| — С чего бы ему там оказаться, мертвому монасю? — удивился я. — Ты не спрашивай, а делай, как я велел. Если найдешь, я тебя вознагражу. — Коли так, то поеду… Только я ведь не для наград служу тебе, Славич… О другой же миг снизу, с площади раздался дикий посвист, каковым может у нас свистеть один только ловчий князя Александра, полочанин Яков. Сей свист его зело знаменит по всей Словенской, и по всей Залесской, и по всей Нижней, и по всей Русской земле . Прошлым летом приезжали в Полоцк спорить с Яковом трое. Из Галича некто Ростислав, из Киева Димиша по прозвищу Шептун, да мой братан из Владимира, Елисей Ветер. Да куды там! Ни один из них и в полсвиста не осилили противу того, как полоцкий ловчий засвистать умеет. А когда мы поехали в Полоцк сватать Брячиславну, то сразу после того, как разрушили сыры, Брячислав Изяславич расщедрился и говорит: — Проси, князь Александр, чего хочешь в подарок. А наш умница Славич возьми да и сразу ему: — А отдай мне в услужение своего ловчего Якова. Мне такого ловчего зело не хватает. А коли не понравится ему у меня — обещаю обратно в Полоцк отпустить. Так Яков оказался в нашей дружине и покуда не помышлял о возвращении в Полоцк. В сей же миг тем посвистом с площади Яков хотел привлечь князя к себе — стало быть, люди не сведали, где Александр. — Что свищеши мене? — отозвался своим зычным, трубным голосом князь. Но тотчас на голубятне объявился новгородский слуга княжий Ратмир: — Свит Леско Славич! — со смехом обратился он к Александру со своим новгородским выговором: вместо «свет» — «свит». — Там от западныя страны гость тебя поглядеть желает. Важного чина — сам дидманливонских риттаров. Именем — Андрияш… Не то Вельвель, не то Венвен… Успиешь принять сию нерусь прежде церквы? — Успи-и-ию, — передразнивая Ратмирку, отвечал Ярославич. Он был вельми весел и, спускаясь с голубятни, еще пошутил: — Ишь ты, поглядеть желает! Будто я царь Соломон, а он — царица южичская. — Южичская, это какая? — спросил я, любопытствуя. — У которой ноги гусячьи оказалися? |
| Император Петр I создатель военно-морского флота России, был в Полоцке. Летом 1705 г Петр I посещал Полоцк во время руководства русской армией в Северной войне. Создатель флота останавливался в домике, который потом прозвали домик Петра I. Построен он был в 1692 году с использованием элементов стиля барокко. С 1998 года в домике Петра I открыта стационарная выставка «Прогулка по Нижне-Покровской, или Возвращение в Полоцк начала XX века». Это первая выставка в Беларуси, которая посвящена истории одной улицы. Недалеко от Полоцка в конце XVIII века стояла дворянская усадьба вице-адмирала Иллариона Афанасьевича Повалишина. Вице-адмирала неоднократно посещал город Полоцк, заезжая в Полоцкий иезуитский коллегиум к знаменитому художнику Ефиму Яковлевичу Спажинскому для изготовления своего портрета. Русский вице-адмирал, кавалер многих орденов, герой русско-шведской войны Илларион Повалишин похоронен в деревне Янковичи Россонского района Витебской области. На белорусские земли прославленный моряк приехал после отставки, здесь на берегу реки Дрисса Повалишиным была построены школа для крестьянских детей и храм усыпальница, тут он воспитал четверых детей, двое из которых также выбрали военную карьеру, отличились во многих сражениях, в том числе и при Бородино в 1812 году Переславский музей-заповедник, семейный портрет Повалишиных. 1803 г. Семейный портрет Повалишиных поступил в музей в 1918 году вместе с другими портретами и документами из деревни Семендяйка, бывшего имения Елизаветы Григорьевны Журавлёвой, урожденной Повалишиной. Она была внучкой известного флотоводца вице-адмирала Иллариона Афанасьевича Повалишина и последней хранительницей фамильных портретов. На трёх портретах, поступивших из Семендяйки, сохранились подписи живописца Ефима Спажинского. Так на «Семейном портрете» на оборотной стороне холста написано черной краской: «1803 года апреля 1 писан в Прихабах ж. Ефимом Спажинским. Авдотья Фёдоровна от рождения 37 лет, Ивану Ларионовичу 8-го года, Григорию Ларионовичу 6 лет, Авдотье Ларионовне 5-ый год». |
| Встреченный и принятый в Могилеве с великою любовию и усердием всеми сословиями, митрополит пересмотрел по просьбе членов Могилевского братства все грамоты, пожалованные ему патриархами Иеремиею, Феофаном, Кириллом Лукарисом и королем Владиславом IV, признал братство ставропигиальным, благословил его и объявил, что оно во всех духовных делах должно подчиняться непосредственно ему, митрополиту, как экзарху патриарха, а не Могилевскому епископу, для чего и выдал братству (15 июля) свою грамоту . В том же году на кафедру Могилевскую, Мстиславскую и Оршанскую избран и посвящен был новый епископ — Сильвестр Коссов, бывший профессором в киево-братской коллегии . На него пал выбор избирателей, белорусских дворян, или шляхты, может быть, потому особенно, что он сам был шляхтич из среды их, родившись в Витебском воеводстве. С естественным усердием принялся новый владыка за пастырские труды для своего родного края и вскоре по приезде в Могилев совершил обозрение своей епархии, стараясь везде возбуждать и поддерживать любовь к православию своими убеждениями. И 8 марта 1636 г. уже писал к мстиславскому городскому писарю: «Приехали ко мне в Могилев родомские священники, и, признавши меня пастырем, воздали мне поклонение и повиновение как пастырю законному, и учинили, согласно с канонами св. отцов, отречение от унии. Прошу принять их, именно о. Тимофея Борзиловского и о. Никифора Свиту, под свое покровительство и опеку и защищать их от всяких обид как людей благочестивых». Но униатский архиепископ Полоцкий Антоний Селява тотчас же принес жалобу королю, что Коссов, не довольствуясь правами, предоставленными неунитам на шестинедельном сейме 1635 г., и нарушая права, тогда же предоставленные униатам, самоправно приезжал в Полоцк и Витебск, старался привлекать к себе знатных людей и полоцких обывателей и возбуждал смятение против унии. И король, соглашаясь с Селявою, будто Коссов своим посещением названных городов действительно нарушил права униатов, прислал ему из Вильны приказание (от 1 мая 1636 г.), чтобы он впредь никогда не осмеливался ездить в Полоцк и Витебск, между тем как в королевской грамоте Бобриковичу, предместнику Коссова, прямо было сказано, что он беспрепятственно может посещать и Полоцк и Витебск . |
| Это заявление имело для Смогоржевского великое значение. К этому времени он уже получил известие, что австрийское правительство признает его духовную власть над австрийскими униатами. 768 Если бы он остался еще русским подданным, следовательно мог бы свободно управлять полоцкими униатами, хотя бы то через самостоятельного епископа, то стал бы в положение униатского митрополита прежних времен, над всеми униатами разделенной Польши, и под его властью эта разделенная Польша объединилась бы в одно духовное стадо, представитель которого он, Смогоржевский, связан дружбою с польским королем и многочисленными духовными латинскими лицами не иезуитского направления и с польскими государственными людьми. Это был бы униатско-польский контрпроект в сравнении с проектом полоцких иезуитов располагать поляков к России посредством русского образования и в сравнении с проектом Сестренцевича сближать их с нею посредством не-ультрамонтанского латинства. Смогоржевский удвоил свои хлопоты. Его местопребывание, Струнь, сделалось сборищем его польских друзей. Здесь имела пребывание упомянутая уже Борх. Сюда прибыла с компанией жена тройского кастеляна. Генерал Понятовский, прибывший в Полоцк тоже с компанией, побывал в Струне, полюбил это место и переселился сюда. Со дня на день Смогоржевский ожидал воеводу брестского и тройского кастеляна. Все это сборище, кроме двух последних, жило в Струне уже с 18 (7) мая, т. е. за 12 дней до приезда Екатерины. Понятовский был во главе этого сборища и мудро заслонял собою действительного хозяина – Смогоржевского. Отсюда это польское сборище делало наезды в Полоцк, обедало у жены Чернышева, представлялось австрийскому посланнику Кобенцелю. Смогоржевский отовсюду извлекал пользу. Он сблизился с Кобенцелем и получил дозволение писать к нему. Он сошелся даже с православным псковским архиепископом Иннокентием, изложил ему свое дело, встретил сочувствие и сейчас же дал об этом знать в Варшаву на случай надобности. 769 В тоже время Смогоржевский приготовлялся к торжественной встрече Екатерины и явно соперничал с иезуитами. Он приготовлял торжественные речи, оды на разных языках. 770 К приезду Екатерины польское сборище Смогоржевского, видно, успело сделать многое в его пользу. Екатерина, приехав в Полоцк 19 (30) мая, прежде всего, посетила униатскую базилианскую софийскую церковь , а затем в ней был и торжественно был встречаем Потемкин с множеством сенаторов и других лиц. Мая 20 (31) иезуиты затмили униатов торжественной встречею у себя Екатерины; но Смогоржевский надеялся затмить их в свою очередь 21 мая (1 июня) в день тезоименитства Константина Павловича, так как в этот день Екатерина предполагала присутствовать на служении Смогоржевского. |
| – А архиерейский визит – особо торжественный случай. В «Хронике» кроме интересных моментов из церковной истории есть и описания событий из истории общероссийской. Например, о покушении на императора Александра Николаевича, о войне на Кавказе… – И как люди переносили эти события. «Страшное событие 1-го марта поразило ужасом и невыразимою скорбью сердца всех верных сынов России», – писал владыка Савва. Митрополит Киевский Филофей этой трагедии не перенес, умер. В «Хронике» есть и такое воспоминание владыки: после коронации Александра III все были на торжественной трапезе, и владыка Савва там присутствовал. В разгар трапезы в зал влетел белый голубь. Все обратили на это внимание и истолковали в самом благоприятном смысле. К сожалению, пришлось опустить очень много описаний монастырей и храмов, которые владыка Савва посещал, «обозревая епархию». А там столько интересных подробностей!.. Можно даже сделать подборку по истории монастырей и храмов, многие из которых, к сожалению, не сохранились до наших дней. – Сколько епархий возглавлял архиепископ Савва? – Три: Полоцкую, Харьковскую, Тверскую. В Полоцкой епархии ему было очень трудно. Недавно воссоединенная из унии, бедная средствами духовными и материальными, епархия эта стоила преосвященному Савве многих забот и огорчений. Владыка изо всех сил сражался за свою паству. Труд его был поистине равноапостольный, за что владыка был отмечен Высочайшей грамотой. Епископ Савва много хлопотал о перенесении мощей преподобной Евфросинии Полоцкой из Киева в Полоцк Когда епископ Савва возглавлял Полоцкую епархию, он считал, что возвращению народа к православным корням, конечно, очень поспособствовало бы перенесение мощей преподобной Евфросинии, княгини Полоцкой, из Киева в Полоцк. Владыка столько сил к этому прикладывал, но ничего не мог добиться. Он советовался со своим приятелем Андреем Николаевичем Муравьевым, который жил в Киеве, как поступить, кому написать, кого просить походатайствовать. Андрей Николаевич отвечал, что всё бесполезно, никто ничего не отдаст. Но частицу мощей преподобной Евфросинии позволили взять в Полоцк. Святыню привезли из Киева с большой торжественностью. |
| Что прежде наша отчина была по реку Березыню, того мы для покою христианского отступаемся, но Полоцк со всеми пригородами и вся земля Ливонская в нашу сторону, к государству Московскому, и без этих условий сына нашего, Феодора, отпустить к вам на государство нельзя; к тому же он несовершеннолетний, против неприятелей стоять не может. Что же касается до вечного мира, то мы хотим его на таких условиях: Полоцк со всеми пригородами и Курляндия – к Литве, а Ливония – к Москве; Двина будет границею, а Полоцку и его пригородам с нашими землями граница будет по старым межам; и быть бы всем трем государствам на всех неприятелей заодно, а в короли выбрать цесарского сына, который должен быть с нами в братстве и подтвердить вечный мир; мы готовы жить с цесарским сыном точно так же, как бы жили с своим сыном Феодором, если б дали его вам в государи. Знаю, что некоторые из поляков и из ваших хотят выбрать меня самого в короли, а не сына моего, и гораздо лучше, если б я сам был вашим государем». Гарабурда отвечал на это, «что паны и шляхты рады выбрать его в государи, но чтобы он объявил, как этому статься? Он должен будет беспрестанно переезжать из одного государства в другое и все по отдаленности не будет в состоянии надлежащим образом оборонять свои государства; большое будет затруднение и относительно суда королевского; наконец, без принятия римской веры он не может быть коронован». Царь велел ему приезжать за ответом на другой день и, когда посол явился, стал опять ему говорить: «Мы на Московском королевстве, в Польше и Литве государем быть хотим и управлять всеми этими государствами можем и, приезжая, по нескольку времени оставаться в каждом. Причины, тобою приведенные, делу не мешают; в титуле нашем стоять прежде королевству Московскому, потом Польше и Литве, а для имени написать к Московскому государству Киев один, без пригородов; Полоцк с пригородами и Курляндию – к Литве, а Ливонию – к нашему государству Московскому; полный титул будет такой: божиею милостию господарь, царь и великий князь Иван Васильевич веся Руси, киевский, владимирский, московский, король польский и великий князь литовский и великий князь русский, Великого Новгорода, царь казанский, царь астраханский, а потом расписать области русские, польские и литовские по старшинству. |
| 11-го числа получил письмо из Витебска от преосвя- —311— щенного Антонина. Он писал от 8-го числа, в ответ на мое письмо от 1-го числа: «Милостивое письмо Вашего Высокопреосвященства от 1-го сего декабря премного утешило и ободрило меня. С удвоенным усердием и с большею решимостью буду теперь вести дело о перенесении святых мощей преподобной Евфросинии, Княжны Полоцкой, из Киева в Полоцкий Спасо-Евфросиниевский женский монастырь. Непременно воспользуюсь советом Вашего Высокопреосвященства – сослаться в моем представлении Святейшему Синоду на указ его от 12-го декабря 1872 г. за 2543 и на перенесение в Киев свят. мощей Симона, первого епископа Владимирского, и Лаврентия, епископа Туровского. Указ от 12-го декабря 1872 года оказался в архиве архиерейской канцелярии, с документами о перенесении части свят. мощей преподобной Евфросинии, между коими я имел утешение увидеть черновые отношения к Губернатору и предложения Консистории, писанные рукою Вашего Высокопреосвященства. Из Консистории-же прислали мне два дела о перенесении мощей преподобной Евфросинии, возбужденные Высокопреосвященнейшим Василием в 1858 г. и графом М. Н. Муравьевым – в 1864 г. По возбужденному Высокопреосвященнейшим Василием делу последовал из Святейшего Синода от 26-го июля 1860 года Указ, из которого видно, что в Бозе почивший Высокопреосвященнейший Исидор, бывший в то время митрополитом Киевским, с особенным усердием старался выразить свое несогласие на перенесение свят. мощей преподобной Евфросинии из Киева в Полоцк, вследствие чего было отказано Святейшим Синодом и Высокопреосвященному Василию и гражданам г. Полоцка… Что-же сказано Высочайшею Властью и Святейшим Синодом на ходатайство графа М. Н. Муравьева – неизвестно. Из дела видно только, что, по требованию графа, Высокопреосвященный Василий выразил самое полное сочувствие предпринятому им ходатайству о перенесении свят. мощей преподобной Евфросинии в Полоцк. 25-го ноября отправил я к Владимиру Карлов. Саблеру письмо, в котором, объяснив общее желание православного населения Полоцкой епархии, чтобы свят. мощи препод. Евфросинии были перенесены из Киева в Полоцк, – и |
| Монастырь хоть и не без сложностей, но постепенно отстраивался. В 1651 году игумен Каллист Дорофеевич Риторайский построил еще одну деревянную церковь – Покровскую. Марков монастырь стал оплотом Православия, потому что знаменитые Жировичский монастырь и Софийский собор находились в руках униатов. В тот период Марков монастырь подчинялся Киевской митрополии, которая относилась к Константинопольскому Патриархату. Земский собор 1653 года принял в подданство русского царя Запорожское казачье войско. 8 января 1654 года в Переяславле состоялась знаменитая Переяславская Рада – военный совет русских воевод и казацких старшин во главе с Б. Хмельницким, на котором было подтверждено, что Украина переходит в русское подданство. Царь Алексей Михайлович вступил в войну, защищая своих единоверцев – белорусов и украинцев. Белорусы радостно встречали русские войска, которые под командованием талантливых воевод Трубецкого и Шереметьева и удалого казацкого полковника Золотаренко достаточно быстро в 1654 году освободили Полоцк, Витебск, Кричев, Оршу, Мстиславль, Копыль, Шклов, Речицу и другие города. Монахи Маркова монастыря, как и другие православные, приветствовали своих единоверцев. Полоцк и Витебск были присоединены к Русскому царству. По решению царя Алексея Михайловича, патриархом Никоном была восстановлена древняя Полоцкая епархия, образованная еще во времена древнерусского Полоцкого княжества. Марков монастырь был переподчинен Полоцкой епархии и отошел к Московскому Патриархату. Война тем временем продолжалась. Попытки польско-литовской армии занять весной 1655 года Полоцк, Витебск и Дисну оказались неудачными – немногочисленные русские гарнизоны, опирающиеся на поддержку местного населения, смогли защитить города. Боевые действия приняли затяжной характер. Многие православные белорусы, чувствуя, что положение неустойчиво, начали переселение в Россию. Чтобы морально поддержать единоверцев, в 1657 году патриарх Никона от имени царя Алексея Михайловича передал витебскому Маркову монастырю в дар список Казанской иконы Божией Матери. Это был небольшой образок (42,6 х 23,1 см), писанный на дереве в византийской манере. И с того времени эта икона является главной святыней Маркова монастыря. И эта икона стала символом единения православных Витебска со своими единоверцами и борьбы за свои религиозные и национальные права. |
| Приготовившись к войне, Баторий в июне 1579 года отправил в Москву гонца с ее объявлением; причиною разрыва выставлял он вступление Иоанна в Ливонию, несмотря на перемирие с Литвою. В июле, собравши войско под Свирем, король держал совет, в какую сторону лучше предпринять поход. Литовские паны по-прежнему советовали идти через Ливонию ко Пскову, потому что взятие этого богатого города может вознаградить войско за труды, а взять его нетрудно, потому что по отдаленности от театра войны им мало занимались в последнее время, прежние же стены должны быть уже ветхи. Но король был противного мнения: так как, говорил он, война предпринимается для освобождения Ливонии, то странно было бы перенести войну в край, и без того уже опустошенный; притом Ливония усеяна городами и замками, осада которых повела бы к большому замедлению; наконец, переведши все войска в Ливонию, надобно было бы оставить Литву без прикрытия. Можно не чрез Ливонию, а чрез неприятельскую землю пуститься ко Пскову, но тогда в тылу останется много неприятельских крепостей и, углубившись так далеко в неприятельскую землю, трудно было бы возвратиться, трудно было бы получить подкрепления. Лучше всего взять прежде Полоцк: чрез это обеспечится и Ливония и Литва, от которой войско не удалится, потому что Полоцк, лежащий над Двиною, служит одинаково ключом к этим обеим странам, кроме того, взятием Полоцка обеспечится судоходство по Двине, важное для Литвы и Ливонии, особенно для города Риги. Иоанн не знал об этом мнении Батория, думал, что война, предпринятая за Ливонию, будет ведена в Ливонии, знал, что таково мнение большинства в Польше и Литве, и потому отправил большое войско за Двину в Курляндию; войско это ограничилось, по обычаю, опустошением страны и должно было скоро вернуться назад, ибо неприятель явился там, где его не ждали: в начале августа Баторий осадил Полоцк. Осажденные воеводы, князь Василий Телятевский, Петр Волынский, князь Дмитрий Щербатый и дьяк Ржевский, держались в дубовой крепости более трех недель с необыкновенным мужеством; жители, старики и женщины, бросались всюду, где вспыхивал пожар, и тушили его, на веревках спускались со стен, брали воду и подавали в крепость для гашения огня; множество при этом падало их от неприятельских выстрелов, но на место убитых сейчас же являлись новые работники. |
| В 1858 г. по тому же предмету обращались в Св. Синод с просьбою православные жители г. Полоцка. В 1864 г. бывший Главный Начальник Северо-Западного края Граф Муравьев, отношением от 30 Марта уведомляя Высокопреосвященного Архиепископа Василия, бывшего Полоцкого, что крестьяне Полоцкого уезда православного вероисповедания, в составе 13-ти волостей, а также мещанское общество г. Полоцка просят предстательства его пред Государем Императором о дозволении перенести мощи препод. Евфросинии, Княжны Полоцкой, почивающие ныне в пещерах Киевских, в Полоцк, и что он, вполне сочувствуя этому благочестивому заявлению Полочан и признавая таковое перенесете мощей препод. Евфросинии весьма полезным в видах возвышения в населении страны религиозного духа и приверженности к православной церкви, просил по сему предмету предварительного заключения Его Высокопреосвященства. В 1868 г. бывший Начальник Витебской губернии Действ. Ст. Сов. Коссаговский в секретном отношении своем от 27-го мая к главному Начальнику Северо-Западного края между прочим излагал, что, если неудобно перенести куда либо из Полоцкого Доминиканского костела находящееся там полуистлевшее тело Иезуита Андрея Боболи, признаваемого римскими католиками мучеником и блаженным и привлекающего к себе на поклонение толпы не только католиков, но и православных поселян, особенно в 23-й день мая, когда Православная церковь чтит память преп. Евфросинии Полоцкой и когда, вместе с тем, не без лукавого намерения постановлено Римскою церковию праздновать означенному Боболе, на том основании, что это 8-й день после его мученической смерти, то, в видах с одной стороны противодействия столь вредному влиянию мнимой латинской святыни на простой православный народ, а с другой для обращения сего народа к поклонению святынь Православной, справедливо и полезно было бы возбудить вопрос о перенесении мощей святой Евфросинии, Княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк. Столь многократные заявления и усиленные ходатайства о перенесении мощей Преп. Евфросинии из Киева в Полоцк что иное суть, как не выражение общего глубокого и неизменного убеждения в существенной потребности для православного населения города Полоцка и его окрестностей иметь у себя, хотя бы единственную, древнюю и родственную ему по плоти, и духу святыню, в виду мнимых святынь, коими изобилуют, к соблазну православных, все почти римско-католические костелы Северо-Западного края? Но доныне все эти заявления оставляемы были без последствий, все ходатайства, по тем или другим причинам, были отстраняемы. – Между тем, мысль о перенесении мощей Преподобной Евфросинии не только не угасла в здешнем православном населении, но время от времени возбуждается с большею силою; внешние поводы к возбуждению этой мысли далеко еще не устранены: большая часть римско-католических костелов с их чтимыми святынями остаются неприкосновенными. |
|
|
