| Этот Святой Дух тотчас воздействовал: слепому очами Павлу даровал прозрение, а душу запечатлел Своею благодатью, сделал его избранным орудием, да понесет имя явившегося ему Господа к царям и сынам Израилевым, и бывшего некогда гонителя сделал проповедником и добрым рабом, ибо он все пространство от Иерусалима до Иллирии наполнил евангельским учением, учил и в Риме, и по ревности своей прошел с проповедью даже до Испании, перенес бесчисленные труды и совершал знамения и чудеса. Но о нем теперь довольно. 27 . Силой Святого Духа верховный апостол и имеющий ключи Царства Небесного Петр в Лидде, что ныне Диосполь, исцелил расслабленного Энея, в Иоппии воскресил из мертвых добродетельную Тавифу; в верхней части дома в исступлении видел небо отверстое и через сходящий оттуда сосуд, подобный плащанице, исполненный многоразличных и разнородных животных, ясно научился не почитать ни одного человека нечистым или скверным, хотя бы он был и эллин, и, когда Корнилием был призываем, от Того же Святого Духа ясно услышал: вот, три человека ищут тебя; встань, сойди и иди с ними, нимало не сомневаясь; ибо Я послал их (Де-ян.10:19–20). И чтобы ясно показать, что и язычники могут быть причастны благодати Святого Духа, то, когда Петр прибыл в Кесарию и учил о Христе, Писание говорит о Корнилии и находящихся с ним: Когда Петр еще продолжал эту речь, Дух Святый сошел на всех, слушавших слово ( Деян.10:44 ), так что и из обрезанных пришедшие с Петром удивлялись и, ужасаясь, говорили, что дар Святаго Духа излился и на язычников ( Деян.10:45 ). 28 . И когда начала распространяться проповедь о Христе в Антиохии, славном городе Сирском, то отсюда послан был в нее Варнава, добрый споспешник, муж добрый и исполненный Духа Святаго и веры ( Деян.11:24 ). Он, видя многую жатву верующих во Христа, из Тарса привел в Антиохию сподвижника Павла. И поскольку множество народа в церкви научаемо и собираемо было, то ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами ( Деян.11:26 ). Я полагаю, что это давно предвозвещенное от Господа новое имя дано верующим Духом Святым. |
| Что касается «радости и единодушия», с какими, по сказанию, все члены собора приняли предложение царя о единогласном пении, то радость особенно понятна со стороны бывшего тогда митрополитом Новгородским Никона, который, как сказано выше, принадлежит к числу первых защитников единогласного пения. Что же касается других членов собора, то об их радости и единодушии справедливо возникают серьезные сомнения. В самом деле, не далее, как через три дня после собора до царя стали доходить слухи о неповиновении некоторых московских священников и других духовных лиц соборному распоряжению. Никольский поп Прокофий – противник единогласия, где бы ни сошелся с его приверженцем, Гавриловским попом Иваном, говорил последнему, «заводите-де вы, ханжи, ересь новую, единогласное пение... беса-де вы имате в себе все ханжи». Еще 11-го февраля тот же поп Иван, будучи в тиунской избе, слышал, что «Лукинской поп Сава с товарыщи говорит такие речи мне-де к выбору, которой выбор о единогласии, руки не прикладывать, наперед-де бы велели руки прикладывать о единогласии боярам и окольничим, любо-ли-де им будет единогласие». Очевидно, поп Сава был из числа тех попов, которые пели неединогласно в угоду своим прихожанам – боярам и окольничим, не любившим продолжительной церковной службы. Когда поп Иван стал говорить попу Саве с товарищами, «что-де вы изволение Божие и правило святых отец, устав, и государево повеленье, и святительское благословение презираете», Сава с товарищами сказал «нам-де хотя умереть, а к выбору о единогласии рук не прикладывать; ты-де ханжа, еще молодой, уж-де ты был у патриарха в смиренье, а ныне у патриарха в смиренье будешь же». – Возникло целое дело. «Государь царь и великий князь Алексей Михайлович, – кстати сказать, озаглавивший все это дело так «Никольскаго попа да Лукинского, да Савинского Андрея о единогласии дурость наглая» 27 , – указал тех попов сыскати и, против извету Гавриловскаго попа Ивана, распросить». На следствии поп Сава принес повинную «был он в тиунской избе и от тиуна те речи слышал, приказывал-де им о единогласье, а руки-де он не прикладывал, и то-де он говорил, что единогласью быть невозможно и чтоб-де руки приложили прихожане, и в том он перед государем виноват... |
| С трудом вспомнил я имя Флемминга Флиндта (балет по «Уроку»). Вот что приснилось мне сегодня ночью: Жан Мари Серро и генерал (еще не маршал) де Латр де Тассиньи сговорились, чтобы помешать мне сесть на корабль, который должен был увезти меня (чтобы спасти?!) в Америку. Корабль уже вышел из порта. Де Латр де Тассиньи отозвал его назад, и вот я снова на причале, потом в каком-то доме. Что мне угрожало? Де Латр де Тассиньи во сне мог, так как имел морское звание, повернуть корабль обратно, помешать его отплытию. Я спорил с ними, умолял отпустить меня. Де Латр (работал одновременно в таможенной службе?) попросил у меня документы. В моем бумажнике он увидел банкнот в триста тысяч долларов. «Откуда у вас такое состояние?» Потом еще и еще деньги. Какое богатство!.. Вдруг я оказался в Испании, в маленьком испанском порту, потом в Риме скрывался в одном доме в старом квартале. Быть может, я бежал и приехал в Рим? Но наткнулся на выследившего меня Ж. М. Серро. Он предлагает мне, я колеблюсь, встретиться с де Латром де Тассиньи... который хочет мне только добра, как он уверяет, «но», говорит де Латр (и мы снова оказываемся на корабле, который из испанского порта должен увезти меня в Америку), «вам надо будет заплатить (не деньгами) за проезд, вы будете мыть палубу, стирать белье матросов, чистить кастрюли, готовить еду, подниматься на мачты и т.д». Огромный- огромный корабль, я не смогу закончить свою работу за время поездки, какой бы долгой она ни была!.. «Скорее,— говорю я себе,— скорее проснуться и не приступать к этой чудовищной повинности, невыполнимой задаче...» И действительно, я просыпаюсь. Я освобожден и свободен. Облегчение... Хотя мне трудно в это поверить! Я еще на три четверти во сне и спрашиваю себя, на корабле я или нет. Встаю и иду в конец коридора, открываю дверь в кухню: я в своей квартире, мне нечего бояться! Личные проблемы—самые безотлагательные. В любом случае сквозь их призму каждому человеку видятся всеобщие, мировые проблемы. Каждый по- разному выражает общую страсть. И каждый в отдельности может узнать себя в чужой страсти. Следовательно, напрашивается вывод, что индивидуальное сливается со всеобщим. Каждый универсален. Индивидуальными могут быть лишь некоторые любопытные мелкие детали. Но правда ли это? Думаю, что самое индивидуальное, самое частное—и есть самое универсальное. Не об этом ли говорил и Жид? (Великий писатель отодвинутое тень, несомненно, за свое неприятие Москвы и Советов. Но эта карта не играет против Пруста. Может быть, потому что Пруст не высказался по этому поводу.) |
| — А как он поет! — восхищалась г-жа де Реан. — Надо, чтобы он спел все свои арии! — заявил г-н де Реан. После обеда направились в гостиную. Дети шли впереди. Когда г-жа де Реан входила в комнату, она услышала отчаянный крик. Вбежав, она увидела детей, застывших от ужаса и показывающих на клетку со снегирем. Прутья клетки были разломаны и из нее на пол спрыгнул Бо-миньон. В его пасти бился несчастный снегирь. Г-жа де Реан тоже закричала и кинулась к коту, чтобы заставить его выпустить птичку. Бо-миньон забился под кресло. Г-н де Реан схватил каминные щипцы и хотел огреть ими кота, но тот ловко увернулся и помчался к полуоткрытой двери. Г-н де Реан гонял его из комнаты в коридор и обратно. Несчастный снегирь уже не трепыхался. Наконец, г-н де Реан дотянулся до негодника каминными щипцами. Удар был такой сильный, что пасть кота раскрылась и снегирь выпал. Кот свалился замертво, два — три конвульсивных движения и он больше не шевелился — щипцы угодили ему в голову. Г-жа де Реан и дети носились следом за г-ном де Реаном и вбежали» комнату при последних конвульсиях кота. — Бо-миньон! Мой бедный Бо-миньон зарыдала Софи. — Снегирь! Несчастный снегирь! — кричал Поль. — Друг мой, что вы сделали?! — воскликнула г-жа де Реан. — Покарал виновного, но не смог спасти невинного — ответил г-н де Реан. — Снегирь погиб, задушенный мерзким Бо-миньоном. который больше уже никого не погубит. Я убил его нечаянно. Софи не осмелилась ничего сказать, но она долго оплакивала Бо-миньона, которого нежно любила, несмотря на все его недостатки. — Я же предупреждала, — говорила она Полю, — что Бог его накажет за жестокость к птицам. Увы! Бедный Бо-миньон! Он погиб по собственной вине. Глава 18. Рабочая шкатулка Когда Софи попадалась на глаза какая-нибудь понравившаяся ей вещь, она принималась ее выпрашивать. Если мама ей отказывала, она не успокаивалась и продолжала просить до тех пор, пока мама, рассердившись, не отсылала ее из комнаты. Но даже после этого, вместо того, чтобы отвлечься от своей навязчивой идеи, девочка продолжала думать только об одном. |
| А на Москве-де исстари за патриархом которые слободки были и в тех-де слободках жили патриаршии бобыли и патриаршего двора сторожи, повары, конюхи и мастеровые люди патриаршего ж двора; а ныне-де на Москве и около Москвы в слободах живут многие торговые промышленные люди и кабацкие откупщики. А в Нижнем-де Новгороде на посаде в одной Благовещенской слободе за патриархом торговых и ремесленных людей сверх писцовых книг больше шестисот человек, которые в той слободе сошлись из разных городов и поселились для своего промысла и легости. Да исстари-ж-де, до московского и после московского разорения, около Москвы, за Земляным городом, были животинные выпуски по всем дорогам, от города версты по три, и по четыре, и по пять, а в городах около посадов были животинные выпуски большие и в лес выезды по дрова; а ныне-де около Москвы в городах около посадов животинных выпусков не стало, потому, изъяли бояре и ближние люди и московские дворяне, и дьяки под загородные дворы и огороды, а монастыри и ямщики те животинные выпуски распахали в пашню и в леса-де выезда по дрова не стало. И великий государь пожаловал бы их гостей и торговых посадских людей всего московского государства; на Москве и около Москвы, и во всех городах, на посадах и около посадов в слободах никаким торговым и промышленным людям за патриархом и за властями, и за монастыри, и за бояре, и за ближними и думными и всяких служивых чинов людьми, быти не велел; а велел бы великий государь на Москве и около Москвы в слободах, и во всех городах на посадах и около посадов по слободам, всяким торговым и промышленным людям быть за собой великим государем в тягле и в слободах с ними вместе равно, чтоб-де никто в избыли не был и чтоб-де государским милосердным воззрением во всем народе мятеж и ссоры, и межусобия от той розни ни в чем не было, и опричь бы великого государя те торговые и промышленные люди ничьим именем не назывались, и животинные выпуски около Москвы и в городах около посадов и в леса для дров выезд указал бы великий государь устроить по-прежнему. |
| – Осиный рой? – сказал де Браси. – Просто трутни, у которых и жала нет. Ведь все они – обленившиеся рабы, которые бегут в леса и промышляют грабежом, чтобы не работать. – Жала нет? – возразил Фрон де Беф. – Стрела с раздвоенным концом в три фута длиной, что попадает в мелкую французскую монету, – хорошее жало. – Стыдитесь, сэр рыцарь! – воскликнул храмовник. – Соберем своих людей и сделаем против них вылазку. Один рыцарь и даже один вооруженный воин стоят двадцати таких вояк. – Еще бы! – сказал де Браси. – Мне совестно выехать на них с копьем. – Это было бы верно, – сказал Фрон де Беф, – будь это турки, или мавры, сэр храмовник, или трусливые французские крестьяне, доблестный де Браси, но тут речь идет об английских йоменах. Единственное наше преимущество – рыцарское вооружение и боевые кони. Но на лесных тропинках от них проку мало. Ты говоришь, сделаем вылазку. Да ведь у нас так мало народу, что едва хватит на защиту замка! Лучшие из моих людей – в Йорке; твоя дружина вся целиком там же, де Браси. В замке едва наберется человек двадцать, не считая той горсти людей, которые принимали участие в вашей безумной затее. – Ты опасаешься, – спросил храмовник, – что их набралось достаточно, чтобы пойти на приступ замка? – Нет, сэр Бриан, – ответил Фрон де Беф, – у этих разбойников, правда, очень отважный начальник, но без осадных машин, составных лестниц и без опытных руководителей они ничего не поделают с моим замком. – Разошли гонцов к соседям, – сказал храмовник, – пускай поторопятся на выручку к трем рыцарям, осаждаемым шутом и свинопасом в баронском замке Реджинальда Фрон де Бефа. – Вы шутите, сэр рыцарь! – отвечал барон. – К кому же послать? Мальвуазен, наверное, успел уже отправиться в Йорк со своими людьми, остальные мои союзники – тоже. Да и мне самому следовало бы быть там, если бы не эта проклятая затея. – Так пошли в Йорк отозвать наших людей обратно, – сказал де Браси. – Если эти бродяги не разбегутся, завидя мое знамя и моих стрелков, я скажу, что они храбрейшие из разбойников, когда-либо пускавших стрелы в зеленых лесах. |
| Ну, прости же и ты меня и молися Бога для о мне. Я ведь надеюся на молитвы те ваши. Посем мир вам и благословение, и по поклонцу рядом всем. И Устине-старице с побратимом мир и благословение. Терпите, светы мои, о Христе. Многогрешный инок Епифаний, милости у Христа Бога прося, а ваши святыя молитвы в помощь себе призывая, благословение вам Христово приписал. Не забывайте нас, светы, новые исповедницы, во святых своих молитвах. В лето ... отступника християнскаго 1818 , Быша три исповедницы, жены – болярони: Глебовская жена Ивановича Морозова Федосья Прокопьевна, во инокинях Феодора-схимница, и сестра ей бе, нарицаемая княиня Урусова, Евдокея Прокопьевна, с ними же дворянская жена Акинфея Ивановича Данилова Мария Герасимовна. Беша бо Феодосья и Евдокея дщери мне духовныя, иместа бо от юности житие воздержное и на всяк день пение церковное и келейное правило. Прилежаще бо Федосья и книжному чтению и черплюще глубину разума от источника словес евангельских и апостольских. Бысть же жена веселообразная и любовная. Многими дньми со мною беседующе и разсуждающе о душевном спасении. От уст бо ея аз, грешный протопоп, яко меда насыщашеся. Глаголаше бо благообразная ко мне словеса утешительная, ношаше бо на себе тайно под ризами власяницу белых власов вязеную, безрукавую, да же не познают человецы внешнии 1819 . И, таяшесь, глаголюще: «Не люблю я, батюшко, егда кто осмотрит 1820 на мне. Уразумела 1821 , де, на мне сноха моя, Анна Ильична 1822 , Борисовская жена Ивановича Морозова. И аз, де, батюшко, ту волосяницу и скинула, да потаемне тое зделала. Благослови, де, до смерти носить! Вдова, де, я молодая 1823 после мужа своего, государя, осталася, пускай, де, тело свое умучю постом, и жаждею и прочим оскорблением 1824 . И в девках, де, батюшко, любила Богу молитися, кольми же во вдовах подобает прилежати о души, вещи безсмертней, вся, де, века сего суета тленна и временна, преходит бо мир сей и слава его. Едина, де, мне печаль: сын Иван Глебовичь молод бе, токмо лет в четырнатцеть; аще бы ево женила, тогда бы и, вся презрев, в тихое пристанище уклонилася». О свет моя, чево искала, то и получила от Христа! |
| Райский сад Лопе де Вега К 450-летию Лопе де Вега нужно сказать нечто не очень юбилейное. Читают его крайне мало. Зато любят фильм по его пьесе ‘Собака на сене’. 25 ноября, 2012 К 450-летию Лопе де Вега нужно сказать нечто не очень юбилейное. Читают его крайне мало. Зато любят фильм по его пьесе ‘Собака на сене’. Было у великой испанской литературы 16-17 веков три сына: старший – Сервантес, средний – Лопе де Вега и младший – Кальдерон. Первенца Сервантеса по-прежнему читают и смотрят киноверсии приключений Дон-Кихота. Последыша – Кальдерона – помнят, в основном, филологи. Феликс Лопе де Вега и Карпио, как всегда, в золотой середине. К его 450-летию, которое приходится на 25 ноября, нужно сказать нечто не очень юбилейное. Лопе де Вега читают крайне мало. Зато любят фильм по его пьесе «Собака на сене», снятый в 1977 году Яном Фридом на «Ленфильме». Можно ли назвать эту музыкальную комедию культовой? Пожалуй. Ведь потом миллионы советских девочек копировали ломкие интонации Маргариты Тереховой — Дианы, томились по Михаилу Боярскому – Теодоро. Был прекрасен в своей по-карнавальному веселой и бесшабашной роли Армен Джигарханян – Тристан. А какой великолепный комический калейдоскоп – Зинаида Шарко, Николай Караченцов, Игорь Дмитриев, Эрнст Романов! Лопе де Вега предложил блистательную драматургию, Ян Фрид – мастерство режиссера и актерские таланты. И получилась классика, которая со временем не стареет, но лишь покрывается благородной патиной. Штрихи к портрету Умный усталый взгляд государственного мужа, секретаря самого герцога Альбы (того, кого резонно демонизируют отечественные историки), темень и свет – вот и все краски. Таков самый известный портрет Феликса Лопе де Вега. И даже знаменитого возрожденческого плоеного воротника на нем нет. Лопе де Вега Этот воротник неожиданно «пролез» в причудливую подпись драматурга, в хвосте такую волнистую, что сразу понятно: Лопе – маньерист до кончиков ногтей. Из-под его пера за 72 года его жизни вышло 2000 пьес – и маньеристских шедевров, и неплохих поделок. Дожили до наших дней 425 произведений. А помнят все почти исключительно «Собаку на сене». И только специалисты, наморщив лоб, вспоминают еще «Овечий источник» и «Учителя танцев». |
| " Это ваши люди, мессир, вы ответите за них перед Богом " ,- сказал Венсан де Поль адмиралу де Гонди. Тот никогда прежде не задумывался об условиях, в которых содержатся его гребцы, и разрешил своему духовнику делать все, что тот посчитает нужным. С двумя другими священниками де Поль отправился в каторжные тюрьмы. Сначала они не знали, как подступиться к заключенным, которые встречали их проклятьями, и начали с того, что стали сами промывать и перевязывать раны и язвы. Через некоторое время заключенные уже не перебивали их, когда они говорили о Спасителе и Его искупительной жертве. На собранные друзьями и благотворителями деньги Венсан построил в Париже больницу для лечения больных каторжников. Узнав об этом, король Людовик XIII назначил его капелланом королевских судов с привилегиями морского офицера и жалованием в 600 ливров. В 1625 г. Венсан де Поль основал общества призрения галерных каторжников в портовых городах Марселе и Бордо. У него нашлось много последователей, которые взяли на себя продолжение дела, и де Поль вернулся в столицу. Новые апостолы Опыт в Шатийон-ле-Домб и поместьях де Гонди убедил Венсана де Поля в необходимости создать группы священников, которые бы, переходя с места на место, проповедовали Евангелие во французских провинциях и могли служить примером для подражания. Официальной датой создания конгрегации священников-миссионеров считается 17 апреля 1625 г. Сначала общество состояло лишь из де Поля и еще двух священников. Отправляясь на проповедь, они отдавали ключ от дома соседям. Число миссионеров росло медленно, через 10 лет их было всего 33, но Венсан не беспокоился: " Дела Божьи совершаются не тогда, когда этого желаем мы, - говорил он, - но тогда, когда этого желает Бог. Не нужно упреждать Провидение " . Члены конгрегации должны были посвятить свою жизнь миссионерской работе. Их расходы оплачивались из общего фонда, они не могли ничего брать у паствы безвозмездно или даже останавливаться на ночлег без оплаты. В их обязанности входило произнесение двух проповедей в день, уроки катехизиса и организация помощи больным и неимущим. Девять месяцев в году посвящались миссионерству, а три - молитве и подготовке. |
| Несмотря на то, что немногочисленное – в 7 – 4 человека – братство Наглимозерской пустыньки допетровским правительством было обильно обеспечено и денежной царской ругой и наделено «без перекупки» – «без наддачи» – огромными водами и землями, оно – братство это – не умело и не хотело извлекать из этих земель и вод своих выгод, не желало приложить труда, чтоб, по крайней мере, толковым сельским хозяйством снискивать себе пропитание. Это говорим потому, что наглимозерские чернецы, не прилагая личного уменья и труда к земле, принуждены были, при своем огромном водно-земельном владении – бедствовать... Однако и несмотря на бедность наглимозерских монахов, несмотря на то, что митрополичьи «посланные подвод и кормов у них не имали», несмотря, наконец, и на то, что «и дорога большая к ним не бывала», – все таки «лекшмозерский петровский поп Семен Андреев, с причетники, посланных наших – говорит со слов наглимозерцов митрополит Корнилий в своей грамоте – стали вновь к ним привозить и подводы наваливать, чего и вечно не бывало. А сам он подводы, с причетники, только возят до них – «версты с три. А прежние де тое волости попы, с причетники, возили мимо их и на прогонной счет с ними он, строитель, с братией, не бывали; а начали де он, поп Семен, с причетники, подводы привозить тому назад всего лет с пять. А когда де у них в пустыни лошадей не лучитца и они де, поп с причетники, емлют за подводы деньги за десять верст. А приход де у него попа Семена большой – крестьянских сто двадцать дворов; да у него ж де церковная белая деревня», объясняли архиерею наглимозерцы, забывая пословицу: «в чужих руках ломоть – всегда велик»!.. – «И от тех де подвод они (чернецы) вечно разорились, и только де ис той пустыни врознь разбрестись»... Вследствие такой несправедливости попа лекшмозерского погоста Семена Андреева строитель Наглимозерской пустыньки иеромонах Филарет, с братиею, и вынужден был в мае 1689 г. обратиться с челобитной к новгородскому митрополиту, прося «пожаловать ево, строителя Филарета, с братьею, не велети б подвод ему, попу с причетники, к ним в пустыню привозить и за подводы денег с них имать». В июне того же года состоялось, по поводу сей челобитной, архиерейская грамота в желательном для пустыни смысле 561 . |
|
|
