Авраамом (Ин 8. 12-59). Когда же Спаситель сказал: «Истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ин 8. 58), иудеи хотели побить Его камнями, но Он скрылся от них. 6-м знамением является чудо исцеления слепорожденного, которое подтверждает, что Христос есть свет миру (Ин 9. 1-7). Теперь фарисеи осуждают Христа за Его дела. В ответ Господь начинает учить притчами, называя Себя добрым пастырем и дверью овцам, чем вызывает еще большую распрю среди иудеев (Ин 10. 1-21). На праздник Обновления Спаситель снова учил в храме, в притворе Соломоновом, говоря о Своем единстве с Отцом (Ин 10. 30). Иудеи же опять восприняли эти слова как богохульство. Усиление вражды заставило Его уйти за Иордан (Ин 10. 39-40). |
| С. (ГТГ). К XVI в. изображения Д. С.-воина стали неотъемлемой частью декора столпов рус. храмов, где размещались фигуры и др. воинов, составлявшие комплексы изображений, родственные регистрам с воинами в нижней части стен визант. храмов. Изображения Д. С. сохранились в росписи Рождественского собора Ферапонтова мон-ря (1502), Благовещенского собора в Москве (1547-1551, возможно, повторение росписи 1508; рядом с Д. С.- вмч. Георгий), собора Спасского мон-ря в Ярославле (1563-1564), собора Успенского мон-ря в Свияжске (рубеж XVI и XVII вв.), а также многочисленных церквей XVII в. (напр., росписи ц. Илии пророка в Ярославле, 1680). Возможно, Д. С.-воин (в шлеме) с Георгием, Борисом и Глебом, выступающие вместе с новгородцами против суздальского войска, представлены в нижнем регистре иконы «Чудо от иконы Богоматери Знамение» 2-й пол. XV в. (НГОМЗ). Также (с ангельским воинством, Георгием, Борисом и Глебом) он изображен на посвященных Куликовской битве миниатюрах из Остермановского (II) тома Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в. (БАН, 31.7.30. Л. 95, 95 об., 96). Д. С. с вмч. Георгием, возлагающим руку на его плечо, представлены во главе нижней группы конных воинов на иконе «Благословенно воинство Небесного Царя» (сер. XVI в., ГТГ). Подобное восприятие Д. С. как члена сонма небесных воинов привело к включению его фигуры в группу мучеников и князей, представленных на 2 парных иконах из Каргополя (кон. XVI в., ВГИАХМЗ). В XVI в. получили распространение более сложные варианты единоличного изображения Д. С. (возможно, начало этого процесса относится к XV в.). Один из них - близкая к поствизант. произведениям композиция со святым, восседающим на престоле. На среднерус. (?) житийной иконе из новгородской Борисоглебской ц. в Плотниках (нач. XVI в., НГОМЗ) Д. С. изображен попирающим скорпиона. На новгородской житийной иконе сер. XVI в. из старообрядческого Покровского собора при Рогожском кладбище в Москве он попирает зверя (льва?), кусающего его за ногу; сходное изображение известно по прориси из собрания М. В. Тюлина. Этот иконографический тип, отразившийся и в изображениях др. святых (напр., вмч. Никиты), мог иметь универсальное значение, соотносясь со словами Псалтири: «На аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия» (Пс 90. 13). |
| и «София, Премудрость Божия» 40-50-х гг. XVI в. (обе в ГИМ). Образы Новгородских святых были вышиты на пелене «София, Премудрость Божия, с избранными святыми и символами евангелистов» (кон. 50-х - 60-е гг. XVI в., ВГИАХМЗ), обнаруженной в захоронении на территории вологодского Софийского собора. К канонизации Новгородских святых создавались их лицевые покровы с вкладными надписями-летописями: для свт. Евфимия II (1549, НГОМЗ) покров был изготовлен по повелению игум. Порфирия Вяжищского мон-ря; для свт. Никиты, вероятнее всего, вышивался к 1558 г. (НГОМЗ). Возобновилось шитье больших плащаниц (напр., «Положение во гроб», сер. XVI в., ГРМ). Поскольку в Новгороде главным заказчиком был архиепископ, можно предположить, что расцвет лицевого шитья в 40-60-х гг. XVI в. связан с деятельностью мастерской, работавшей при владычном дворе. Для произведений мастерской характерны иконографические программы, отличающиеся смысловой и композиционной сложностью. Наиболее ранние вещи шиты шелком, постепенно увеличивалось применение металлических нитей. Часто вещи создавались на цельном куске ткани, без выделения каймы др. цветом, к излюбленным техническим приемам можно отнести прошивание линии рисунка поверх уже зашитых плоскостей, как в личном, так и в доличном изображениях, преобладание золотных швов («косой ряд», «клопчик», «ягодка», «городок»). В шитье нимбов использовались ромбовидные прикрепы («двойная ягодка», «городок с ягодкой», «городок с ягодкой четырехчастной», «разводная клетка»), как правило с красной нитью; специфические швы («косой сканый шов»). Памятники новгородского шитья кон. XVI - XVII в. или более позднего времени неизвестны. О богатстве шитых облачений святительской казны Новгорода можно судить по Чиновнику Софийского собора (1634) и отрывкам из его описей 1-й пол. XVII в., в которых упомянуты несохранившиеся облачения из белого шелка, шитые черными, красными и золотыми нитями. Лит.: Макарий (Миролюбов), архим. Археол. описание церк. древностей в Новгороде и его окрестностях. |
|
|
