| описание ставропигиального Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, мон-ря. М., 1876, 18862; Ровинский. Словарь гравированных портретов. Т. 2. Стб. 1380-1382; Т. 4. Стб. 837 (по указ.); Собрание памятников церк. старины в ознаменование 300-летия царствования Дома Романовых/Сост.: свящ. А. Речменский. М., 1913; Каталог Никоновского музея в Иверском мон-ре близ г. Валдая/Сост.: Д. Д. Франц. Новг., 1920. С. 22-23. 96, 97, 99; Постернак О. П. Иконография «Кийского креста» и его повторения XVIII в.//Оригинал и повторение в живописи: Экспертиза худож. произведений: Сб. науч. тр. ВХНРЦ. М., 1988. С. 47-60; Михайлова Н. М. Евфимий Чудовский и датировка парсуны «Патриарх Никон с клиром» 1662 г.//ПКНО, 1993. М., 1994. С. 148-151; Кольцова Т. М. «Крестовый образ» Кийского Крестного мон-ря//Научно-исслед. работа в худож. музее: Сб. ст. Архангельск, 1998. Вып. 1. С. 14-32; Никоновские чт. в музее «Новый Иерусалим»: Сб. ст. М., 2002; Патр. Никон: Облачения, личные вещи, автографы, вклады, портреты из собр. ГИМ, ГММК, музея «Новый Иерусалим», КБМЗ, ГМЗК, РГАДА/Сост.: Е. М. Юхименко. М., 2002; Кейн К. М. Образ патр. Никона в рос. культуре: Худож. источники и электр. технологии//Круг идей: Электр. ресурсы ист. информатики: Тр. 8-й конф. ассоциации «История и компьютер»/Ред.: Л. И. Бородкин, В. Н. Владимиров. М.; Барнаул, 2003. С. 61-114; Зеленская Г. М. Изображения и личные вещи патр. Никона в Воскресенском Ново-Иерусалимском мон-ре в XVII-XX вв.: (История бытования и вопросы атрибуции)//Патр. Никон и его время: Сб. науч. тр. М., 2004. С. 276-289. (Тр. ГИМ; 139); она же. Парсуна «Патриарх Никон с братией Воскресенского мон-ря»//Никоновские чт. в музее «Новый Иерусалим»: Сб. науч. ст. М., 2005. Вып. 2. С. 87-108; Рус. ист. портрет: Эпоха парсуны: (Альб.-кат.)/ГИМ. М., 2004; Святейший патр. Никон: Кат. выст./КБМЗ. М., 2005; Наследие Соловецкого мон-ря в музеях Архангельской обл.: Кат. выст./Сост.: Т. М. Кольцова. М., 2006. С. 76. Кат. 118; Рус. ист. портрет: Эпоха парсуны: Мат-лы конф. |
| о. основатели воспользовались уставами Соловецкого, Кириллова Белозерского , Троице-Сергиева и Иосифова Волоколамского мон-рей, выписки из уставов этих обителей встречаются уже в ранних выговских сборниках. Традиции древнерус. монастырской жизни Выг впитывал не только через книги, но и благодаря монахам, покинувшим свои обители в результате неприятия богослужебных реформ и переселившимся на Выг. Выговские источники свидетельствуют о том, что общежитие и церковная служба на Выге были установлены иноком Пафнутием по чину и уставу Соловецкого мон-ря. А. Денисов писал о том, что Выговская пуст. является непосредственной преемницей Соловецкого мон-ря «яко благословением, тако чином и уставом» ( Денисов А. Слово надгробное Петру Прокопьеву//Выговская поморская пустынь и ее значение в истории России. СПб., 2003. С. 269). Постепенно выговцы выработали свой богослужебный устав, учитывающий отсутствие священства (изд.: Устав: Круг вселетнаго богослужения поморскаго Выгорецкаго мон-ря. Саратов, 1913). Дисциплинарная часть выговского устава, сложившаяся в первые годы существования общежительства, получила письменную фиксацию в 20-30-х гг. XVIII в. Согласно статьям, составленным братьями Денисовыми, в общежительстве были обязательны неукоснительное соблюдение принципа раздельного проживания мужчин и женщин, присутствие на церковной службе, исполнение келейного правила, повиновение настоятелю, отказ от личного имущества; осуждались излишества в одежде, пище, украшении икон. Руководство повседневной жизнью осуществляли келарь, казначей, нарядник, городничий; круг их обязанностей также был закреплен уставом (см.: ИРЛИ. Собр. Заволоко. 3. Л. 146-175 об.; Барсов Е. В. Уложение братьев Денисовых//Памятная кн. Олонецкой губ. за 1868-1869 г. Петрозаводск, 1869. Ч. 3. С. 85-116). В 1702 г. соборным постановлением было проведено разграничение организационных и духовных дел в руководстве общиной: киновиархом пустыни выбрали А. Денисова, духовные дела остались в ведении Викулина. Вопросами церковной службы ведал уставщик (первым эту должность занимал Прокопьев). |
| Одна из крупнейших в епархии приходских богаделен, рассчитанная на 12 мужчин и 12 женщин, находилась при ст. Окуловка Николаевской железной дороги (освящена 7 янв. 1908). Каменное здание построено приходским попечительством под председательством И. А. Соина, к-рый внес 4933 р.- 2/3 истраченной суммы ( Н. Из ст. Окуловки Ник. ж. д.//Новгородские ЕВ. 1908. 4. С. 116-117). В период первой мировой войны в Новгороде было открыто 2 лазарета на средства новгородских мон-рей и приходов: в бывш. доме гр. Орловой-Чесменской близ Юрьева мон-ря и в Арсениевском епархиальном доме. В лазаретах велась духовно-просветительная работа, помимо проповедей и богослужений шло обучение грамоте, арифметике, проводились религиозно-нравственные чтения, а в епархиальном доме даже играли на фисгармонии (Новгородские ЕВ. 1914. 44. С. 1423). Кухню и столовую этих лазаретов обслуживали монахини новгородских мон-рей, они же шили одежду для раненых. В Кирилловом Белозерском мон-ре отвели помещение для приема беженцев (в гостинице) и подготовили одно из зданий под лазарет на 20 чел. Созданный в начале войны Епархиальный комитет по призрению больных и раненых воинов с 1916 г. возглавлял еп. Тихвинский Алексий (Симанский). Н. и С. е. оказывала большую помощь защитникам родины и их семьям, отправляя пожертвования на их нужды. Напр., староста Тихвинского собора выдал из средств собора 75 р. в пользу Красного Креста и такую же сумму - в пользу местных семейств запасных солдат; приходское попечительство ольховской Казанской ц. Череповецкого у. пожертвовало 50 р. семьям ушедших на войну и 200 р.- в Череповецкий Комитет Красного Креста; Любытинская ц. Боровичского у. пожертвовала 500 р. в пользу Красного Креста и 100 р.- Новгородскому епархиальному комитету (Новгородские ЕВ. 1914. 37. С. 1180-1181). На Рождество и Пасху из Новгорода отправляли праздничные подарки вместе с поздравлениями и благопожеланиями владыки. А. А. Гаврилова, А. К. Галкин, А. П. П. Святыни и крестные ходы в XVII - нач. XX в. В XVII в. на территории епархии подвизались более 40 подвижников, из них 25 - выходцы из Соловецкого мон-ря, 7 - из Кожеезерского мон-ря. |
| Ист.: СГГД. Т. 3. С. 149-154, 34; АИ. Т. 2. С. 180-191, 158-160; Т. 3. С. 453-455, 284; ДАИ. Т. 1. С. 286-294, 164, 166; Т. 2. С. 4-5, 3; С. 8-10, 5; С. 24-34, 11-14; С. 48-49, 24; С. 75, 43; ААЭ. Т. 2. С. 104-106, 47; С. 317-318, 187; С. 366-370, 210; НовгорЛет. С. 150, 351, 353, 445-446; РИБ. Т. 13. Стб. 40, 134; ПСРЛ. Т. 14. С. 64, 114. Лит.: Досифей (Немчинов), архим. Геогр., ист. и стат. описание ставропигиального первокл. Соловецкого мон-ря. М., 1836. Ч. 1. С. 93-94; Ч. 3. С. 198-214; Здравомыслов К. Я. Иерархи Новгородской епархии от древнейших времен до наст. времени. Новгород, 1897. С. 37-38; Фигаровский В. А. О грамоте новгородского правительства в Москву в 1615 г.//НИС. 1937. Вып. 2. С. 53-82; он же. Отпор шведским интервентам в Новгороде//Там же. 1938. Вып. 3/4. С. 58-85; Кукушкина М. В. Б-ка Соловецкого мон-ря в XVI в.//АЕ за 1971 г. М., 1972. С. 341-356; Коваленко Г. М. Договор между Новгородом и Швецией 1611 г.//ВИ. 1988. 11. С. 134; Янин В. Л. Некрополь новгородского Софийского собора: Церк. традиция и ист. критика. М., 1988. С. 102, 103, 107-108, 113, 143, 144, 180, 181, 193, 210, 211, 218-219, 222, 223; Седов П. В. Захват Новгорода шведами в 1611 г.//НИС. 1993. Вып. 4(14). С. 116-127; Солодкин Я. Г. Исидор//СККДР. 1993. Вып. 3. Ч. 2. С. 119-122; Селин А. А. Церковное строительство в Новгородской земле в годы шведского присутствия//13-я конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Петрозаводск, 10-14 сент. 1997 г.: Тез. докл. Петрозаводск, 1997. С. 125-127; он же. К происхождению приказной бюрократии Великого Новгорода XVI-XVII вв.//Государственная власть и местное самоуправление в России: Сев.-Зап. регион: Мат-лы науч.-практ. семинара, 25-27 марта 2004 г. Новгород, 2006. С. 41-65; он же. Новгородское общество в эпоху Смуты. СПб., 2008. С. 395-398, 403; Тюменцев И. О. Смута в России в нач. XVII ст.: Движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999. С. 270-272; Крушельницкая Е. В., Тутова Т. А. Старцы Соловецкого мон-ря XVI в. |
| F.n.I.45, кон. XIV в.; F.I.202, кон. XIV - нач. XV в.). От XV в. только в хранилищах бывш. СССР известно не менее 32 списков памятника восточнослав. происхождения (ПССРК, XV, 194, 323, 1112-1119, 1121-1128, 1592, 2135, 2136, 2694, 2896-2901, 3400; ПССРК, XV. Доп., 161, 275, 337), подсчета более поздних списков не существует, однако известно, что они исчисляются десятками. В б-ках крупнейших рус. мон-рей значится по неск. списков памятника: в собрании Иосифо-Волоколамского мон-ря в 1573 г. их было 8 (КЦДР: Иосифо-Волоколамский мон-рь. С. 73), в Соловецком в 1595 г.- 4 (Описи Соловецкого мон-ря XVI в. СПб., 2003. С. 158), в Кирилло-Белозерском (1601) - 5 (Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского мон-ря 1601 г. СПб., 1998. С. 124, 129). Во 2-й четв. XVI в. «Паренесис» в полном объеме был включен под 28 янв. в Великие Минеи-Четьи митр. Макария ( Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. [Ч. 1]. Стб. 423-436). В XVII в. редактированием древнейшего перевода «Паренесиса» занимался иером. Евфимий Чудовский (ГИМ. Син. 22), он также правил «Завещание Ефрема Сирина», Житие и похвалу Е. С. (Там же. 397). Ряд Слов для издания «Паренесиса» 1701 г. перевел Ф. П. Поликарпов-Орлов, снабдивший их стихотворным «надсловием» с акростихом «Труд Богодара» ( Пекарский. 1862. С. 50-51). Соотношение переводов иером. Евфимия и Поликарпова-Орлова остается невыясненным. Для рус. книжников в большей степени, чем для южнослав., характерно стремление включить поучения «Паренесиса» и псевдоэпиграфов с именем Е. С. в состав календарных сборников уставных чтений (как триодного, так и минейного цикла). Уже во 2-й пол. XII в. при составлении 2-й редакции Пролога ряд приписывавшихся Е. С. «слов» и извлечений из них был включен в его учительную часть под 30 окт., 5, 8, 17, 18 февр., 6 марта, 31 мая ( Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. [Ч. 1]. Стб. 121-122, 448-449, 455, 484, 486; [Ч. 2]. Стб. 8-9, 190). При дополнении на Руси (не позднее 20-х гг. XV в.) учительными статьями Стишного пролога приписываемые Е. С. поучения были помещены под др. |
| и Далматова мон-ря от пугачевцев в 1774 г. Соловецкий мон-рь, не согласившись с решением церковной и гос. власти о реформировании обрядов, неск. лет (1668-1676) держал оборону во время нападения стрелецких отрядов. Вплоть до XIX в. известны случаи успешных действий против интервентов при опоре на монастырские укрепления. В период Крымской войны (1853-1856) К. Соловецкого мон-ря выдержала бомбардировку с кораблей англ. флота и помешала в проведении диверсий и высадке десанта на Русском Севере. Эти монастыри считались «государевыми крепостями», их укрепляли за гос. счет, размещали в них военные гарнизоны, делали запасы продовольствия, фуража и т. п. Такие мон-ри являлись опорой в системе обороны: они были достаточно автономны и могли в нужный момент заместить гос. управление на тех территориях, для которых связь с центром была затруднена, или когда центральное (царское) правительство теряло власть над страной. Наиболее известные мон-ри, такие как Троице-Сергиев, Кириллов Белозерский, приобрели вид сказочных городов с высокими каменными стенами и башнями, многочисленными церквами и кельями, напоминая снаружи маленькие дворцы. Лучший образец «декоративной монастырской крепости» кон. XVII в.- московский Новодевичий мон-рь, основанный в 1524 г. по обету вел. кн. Василия III, к-рый стал придворной обителью для женщин из царствующего дома. Монастырские кирпичные стены построены в 80-х гг. XVII в., главные ворота скорее парадные, чем крепостные, с 3 проездами и большой надвратной церковью; верхние части башен имеют вид т. н. корон. Лит.: Атлас крепостей Рос. Империи: [Карты]. Б. м., Глаголев А. Г. Кр. обозрение древних рус. зданий и др. отеч. памятников. СПб., 1838. Ч. 1: О рус. крепостях; Раппопорт П. А. Очерки по истории рус. военного зодчества X-XIII вв. М.; Л., 1956. (МИА; 52); Косточкин В. В. Оборонительные системы рус. крепостей XIV - нач. XVI в.//Сов. арх. 1957. 1. С. 133-142; он же. Рус. оборонное зодчество кон. XIII - нач. XVI в. М., 1962; Беляев Л. А. Крепости и вооружение Вост. Европы. М., 2005. Л. А. Беляев Рубрики: Ключевые слова: АРКА ТРИУМФАЛЬНАЯ архитектурная форма, представляющая собой торжественное обрамление проема или входа (прохода или проезда) |
| У Н. мелкие черты лица: темные глаза под нависшими веками, прямой нос, немного впалые щеки; каштановая до середины груди борода разделена на мелкие пряди, длинные волосы лежат на плечах. Вероятно, портрет был создан по заказу царя Феодора Алексеевича для храмового дворцового комплекса в Московском Кремле. В 1689 г. принадлежал боярину В. В. Голицыну, к-рому, возможно, был подарен царевной Софией Алексеевной. Поновлен, вероятно, в 40-х гг. XVIII в., при ремонтных работах в Высокопетровском мон-ре (авторская живопись на лике под записью). Аналогичный по технике портрет Н. с противоположным поворотом фигуры и др. положением рук был изготовлен по заказу царевны Татьяны Михайловны; в 1698 г. описан как «Персона Святейшаго Никона Патриярха на полотне, изображен живописным письмом, ризы и одежда наклеена клеем корлуком разных бархатов и атласов» (находился в Новоиерусалимском мон-ре, не сохр., опубл.: Собрание памятников церк. старины. 1913. С. 37. 9). Ряд более поздних портретов Н. имеет традиционную для этого жанра иконографию: поясной образ иерарха в повороте влево в полном богослужебном облачении (саккос, омофор, высокая митра греч. типа, крест и панагия) на темном фоне. Патриарх средних лет, спадающие на плечи темные пряди волос и окладистая борода средней величины без проседи, черты лица восходят к прижизненным изображениям, но, как правило, более идеализированы. Правой рукой Н. именословно благословляет, в левой держит жезл с навершием греч. формы, без сулока. Погрудный портрет патриарха сер. XVIII в. (из собрания МГА МИД, ГИМ) восходит к его изображению на парсуне нач. 60-х гг. XVII в.: отличия в рисунке жезла (здесь он с большим фигурным навершием и сулоком), креста и панагии, в красном цвете саккоса. На портрете кон. XVIII в. из ризницы Соловецкого мон-ря (АОКМ; по описи 1866 г. находился в ризнице: ГААО. Ф. 878. Оп. 1. Д. 42. Л. 294 об.) и на портрете того же времени (и, возможно, того же автора) из Кириллова Белозерского мон-ря (КБМЗ; см.: Варлаам (Денисов) , архим. |
| Петрозаводск, 1998. Вып. 2. С. 60-72; 2001. Вып. 3. С. 57-66; Уткина Т. В. Опыт сопряженного изучения «Повести о Петре и Февронии Муромских» и «Романа о Тристане и Изольде»//Актуальные вопр. литературоведения и методики преподавания лит-ры: Сб. науч. работ [в честь В. М. Макушкина]/Под общ. ред. А. М. Каторовой. Саранск, 2000. Вып. 1. С. 109-114; Кривошеев М. В. К вопросу о жанре Повести о Петре и Февронии//Исслед. по рус. истории: Сб. ст. к 65-летию проф. И. Я. Фроянова/Отв. ред. В. В. Пузанов. СПб.; Ижевск, 2001. С. 196-219; он же. Муромо-Рязанская земля: Очерки соц.-полит. истории XI - нач. XIII в. по мат-лам повестей. Гатчина, 2003. С. 75-168; Воробьева О. Мотив болезни и чудесного исцеления в «Повести о Петре и Февронии Муромских» и в «Романе о Тристане и Изольде»//Актуальные проблемы филол. науки: взгляд нового поколения. М., 2002. С. 176-179; Турилов А. А. Рец.: Джурова А., Станчев К. Описание славянских рукописей Папского восточного института в Риме. R., 1997//Славяноведение. 2002. 4. С. 118-120; Чекова И. Змей, князь и мудрая дева-целительница в житийной «Повести о Петре и Февронии Муромских»//Мир житий: Сб. мат-лов конф. (Москва, 3-5 окт. 2001 г.). М., 2002. С. 181-192; Панченко О. В. Соловецкая редакция «Повести о Рязанском епископе Василии» в сборнике Псковского древлехранилища//Нар. традиц. культура Псковской обл. М., 2003. Т. 2: Псков в рос. и европ. истории. С. 424-433; Руди Т. Р. Похвальное слово кн. Константину Муромскому: Нек-рые пробл. исслед.//ТОДРЛ. 2004. Т. 56. С. 301-336; она же. О первом авторском сборнике Ермолая-Еразма из б-ки Соловецкого мон-ря//Книжное наследие Соловецкого мон-ря XV-XVII вв.: Сб. ст./Ред.: О. В. Панченко. СПб., 2008 (в печати); она же. Иона Соловецкий как читатель Ермолая-Еразма//Там же (в печати); она же. О возможном месте пострига Ермолая-Еразма//ТОДРЛ (в печати); Фефелова Ю. Г. Повесть о Петре и Февронии в контексте традиц. обрядовой практики//Рус. агиография: Исслед. Публ. Полемика/Отв. ред.: С. А. Семячко; ред.: Т. Р. |
| «На реце вавилонстей» из Поморского сборника духовных стихов. Л. 261. Кон. XIX в. (частное собрание) «На реце вавилонстей» из Поморского сборника духовных стихов. Л. 261. Кон. XIX в. (частное собрание) В сер. XVI в. в рукописной традиции из разных гимнографических источников сложился основной корпус нотированных покаянных стихов, составивший отдельный раздел певч. сборников. Он представлял собой подборку покаянных стихов из 8 подразделов, соответствующих числу гласов. Этот цикл, варьировавшийся по составу, к кон. XVI - нач. XVII в. обрел жанровую стабильность, определяемую заголовком: «Покаянны на осмь гласов, слезны и умиленны, чтобы душа пришла на покаяние избыти муки вечныя и внити в царство небесное». В кон. XVI - 1-й трети XVII в. в рукописях скриптория Строгановых (имеющих владельческие записи) появился новый корпус нотированных покаянных стихов. Если 1-й, исторически сложившийся корпус стихов, как в целом, так и в каждом отдельном тексте и напеве, имеет свою эволюцию, то 2-й возник одномоментно именно как осмогласный цикл покаянных песнопений, по-видимому авторского происхождения. Он посвящен различным сюжетам на покаянно-исповедальную тему, имеет выраженный лирический тон, личностную окраску переживания, развитые напевы мелизматического типа. Обе редакции покаянных стихов существовали порознь, а в 3-й четв. XVII в. были объединены в рукописи мон. Саввина Сторожевского мон-ря Александра Мезенца (РГАДА. Ф. 188. 947). Эта редакция мелоса и текста по сравнению с предшествующими редакциями покаянных стихов представляется наиболее репрезентативной в истории жанра. С кон. XVII в. Д. с. распространяются среди старообрядцев разных согласий, для к-рых они стали поэтическим воплощением их мировоззрения и истории - от взятия Соловецкого мон-ря в 1676 г. до тюремных заточений в 30-40-х гг. XX в. Покаянные стихи на 8 гласов в старообрядческой среде, где уже не было «грамотных петь по крюкам», выполняли дидактическую функцию: запоминая их, певцы овладевали литургическим пением. В поздних старообрядческих Д. с. соединялись и варьировались различные сюжеты покаянных стихов и Д. с. в фольклорной обработке. Старообрядцы сохранили в своей традиции мн. общерус. эпические стихи. Многочисленные записи Д. с., сделанные носителями традиции, в большинстве случаев старообрядцами, собраны в архивах России (РГБ, РНБ, БАН и др.) и датируются XVIII - кон. XX в. Фонозаписи, выполненные фольклористами, частично опубликованы, частично хранятся в рукописных архивах и фонотеках, напр. в Фонограмм-архиве Отдела народно-поэтического творчества ИРЛИ РАН, в архивах Московской, С.-Петербургской, Новосибирской консерваторий и др. В среде христиан РПЦ с кон. XVIII в. до наст. времени большее распространение получили т. н. новые стихи (канты, псальмы). Определение жанра: особенности поэтического и музыкального стилей |
| фитного звучания, В. привнес в распевы новые интонации и выразительные приемы, основывающиеся на совр. ему опыте богослужебного пения. Он расширил возможности мелодического варьирования, обогатил напевы традиционных стихир за счет богатой мелизматики. Сложность, продолжительность и исключительная насыщенность созданных В. «Стихир крестных» дают основание для рассмотрения их в стиле большого распева. Славник «Возыде Бог» в распеве В. обнаружен в рукописи рубежа XVI-XVII вв. среди 6 певч. вариантов песнопения. Все распевы стихиры различаются между собой и не имеют общих фрагментов. «Ино знамя Варламово» представляет собой частично тайнозамкненный, частично разводной распев. Привлечение разных вариантов песнопения того же периода позволило установить авторские разводы лицевых и фитных формул. Все это свидетельствует о наполнении распевщиком сложных знамен собственным музыкальным содержанием, о выработке им самостоятельной певческо-интонационной азбуки, что, гл. обр., и отличает творчество выдающихся мастеров древнерус. церковно-певч. искусства. Соч.: РГБ. Ф. 178. 766. Л. 367-367 об: «Возыде Бог» («Ино знамя Варламово»); РГАДА. Ф. 188. 1683. Л. 80-84: «Стихиры крестные Варламовские»; ГИМ. Син. певч. 123. Л. 777 об: «По красному все с Варламовсково». Лит.: Досифей (Немчинов), архим. Летописец Соловецкий на четыре столетия от основания Соловецкого мон-ря до наст. времени, то есть с 1429 по 1847 гг. М., 18474; Хронол. указатель иерархов Ростовской и Ярославской паствы. СПб., 1859; Крылов А. П. Иерархи Ростово-Ярославской паствы. Ярославль, 1864; Титов А. А. Летописец о ростовских архиереях. СПб., 1890. С.11, 20; Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский мон-рь и его устройство до 2-й четв. XVII в. СПб., 1910. Т. 1. Ч. 2. С. 162 (прил.); Парфентьев Н. П. Из истории профессиональных хоров в России XVI-XVII вв.//Рус. хоровая музыка XVI-XVIII в. М., 1986. С. 100-117. (Сб. тр./ГМПИ; Вып. 83); он же. Древнерус. певч. искусство в духовной культуре Российского гос-ва XVI-XVII вв.: Школы. Центры. Мастера. Свердловск, 1991. С. 34-37; Зверева С. Г. Мастера пения Кирилло-Белозерского и Соловецкого мон-рей XVI - 1-й пол. XVII в.//ДРИ. М., 1989. [Вып.:] Художественные памятники Рус. Севера. М., 1989. С. 340-346; Протопопов В. В. Ростовский митр. Варлаам (Рогов) - «знаменному пению распевщик и творец»//История и культура Ростовской земли, 1994: Сб. ст. Ростов, 1995. С. 143-148; Парфентьева Н. В. Творчество мастеров древнерус. певч. искусства XVI-XVII вв. Челябинск, 1997. С. 87-124. |
|
|
