| Почувствовав спокойствие, обычно следующее за этим священным действием, государь с сердечным удовольствием благодарил супругу, с этого дня соглашался на все, что предлагали ему доктора. Но было поздно: никакие лекарства, от которых он отказывался накануне, теперь уже не помогли, и 16 ноября болезнь достигла высочайшей степени. Государь находился в беспамятстве до 18 ноября. В этот день он, казалось, почувствовал некоторое облегчение, и в сердцах всех ожила надежда, но она полностью исчезла к вечеру того же дня. Беспамятство и жар не прекращались до самой кончины, которая последовала на другой день, 19 ноября, за 10 минут до полудня. Императрица, до конца сохранившая твердость, собственными руками закрыла глаза Александра. Исполнив свой горестный долг, августейшая страдалица, уже без внешнего спокойствия, теперь уже не нужного для ее супруга, предалась своей невыразимой печали со всей горестью нежно любящей души. Не больше полугода после кончины императора государыня смогла переносить свою безотрадную жизнь. В мае 1826 года не стало и Елизаветы! Ее величество скончалась на обратном пути в Петербург, в городе Белеве Тульской губернии. Тело ее, так же как и тело ее супруга, было привезено в столицу. Останки императора Александра были провезены с торжественной печалью от одних границ царства до других. Так, некогда в истории Древнего Рима плачущий народ встречал и провожал от одного города до другого тело императора называвшегося отцом Отечества и скончавшегося, подобно Александру, на границе своей империи. Благодарные Римляне, привезя священные останки в свою славную столицу, погребли их под колонной, воздвигнутой в честь Траяна. Русские, положив драгоценный прах в храме Божием — в месте вечного успокоения их царей, — воздвигли также в честь оставившего их великолепную колонну, которая своей простой надписью на протяжении веков будет красноречиво выражать их чувства к Благословенному: «Александру I благодарная Россия». История России в рассказах для детей (с иллюстрациями) — Ишимова А.О. |
| Я шел галопом вдоль стены, когда юнкер Венцель на громадном коне врезался перпендикулярно в моего коня и отбросил нас на стенку. Стукнувшись о стену, я снова попал в седло и был удивлен, что это столкновение не причинило никакого вреда ни мне, ни моей лошади. Вообще, не припомню в нашем отделении несчастных случаев за все время обучения». На ипподроме Красного Села «Цуканье» В военных училищах бывали и неуставные отношения, которые мы сейчас назвали бы «дедовщиной», но они несли оттенок того рыцарского времени, когда слова «честь» и «благородство» значили очень много. Павловец Макаров писал: «В кавалерийских училищах, особенно в Николаевском, существовало цуканье”, то есть совершенно незаконная власть юнкеров старшего курса над юнкерами младшего... В умном Павловском Училище ничего этого не водилось. Кроме законного уважения младшего к старшему, отношения были строго уставные. Фельдфебель или взводный мог вам сделать замечание и мог приказать доложить об этом вашему курсовому офицеру. Но все такие выговоры и замечания делались в серьезной и корректной форме и всегда были заслужены». Сергей Мамонтов о цуканье в Константиновском училище вспоминал следующее: «Цука у нас почти не было, хоть мы относились с почтением к старшим юнкерам. Когда мы стали старшими, то я раз цукнул молодого юнкера, не уступившего места в трамвае раненому офицеру». Павловцы Как Государь Император посещал юнкерские училища Государь Император довольно часто приезжал в военные училища. Бывший юнкер Николаевского кавалерийского училища, ротмистр Владимир Литтауэр, писал о посещении училища Императором Николаем II (который славился отличной памятью): «Однажды Император во время посещения школы зашел на урок русской литературы, задал юнкерам несколько вопросов, а затем в течение получаса читал наизусть отрывки из произведений русских классиков. Наш преподаватель Агапит Тимофеевич был так взволнован и восхищен, что вместо того, чтобы обращаться к Императору ваше величество”, неоднократно говорил ваше превосходительство”, словно перед ним был генерал. Подобное обращение не соответствовало и военному званию Императора, который был полковником. Однако Император не поправлял нашего преподавателя, а только улыбался». |
| Культ императора не стремился к полной замене других религий, Рим вообще был очень терпимым в этом отношении. Человек мог почитать кесаря и своего бога, но возжигание раз в год фимиама перед статуей императора становилось нормой испытания благонадежности. Отказаться сжечь щепоть фимиама и возгласить: «Господь наш и бог» расценивалось не как акт неверия, а как акт нелояльности – вот почему римляне так жестоко обращались с человеком, отказывавшимся произнести эту формулу. В своих письмах каждой из семи церквей св. Иоанн намекает, что он знает в деталях, как в этих городах культ императора осуществляется на практике. Празднества в честь императора были самыми значимыми религиозными событиями для всех граждан города, они могли проходить и в известные для всех дни, и дополнительно, когда о торжествах извещалось отдельно. Ритуал императорского культа соблюдался во всех мелочах и проходил с обязательным участием всех жителей – каждый лично должен был засвидетельствовать свою лояльность. Несомненный интерес представляют праздничные ритуалы и церемонии, посвящённые культу кесаря. Во время празднования город был переполнен людьми, прибывавшими для обязательного поклонения из прилегающих селений. После окончания имперских празднеств гости ещё долго оставались в городе, где каждый мог заниматься своим делом – посещать какие-то другие храмы и театры, слушать оракулов, философов или просто наслаждаться жизнью. Для этого прямо на центральных площадях города устраивались большие палатки, как для отдыхающих, так и для торгующих. Деньги, потраченные на пищу, кров, развлечения и религиозные нужды, были очень важной статьёй городского дохода, а булочники, портные, кузнецы, гончары и другие ремесленники благоденствовали в дни праздников. Наряду с официальными днями отдыха, дни почитания императора также объявлялись выходными. При этом деньги на праздник выделялись из государственного бюджета, что-то раздавалось людям и каждый имел возможность и принести жертву, и хорошо провести время (См.: Буассье Г. Римская религия от Августа до Антонинов. – М., 1914; S.Mitchell. Festivals, Games and Civic life in Roman Asia Minor. JRS 80. 1990). Все городские храмы, алтари и здания на эти дни украшались: статуи императора и других богов выносили из своих храмов, начищали до блеска, покрывали золотом или серебром, декорировали гирляндами и коронами, устанавливали на постаменты или повозки. Прелюдией ритуала можно считать выбор и подготовку животного, которое часто специально откармливали для жертвоприношения. Оно не должно было использоваться в качестве рабочей силы (Геродот. История. VII, 197). |
| 2) Телеграммы Турецкого Министерства Внутренних Дел от 15/27 января 1891 г. Иерусалимскому Губернатору: Е. В. Султан, утвердив мнения Государственного Совета и Совета Министров, разрешил записать на имя французского Правительства один участок с пещерою, ныне записанный на имя Г. Патримонио, бывшего Французского Консула, находящийся около стен Иерусалима. Примечание. Эта пещера есть известная Гробница Царей Иудейских. В заключение я считаю долгом прибавить, что, по мнению здешних властей, от поземельного налога освобождена только одна из наших недвижимостей, а именно «Старые Постройки». За прочие недвижимости мы налогов не платили и не платим, на них насчитывают недоимки. Поэтому необходимо, чтобы в Султанском Ирадэ для перевода всех недвижимостей на имя Российского Правительства было заявлено, что за прошлое время с них не надо требовать недоимок и что в будущем они освобождаются от всех поземельных налогов и податей. Было бы очень полезно обратить внимание Порты на то, что Старые Постройки уже признаны Султанским Ирадэ собственностью Императорского Правительства и благотворительным учреждением. Это, по моему мнению, ослабило бы впечатление, которое может быть произведено большими размерами всех наших недвижимостей, взятых в совокупности. По разрешении этого вопроса в принципе, Порта обратится за проверкою и справками сюда, и тогда надо будет внимательно следить за ходом этого дела здесь. Вот всё, что имею честь доложить Вашему Высокопревосходительству по вопросу о переводе на имя Императорского Правительства недвижимой собственности, находящейся в округе вверенного моему управлению Генерального Консульства и принадлежавшей бывшей Палестинской Комиссии. Сделанные мною по этому поводу расходы очень невелики, а именно 796 франков 5 сант., но их можно было бы вычесть из суммы, предполагаемой к затрате в Константинополе по этому вопросу. Остальные 4 недвижимости, о которых упоминает отношение Императорского Православного Палестинского Общества от 23 ноября 1892 г., 1231 (а именно: 9 – два участка в Назарете, – один участок в Кайфе и 11 – один участок в селе Туране), находятся в округе Бейрутского Генерального Консульства. Поэтому и вследствие предписания Вашего Высокопревосходительства ко мне от 27 июля 1894 г., 718, и приложенного к нему списка с предписания Императорского Посольства Императорскому Генеральному Консульству в Бейруте от 25 июля 1894 г. 712, я, рассмотрев дело здесь, обратился за помощью и разъяснениями к д. с. с. Петковичу 1 февраля с. г., 83. |
| Они и сами тверды, и других своим примером и внушениями стараются утвердить в тех добродетелях и благих обычаях, в тех святых чувствованиях благоговения к Богу и к вере православной, которые низводили и низводят на русское царство Божие благоволение. Далее, в священных словах присяги, данной нами Его Императорскому Величеству, Августейшему Монарху нашему, при Его воцарении, кроме верности и повиновения, мы также клятвенно обещали Ему все, возлагаемые на нас, общественные должности исполнять, не щадя живота своего, до последней капли крови. Слава и честь идти, так сказать, на встречу явной смерти и проливать кровь свою, эта честь и слава, достойная венца мученического, принадлежит воинскому званию в священных бранях против врагов веры, Царя и отечества. Но нет сословия в государстве, нет лица, от которых звание и долг не требовали бы усиленных трудов, забот и самоотвержения. Так, призван ли кто судить других? Пусть помнит, что он не человеческий творит суд, но Господень ( 2Пар.19:6 ), и что есть на небесах общий для всех Судия. Начальник ли кто? Пусть с самоотвержением несет многочисленные труды и заботы по управлению и мужественно переносит неразумие и сопротивление подчиненных, зависть и недоброжелательство равных, невнимание и холодность высших. Подчиненный ли кто? Да не ропщет на множество требований со стороны службы и для точного исполнения своих обязанностей пусть не щадит ни времени, ни здоровья, ни спокойствия. И вообще, кто бы в каком ни состоял звании, должен всеми силами, по мере своих способностей, трудиться для блага общего, не щадя живота своего, и тогда в исполнении возложенных на нас должностей мы будем не лукавыми рабами и наемниками, а истинно преданными сынами отечества; тогда многообразная наша общественная деятельность будет одним великим подвигом верноподданничества и христианского самопожертвования. Верные сыны отечества! Божиим благоволением Россия достигла такого величия, славы и силы, что занимает одно из первых мест между всеми царствами мира. Еще и еще будет возрастать возлюбленное отечество наше в величии и утверждаться в благоденствии, если вековые, заветные, священные начала народной жизни нашей пребудут тверды, неослабимы, и – если все мы, и каждый из нас, с совершенным самоотвержением и верностью будем исполнять те священные обеты, которые мы торжественно произнесли Его Императорскому Величеству, Августейшему Монарху нашему, при Его воцарении. Тогда никакая злоба и зависть врагов внешних, никакая крамола и злодейские замыслы врагов внутренних не поколеблют могущества отечества нашего. |
| С чувствами отличнаго уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Сиятельства покорнейшим слугою Игнатий, Епископ Кавказский и Черноморский. Ноября 5 дня 1857 года. Милостивый Государь! Отношение Ваше от 4 ноября, коим Вы изволите уведомлять меня, что, по всеподданнейшему докладу Вашему, Государь Император всемилостивейше соизволил пожаловать мне полное Архиерейское облачение, я имел честь получить. Принося Вашему Сиятельству чувствительнейшую признательность за таковое внимание Ваше ко мне, вместе с тем покорнейше прошу Вас повергнуть к стопам Его Императорского Величества мою всеподданнейшую благодарность за оказываемый мне милости. С чувством отличнаго уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Сиятельства покорнейшим слугою. Игнатий, Епископ Кавказский и Черноморский Ноября 5 дня 1857 года. Алексей Любомудров «Искреннейший друг» Среди немногих людей, с которыми святитель Игнатий ощущал душевное родство и которых мог назвать подлинными друзьями, был Авраам Сергеевич Норов (1795–1869) — один из замечательных русских людей, покровитель науки и просвещения. А. С. Норов принадлежал к старинному дворянскому роду. Он родился 22 октября 1795 г. в деревне Ключи Саратовской губернии, рос в атмосфере мира, уважения и любви. В воспоминаниях вырисовывается привлекательный образ общительного, энергичного человека, энтузиаста, поглощенного наукой и литературой, добросовестно исполнявшего свои гражданские обязанности. Пожалуй, самым удивительным в его личности было глубокое благочестие, столь не свойственное высшему обществу XIX столетия. «У Норова много набожности, не переходящей, впрочем, в ханжество», — записал в своем дневнике барон М. А. Корф в 1820 г. [ 2193 ] В битве при Бородине Норов, семнадцатилетний юноша, командовал двумя орудиями гвардейской артиллерии на левом фланге. Во время атаки конной французской батареи он был тяжело ранен: картечь раздробила ему ногу. Норова привезли в Москву, занятую французами, где он вскоре очутился в госпитале для раненых французов и русских пленных. У него начиналась гангрена, но лейб-медик Наполеона Ларрей сам прооперировал раненого и спас ему жизнь, ампутировав ногу. |
| 22 июня 1878 он выступил с большой речью в Московском Славянском комитете, которая прогремела на весь мир. В начале речи Аксаков вопросил, обращаясь к аудитории: " Не хоронить ли собрались мы здесь сегодня... миллионы людей, целые страны, свободу болгар, независимость сербов, хоронить русскую славу, русскую честь, русскую совесть? " Вождь славянофилов обрушился на русских дипломатов за их согласие на расчленение освобожденной Болгарии на 3 части, из которых только одна получала относительную независимость: " Нет таких слов, чтобы заклеймить по достоинству это предательство, эту измену историческому завету, призванию и долгу России " . Аксаков не без яда отзывался о тех пацифистах, которые приветствовали результаты конгресса, ссылаясь на то, что война России со всей Европой не состоялась: " Конгресс не дает мира беспечного - будет лишь вооруженный мир, самая пагубная вещь и для финансов, и для коммерции " . Следует заметить, что Аксаков, имея большие связи в славянских кругах, был информирован о реальной расстановке сил в Европе не хуже, чем российские военные и дипломаты. Он доподлинно знал, что все ультиматумы западных государств в России - это блеф, реально к войне никто из западных государств не был готов, и ситуация 1854 не могла повториться. Напротив, перед угрозой революции стояла Австро-Венгрия, для которой первые же неудачи в случае действительной войны с Россией привели бы к распаду. Англия никогда не воевала, не имея сухопутного союзника, а таковым в тот момент была только уязвимая Австро-Венгрия. " Железный канцлер " Бисмарк, руководивший Германией, всегда был против войны с Россией, и тем более из-за Балкан, которые, по его словам, " не стоят костей померанского гренадера " . В силу этого Германия занимала в данном кризисе примирительную позицию. Т. о., уступки российской дипломатии действительно были ничем не оправданы. Заключительную часть речи 22 июня Аксаков посвятил императору Александру II. Аксаков говорил: " Что бы ни происходило там, на конгрессе, как бы ни распиналась русская честь, но жив и властен ее венчанный оберегатель, он же и мститель. |
| «Примерное благочестие Православного нашего Царя нимало не поколебалось от блестящей Его славы. Мечтательность одним безбожникам свойственна. Он повергает лучезарный венец, возлагаемый на Него всеми народами, пред подножием престола Божия; славу свою воздает Всевышнему и признает Всевидящее Око сопутником во всех Своих предприятиях, напечатлев богодухновенную сию мысль на груди сынов Отечества в память незабвенного 1812 года. Да постыдятся и посрамятся ищущи душу мою; да возвратятся вспять и постыдятся мыслящи ми злая!», – напишет участник тех событий, полковник Александр Григорьевич Краснокутский. Медаль в честь взятия Парижа, учреждённая в 1814 году «По окончании благодарственного с коленопреклонением молебствия, Государь Император отправился во Дворец, где французские вельможи имели счастье быть ему представлены», — да, именно так и было, Александр расточал комплименты Франции и французам. Так и ведут себя настоящие победители. Россия молилась за тех, кто устоял на Бородинском поле и при Малоярославце, кто гнал француза к границам империи, а потом и до Парижа. За упокой павших на поле боя, памяти ушедших в мирное время. Им в те дни посвятил песню и старый гвардеец, а ныне – государственный деятель и поэт Гаврила Державин. Не с рыданиями он вспоминал про них, а с бодрой благодарной улыбкой. А невредимых служилых он хотел обнять и… развеселить. Потому и подзадоривал прибаутками, подмигивал и подливал хмельного по случаю победы: Спесь мы Франции посбили, Ей кудерки пообрили, Убаюкана она! Уж не будет беспокоить, Шутки разные нам строить. Дайте чашу нам вина! Веселися, царь блаженный, Александр Благословенный! Русская земля сильна: О тебе она радела, Груди, жизни не жалела: Дайте чашу нам вина! Император в Париже кротко отказался от имени Благословенного , но Державин утверждал это определение в стихах. И провозглашал победные тосты: Дайте чашу пьяной браги: Генералов в честь отваги Выпьем мы ее до дна; За казачью хитрость, сбойство, За солдатское геройство – Дайте чашу нам вина! |
| Иисус Христос – Царь Небесный, и Царство Божие не знает земных границ, Царство Божие открыто для всех: и евреев и язычников – греков, римлян и всех варваров. Для христианства не было границ и национальных разделений, и с точки зрения Римского государства это было опасно. Римские власти не могли поверить, что нельзя заставить людей исполнять такой простой обряд – воскурить фимиам (душистый дым) перед статуей императора. Сначала над христианами только насмехались, потом стали принуждать к исполнению указанного официального обряда. И чем настойчивее были эти требования, тем упорнее оказывались христиане в отстаивании своих религиозных принципов. Гражданские власти раздражались все сильнее, и преследования христиан усилились. Другие причины преследования христиан. Кроме этой основной причины преследования христиан были и другие поводы для раздражения и вражды. Христиане жили своим, отличным от остального римского общества бытом. Они не участвовали в празднествах в честь языческих богов, и римляне стали называть их безбожниками. Не посещали христиане и жестоких, кровавых зрелищ в цирках, и их упрекали в том, что они не общительны и не умеют веселиться. Христианское учение о любви и смирении, о том, что все люди равны перед Богом, раздражало римлян, гордых, суровых, высоко ставивших свою честь, а часто жестоких и распутных. Преследование христиан римской властью продлилось долго – порядка 250 лет с некоторыми перерывами. В первый период гонений, во второй половине I века, римская власть относилась к самому христианству довольно равнодушно. Христиане преследовались или потому, что какой-нибудь правитель был лично враждебно к ним настроен, или, когда нужно было свалить на кого-нибудь вину за какое-либо бедствие. Так было, например, при императоре Нероне (царствовал в 64–68 гг.), когда произошел страшный пожар в городе Риме. Ходили слухи, что город был подожжен по приказу самого императора, любовавшегося необычным зрелищем, но Нерон объявил, что поджигатели – христиане. Началось страшное гонение, христиан сжигали на кострах, отдавали на съедение диким зверям в цирке. |
| Иннокентий, Епископ Камчатский. июля 6 дня 1850 г. Аянский порт. Письмо 88 Ваше Превосходительство, Милостивый Государь, Авраам Сергеевич. От искреннего моего сердца честь имею поздравить Вас со вступлением на новое и важнейшее поприще служения. Когда я, по прибытии моем ныне в Аян, узнал, что его сиятельство Платон Александрович – министр просвещения, а Вы – его товарищ, я так этому обрадовался, так обрадовался, как давно уже не радовался. В этом назначении Вас и его сиятельства я вижу новую и явную милость Божию к православной России. Дай Господи, Вам здоровья, силы и терпения – а прочее у Вас в избытке. И прошу не оскорбиться, что я скажу: ежели при Вашем управлении наше просвещение не очистится, не исправится и не направится к истинной цели, или, по крайней мере, не получит истинного направления, то не миновать нам следствий западного просвйщения.... Это моя собственная мысль, которую я, кажется, никогда не изменю. Прошедший год был самый скудный успехами в деле обращения язычествующих братий наших: только 150 человек присоединено к нашей церкви. Впрочем, причиною этому не они, а мы сами. Средства наши – все те же, и пособий, требуемых мною, я еще не получил ни откуда. Только преосвященный митрополит Московский прислал одну тысячу рублей сер. на построение церкви на реке Квихпаке, и, получив разрешение Св. Синода, я к нему же первому отнесся о присылки двух священников для миссии. На днях я отправляюсь в Камчатку, откуда начну третие мое путешествие – вокруг Охотского моря; к Пасхе 1851 года намереваюсь приехать опять в Аян. Призываю на Вас и на близких сердцу Вашему благословение Божие. Потрудитесь объявить мое искреннее почтение Его Сиятельству Платону Александровичу и его супруге. Вашего Превосходительства покорнейший слуга Иннокентий, Епископ Камчатский. июля 10 дня 1850. Аянский Порт. 1850 года 21 апреля Епископ Иннокентий был возведен в сан Архепископа; по поводу сего, Генерал-Губернатор Восточной Сибири, Николай Николаевич Муравьев (впоследствии Граф Амурский), писал к нему из Иркутска, от 8 июля 1850 года, следующее: «Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастыр, прочитав Высочайший указ, данный Святейшему Синоду 22 апреля, о Всемилостевейшем пожаловании Вас в сан Архиепископа, я спешу от искреннего сердца поздравить Вас с таковою Монаршею милостью. Дай Вам Бог на будущее время преуспевать в щедротах Государя Императора точно так же, как примерными и неотступными трудами Вы успеваете между паствою Вашею в подвигах благочестия. Поверьте, Преосвященнейший Владыко, что Вы всегда встретите во мне ревностного ценителя заслуг Ваших в должное сочувствие благим Вашим намерением. – Не зная положительно, где Вы теперь находитесь, я посылаю к Вам дубликата настоящего письма и в Аян. Прошу Вас принять уверение в истинном почтении и совершенной преданности, с которыми имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорнейший слуга, Николай Муравьев». Письмо 89 |
|
|
