| Меня же, молю, прости за то, что я тебе был препятствием по своей грубости и неведению». 119 Получив такое повеление, преп. Иоанн стал молиться ко Пресвятой Богородице со слезами, говоря, что нам грешным пристало любити убо более благоговейное молчание, которое удобее, так как исполнено страха Божия, страха перед невыразимыми, несказанными и неизглаголанными таинствами, яко безбедное; и хотя есть в нас любовь и неудержимое влечение к вдохновенному песнотворчеству, все же любовию, Дево, песни ткати спротяженно сложенные неудобно есть, ибо весьма трудным для сил человеческих представляется такое поистине ангельское делание, как составление стройно сложенных гимнов о тайнах богословия, но даждь нам, Мати, для этого такую же силу, елико есть и произволение наше по любви к Богу и всему Божественному. 120 Преп. Иоанн весьма хорошо представлял всю трудность благовествования, но в то же время не мог отказаться от этого дела, прекрасно понимая, что не только за каждое праздное слово, какое скажут люди, но и за каждое доброе слово, которого не скажут, так же дадут они ответ в день суда. 121 Посему кто может, тот должен воплощать в мире сем во зле лежащем всякое доброе слово, служащее спасению от зла и утверждению в добре. Надо только следить за тем, чтобы слово наше имело истинно, а не мнимо добрые качества. Мнимо доброе слово рождается из состояния мнения, состояния присущего испорченному грехом сердцу, которое за неимением истинных в себе движений сочиняет их из себя под действием страстей и демонических сил. Рождаемое из такого состояния слово имеет и соответствующие этому качества, ибо каков корень, таков и плод ( Мф. 7:18 ). В первую очередь, сочиняемое слово по свойству своему непременно будет лживым ( Ис. 59:13 ). И как бы то ни было нечестивый, пока пребывает в нечестии, ходит со лживыми устами ( Притч. 6:12 ). И даже кто утверждает, что познал Истину, которая есть Христос ( Ин. 14:6 ), но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины ( 1Ин. 2:4 ). «Мудр ли и разумен кто из вас, – говорят опытно познавшие Истину, – докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. |
| Понимаю различие двух Его природ: не разделяю единого Сына на двух Сынов. Верую и в Духа Святого, Духа истины, от Отца исходящего, неразделимого от Святой Троицы: Ему вверяю мое освящение, на Него уповаю о своем воскресении из мертвых. 4. Этому постоянно поучайтесь и душой и языком; это непрестанно держите и в мыслях и на устах. Вы имеете апостольское правило веры и боголюбивой жизни: ведь без веры дела мертвы. «Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые» (Римл. 6:19). Блудник пусть будет целомудренным, несправедливый пусть будет справедливым, хищник — щедрым, корыстолюбивый — нищелюбивым, бесчеловечный и златолюбивый прежде — пусть теперь явится христолюбивым, хульник — песнотворцем, спешивший в театры пусть теперь спешит во двор Божий, увлекавшийся конскими ристалищами пусть посвятит свое внимание апостолам, подвиги которых для подражающих им спасительны. Как будущие невесты Христа украсьте свои души и тела. Пусть будут взоры ваши отображением душевной тишины; лица ваши пусть будут ясным отпечатком внутреннего благочестия; из уст ваших пусть исходит благоухание псалмов и гимнов скромных, целомудренных, приличных девиц, готовящихся к браку; пусть души ваши будут чистыми, белыми, чтобы они могли принять окраску, подобную царской багрянице. Когда вы войдете в чертог духа, когда проникните в покои благодати, когда приблизитесь к страшной и в то же время вожделенной купели, как пленные рабы повергнитесь ниц перед царем, преклоните все вместе колена и, простерши руки к небу, где царственно восседает Царь всех нас, и очи устремляя к неусыпающему оку, с такими словами обратитесь к человеколюбцу: отверзи нам виноградник Твой, Господи, хотя мы и дождались одиннадцатого часа; не гневайся на нас, Владыка, за нашу медлительность, не закрывай перед нами дверей Твоего человеколюбия; мы сознали свою прежнюю леность, осудили свое нерадение; мы потерпели за преслушание, мы наказаны за сонливость, среди удовольствий потерпели крушение, среди забав были ограблены, погибли, предаваясь душой суете. |
| Посему если кто, вспомнив о них и об их чести, и блаженстве, и славе, будет прославлять увенчавшего их Бога, тот доставит им радость выше всех радостей, и особенно если будет прославлять не одними только словами, но и приношением благодарственных даров, – тех даров, которые так угодны Богу и ценятся ценою самою высокою. В этом случае, как Сам Спаситель, милостиво приемля сии дары и ценя их выше всякого законного служения, взамен дает нам Свое Тело и Кровь, так и святые, радуясь о тех дарах, которыми мы думаем почтить их, как не радуются ни о чем другом, вполне отдают себя на служение нам во всем том, что полезно нам, так как во всем подражают своему Владыке» 1511 . Помилуй, Боже, помилуй мя. Чти в понедельник. Согрешивша, Спасе, помилуй, воздвигни мой ум ко обращению, прими мя кающагося, ущедри вопиюща: согреших Ти, спаси, беззаконновах, помилуй мя Внемли, душа моя, покаянной молитве, которую излил из сокрушенного сердца своего преподобный Андрей в научение тебе: «Спасе мой! Помилуй меня, согрешившего, подними мой ум к обращению от греха, прими меня, кающегося, даруй мне щедроты Твои, вопиющему: «Согрешил Тебе, спаси меня, беззаконновал пред Тобою, помилуй меня! " Когда ты слышишь такие покаянные слова из уст того, кого Церковь вот уже одиннадцатое столетие почитает как своего учителя, почему не становится тебе страшно? Тот, кому от Господа было вверено попечение о Критской пастве, тот, кому велением Создателя был дан талант песнотворчества во славу Божию и в научение всем верным, тот, по слову которого проливались дожди и в страхе бежали враги видимые и невидимые, – тот самый земной ангел, небесный же человек, со слезами взывает к Спасителю, открывая пред Ним беззакония свои, полагая под ноги Его грехи свои, повергая пред Ним во прах ум свой, отягощенный преступлением заповедей (а оно-то – и есть грех по преимуществу). Не тебе ли сказано, душа моя: «Ученик не бывает выше своего учителя, но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его» ( Лк. 6, 40 ; ср.: Мф. 10, 24 ) – и «довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его» ( Мф. 10, 25 )? |
| Творение святого Космы Песнь 1 Ирмос Христос раждается – славите! Христос с Небес – срящите! Христос на земли – возноситеся! Пойте Господеви, вся земля, и веселием воспойте, людие, яко прославися. Толкование К кому, как ни к булочнику, должны обращаться те, кто нуждается в хлебе? Или у кого другого, как ни у винодела, обретают вино те, у кого оно закончилось? А те, кто нуждается в серебряных или золотых монетах к кому, как ни к меняле, должны идти? Точно так и те, кто желает торжественно воспевать и восхвалять праздники Христовы, у кого должны искать словеса восхваления и воспевания, как ни у восхваляющего и воспевающего их, Великого, говорю, в Богословии Григория? Потому что он не только украсил Владычные праздники, составляя к ним свои слова и похвальные речи, будучи превосходным Троичным Богословом, но и позволил всем последующим красть его слова и творения кражей похвальной и необвинительной. Творящий же такую кражу не только не стыдится, но, напротив, украшается ею. Да что я говорю? Григорий – этот ум Богословия – не только позволил красть его слова, но и сам с неизреченным братолюбием приглашает вкусить мысленный хлеб его мудрости, укрепляющий душу, и испить его разумного вина, веселящего сердце, и призывает гласом велиим, повторяя слова Премудрости: Идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; ( Прит.9:5 ), иногда же слова невесты Песней: Ешьте, друзья, пейте и насыщайтесь, возлюбленные! ( Песн.5:1 ), а иногда призывает словами пророка Исаии: Жаждущие! идите все к водам; даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко ( Ис. 55:1 ). Потому и божественный Косма – священных праздников песнотворец и Музоначальник – желая торжественно воспеть спасительное для нас Рождество Господне, повторяет в данном ирмосе слово в слово за этим великим Богословом, составителем торжественных и похвальных слов к праздникам. Ибо так начинает тот своё похвальное слово на Рождество Христово: «Христос раждается – славите; Христос с Небес – срящите; Христос на земли – возноситеся; пойте Господеви вся земля». |
| Чины погребения и панихиды, переведенные на иностранные языки, возбуждают удивление по высоте и глубине мыслей и по трогательности и умилительности возбуждаемых ими религиозных чувств; а мы, владея этим сокровищем, на половину его пропускаем. Все мало нужное, но церемониальное, строго исполняется, как то: траурная колесница, венки, цветы, лошади в попонах, певчие, духовенство, идущее впереди гроба, траурные костюмы у провожающих; а последнее трогательное, умилительное молитвенное общение с умершим, изложенное в чине погребения, на половину сокращается. Церковно-богослужебный язык Боговдохновенные мужи – пророки и Апостолы – проповедывали и писали священные книги на обыкновенном общенародном языке, чтобы их могли понимать слушатели и читатели. Божественный Учитель, Господь наш Иисус Христос, без сомнения, проповедовал и учил на общенародном Еврейском языке, понятном для слушателей... Апостолы в 50-й день после воскресения Иисуса Христа удостоились получить дар языков, чтобы быть распространителями света Евангельского учения между всеми народами. «Они были единодушно вместе, и внезапно сделался шум с неба, как бы от несущагося сильнаго ветра... и явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещавать» ( Деян. 2:1–4 ). Церковные писатели и песнотворцы могли создавать свои восторженные религиозные гимны во славу Божию, в честь Пресвятой Девы Марии, Ангелов и святых людей только на родном языке. Да и возможно ли религиозное творчество не на современном литературном народном языке? Мы восхищаемся псалмами царя Давида: они постоянно употребляются в православном христианском богослужении: но мог ли боговдохновленный Давид составлять такие восторженные, хвалебные, благодарственные и покаянные гимны не на родном языке?.. Наши архитекторы, зодчии, ваятели, художники применяют свои знания к устройству и украшению православных христианских храмов; но люди, преданные литературе и сами обладающее художественным литературным творчеством. которые своими художественными творениями производят громадное влияние на развитие общества, не могут служить Церкви высочайшим даром Божиим – даром слова; да и вообще не может быть религиозного творчества, когда прославление Бога и служение Ему совершается не на народном языке. |
| Но можно ли основательно изучить текст какого-либо одного песнопения без отношения к тому Богослужебному чину, в состав коего входит это песнопение? Можно ли проникнуться смыслом этого песнопения, не имея достаточных сведений о смысле всего Богослужебного чина, из которого взято это песнопение? Может ли, наконец, молитвенная настроенность, вызванная каким-либо отдельным песнопением, сравняться с высотой молитвенного настроения, полученного от тщательного изучения текста целого Богослужебного чина и проникновения в священный и таинственный смысл всего этого чина? Поставленные вопросы находятся в тесном соприкосновении с назревающей ныне, в сознании наилучших современных песнотворцев, потребностью – писать духовную музыку не на отдельные песнопения, а на целый ряд песнопений, составляющих содержание какого-либо отдельного Богослужебного чина, каковы: вечерня, утреня, Литургия, отпевание усопших, панихида, бракосочетание, молебствия и т.д. Сознание такой потребности впервые зародилось всего каких-нибудь двадцать лет назад; но мысль об этом была ясна у русских песнотворцев ещё в XVII в., когда появились музыкально-обработанные Богослужебные чины под названием: «служб Божиих». Однако весь XVIII век и XIX – до начала восьмидесятых годов совсем чужды были мысли о возможности музыкально-иллюстрировать целые богослужебные чины. Объясняется это – временной остановкой творческой производительности русского народного гения, – остановкой не только в области музыки, но и вообще во всём искусстве. С прорубкой Петром I окна в Европу наступила в России своего рода эпоха возрождения наук и искусств, или точнее – эпоха усвоения западно- —288— европейских наук и искусств. Период усвоения и органического претворения чужой науки и чужого искусства временно задержал прогрессивное развитие самобытной русской науки и самобытного русского искусства. Полагаем, впрочем, что период усвоения и переработки западноевропейской культуры заключился у нас с воцарением Императора Александра III, когда возродилось, после почти двухвекового забвения, истиннорусское самосознание, каковое всегда содействует возрождению национальной науки и искусства. С эпохи воцарения императора Александра III начинается эпоха народного русского церковного пения, понимаемого в смысле истинного искусства. XI. |
| «О вне сущих и заблудших помолимся, да обратит их Господь». «Младенцев Церкви помянем, да Господь, свершив их во страсе Своем, приведет их в меру возраста». «О всякой душе христианстей помолимся» 115 . На каждое прошение хор и народ, как и ныне, отвечал «Господи, помилуй». 6. Стихиры Если в настоящее время Псалтирь имеет очень большое значение в богослужении, то понятно, что в самое первое время христианства, когда собственная христианская гимнография была еще очень бедна, псалмопение имело еще большее значение. К тому же и прямые заповеди апостола требовали усиленного употребления Псалтири ( Кол. 3:16 ; Еф. 5:19 ). Но новое вино не могло целиком удержаться в мехах ветхих ( Мф. 9:17 ), и вот песнотворцы первых христиан начинают составлять новые гимны и песнопения, содержанием которых является новозаветное учение и в которых прославляются евангельские и новозаветные события. Естественно, что эти песнотворцы не могли освободиться на первых порах от подражания (в данном случае псалмам), и таким образом произошли стихиры. Они до сих пор связаны с теми или иными псалмами, получая от их содержания иногда даже свое название 116 . Подражание сказалось особенно в их стихотворном построении 117 по образу древнееврейских псалмов 118 . Музыкальное построение стихир в их церковной изложении (а не в их переделках модными композиторами) дивно передает всю красоту и глубину богословского содержания этих песнопений. Приведу самый несложный пример построения стихир. Вот схема догматика 5-го гласа, построенного по правилам библейского трехстопного синонимического параллелизма: I-Npeдлoжehue (тема): В Чермнем мори, (1) Неискусобрачныя Невесты (2) Образ написася иногда. (3) II-Uзлoжehue: Тамо Моисей, разделитель воды; (4) Зде же Гавиил, служитель чудесе. (5) Тогда глубину шествова немокренно Израиль; (6) Ныне же Христа роди безсеменно Дева. (7) Море по прошествии Израилеве пребысть непроходно; (8) Непорочная по рождестве Еммануилеве пребысть нетленна. (3) III-Зakлючehue: Сый и прежде сый, (10) |
| Каждый период имел свои формы, каноны — тем сложней и одновременно насущней задача понять эти периоды русского песнотворчества в прославлении Богоматери на протяжении различных стадий развития русской истории. Служба празднику Покрова Божией Матери Самой древней богородичной службой на Руси является последование на день Покрова Божией Матери. Согласно мнению А. Доброклонского, установление праздника относится к концу домонгольского периода. Он считает, что в этой службе русские “возносили Божией Матери благодарность за все благодеяния, оказанные Ею России”. Отсюда, по Доброклонскому, расширялось содержание и значение праздника и ему придавался “русский колорит” 4 . Действительно, событие, имевшее место в Греции, приобретает на Руси подлинно русское звучание, и не случайно в современном каноне русским святым уже в богородичне первой песни канона говорится о прославлении праздника Покрова в российской земле 5 . Имеются более точные указания современных исследователей, что праздник Покрова Божией Матери установлен святым князем Андреем Боголюбским в 1164 году, а в 1165 им сооружен “всемирно известный” храм Покрова на Нерли 6 . Тогда же и позднее появляются на Руси многочисленные храмы в честь Покрова Божией Матери. Служба на этот праздник составлена подробно по образцу тех последований русских песнотворцев, которые достоверно относятся к XI–XII векам, за тем лишь исключением, что канон составлен только один. В службе имеются те же детали, которые указывались как подлинно древние в русских службах в нашем разборе трудов песнотворцев Киевской Руси 7 . Так, в 3-й стихире на Господи, воззвах малой вечерни читаем: “Тобою хвалящиися присно, победы на поганыя носят” 8 . В первом тропаре 9-й песни канона свидетельствуется “даждь на поганыя победы” 9 . Подобное именование врагов Руси погаными имело место только в домонгольский период. Ф. Г. Спасский допускает, что в таком древнем произведении русской церковно-богослужебной письменности, как служба Покрову Божией Матери, могли быть и позднейшие добавления, относящиеся, возможно, к творчеству Пахомия Логофета. В целом и Ф. Г. Спасский придерживается мнения о раннем составлении данной службы 10 . |
| Греческий же подлинный текст священных песнопений изложен был у византийцев большей частью в стихотворной форме, так что ритм стиха служил вместе и естественным ритмом для пения. Впрочем, наиболее важным обстоятельством, способствовавшим внутреннему и внешнему единению византийского церковного пения с текстом богослужебных песнопений, было то, что в большинстве случаев, авторы текста песнопений были, как известно, и слагателями мелодий для этого текста по законом византийского осмогласия. Таким образом, византийский песнотворец соединял в своём лице двоякое творчество: одно – в области священной поэзии, другое – в области музыкального искусства. Оттого и сами произведения такого двоякого творчества являлись замечательно вдохновенными образцами в своём роде. И хотя при творческом процессе таких литературно-музыкальных образцов, создание текста предшествовало, вероятно, музыкальной его иллюстрации; но могло быть и иначе: зародыш мелодии, выведенный из руководящего мотива того гласа, в котором собирался воспеть своё произведение песнотворец, предносился музыкальному сознанию последнего ещё во время создания и литературной обработке им текста песнопения, так что, по мере создавания текста, постепенно развивалась мелодия и таким образом одновременно с текстом создавалась музыкальная иллюстрация этого текста. Понятно, как это должно было помогать необыкновенной выразительности церковного пения у Византийцев, – выразительности, которую можно было бы назвать своего рода музыкально-художественной пластичностью. А то обстоятельство, что само музыкальное творчество совершалось не иначе, как в пределах уставных гласов, содействовало музыкальной законченности отдельных песнопений, что само —270— собой влияло также и на законченность музыкально-эстетического впечатления богомольцев. Даже то, что уставных гласов было несколько (восемь), и что пение в церквах на каждый отдельный глас последовательно чередовалось в течение целого года, – всё это, при единстве и законченности музыкально-эстетического впечатления, придавало церковному пению византийцев надлежащее музыкальное разнообразие, предотвращавшее возможность анти-художественной монотонности. |
| За какой-нибудь «фитой громогласной» виделась фигура певца, обстановка древнерусских храмов и прочее, – и седая старина начинала казаться близкой и ясной в своей поэтической дымке. Картины, образы, характеры отжившей поры в обрисовке Степана Васильевича приобретали свойство привлекать к себе все наше внимание и сочувствие, а вместе с тем росла и любовь к тому художественному творчеству, в котором отлилась эта пора с ее неуловимыми для слова деталями. Вовремя вставленный исторический анекдот, образная передача какой-либо сцены, вскрытие того процесса мыслей, который сопровождал то или иное изобретение в нашей церковно-певческой мудрости, – все это сообщало лекции Степана Васильевича необыкновенную яркость, силу и увлекательность. Становилось ясно для каждого, что в нашей церковной музыке скрыта душа народа, что это – не простой набор мелодий, от которого наше время уже ушло далеко, не просто «любопытное» для историка наследство, не реликвия, утратившая значение и свою приложимость к живой потребности. Нет! Вся масса знаменных роспевов – это поэма души народной, скрижаль дум, чувств и превыспренних хотений этого народа, и притом народа своеобразного, по-своему глубокого, крайне даровитого, хотя и неразвитого. Далее Степан Васильевич показывал, что все эти черты отнюдь не отжили, не исчезли, – наоборот, они, будучи доселе неиспользованными, сохранили всю свою живучесть и способны дать самый пышный росток, если их суметь должным образом посеять и взлелеять. Слушая эти речи, дышащие глубочайшей убежденностью и продуманностью, невольно верилось, что все это – великая правда. И зарождалась в тайне души решимость – вложить впредь и свою лепту в дело возрождения дорогого наследства русского песнотворчества. Думалось также и то, что этого песнотворчества не понять без истории; кропотливый теоретический анализ – недостаточен для того, ибо он сух и односторонен, а главное – лишен жизненного нерва, ключ к которому только в руках истории. И становилось ясно, что изучать ее надо, знать ее необходимо, если и вправду хочешь считать себя работником на поприще церковно-певческого дела. |
|
|
