| Каждение в храмах Божиих пред священными предметами и при совершении жертвоприношения Богу ведет свое начало с глубокой древности. Из Священного Писания известно, что Сам Господь через Моисея повелел Аарону совершать каждение в скинии утром и вечером перед кивотом Завета ( Исх. 30, 7–8 ). Далее в Библии сказано, что Моисей по велению Божию совершил благовонное каждение над золотым жертвенником, и покрыло облако скинию, и слава Господня наполнила ее ( Исх. 40:27, 34 ). Святой апостол Иоанн Богослов в Откровении указывает, что видел ангела, который возносил к Богу молитвы святых посредством каждения. «И пришел… ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник… И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки ангела пред Бога» ( Откр. 8:3–4 ). Из этих слов Священного Писания ясно, что каждение является неотъемлемой частью богослужения и выражает, во–первых, Божественную любовь, изливающуюся на весь род человеческий, а во–вторых – благодать Святого Духа, которая таинственно всех освящает и услаждает 1 , а также способствует молящимся возносить свои молитвы к Престолу Всевышнего. Во время богослужения, по установившейся в Православной Церкви практике, полное каждение совершается в начале всенощного бдения во время пения 103-го псалма, на вечерне – при пении стихиры на «Господи воззвах»; на утрени – во время чтения двупсалмия, на полиелее, на 9-й песни канона и на Божественной литургии после проскомидийного отпуста. На последнем каждении следует остановиться более подробно. После окончания проскомидии диакон берет горящее кадило в правую руку, вложив в него ладан, и идет на горнее место, где трижды осеняет себя крестным знамением; затем обращается к священнослужителю, совершающему проскомидию, со словами: «Благослови, владыко, кадило». Последний, благословляя кадило крестообразно рукой, произносит молитву: «Кадило Тебе приносим, Христосе Боже наш, в воню благоухания духовного, еже прием в принебесный Твой Жертвенник, возниспосли нам благодать Пресвятого Твоего Духа». Эта молитва утверждает истину, что Дух Святой всегда присутствует в Церкви Христовой, особенно во время совершения Божественной Литургии. |
| Каждение Каждение в храмах Божиих Каждение в храмах Божиих пред священными предметами и при совершении жертвоприношения Богу ведет свое начало с глубокой древности. Из Священного Писания известно, что Сам Господь через Моисея повелел Аарону совершать каждение в скинии утром и вечером перед кивотом Завета (см.: Исх.30,7–8 ). Далее в Библии сказано, что Моисей по велению Божию совершил благовонное каждение над золотым жертвенником, и покрыло облако скинию, и слава Господня наполнила ее (см. Исх.40,27,34 ). Святой апостол Иоанн Богослов в Откровении указывает, что видел Ангела, который возносил к Богу молитвы святых посредством каждения. «И пришел. Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотый жертвенник... И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога» ( Апок.8,3–4 ) (7, с.402). Каждение – неотъемлемая часть богослужения. Что оно выражает? Из этих слов Священного Писания ясно, что каждение является неотъемлемой частью богослужения и выражает, во-первых, Божественную любовь, изливающуюся на весь род человеческий, а во-вторых – благодать Святого Духа, которая таинственно всех освящает и услаждает, а также способствует молящимся возносить свои молитвы к Престолу Всевышнего (Там же). Когда совершается каждение? Во время богослужения, по установившейся в Православной Церкви практике, полное каждение совершается в начале всенощного бдения во время пения 103-го псалма, на вечерне – при пении стихиры на «Господи воззвах»; на утрени – во время чтения двупсалмия, на полиелее, на 9-й песни канона и на Божественной литургии после проскомидийного отпуста. На последнем каждении следует остановиться более подробно. После окончания проскомидии диакон берет горящее кадило в правую руку, вложив в него ладан, и идет на горнее место, где трижды осеняет себя крестным знамением, затем обращается к священнослужителю, совершающему проскомидию, со словами «Благослови, Владыко, кадило». Последний, благословляя кадило крестообразно рукой, произносит молитву: «Кадило Тебе приносим, Христе Боже наш, в воню благоухания духовного, еже прием в пренебесный Твой Жертвенник, возниспосли нам благодать Пресвятаго Твоего Духа». Эта молитва утверждает истину, что Дух Святой всегда присутствует в Церкви Христовой, особенно во время совершения Божественной литургии. |
| Каково евангельское понимание блаженства? Кто такие «нищие духом» и «кроткие»? О чем плачут плачущие? Как следует понимать заповедь о миротворцах? Как стать чистым сердцем? Мы продолжаем наши беседы по Евангелию от Матфея, и темой сегодняшней станет начало 5-й главы данного Евангелия. Здесь нашему взору предстает Нагорная проповедь Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Евангелие возводит нас на высоту подлинной Жизни в Боге и с Богом. Центральный стих всей Нагорной проповеди: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5: 48). Поистине недостижимая высота! Совершенство Божественное! И мы читаем 1-й стих 5-й главы Евангелия от Матфея: «Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его» (Мф. 5: 1). Блаженный Иероним Стридонский поясняет: «Господь восходит в горнее место, чтобы и других увлечь за Собою. Но толпы народа не имеют силы взойти (то есть всецело принять глаголы Слова. – прот. О.С. ). А следуют (за Ним) ученики, к которым только Он, не стоя, а сидя и уменьшившись (таким образом. – прот. О.С. ) в росте, обращает слово. В самом деле, ведь они не могли понимать Его в блеске Его величия» 1 . Пророк Исаия говорил об этом добровольном сокрытии и умалении величия: «Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему» (Ис. 53: 2). Апостол Павел говорит даже более решительно: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2: 6–8). «Что может быть яснее и убедительнее этого? Не с низшей начав степени, Он соделался совершенным, а, напротив того, будучи Богом, принял образ раба и этим принятием не усовершился, но смирил Себя» 2 . Всякий раз, выбирая между «чудом» и Учением, избери Учение Итак, Господь восходит на гору не в величии и славе, и блаженный Феофилакт пишет: «Он сел и начал учить… не в городе, не на площади, чтоб видели Его многие и хвалили, но на горе, в пустыне, где не было никого, кроме душевно желавших получить или видеть исцеления» 3 . Можно сказать, что они пришли исцелить телесные недуги, а Господь Своею проповедью уврачевал их душевные болезни. |
| После всего вышесказанного не должно вызывать удивление, что, когда святой император Константин Великий, приняв христианство, начал христианизировать Римскую империю, Церковь с распростертыми объятиями приняла свою бывшую гонительницу, как долгожданную блудную дочь, и цари заняли почетное место в алтаре одесную священства. Так исполнилось пророчество пророка Исаии: « И будут цари питателями твоими, и царицы их кормилицами твоими; лицом до земли будут кланяться тебе и лизать прах ног твоих, и узнаешь, что Я Господь, что надеющиеся на Меня не постыдятся » (Ис. 49: 23). Как высоко Церковь ценила обратившуюся ко Христу царскую власть, видно из поучения к царям вселенского учителя Церкви Григория Богослова: « Цари! Уважьте свою порфиру (ибо наше слово дает законы и законодателям), познайте, сколь важно вверенное вам и сколь великое в рассуждении вас совершается таинство. Целый мир под вашей рукой, сдерживаемый небольшим венцом и короткой мантией. Горнее принадлежит Единому Богу, а дольнее и вам, будьте (скажу смелое слово) богами для своих подданных . Сказано (и мы веруем), что сердце царя - в руке Господа. В этом должна состоять сила ваша, а не в золоте и не в полчищах » Как свидетельствует авторитетный специалист церковного права святитель Никодим (Милош), благочестивые « христианские государи могли - и церковь не находила в том ничего предосудительного - называть себя «божественными», законы свои также «божественными», «божественными» свои постановления и т.д. И они делали это не в смысле своих языческих предшественников, и не потому, что желали присвоить себе власть над церковью, но потому, что верили в установление государственной власти Богом и желали своим подданным показать, как божественное установление их власти, так и то, что они владеют государством «Божией милостью». Церковь всегда считала и считает их таковыми, и посвящая их посредством особого своего чина и миропомазуя их на царство, она причисляет их к разряду священных лиц, на которых излита благодать Божия » |
| Разделы портала «Азбука веры» священника Константина Пархоменко каждение После того как дискос с Агнцем и Чаша с вином покрыты, диакон, испросив благословение священника, совершает каждение всего храма. Начинает он его в алтаре. Кадит престол, жертвенник, Горнее место, иконы алтаря, священнослужителей и всех, находящихся в алтаре. Выходит и кадит иконостас, хоры. Спускается и обходит, совершая каждение, весь храм, причем сперва кадит иконы, затем поворачивается и, кланяясь, кадит людей. Это очень интересный и древний обычай. На античном Востоке, в богатых домах, окуривание благовониями приходящих гостей относилось к ритуалу приветствия. Оттуда этот обычай пришел и в христианские собрания. Диакон, покадив алтарь, приготовленные дары и иконы, обходит весь храм и кадит верующим, выражая почтение христианам, гостям Господа, сошедшимся на Небесную трапезу. – Уже не первый раз диакон кадит. А зачем мы кадим? Богу это нужно? – Мы кадим, выражая благоговение перед Богом. И делается это, безусловно, не для Бога, а для нас. «Обоняние – одно из пяти человеческих чувств и самое сильное из пяти, поскольку самое бессознательное. Почувствовать, учуять что-то – значит получить некую иррациональную уверенность в том, что невозможно доказать. Кроме того, запах – это знак присутствия, след, который оставляет за собой всякое живое существо. Поиск того, что скрыто от глаз, охота, выслеживание требуют чуткого обоняния. И когда мы устремляемся на поиски Бога, Он тоже оставляет нам знаки Своего таинственного присутствия – летучие и трудноуловимые, но реальные» (свящ. П. Дюмулен). Издавна благовоние служило способом любовного общения мужчины и женщины: Ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твое – как разлитое миро, поэтому девицы любят тебя ( Песн. 1, 1–2 ), – говорит жениху возлюбленная. И тот отвечает ей: О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! О, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов! …Благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана! |
| С возжженными свечами тысячная толпа, в восторге и умилении падая на колени, простирала руки к святыне. Подъем религиозного духа – восторг необычный. И в природе тишина была невозмутимая: как тысячные звезды, свечи ярко горели при угасающем дневном свете. Мощное величание несется, толпа сопровождает окруженный хоругвями гроб, который обносится кругом площади и поставляется на особо уготованном помосте на открытом воздухе. Здесь поклонялись угоднику Божию, прикладывались к его мощам, принимая священное помазание из рук архиерея елеем. Всю ночь народ наполнял площадь и приходил прикладываться к мощам. Воистину благословенна и спасительна сия нощь... Великое счастье было войти в общение с угодником. Так было ночью 9 июня. 10 июня началась Божественная литургия: пред ее началом мощи принесены были в собор и поставлены среди храма. Во время малого входа гроб с мощами внесен был в алтарь и поставлен на горнее место. Сам святитель как бы принял участие в богослужении. Народная толпа не могла, конечно, вмещаться в храме и окружала собор. После литургии крестный ход во главе со святителями с многочисленными хоругвями прошел снова с мощами угодника кругом собора по площади. Неописуем взрыв религиозного восторга народного. Теплая молитва к дерзновенному предстательству нового угодника Божия возносилась к небу... И он, святитель, явился отзывчивым на мольбу: многие больные, слепые, расслабленные, припадочные получали исцеление, не говоря уже о тысячах народа, получивших утешение в скорби среди этого пира духовного. После молебна и крестного хода мощи святителя Иоанна поставлены были на постоянное пребывание и поклонение внутри собора по левую сторону амвона. Толпы народа непрерывной цепью двигались к мощам, но не все немощные получали видимое знамение и свое исцеление. Почему так? – На то воля Божия. Сам Спаситель сказал: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую; много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина ( Лк.4:25–27 ). Не все, по неисповедимым путям Божия Промысла, получали видимые знаки Божией милости. Но блаженны не видевшие ( Ин.20:29 ), но веровавшие сердцем. |
| Я изрек пророчество, как повелено было мне; и когда я пророчествовал, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху… и вошел в них дух, и они ожили и стали на ноги свои – весьма, весьма великое полчище. И сказал Он мне: сын человеческий! кости сии – весь дом Израилев» (Иез.37:1-8, Иез.10 – Иез.11). В это мы верим, и это вспоминаем, приходя на кладбище. И знание это делает христиан поистине людьми Радости. Людьми, не боящимися смерти как конца всему существующему. Людьми, знающими, что у Бога все живы. Помню, меня однажды очень поразило житие архиепископа Петра Александрийского. Святого мученика обезглавили, и утром христиане нашли своего архиерея, взяли тело и голову, принесли их в храм, облачили в епископские одежды, посадили (!) на горнее место — специальное седалище за престолом в алтаре, на котором в некоторые моменты службы должен находиться архиерей, — и совершили отпевание. Было это в 311 году. Вы можете себе это представить, дорогие христиане XXI века? Окровавленный епископ с приставленной головой, облачённый в царские одежды, сидит на горнем месте, а его паства воспевает: «Со святыми упокой»? Но именно это, и не что другое — настоящее христианство. Нет уныния, нет страха, а свобода во Христе и радость в Нём же! Фото: patriarchia.ru Первое, что восклицает Церковь каждому, входящему в Неё – это благовестие о чудесной победе Христа над смертью. Христос Воскресе! Где после этого ночные детские слёзы от осознания того, что мама когда-нибудь умрёт, и ты с ней больше не встретишься? Где тоска от увиденных на улице старичков, еле шаркающих ногами: «И я таким буду»? Смерть проиграла войну! Труба возгласит, и мы увидим все народы, всех тех, о которых раньше могли только читать. Авраам, царь Давид, Николай II, дедушка и бабушка – всех их мы сможем лицезреть, и не во сне каком-то, а наяву, в физических нетленных телах, вместе с ними сможем радостно воспеть Богу «Аллилуйа!». |
| Завершением малого входа служило каждение епископом алтаря и жертвенника, в сопровождении иподиаконов с ручными свечами. В целом, описание малого входа существенно дополняет текст рукописей ГИМ. Син. 680 и 909 (и, следовательно, единоверческий Святительский Служебник). Немаловажно, что и в XVII в., вплоть до патриаршества Никона, малый вход совершался в целом по тому же чину – с передачей Евангелия от младшего диакона старшему и т. д. 35 . Трисвятое Трисвятое литургии 36 , согласно уставу из ВМЧ, исполнялось следующим образом. После слов диакона врем тристаго, епископ возглашал: ко стъ еси, смотря из царских врат лицом к народу и благословляя рукой на три стороны. Клиросы пели Трисвятое трижды, причём в третий раз Трисвятое подхватывали и священники в алтаре ( егда начнть клирицы пти третьюю, стыи бже. тогда сщенницы во лтари поют). Епископ трижды осенял трикирием Евангелие (которое для этого приподнимали со св. престола два диакона), целовал его, а затем осенял народ из царских врат на три стороны и отдавал трикирий иподиакону, ожидавшему перед царскими вратами. Иподиакон возглашал: евлоисонъ, доксосъ [=Ελγησον, Κρι τ Δξα], и хор пел «Слава, и ныне». С окончанием Трисвятого Епископ поворачивался ко св. престолу, брал дикирий, рукой осенял Евангелие один раз, целовал его, благословлял свечой священников справа и слева от себя, целовал престол, и шёл на горнее место, в предшествии двух иподиаконов с ручными свечами, а на горнем месте благословлял трикирием на три стороны и садился. Во время шествия архиерея на горнее место священники вновь пели Трисвятое: два раза до осенения свечами и один раз – после. Такой порядок исполнения Трисвятого существенно дополняет изложение чина в ГИМ. Син. 680 и 909. В этих рукописях говорится, что сначала Трисвятое трижды пели певцы, а затем диаконы приподнимали Евангелие со св. престола, и епископ трижды осенял его: сначала рукой, затем дважды трикирием 37 , с произнесением определённых стихов 38 . На каждое из осенений Евангелия епископом духовенство пело Трисвятое. Поцеловав Евангелие, архиерей должен был перейти на горнее место, и оттуда осенить духовенство свечой на три стороны; духовенство вновь пело Трисвятое. Таким образом, в ГИМ. Син. 680 и 909 опущены указания об осенении народа перед «Слава, и ныне», о самих словах «Слава, и ныне» и возгласе иподиакона перед ними, о пении Трисвятого духовенством во время перехода епископа на горнее место. |
| – Подождите, – перебила Сан Саныча Сюзи. Я знаю совершенно определенное понятие, которое называется словом горнее . – Да? И что это такое? – Так называется место за престолом, где располагаются скамьи для священников. Оно так и называется – горнее место . Саныч потер подбородок своим любимым жестом, обозначавшим, что он думает. – Верно… По-гречески это называется ано кафедра , то есть высокая, возвышенная, горняя кафедра. Саныч посмотрел на Сюзи внимательно: – Слушай, твои познания меня просто поражают. То ты разгадала с этой песней Симеона, теперь угадала церковный термин. Я вот все это читал, вроде знаю, но никогда в голову бы не пришло. – Просто я с детства хожу в храм. Я это не изучала, все эти понятия – как… – девушка пыталась сформулировать, – как воздух, которым мы дышим, это язык, на котором разговариваем… – Ладно. Похоже, что-то я в жизни упустил, – то ли иронично, то ли грустно сказал Саныч. – Давай сделаем выводы: некое горнее место стало хранителем. Чего? Возможно, как раз этого самого клада. Теперь: где у нас храм? В Демре их было несколько. – Помните, вы говорили, что здесь, на кладбище, тоже был храм, и храм очень древний? Его раскапывала ваша группа несколько лет назад. Я видела его остатки. – Верно, верно… – кивнул Саныч. – Есть там наш храм. Мы его раскопали и законсервировали. …Руины храма поросли колючками и травой. Собственно, от храма мало что осталось. Несколько разбитых колонн, остатки массивной солеи… Достаточно отчетливо просматривались контуры древнего алтаря. Массивное полукружие ступеней горнего места, седалища для священников, сохранилось, хотя многие ступени были разбиты или потрескались. – Вот это древний алтарь и, собственно, остатки горнего места, – сказал Саныч и сделал приглашающий жест. Переступая невидимую границу алтаря древнего храма, Сюзи перекрестилась. – Я думаю, что горнее место вообще было самым подходящим для того, чтобы что-то здесь спрятать, потому что это самое массивное и прочное место храма. Я видела руины многих древних храмов, и даже там, где практически ничего не осталось, какие-то фрагменты горнего места все же сохранились. |
| Пара с рипидами становится на горнее место, кланяются на Восток, Владыке, друг другу и ставят рипиды на свое место. Старшая пара, после того как зайдет в алтарь, подходит к створкам Царских Врат, и как только увидит, что зашел протодиакон с дикирием, начинает закрывать их до половины. Владыка прикладывается к иконам Спасителя и Богородицы, которые находятся на створках Царских Вратах. Как только Владыка приложился к ним, старшая пара опять раздвигает створки Царских Врат (это надо делать параллельно, а не по очереди). Зашедши в алтарь, Архиерей совершает каждение. Когда Владыка покадит престол, иконы в алтаре, запрестольный крест, семисвечник, духовенство, стоящих в алтаре и уже будет идти на солею, второй иподиакон, как только Архиерей станет на орлец лежащий с северной стороны престола, чайной ложкой сыпет ладан в кадило и отходит в сторону. Владыка идет кадить на солею (вместе с ним ходит протодиакон), а иподиакона собирают орлецы, кроме того, что был у престола. Кладут второй орлец возле престола (у самого престола, лицом к нему). Зайдя в алтарь, протодиакон отдает трикирий старшему иподиакону, а Архиерей — второму. Иподиакона, взявши свечи, идут на горнее место, где, повернувшись лицом к Владыке, ждут, пока протодиакон покадит Архиерея, после чего все вместе, повернувшись на восток, крестятся, кланяются, затем кланяются Владыке, а иподиаконы еще после этого кланяются и друг другу, тушат свечи (до этого момента трикирий стоял с южной стороны, дикирий — с северной, а теперь стороны меняются). Во время пения тропаря на “ и ныне…” второй иподиакон зажигает дикирий, берет его в руки и стоит лицом на север. Как только Владыка будет возглашать “…Отцу и Сыну, и Святому Духу…” второй иподиакон поворачивается на восток, крестится, кланяется, поворачивается к владыке, кланяется Ему и идет к священнику начинавшего Литургию, и становится между ним и престолом, повернувшись лицом на север. Протодиакон, провозгласив прошение на солее, заходит в алтарь, целует Престол и забирает дикирий у иподиакона. Второй иподиакон идет на горнее место (во время пения тропарей на горнее место ставится седалище и стелется орлец под ним лицом на запад свободным иподиаконом). |
|
|
