| По вопросу о народности «Русскому вестнику» возражали также «Отечественные записки», поддержанные Достоевским в статье «Книжность и грамотность» (Время. 1861. «„Русский вестник“, — отмечал здесь Достоевский, — бесконечно неправ, говоря, что „там, где идет спор о народности, там, значит, ее нет“, и „Отечественные записки“ совершенно правы, отвечая ему на это…». 289 «Иван Александрович! Ступайте управлять департаментом!»— Цитата из «Ревизора» Гоголя (д. III, явл. 6). В данном случае Достоевский применяет против Каткова его же полемическое оружие. В полемике с «Временем» Катков обвинял сотрудников этого журнала, метя, главным образом в Достоевского, в хлестаковщине, фразерстве и фанфаронстве. 290 …один я соловей — Нет, вы нам сами сделайте свое собственное фью-фью-фью, как говорит г-н Щедрин..:— Стремясь уязвить самолюбие Каткова, Достоевский ставит его на одну доску с автором бессодержательных и претенциозных обличений, высмеянных в очерке Щедрина «Литераторы-обыватели» (Современник. 1861. Обращаясь к этому обличителю, Щедрин писал: «Вспомните, mon cher, что соловей потому имеет право наслаждаться самим собой и заслушиваться до опьянения своих песен, что песни, которые он поет, суть его собственные песни! Сделайте-ка нам ваше собственное „фю-ию-ию-ию“, и тогда я первый готов буду признать ваше право на самонаслаждение» ( Салтыков-Щедрин M. E. Собр. соч.: В 20 т. M., 1965. T. 3. С. 452). 291 «..Щедрин, которого вы так хорошо знаете» — намек на то, что большинство очерков из циклов «Губернские очерки» и «Невинные рассказы» (1856–1857) впервые публиковались в «Русском вестнике» В течение 1857 г. в типографии Каткова было отпечатано также несколько отдельных изданий «Губернских очерков». 292 …жизнь придет сама собою и принесет что-нибудь, самое лучшее, аглицкого товару-с… — Намек на англоманство Каткова, которое особенно желчному осмеянию подвергнется несколько позже в статье Достоевского «Щекотливый вопрос» (октябрь 1862 г.). 293 Налагаете бремена тяжкие и неудобь-носимые… и т. д. — Достоевский имеет в виду слова из Евангелия: «И вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них» (Евангелие от Луки, гл. |
| (8) «Байрон говорил…». Взятие Измаила описано в восьмой песне «Дон-Жуана» (см. строфу LXIII), поездка Дон-Жуана в Петербург – в IX песне (см. строфу XXX). (9) «Сон Сарданапалов». В монологе Сарданапала в трагедии Байрона «Сарданапал» (действие IV, явл. I). Карикатура, о которой говорит Пушкин, была издана не в Варшаве, а в Лондоне в 1795 г. и изображала Суворова, подносящего Екатерине отрубленные головы женщин и детей после взятия Варшавы. (10) «В лице Нимврода…». В сне Сарданапала так описывается образ Нимврода: «Это был по своим чертам великан, и его взор был неподвижен, но сверкал: его длинные локоны ниспадали на широкие плечи». (11) Лорд Мидас. Под этим именем Пушкин изобразил графа М. С. Воронцова, своего бывшего одесского начальника. (12) «Coquette, prude ». В черновике афоризм оканчивался: Prude мужского рода не имеет, но есть мужья – prudes. (13) «Появление „Истории государства Российского“…» – отрывок из автобиографических записок Пушкина (см. т. VIII, «Карамзин»). (14) «Идиллии Дельвига…». Этот отрывок был выпущен в печати, как относящийся к издателю «Северных цветов». Материалы к «Отрывкам из писем, мыслям и замечаниям» Здесь собраны те отрывки, которые находятся в черновиках предыдущей статьи, но не вошли в ее беловой текст. Опубликованы: «Дядя мой…» в 1922 г., «Сумароков…» в 1909 г., «Если всё…» в 1937 г., «У нас…» в 1928 г. (1) «Дядя мой однажды занемог». Этот отрывок является пародией на афоризмы Василия Львовича Пушкина, напечатанные в «Литературном музеуме» на 1827 г. (вышел в свет в марте 1827 г.). В. Л. Пушкин назвал эти афоризмы «Замечания о людях и обществе». Там находятся такие изречения: «Многие из нас готовы на советы, редкие на услуги. Тартюф и Мизантроп превосходнее всех нынешних трилогий. Не опасаясь гнева модных романтиков и несмотря на строгую критику Шлегеля, скажу искренно, что я предпочитаю Мольера – Гёте и Расина – Шиллеру. Французы перенимали у греков и сами сделались образцами в драматическом искусстве». (2) «Если всё уже сказано…». Пушкин цитирует статью Вяземского «Сочинения в прозе В. Жуковского», напечатанную в «Московском телеграфе», 1826, Ср. статью «Об обязанностях человека. Сочинение Сильвио Пеллико». |
| Однако, обратившись к конкретным случаям употребления витать в русском литературном языке конца XVIII – начала XIX b., легко убедиться в том, что словари Академии Российской не уловили новых, все острее выступающих оттенков в значении этого слова. Например, показательны примеры употребления витать в поэтическом языке Державина, еще акад. Я. Гротом подведенные под значение «носиться в воздухе» 71 : А здесь по воздуху витает Пернатых, насекомых рой. (Утро) Также у Державина: Чей мне взор и лепетанье Вспомнит ангелов витанье? (Плач царицы) В послании Г. Р. Державина «К А. С. Хвостову»: Цыплята Солнцевы, витающи муз в крове, Хоть треснуть, а прочесть вирш долженствуют тьму. Но у П. А. Катенина в «Старой были» (Северн. цветы на 1829, с. 41–42): На сучьях серебряных древесных Витает стадо птиц прелестных, Зеленых, алых, голубых... Ср. также у В. А. Ушакова в языке романа «Киргиз-Кайсак»: «Если каждое живущее существо имеет своего Ангела-Хранителя, то около непорочного младенца должен быть целый сонм сих небесных витателей» (ч. 1, с. 3). «Сжатые города образованных наций, душные кабинеты мудрецов и ученых как будто служат посмеянием для крикливых стай галок и ворон, свободно летающих по воздуху над сими суетными и скучными виталищами разумных тварей!..» (с. 12). У Карамзина: «...в глуши дремучих лесов витают пушистые звери и сама Природа усевает обширные степи диким хлебом» (Ист. Гос. Рос. 1843, кн. 3, т. 9, гл. 6, с. 218). У Тургенева в рассказе «Малиновая вода»: «Степушка и не жил у садовника: он обитал, витал на огороде». У А. Н. Островского в пьесе «Василиса Мелентьевна» старинное употребление глагола витать (в значении «пребывать, находиться»): «Луна чиста, но в области луны Витает бес...» (д. 5, явл. 3). В языке духовенства и выходцев из него слово витать могло сохранять свои церковнославянские значения даже во второй половине XIX – в начале ХХ в. Например, у М. А. Антоновича в статье «Из воспоминаний о Н. А. Некрасове»: «Она [фантазия Некрасова. – В. В.] не уносилась быстрыми полетами в неземные сферы, в заоблачные выси, в страну прекрасных грез и мечтаний и не создавала там неожиданных и необычайных, грандиозных, сказочных образов и картин. |
| Но не только этот психологический фактор, красноречие самой страсти, но и другой, исторический фактор сыграл роль в многословном красноречии или красноречивом многословии шекспировской эпохи; это — Ренессанс и гуманизм. Они развязали языки всем, без различия сословий и рангов. Шекспир сын своей эпохи — позднего Возрождения. У Шекспира все философствуют, даже те, которым в сущности философствовать не полагается, по крайней мере на сцене: короли и герцоги, офицеры и солдаты, привратники и слуги, наемные убийцы, могильщики и тюремщики, священники и монахи, писцы и хозяйки таверн. Философствуют при всех обстоятельствах: на троне, в тюрьме, при объяснениях в любви, убийствах невинных людей, в разгар битвы, перед сном и перед смертью, перед убийством и после убийства. Так, в «Ричарде III» (д. 1, явл. 4) 2й убийца философствует о совести перед убийством спящего Кларенса: «Я с нею (совестью) не хочу возиться; это опасная вещь, она делает человека трусом. Человек не может украсть, она его видит; человек не может поклясться, она ему перечит; человек не может согрешить с женою ближнего, совесть его обличает. Это краснеющий и стыдливый дьяволенок, смущающий душу человека и наполняющий ее препятствиями. Его гонят из городов и сел, как опасную тварь, и всяк, кто хочет пожить приятно, должен с ним расстаться и жить без него». Философия тюремщика из «Цимбелина», ведущего Постума на казнь: «Тяжелый счет для вас, сэр; но да утешит вас то, что вы больше уже не будете расплачиваться, не будете трусить трактирных расчетов, от которых часто уходить не совсем весело, хотя они и способны вызвать веселье; вы приходите слабые, от жажды покушать, а уходите, качаясь от того, что через край хлебнули; сердитесь и на то, что много забрали; и кошелек и череп пусты; череп немного тяжелее, потому что был уж слишком пуст, а кошелек полегче оттого, что был чересчур тяжел; о! вы теперь поквитаетесь со всеми этими противоречиями! о, милосердие веревки ценою в пенни! она в один миг кончает тысячные расчеты; вы не найдете более верного дебета и кредита; с нею разом квитается и прошедшее, и настоящее, и будущее.— Ваша шея, сэр, вместе и перо, и книга, и счеты! итог подводится немедленно!» Постум, жаждущий смерти, охотно поддерживает этот философский разговор. |
| Чувство и страсть имеют не только свою мысль, но и свой язык для выражения. Этот язык исчерпывает все оттенки чувства и страсти, находит все красивые и сильные слова. Никто не умел одеть чувства в такие яркие словесные одежды, как Шекспир. И здесь он — непревзойденный мастер. Страсть у Шекспира всегда красноречива. Язык страсти, бурный и сбивчивый, убеждает, но не всегда убедителен, но всегда хватает через край. Он повторяется, блуждает и возвращается к исходному пункту. Отсюда неизбежные повторения, многословие, многоречивость, болтливость, переходящая за грани смешного. И нельзя сказать, что это — темпераментная болтливость южанина. Нет, герои Шекспира большею частью англичане, если даже действие происходит в Италии, в Древнем Риме, или Египте, что отметили Гете и Достоевский, а англичане известны своею лаконичностью. Перед страстью все равны, южане и северяне. Страсть не знает пределов и границ, и язык ее не знает меры. Характерен для Шекспира и своеобразный пафос страсти… но перейдем к примерам. Чтобы дать страсти предельное выражение, Шекспир прибегает часто к монологам. Кент («Король Лир») говорит: «Смыкайтесь мирно, усталые глаза! Что вам смотреть на этот дом стыда и бессердечия! Прощай, фортуна бодрая!» (действие 2, сц. 2). Король Лир (хватаясь за грудь) говорит: «Я чувствую — мне старая болезнь сжимает грудь, прочь, недуг злой! Не время тебе меня терзать!» (д. 2, сц. 4). Пример красноречия — знаменитый монолог Якимо в спальне спящей Иможены или монолог Постума о женщинах. Иможена говорит Пизанио, который должен ее убить по приказу: «Возьми его (меч), пронзи им чистый храм моей любви, пронзи им это сердце! Не бойся, в нем все пусто, кроме скорби! Там нет уж господина твоего, Который был сокровищем его. Свершай же свой приказ, рази!» Или дальше, после отказа Пизанио,— длинная тирада и заключительные слова: «Поскорей, прошу тебя! Барашек просит мясника! Где нож твой!» Гневные тирады слуги Тимона Афинского, Фламиния: «Пускай в котел червонцы эти бросят!» (д. 3, сц. 1) и другая тирада в доме Семпрония (там же, сц. 3). Клотен восклицает: «Меч, вылезай на кровавое дело! Фортуна, дай мне их в мои руки!» («Цимбелин» д. 4, явл. 1). Верх многоречивости — у короля Генриха и у Фальстафа («Генрих IV», чч. 1 и 2). Отметим еще к тому же натянутые остроты, преувеличенные сравнения и метафоры в речах Меркуцио («Ромео и Юлия»). Образец безвкусицы — поведение Фальстафа, который вонзает нож в сердце и бедро убитого «Горячего» , чтобы похвастаться потом, что это он убил его. Известны монологи кормилицы и монаха в «Ромео и Юлии». Монолог привратника в «Макбете» возмущает даже самых горячих поклонников Шекспира. Особенно многоречивы и красноречивы у Шекспира слуги, привратники, сторожа и солдаты. Может быть, Шекспир хотел прибавить роли малым артистам, приятелям своим по лондонской сцене? |
| л. 358 об.: молитва для усопшего священника: Благодарим Тя, Господи, Боже наш, яко твое единого...; такой же текст в Требнике, Москва 1956, л. 159: молитва 2-го антифона погребения священника. Молитва находится в Барб. 336, с. 508 228): молитва по усопшему монаху: Δσποτα Χριστ Θες μνος χων θανασαν... (Гоар, 449); в Потребнике, Москва 1623, ее нет, но есть в Требнике, Москва 1956, л. 155 об.: молитва 1-го антифона погребения священников: Владыко, Господи, Боже наш, едине имеяй бессмертие... Разница между изданиями 1636 и 1956 годов легко объясняется литургической реформой Никона (1654), которая имела цель, между прочим, унификации текстов, до сих пор сильно расходящихся. Современный московский Требник совпадает с требником Гоара (451–453) и с греческим ( Рим 1873 , с. 289–292; Афины 1927, с. 329–334): чин заупокойный для священника: и явл. молитвами 3-х антифонов службы чрезвычайно сходной с древней Панихидой (Паннухис), которой мы займемся далее в IV отделении, с. 205. См. и Bruni (примеч. 9) с. 158–164. 201–203. 355 Ср. н. 21: " Е σπερινν – Вечерня, применяемое также к Паннухис. Вечерня часто называлась Λυχνικν – Светильничное. 356 Описание рукописей, хранящихся в архиве Св. Правит. Синода, I, Санкт-Петербург, 1904, с. 309–10. 357 Эта молитва кажется молитвой Гротт. ΓβΙ: молитва (отпустительная), когда льют в могилу священный елей (или миро) Μνσθητι Κριε Θες μν ιο ν πστει κα λπδι. (Гоар, 437). Потребник, Москва 1623, л. 377: Помяни, Господи, Боже наш, еже о вере и надежде... 359 Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской Духовной Академии, III, Казань 1898, с. 12. 362 Боже духов и всякия плоти,..: Θε ς τν πνευμτων κα πσης σαρκς... находится в Барб. 336, с. 502 424) (Гоар, 424), как первая молитва для усопшего, следуемая главопреклонной молитвой В других рукописях или печатных книгах – первая – или единственная – молитва, которую священник произносит над покойником еще дома; она повторяется на протяжении всего чина похорон до погребения, что не имеет места в Барб. |
| Уже в первых суждениях о пьесе, тогда еще не напечатанной (см. в примечаниях выдержки из статей 1914 г.), высказывалась справедливая мысль о близости ранней драмы к пьесе «Иванов». Сопоставление идейного замысла и основных персонажей пьес (Платонов – Иванов, Трилецкий – Львов, Софья Егоровна – Саша) приводит к выводу, что «Безотцовщина» была использована Чеховым как драматургический материал для «Иванова». Фамилия Войницев возобновилась в Войницком из «Лешего» и «Дяди Вани». Персонажи «Трех сестер» (Ирина, Тузенбах) тоскуют по работе, но «труду в поте лица». Исток этой идеи также заложен в первой пьесе (монолог Софьи Егоровны в д. III, явл. 1). Сюжетная основа последней комедии Чехова – «Вишневый сад» – может быть сопоставлена с мотивом продажи имения в «Безотцовщине». Далекий и явственный след оставил в книгах зрелого Чехова образ конокрада Осипа, предшественник бродяги Мерика из драматического этюда «На большой дороге» и рассказа «Воры» (1890). Осип – психологический прототип Дымова из «Степи» и родоначальник целой группы «вольных» людей из рассказов 1883–1887 гг. («Он понял!», «Егерь», «Агафья», «Свирель», «Мечты» и др. См. подробнее о связи первой драмы с последующими пьесами и рассказами: Н. К. Пиксанов. Романтический герой в творчестве Чехова (образ конокрада Мерика). – Чеховский сб.; Л. Осипова. «Пьеса без названия» и ее проблематика. – В кн: А. П. Чехов. Сборник статей и материалов. Вып. 2. Ростов н/Д, 1960; М. П. Громов. Первая пьеса Чехова. – В кн: Литературный музей А. П. Чехова. Таганрог. Сборник статей и материалов. Вып. 3. Ростов н/Д, 1963). Обширная литература о первой пьесе существует за рубежом. В частности, в книге «Чехов…» Даниэль Жиллес писал: «„Платонов“ – это кулисы, из-за которых чеховские типы выйдут на свет рампы в „Иванове“, „Трех сестрах“, „Вишневом саде“ Этот молодой человек, вчера еще подросток, несомненно, глубокий драматург. В первой же своей попытке он пробует опрокинуть существующие драматические правила и заменить их своими. Мало того, что он ничего не заимствует у своих предшественников, он стремится революционизировать театр своего времени, создавая пьесу без сюжета, комедию, основа которой, в своем третьем измерении, глубоко драматична» (Daniel Gillès. Ychékhov ou le spectateur désenchanté. Julliard, 1967, р. 81–83). |
| писателя содержания и формы, идеи и слова, мыс[ли и] её выражения. 42 . В этом именно смысле Златоуст учит, [что] одни и те же божественные мысли св. писатели выра[жают] различным словами и оборотами речи, что пророче[ские и] апостольские Писания были точными изображениями [мыслей] составителей их, что просвещаемые Духом св. пис[атели] сознательно, с трезвой душой, здравым рассудком [и со]вершенной свободой говорили то, что получали свыш[е во] время богодухновенности. 43 . Смысл св. Писания – многоразличен. Иное д[ело -] понимать так, как сказано, иное – в смысле пер[енос] ном, иное же – двояко: чувственно и духовно. 44 . Основой понимания св. Писания служит см[ысл] буквальный, историко-грамматический, который пред[пола]гает дословное понимание исторического содержания [слова] Божия, объяснение предметов, действий и событий по [од]ному их содержанию, по чувственному их проявлен[ию.] 45 . Над голой буквой возвышается иносказание, [алле]гория; но аллегорический смысл определяется толь[ко по] указанию самого Писания. Само Писание обычно указы[вает,] когда и какие именно места имеют аллегорический см[ысл] так что мы не можем распоряжаться законами е[го по] произволу. 46 . От смысла аллегорического отличен смысл [ти]пический. В то время как аллегория содержит в [себе] смысл простой, только облечённый в образную реч[ь ти]пический смысл есть смысл двойственный. Он ос[новы]вается как на букве истории, так и на образе событи[я и] действия. 47 . Высшим родом духовного понимания явл[яется] анагогия ( ναγωγ α), имеющая место тогда, когда боговд[охно]венный писатель делает таинственные указания на [домо]строительство спасения людей во времени и вечност[и, не] вытесняя смысла историко-грамматического (о λυμαι [...] τ ν στορ αν μ γνοιτο), анагогия или содержится с ним [ря]дом, или возвышается над ним, так что самое [истол]кование делается двояким. 1 Ср. Guerike. H. Е. J. De schola quae Alexandriae floruit catechetica. Halis Sax. 1825. 8 ; II, 50. 176. 5 На это достаточно доказательств у Redepenning’a в его замечательном исследовании; „Origenes. |
| С. 26. М. Невахович — продолжает свой «Ералаш». — Михаил Львович Невахович (1817–1850) — карикатурист; издаваемый им альбом карикатур «Ералаш» выходил в 1846–1849 гг. отдельными выпусками, по четыре тетради в год. Во второй тетради за 1847 г. был изображен автор повести «Деревня» (1846) Григорович в крестьянской избе, в момент, когда на него вылили ушат помоев. Под карикатурой была подпись: «Литератор натуральной школы изучает не совсем удачно нравы и сердце Акулины в деревне», что дало повод Ф. Булгарину насмехаться над темами и сюжетами «натуральной школы» (Северная пчела. 1847. 25 янв. 40 С. 27. …подробнее поговорим в другой раз о карикатурах г-на Неваховича… — Это намерение Достоевского не было им осуществлено. 41 С. 29. …готовы обвинить своего же собрата, может бить, и потому только, что он не очень кусается, как уже заметил раз Гоголь. — У Гоголя в «Шинели» (1842) сказано: «…он был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновение налегать на тех, которые не могут кусаться. Фамилия чиновника была Башмачкин» (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1938. Т. 3. С. 141–142). 42 С. 30. ...пустится — в бретерство... - На эту тему был написан рассказ Тургенева «Бретер» (Отеч. зап. 1847. 1). 43 С. 30. ...с ума сойдет от амбиции... - Этот мотив был развит в «Двойнике» (1846). См.: наст. изд. Т. 1. 44 С. 34 …на жируэтку. — Жируэтка ( франц. girouette) — флюгер. 45 С. 38. И дым отечества нам сладок и приятен! — Слова Чацкого («Горе от ума», д. I, явл. 7) являются цитатой из стихотворения Г. Р. Державина «Арфа» (1798) («Отечества и дым нам сладок и приятен»; формула эта восходит к латинской пословице «Dulcis fumus patriae» («Сладок дым отечества») (лат.). 46 С. 40. …завтра — Марии Египетские-с… — День Марии Египетской отмечался 1 (13) апреля. 47 С. 43. …гусара, который на саблю опирался… — Подразумевается популярный романс М. Ю. Виельгорского на слова элегии К. Н. Батюшкова «Разлука» («Гусар, на саблю опираясь…», 1812–1813). Тот же романс вспоминает в «Преступлении и наказании» Катерина Ивановна. 48 |
| С. 402. …У нас был нашего полку первой роты капитан — терпеть капитанше? — Отрывок из комедии Д. И. Фонвизина «Бригадир» (д. IV, явл. 2). Курсив в тексте принадлежит Достоевскому. Достоевский цитирует текст «Бригадира», по-видимому, по отдельному изданию (СПб., 1817 или М., 1828). В изданиях сочинений Фонвизина 1830-1850-х гг. в приведенной Достоевским цитате было отличие. Вместо: «изрядная-изрядная молодка» там печаталось «изрядная молодка». 195 С. 403. …не бьет, значит, не любит. — Эта тема была развита в пародийной форме в одном из «Персидских писем» (1721) Монтескье. Делясь наблюдениями над нравами русских женщин, персидский посол в Москве сообщал своему другу в Париж: «Жена не верит, что сердце мужа принадлежит ей, если он ее не колотит» (письмо LI). 196 С. 403. …капитан Копейкин, «в некотором смысле кровь проливал». — Неточная цитата из «Мертвых душ» Гоголя (гл. X, «Повесть о капитане Копейкине»). 197 С. 404. …душа — tabula rasa… — Выражение, восходящее к сенсуалистической теории познания английского философа Д. Локка (1632–1704). Опровергая теорию врожденных идей, Локк доказывал, что представления и понятия людей возникают в результате воздействия предметов внешнего мира на органы чувств человека. 198 С. 404. Гомункул — человечек, которого можно получить, по фантастическим представлениям средневековых алхимиков, искусственным путем (лат. homunculus). 199 С. 404. …досталось же ему за Базарова. — Речь идет о статьях, в которых автор «Отцов и детей» обвинялся в клевете на молодое поколение, и в первую очередь о статье М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени», напечатанной в мартовской книжке «Современника» за 1862 г. «Время» тогда же выступило в защиту Тургенева и созданного им образа Базарова. Сочувственное отношение к Базарову не помешало, однако, критику журнала, декларировавшего свои «почвеннические» взгляды, признать, что «нигилизм» «детей» побеждается «самой жизнью». Н. Страхов писал: «Базаров — это титан, восставший против своей матери земли; как ни велика его сила, она только свидетельствует о величии силы, его породившей» (Время. 1862. С. 81). Положительная оценка образа Базарова была высказана также Достоевским в не дошедшем до нас письме его к Тургеневу. 200 |
|
|
