| Метрическая схема стиха не соблюдается: первая строка на два слога длиннее третьей. Но не это главное. «Неприобретливый» не содержится ни в одном словаре, кроме личного «словаря языкового расширения» А.И.Солженицына. Зачем выдумывать неуклюжие слова, если есть замечательное старославянское-русское «нестяжательный»? Однако, даже не это самое страшное преступление против русского языка. У нобелевского лауреата по литературе, увы, нет никакого представления о сочетаемости лексических единиц. «Взросла»... никак не сочетается со «складом». И родительный падеж здесь непонятен (разве что как латинский Genetivus characteristicus). Далее, не сочетаются между собой прилагательное «неприобретливый» и «склад». Можно говорить о «пытливом складе ума», о «математическом складе ума», но о «нестяжательном (простите, неприобретливом) складе ума» я не слышал. И никто не слышал. Гений явно не в ладах с фразеологией. У неискушенного читателя может даже возникнуть вопрос: какой склад имеется в виду? Склад товаров, который никто не может, или не хочет приобрести? Далее, можно использовать краткий тип склонения прилагательных из старославянского языка - «богата», но при условии, что текст будет понятен. «И мне отца нашла не деньгами богата». Что означает форма «богата» - винительный падеж мужского рода, или именительный падеж женского В результате непонятно, кто был не деньгами богат: отец, мать, или оба? Далее, предлагал ли кто родителям Солженицына Царьград и Империю? И зачем им противопоставлять Чехова и МХАТ, ведь это, по сути дела, плоды дореволюционной русской имперской культуры? И сравнения Царьграда, Империи и денег выглядят как-то странно. Для меня лично деньги - последнее, чем измеряется Империя, ее доминанты - сила и слава. Последние строки выглядят не только неуклюже «Внушительней империи - премьера МХАТА», но и бессмысленными. Все же из четверостишия с огромным трудом можно извлечь некий смысл: родители поэта были бессребрениками. Диву даешься, как у них вырос такой стяжатель? Но об этом потом. |
| Судьи, закон – не писанный, а врождённый, не из науки, не из предания, не из книг заимствованный, но из самой природы извлечённый, почерпнутый, начертанный, – закон, которому мы не выучены, а с которым созданы, в котором не наставлены, а просто напоены: так что если жизнь наша попадёт в какую-нибудь западню, или подвергнется насилию, либо нападению разбойников либо врагов, то для её защиты и безопасности всякой способ честен и справедлив.) Сам Цицерон в своём Ораторе хвалился этим периодом и представлял его в образец стройности (Idea diction, pag. 161, 162). Вот пример из Платона Phaedr. Τοιατα γρ ρως πιδεκνυται δυστυχοντας μεν μ λπην τος λλοις παρχει νιαρ ποιε νομζειν ετυχοντας δ κα τ μ δονς ξια παρ’ κενων παινο ναγκζει τυγχνειν: любовь производит вот что: нечастных заставляет почитать горестным то, что другим не причиняет печали; далее она делает то, что и все нестоящие удовольствия получает от счастливых похвалу. Здесь во втором предложении после ετυχοντας δ речь прерывается и связь логическая пропадает, для логической правильности и точности надлежало бы второе предложение периода начать так: παρ’ ετυχοντων δ; но тогда потерялась бы гармония и словесное соответствие между формами первого и второго предложения. Первое предложение началось словами δυστυχοντας μν; надлежало и второе начать соответствующим Eτυχοντας δ. Так Грек не скоро жертвует для логики равномерностью и силою выражения. Он оставил винительный падеж Еτυχονταςкак винительный независимый, потому что его требовала форма первого предложения; он прибавил παρ’ κενων, дабы возвратиться к тому же предмету и дабы сделать выразительнейшее заключение речи чрез παινο ναγκαζει τυγχανειν (Греч. Грамм. Поповск. ст. 1415, 1416.). Образцы эстетических разборов по правилам древней теории Словесности можно видеть у Цицерона, Лонгина, а ближе у бл. Августина Христианск. Науки кн. IV. §§ XI–XIV, стр. 255–264. XL, XLI, стр. 306–311. Теперь можно приметить, что слог у древних был преимущественная принадлежность слова, а не мысли. |
| Зверь-антихрист, как сын греха и сын погибели ( 2Сол. 2:3 ), будет в полном обладании дьявола и вследствие этого явится даже орудием распространения дьявольской власти и на других людей. Через него дьявол будет соблазнять даже и избранных ( 2Сол. 2:8–10 ). Вследствие этого тесного отношения и даже взаимоотношения между дьяволом и зверем, и этот последний должен быть понимаем нами не как символ царства, но как реальная 1023 личность 1024 ,и не как антихристистианская сила последнего времени 1025 , но как носитель этой силы, как ее воплощение 1026 , – словом, как антихрист 1027 , противник Христа, царь последнего времени, который придет под своим именем ( Ин. 5:43 ) и будет себе лично требовать поклонения, чего и достигнет ( 2Сол. 2:4 ; Апок. 13:4 ). Описавши зверя, каким он вышел из моря, в 3 ст. Иоанн обращает внимание на перемену, происшедшую в его образе. Переводы славянский, русский и Вульгата, следуя некоторым спискам, читают 3 ст. начиная с слова: «видел» – εδον, и дальнейшие слова «одну голову» – μαν κ τν κεφαλν ставят в прямую зависимость от этого глагола. Но по более правильному чтению 1028 εδον – «видел» есть позднейшая вставка, и выражение μαν κ τν κεφαλν «одну из голов» или нужно признать за винительный самостоятельный 1029 или же, что более правдоподобно, допустить 1030 винительный падеж зависящий от неповторенного (поблизости) глагола εδον – «видел», стоящего в первом стихе: и видел я выходящего из моря зверя – κα εδον κ. Голова была смертельно ранена уже при самом выходе зверя из моря; по крайней мере Иоанн ничего не сообщает о происхождении этой раны. Теперь он наблюдает только тот факт, как эта рана на его глазах исцелена. Прежде чем решать вопрос, что разумеет здесь под смертельно раненою головою и под фактом ее исцеления, нужно обратить внимание на самое выражение стиха: во-первых, не указано, какая именно голова была ранена и исцелена, но сказано неопределенно: «одна из голов», – μαν κ τν κεφαλν. Во-вторых, для обозначения раны употреблено слово σφαγμνην (от σφζω – убивать, закалать), что собственно значит умерщвленная, заколотая, и, таким образом, предполагает не мнимую 1031 , но действительную смерть, или, по крайней мере, такую рану, которая равносильна самой смерти. Все выражение можно сблизить с 5–6, где об Агнце сказано, что он был как бы закланным. И как там разумелась под раною действительная смерть Иисуса Христа, так, по аналогии, и здесь нужно разуметь также действительную смерть головы зверя. Можно даже прямо сказать 1032 , что голова зверя была смертельно раненою для того, чтобы и зверь подобно Агнцу (1:18) мог сказать: был мертв и се жив. |
| Мне рассказывали, что в Израиле в религиозных школах примерно так и описывают происхождение языков по сей день. И вот выпускник такой школы поступает в университет, начинает изучать лингвистику, и ему говорят, что на самом деле иврит – всего лишь один из семитских языков, сильно изменившийся по сравнению с праязыком, и что многие архаичные черты сохранились как раз не в иврите, а в… арабском! И языковой материал действительно подтверждает этот тезис. Например, в древнееврейском языке есть слова йом , которое переводится как «день». В семитских языках корень слова обычно (хоть и не всегда) состоит из трех согласных звуков, но здесь их только два: й-м . А вот в арабском то же самое слово звучит как йаум . Вероятно, в середине этого слова был еще один корневой согласный, неслоговой у (как английский w), просто в еврейском йаум стянулось в йом . Или пример из грамматики: в классическом арабском существуют падежи: арду – земля (именительный), арди – земли (родительный), арда – землю (винительный). В еврейском все падежные значения передаются предлогами, а слово «земля» не изменяется и звучит как эрец . Но существует странная наречная форма арца «на землю». Очень похоже на винительный падеж… Можно предположить, что когда-то и в еврейском были формы арцу, арци, арца , из них сохранилась только последняя, остальные утратили окончания, после чего неудобопроизносимое арц превратилось в эрец . Если мы посмотрим не только на арабский, но и на другие семитские языки, наша догадка подтвердится: во многих из них слово «день» имеет три корневых согласных, и три падежа с соответствующими окончаниями тоже встречаются повсеместно. Выходит, что древнееврейский язык утратил эти общесемитские черты. И даже если предположить, что изначальным языком человечества был не иврит, а прасемитский или даже ностратический язык – что делать с постепенностью изменений? И тут у студента есть выбор: либо принять лингвистику как науку, и попытаться прочитать текст книги Бытия другими глазами, трактуя его не так буквально, либо полностью отказаться от лингвистики. Он может сказать: да, Бог сотворил иврит таким специально, как будто этот язык уже прошел некий этап в своем развитии, но на самом деле никакого развития не было, а языковое разнообразие возникло в один момент, необъяснимым образом. А лингвистика – это ересь. |
| Acc. χαρεντα χαρεσσαν χαρεν V. χαρεν=N.=N. Pl. N. V. χαρεντες χαρεσσαι χαρεντα G. χαριντων χαριεσσν χαριντων D. χαρεσι(ν) χαρεσσαις χαρεσι(ν) Acc. χαρεντας χαρεσσας χαρεντα S. N. V. κν κοσα κν Pl. κντες κοσαι κν G. κντος κοσης κντος κντων κουσν κντων D. κντι κοσ κντι κοσι(ν) κοσαις κοσι(ν) Acc. κντα κοσαν κν κντας κοσας κντα Так же склоняется прилагательное κων, κουσα, κον неохотный, принуждаемый. § 44. Participium praesentis activi Причастие настоящего времени действительного залога, participium praesentis activi, изменяется как прилагательные III склонения с основой на ντ типа κν – κων. Образец: λων, λουσα, λον (основа λυοντ) развязывающий, освобождающий. S. N. V. λων λουσα λον Pl. λοντες λουσαι λοντα G. λοντος λυοσης λοντος λυντων λυουσν λυντων D. λοντι λυοσ λοντι λουσι(ν) λυοσαις λουσι(ν) Acc. λοντα λουσαν λον λοντας λυοσας λοντα От глагола εναι быть причастие ν, οσα, ν сущий (gen. ντος). § 45. Accusativus и nominativus cum participio В зависимости от глаголов со значениями чувствовать (видеть, слышать), знать (помнить, забывать), указывать (возвещать, обнаруживать, изобличать) употребляется accusativus cum participio – винительный падеж с причастием, если последнее относится к дополнению, и nominativus cum participio – именительный падеж с причастием, если последнее относится к подлежащему. В обоих случаях такое причастие предикативно. Τισσαφρνης Κρον στρατεοντα γγλλει. Тиссаферн сообщает, что Кир идет войной (досл. об идущем войной Кире). Κρος πιστρατεων γγλλεται. Сообщается, что Кир идет войной. κοω τν κρην δουσαν Я слышу, как поет девушка (досл.: я слышу девушку поющую). При глаголе κοω дополнение может употребляться и в генетиве: κοω τς κρης δοσης. О предикативном причастии при других глаголах см. § 158. § 46. Genetivus absolutus. Родительный независимый Genetivus absolutus – это грамматически не зависящий ни от какого члена предложения причастный оборот, употребленный в генетиве и имеющий значение обстоятельства времени, причины, уступки, условия, образа действия. На русский язык этот оборот переводится соответствующими обстоятельственными придаточными предложениями, отглагольными существительными с предлогами и иногда деепричастным оборотом. |
| Дательный — от слова даты, наиболее типичное его значение — название адресата, то есть имя лица, которому что-то дают. Винительный назван так потому, что объект действия, обозначенный существительным, является причиной, вызывающей само действие (читать книгу, шить платье, делать зарядку). Н.М. Шанский доказал, что название падежу дано по слову вина, в семантике которого в древнерусском и старославянском языках было также и значение «причина» 28 . Творительный связан с глаголом творить, так как одним из основных его значений является значение орудия действия (резать ножом, рисовать карандашом). Предложный. Название введено М.В. Ломоносовым, поскольку этот падеж употребляется только с предлогами. Почему в русском языке шесть падежей? Такой вопрос возник в классе, когда учащиеся приступили к изучению падежей имен существительных. — А в немецком языке четыре падежа. — Ив молдавском только четыре падежа, — уверенно сказала Нина. — А в литовском шесть падежей и одна звательная форма… Ученики задумались, и каждому хотелось сказать что-то новое, но ничего в голову не приходило. Ребята молчали. Тогда учительница сказала: — На один вопрос вы уже ответили: в каждом языке свое количество падежей, времен, наклонений; этот вопрос весьма интересен и требует размышлений и объяснений. Количество падежей в русском языке тесно связано с тем, каким образом выражается падеж. В русском языке, как вам уже известно, он выражается окончанием. — Если так, то падежей столько, сколько окончаний! — поспешил вставить сообразительный Гена. — Это так, но не совсем так, — продолжала учительница. — Давайте запишем окончания существительных 1го склонения: — Считайте, сколько разных окончаний у существительных 1го склонения. Оказывается, пять, а падежей шесть. Проделаем такую же работу с существительными 2го и 3го склонений. Во 2м склонении тоже пять разных окончаний, а в 3м склонении только три. Если следовать точно количеству разных окончаний, то в 1м и 2м склонениях было бы по пять падежей, а в 3м — всего три. Наверное, это было бы не совсем удобно: нужно было бы запоминать для каждого склонения свои падежи. Ученые нашли оптимальный вариант: шесть падежей были «вычислены» из сопоставления окончаний 1го и 2го склонений. |
| Помимо масоретского оригинала Диодор часто обращается к переводам Симмаха, Феодотиона и Акилы 810 , а также к сирийскому переводу (Σρον) 811 , – вероятно, древнему сирийскому Пешито 812 , – с тем, чтобы выяснить точный смысл терминов, во многих случаях считая их перевод более точным сравнительно с Септуагинтой. Кроме того, Диодор неоднократно обсуждает вопросы критики текста – как Ветхого, так и Нового Завета (например, Евр.2:8–9 ) 813 , а также разночтения в рукописях (например, в Пс.7 :14b). Особое внимание к стилистике текста, обращение к еврейскому оригиналу, к различным переводам Ветхого Завета, исследование библейских разночтений и прочее, что сегодня называется критикой текста, является предпосылкой библейских толкований греческих христианских экзегетов, в чем мы уже убедились, когда говорили об александрийской экзегезе. Особенности словоупотребления: Диодор предлагает оригинальное объяснение некоторых распространенных библейских терминов, на которое стоит обратить внимание. Такое их понимание он считает отличительной особенностью Священного Писания, основываясь прежде всего на контексте и сопоставлении параллельных мест. Так, например, исповедание (ξομολγησις) означает благодарение (εχαριστ(α); готовый (τοιμος) – непоколебимый (δραος); путь (δς) – деяние (πρξη); весь день (λην τν μραν) – всегда (δι παντς); знает Господь (γινσκει Κριος) – считает Своим (οκειοται Θες); десница (δεξι) – помощь (βοθεια); судить (κρνω) + винительный падеж=осудить (καταδικζω), судить + дательный падеж=отсудить, защитить (δικζω); тьма (σκτος) – скорбь (θλψη); исступление (κστασις) – перемена (μεταβολ); зубы (δντες) – слова (λγει) или сила (δναμη); кости (στ) – сила (δναμη); кроткие (πραες) – те, кто исполняет волю Божию и др. 814 Вспомогательные научные дисциплины: Диодор прекрасно знал историю иудейского народа и обращался к ней всякий раз, когда необходимо было привести «общие сведения» (πθεσις) о библейских текстах и разъяснить содержащиеся в этих текстах исторические данные. Но в гораздо большей степени он использует в своих толкованиях эллинскую филологию, философию и космологию, особенно же (аристотелевскую) логику (различие частного от общего и проч.), риторику (определение тропов, притчи, структуры речи, риторической схемы и т.д.) и этику (естественный закон, добровольные и невольные поступки, расположение и др.). |
| Это поэтическое описание праздничной процессии представителей от колен Израилевых, окружающих и сопровождающих ковчег, или не задается целью перечислить все 12 колен, не упоминает даже старейшего Ефрема и ни одного из Заиорданских колен просто по поэтической вольности, называя часть, вместо целого, или, может быть, это умолчание соответствовало каким-то историческим обстоятельствам, которых мы не знаем и разгадать сейчас не в состоянии. Пс.67:29. Русский перевод следует за нынешней вокализацией MsT. и первое слово читает «цивва», т. е. как perfectiim: «определил, назначил», тогда как все переводы древние, и LXX, и Пешито, и Вульгата, и Симмах, и Феодотион, и Иероним переводят повелительным наклонением, т. е. «назначь, даруй» «цавве», что требуется и параллелизмом стиха, в след. половине: «утверди, Боже». LXX, «Заповеждь, Боже, силою Твоею. Укрепи, Боже, сие, еже соделал еси в нас». Два параллельных повелительных наклонения еще не проясняют всей темноты текста. Почему творительный падеж (греч. дательный) «силою твоею»? В нынешнем оригинале просто винительный: «уззэа силу Твою». А посему прибавка суффикса «ха» к Элогим тут неудачна. Она, по-видимому, принадлежит редактору псалма. В древних переводах ее нет, и они предпочтительнее русского перевода. Но у LXX неудачен дат.-творит. падеж. Итак, первую половину стиха: «цивва Элогеха уззеха» нужно перевести: «Учреди (установи, утверди) Боже, спасительную силу Твою», ибо «оз» — сила имеет специфически оттенок в своем значении, как сила «прибежища, спасения». Вторая половина, в общем, верно отражена и в древних, и в русском переводах. Вопрос сводится лишь к точности оригинала: «Узза, Элогим, зо поалта лану»; узза — повелительное с ha paragogicum не есть ли описка? Не было ли первоначально ha членом при Элогим? И тогда параллелизм смысла и буквы с первой половиной стиха будет еще полнее. Не узза, а оз, т. е. «оз гаэлогим» — «спасение Божие, которое Ты соделал (явил) в нас ». Редактор-издатель псалма вставляет это молитвенное восклицание при созерцании одного из триумфов Бога Израилева в истории, прося, чтобы он длился, повторялся и теперь для своего народа. |
| В Синодальном переводе греческое «дикайосине», которое в Новом завете встречается 34 раза, передается словами «правда» и «праведность», которые в современном русском языке не являются синонимами. Поэтому, например, если понимать «правду» четвертой заповеди как «истину», или противопоставлять ее лжи, то может возникнуть путаница в понятиях. На языке Спасителя «истина» – «амен» ( – «воистину», «да будет так», «верно»). Это слово (новозаветное «аминь») – служит формулой для скрепления союза или клятвы. В греческом тексте Библии понятие «истина» передается как алитейа (λθεια). Сужает смысл четвертой заповеди сведение содержания слова «правда» лишь к юридическому аспекту. Такая опасность возможна через понимание славянского «правда», латинского «justitia» (юстиция, правосудие) и его производных лишь как свода правовых норм. II. Жажда праведности Алчущий – желающий есть. Жаждущий – желающий пить. В греческом тексте Евангелия от Матфея использованы производные от слов пейнао (алкать) и дипсао (жаждать), ко означают крайнюю степень голода и жажды, состояние, побуждающее к деятельности, к активности в стремлении утолить эти телесные потребности. Поэтому правду (праведность), о которых говорит Спаситель, можно обрести только при активном стремлении к ней. Известный шотландский богослов Уильям Баркли обращает внимание на следующий нюанс: «В этом блаженстве есть еще один интересный пункт, который отчетливо виден только в греческом тексте. В греческом языке глаголы, выражающие голод и жажду, требуют после себя родительного падежа. В греческом это родительный падеж части… Грек говорил: «Я алчу хлеба». Он хотел немного хлеба, какую-то его часть, а не весь каравай. Грек говорил: «Я жажду воды». Он хотел немного воды; он хотел испить воды, а не взять весь кувшин. Но в данном блаженстве, в отличие от всех норм, правда стоит не в родительном, а в винительном падеже. Ну, а когда в греческом языке глаголы голодать и жаждать вместо родительного стоит винительный падеж, то это значит, что человек алчет и жаждет все. Сказать: «Я хочу хлеб», значит потребовать весь хлеб. Сказать: «Я хочу воду», значит что я хочу весь кувшин. И потому правильный будет такой перевод: «Блаженны те, кто алчет и жаждет всю правду, полную правду» («Блаженство жаждущего духа»). |
| За 6-м идет некая «серия», почти слаженная, – 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13. Здесь аккорд философический на стыке двух континентов, и опять новая серийка, куда не переместишь ни 5, ни 6... В сознании, как то все связывается звеньями. И легкая лиричность 5 и 6 должна быть достаточным, все же, мостом для разделения – несколько иронического – вступления – 2, 3, 4 и серии 7–13... Не придумаю, как же тут помочь тому, на что указываете... Я видел, что у 52 родительный падеж, из за угла, высовывает голову (и спрашивает – «а вы что здесь делаете, милостивые государи?»)... Но – в винительном падеже есть, согласитесь, некое благородство (может быть, оттого его и употребляют иногда бессознательно), и «Башни» родительного похожи на «Башни» именительного множественного числа. И эта двойственность тут – слабость именно родительной позиции и сила винительной. Больше тут слово подчеркивается (заглавная буква и, в придачу, винительный падеж). ...Мы с Вами, право, беседуем, как атомные ученые – о мезонах, фотонах и антипротонах и прочих бесконечно малых величинах... Но, как жизнь, так и поэзия, стоит на этом; и духовная жизнь, тоже Согласен, что «в воздухе» есть струя чего то не вполне созвучного (в 11-м). Согласен соединить строки в 16-м. Согласен в 60-м изъять одно слово, «не обязательное». С «Принцевыми островами» недоразумение. Переписчица на машинке написала «родиной», вместо «родиною». Тут перебоя нет. Но родиной нам стала вся земля» – легче, хотя вариант первый как то более весомый, как – поступь годов долгих... Но, не возразил бы тут. Что к облегчению книги, – я за то. Это, кажется, все, о хороших заметках Ваших. С «двумя буквами» Вы как то очень неохотно примиряетесь, а предложить, не предлагаете ничего, кроме «Странника». 33 да еще утешаете, что это похоже на «Скитальца»!! О «Д. Ш.» не говорю: нельзя ни человеку, ни змию залезать в старую кожу. Третья книга стихов юности (1925): «Предметы» (которая в продажу, даже, не пошла, а только друзьям) – была подписана фамилией, без имени (и в простейшей ее форме), словно ощущалось, что вскоре умрет и имя. |
|
|
