| — А местные? — А что местные? Я их часто вижу, когда приезжаю проверить, все ли с домом в порядке. Если они одни, здороваются. Если рядом еще кто-то из албанцев или их дети, делают вид, что не замечают. Теперь Драго с женой снова живет в лагере беженцев, в квартале недостроенных кирпичных домов, без воды иканализации. Одна радость — каждой семье здесь дали по однокомнатной квартире. В других лагерях для косовских сербов ситуация значительно хуже: там в одной комнате живет по 8–10 человек. Драгомир с трудом поднимается на второй этаж. На двери соседней квартиры траурное объявление: неделю назад умер сосед, с которым они вместе бежали от погромов 2004 года. Пару раз в неделю он рискует — отправляется в Свиняры посмотреть, все ли в порядке с домом, который все еще числится его собственностью. На этот раз мы подвезли Драгомира на своей машине. Внешне дом выглядит прилично: покрашен, застеклен. Но внутри только деревянные каркасы кроватей да несколько вбитых в стену гвоздей, на них старые рубашки. На дверях следы взлома. После ремонта власти поставили водонагревательные котлы, сантехнику, электросчетчики. Почти ничего этого в холодном неживом доме уже нет. — Первым делом украли котел: он на рынке стоит 500–600 евро. Потом сантехнику, — как о чем-то будничном рассказывает Драго о разграблении дома. — Остался только счетчик, да и то только потому, что намертво вмонтирован в стену. Пока мы со стариком ходили по заросшему бурьяном участку, почти каждая проезжавшая мимо машина (все с косовскими номерами) притормаживала, как будто удивленный водитель хотел убедиться, что в сербский дом действительно кто-то вернулся. Остановился и полицейский патруль. Два полицейских-албанца узнали Драго и даже обнялись с ним. Выглядело все вполне натурально. Хотя к полицейским старый серб может предъявить массу претензий: его дом всего в сотне метров от полицейского участка, но это ни разу не защитило его ни от ночной «осады», ни от разграбления. — В деревне 116 сербских домов, и все пустые, — отверг обвинения в бездействии полицейский-албанец. — Чтобы ничего не крали, мы должны к каждому приставить по полицейскому, правильно? Где мы столько возьмем? Сербам надо возвращаться. Не одной семье, а всем вместе. Кто будет грабить дома, если в них живут хозяева? |
| — Нашли ответ? — А я и не искал — не моя это задача. Пусть местная полиция ищет. Мы стоим на балконе российской миссии. С него открывается отличный вид на Приштину. Лучше всего виден шикарный трехэтажный особняк с зимним садом на крыше. — Дом Рамуша Харадиная, — перехватив мой взгляд, поясняет дипломат. — Сейчас пустует: хозяин под арестом в Гааге по обвинению в военных преступлениях. Дом построил в бытность премьер-министром Косово. На какие деньги построены по всему Косово подобные дома, догадываются все. В лучшем случае это деньги родственников, которые работают в Европе. А кроме того, контрабанда и международная финансовая помощь. Албанские преступные группировки давно снабжают Европу наркотиками и «левыми» сигаретами, а деньги Евросоюза, которые выделяются на восстановление края, хоть и распределяются под контролем европейских чиновников, далеко не всегда доходят по назначению. — Косовское правительство создается фактически с нуля, и очень трудно найти чиновников высокого ранга, которые были бы беспристрастны, — дипломатично поясняет Андрей Дронов. — Люди, как в любом обществе, напуганном войной, естественно, думают о том, что надо обеспечить в первую очередь себя. Отсюда и все коррупционные скандалы. Ну а те, кто еще не откусил от экономического пирога, надеются сделать это с приходом независимости. Аргументы простые: без статуса независимого государства в Косово боятся инвестировать серьезные иностранные компании. Или еще проще: — Вы, русские, за сербов зря. Все равно мы будет независимость, — уверял нас на автосервисе неподалеку от Приштины дальнобойщик Ибрагим. Разговаривал он с нами, как ни странно, хоть и на ломаном, но русском. Часто бывая в Германии, Ибрагим нахватался русских слов от своих коллег. — Я в Германия часто был. Ты был? Видел, как живут? Скоро Косово будет как Германия. Независимость — это Евросоюз. Евросоюз — это деньги. — А как же сербы? — Что, у них своей земли мало? Свою машину с водителем мы в который раз предусмотрительно оставили на почтительном расстоянии от автосервиса. Механики, заслышав даже русскую речь, смотрели на нас неприязненно. Ибрагим, который, чувствовалось, пользовался среди них авторитетом, выступил дипломатом: хлопал меня по плечу, поднял с земли и подарил мне косовский автомобильный номер — то есть всячески демонстрировал дружеское отношение. Но в конце концов все-таки намекнул, что пора бы нам и честь знать — хорошенького понемножку. |
| Там было дико красиво! И дико холодно. Отопление не работало, канализация не работала, ничто не работало. Пить кофе я ходил к соседке, к пожилой профессорше в вязаной кофте, к Билане Плавшич - она была членом Государственного совета республики. Профессорша нагревала песок с помощью керосиновой горелки и в этом песке мастерски, варварски и очень по-сербски варила кофе. Сербы не могут жить без кофе. И развлекала меня по-английски. Плавшич потом отсидела восемь лет в гаагской тюрьме. Вообще все, кого я там встретил, в том отеле в Пале, впоследствии оказались в гаагской тюрьме. Между тем Плавшич придерживалась скорее либеральных взглядов, Воислав Шешель (кстати, добровольно явившийся в Гаагу) - националист. Офицеры округа Вогошча подарили мне пистолет фабрики «Червона звезда» и нанесли ко мне в номер своё постельное бельё из своих номеров. Всем этим бельём я укрывался, но слой мало согревал меня. Лучшим обогревателем служила сливовица. В тот день я собирался уже уезжать. Пошёл в офицерскую столовую пожрать чего-нибудь перед дорогой. Похрустывая снегом, шёл, благо офицерская столовая была рядом. Мне помахали из-за соседнего столика, их там сидело четверо. Один - высокий, в очках и остриженный как хорват (сербы все были заросшие) подошёл и представился: фильм-директор BBC Пол Павликовски. Сказал, что снимает документальный фильм о Сербской Боснийской Республике, предложил чтобы я интервьюировал Караджича. - А вы? - задал я встречный вопрос. - Ну что, это будет банально, во всех документальных фильмах режиссёры интервьюируют своих протагонистов. Другое дело вы - русский писатель, президент Караджич... Кстати, ведь поэт - и мне говорили, что неплохой. - Я собрался сегодня уже уезжать... - Слушайте, у вас будет возможность трое суток сопровождать Караджича, общаться с Караджичем. Да журналисты всего мира мечтают о таком шансе. Я выслушал его, понял, что это шанс, и остался. Трое суток я участвовал в съёмках фильма «Сербская эпика» и общался с Караджичем. В фильме есть сцена, где, стоя на горе над Сараевом, он показывает мне свой офис психиатра (он же - его дом, где он жил с семьёй). И по просьбе Павликовски читает свои стихи. Трагизм этой сцены состоит в том, что его дом в тот момент пылает. В фильме также есть сцена, где мы присутствуем на дне рождения воинского подразделения полковника Бартолы, тот бледен и худ после ранения. Сидим за армейскими столами под тентом, солдаты и офицеры. Где-то глубоко в горах, раннее утро. Всё величаво и пронзительно, и холодно очень. |
| На мгновение показалось, что кто-то отключил разом все звуки кругом, потом звуки включили. Оказалось, что этих звуков много: шарканье ног по асфальту, чьё-то сопение, писк рации, обрывки фраз на сербском. Потом был звук подъехавшей машины, хлопки открываемых дверей, опять шарканье и новый поток обрывков сербских фраз. Теперь в ограниченное поле моего зрения (многое ли увидишь, когда всем телом напоминаешь букву «Г») попало много ног в уже военных ботинках. Нас отвели в сторону, не больно, но решительно подталкивая, посадили в машину, куда-то, судя по времени пути, совсем недалеко, отвезли. Чуть позднее выяснилось, что «солидное, безукоризненной архитектуры» здание, которое мы собирались запечатлеть для истории, – это здание Генерального штаба Югославской Народной Армии, и по законам военного времени подобные объекты пользуются ныне особым статусом. Стоит ли добавлять, что, опять же по законам военного времени, фотографирование таких объектов приравнивается чуть ли не к их… минированию. Короче, вляпались. Мне показалось, что с этого момента я гораздо лучше стал понимать сербский язык. Больше того, я был почти уверен, что этот язык стал абсолютно понятен Артёму. Без переводчика, не сговариваясь, ничего не уточняя друг у друга, мы чётко уяснили, что задержали нас представители какой-то серьёзной спецслужбы, что в тот же миг была вызвана военная полиция, сотрудники которой и отвезли нас в ближайшее, совсем рядом расположенное, отделение обычной белградской полиции. Здесь после заполнения каких-то бумаг (хватило ума не подписывать ни одну из них) предстояло дожидаться… судью. Предстоял полноценный суд, призванный определить нам наказание за наше… преступление. В том, что мы преступники, полицейские, заполнявшие бумаги, нисколько не сомневались. Больше того, я уловил что-то похожее на самодовольные улыбки в тот момент, когда они разглядывали наши паспорта. Недобрая сербская весна – 1999 – И что теперь будет? – не удержался я от лобового вопроса. Старший из полицейских многозначительно пожал плечами. Из того, что он в этот момент пробурчал себе под нос, я чётко услышал единственное слово «затвор» (Тюрьма по-сербски. – Б.З.) Мне показалось, что при этом улыбки на лицах полицейских стали шире. Ни сколько не удивился, если бы кто-то из них поднял бы тему комплексов С-300. Тема не прозвучала. Вместо этого нас попросили снять ремни, шнурки. «Значит, в камеру», – решил про себя и не ошибся. |
| — Вы удивлены? Не правда ли? — спросил мой собеседник. — Да, признаюсь, я того… Не понимаю, вампирджия, что это такое?.. Нет, не возьму в толк. Откровенно говорю! — Я уничтожаю вампиров, — серьезно глядя на меня, произнес с самым солидным видом доблестный кавалерист. — Теперь понятно? — спросил он и, бросив окурок через перила веранды, вместе с Василием покончил с остатками содержимого фляжек. — Вампиры? Это нечто экзотическое! — моему умственному взору представилась иллюстрация из труда Брэма «Жизнь животных». Спящий городок, кое-где мерцают запоздалые огоньки, и над крышами домишек, между вершинами двух пальм, летит огромная летучая мышь с торчащим на носу рогом. — Разве эти опасные летучие мыши водятся в Югославии? — вслух удивился я. — Ну, какие же еще там летучие мыши? Я уничтожаю настоящих вампиров, — с ноткой досады в голосе возразил вампирджия. — Я опять ничего не понимаю. — Ну, привидения, привидения! Вот от кого я освобождаю наших братьев сербов, подвергшихся их посещению. «А, так вот что» — наконец сообразил я. Теперь приходится сделать небольшое отступление, чтобы картина моей встречи с земляками-вампирджиями была понятна читателям. Балканские, как и восточные народы, очень суеверны. Сербы в этом отношении не составляют исключения. Среди них сильно распространено поверье в появление выходцев с того света, или, по-сербски, вампиров. Даже в двух самых больших и серьезных столичных газетах «Время» и «Политика» иногда печатались сообщения о необъяснимом появлении где-нибудь вампира и о мерах, принятых властями для выяснения деталей и причин такого загадочного события. Но, несмотря на энергию полиции и прекрасной юго-словенской жандармерии, раскрыть сущность этих феноменов никогда не удавалось. Особенно участились визиты загробных гостей именно в тридцатые годы, к которым относится мой рассказ. Помню репортажи во «Времени» о появлении в самом Белграде, в одном брошенном доме на краю города, привидения и притом весьма деятельного, склонного к шуткам самого фривольного характера. Его белую, колеблющуюся как облако кисеи тень видели и притом весьма солидные люди, ночью, в лишенных рам окнах облюбованной им развалины. Иногда он выл диким голосом, от которого, по словам слышавших, кровь не только стыла в жилах, а прямо-таки замерзала, сердце падало в бездну и ноги сами собой начинали развивать максимальную скорость в направлении от развалин. |
| Pag. 237. Πειρα XXXVII, 1. 2 Sententia Gosmae in Leunciar. Ius Graecorom. II, 167. 53 Leg. rustic., I,13,14. См. Объяснение этих статей у Цахариэ Gesch,» pag;. 238, Anmerk. 837 и здесь ниже. 54 См. новеллы императоров Романа Лекапина и Константина Багринародного (935 и 947 годов); Zachariae, Jus Graecorom., Ill, 243, 252; cp. pagg . 284, 315; Περα, IX, 9, XV, 10, XXXV, 11, 2. 56 Краткая редакция напечатана в виде приложения к значенному в заголовке нашей статьи сочинению Р. Губе, а также в книге г. Зигеля (Законник царя Стефана Душана. С.-Петербург 1872). По списку, сообщенному В.И. Лиманским. Более подробная редакция, не представляющая, впрочем, особого для нас интереса, находится в Сербской летописи 1859. Издание принадлежит Георгиевичу 57 В издании Губе напечатаны en regard по сербски и по гречески все статьи заимствованны из Земледельческого устава. 58 См. например, Catalog cod manuscr. Bibliothecie regiae, II, 303 и описание Бодлеевой библиотеки при издании Прохирона Цахариэ pag. 316, 323, Matthaei, 319, 38. 59 См. октябрьскую книжку Журнал Мин. Н. Просв. Стр. 284 –285. Нужно заметить, что это предисловие не имеет ничего общего с тем proemium, которое находится при греческом земледельческом законе в новых его редакциях (см. в издании Арменопула у Геймбаха). 60 «Законы о земледельцах” находятся в отмеченной нами рукописи, бывшей Библиотеки Царского 414), и здесь они отделены от предисловия статьями «о судьях и о властелях”, которые встречаются и в Кормчих. Но сама рукопись принадлежит только XVII столетию. 61 Эта статья стоит на первом месте во всех рукописях, не имеющих предисловия. В пяти сборниках Московской синодальной библиотеки Земледельческий закон начинается словами: χρ τν γεωργν. 62 Здесь начинается Устав о земских делах в редакции , напечатанной Максимовичем: «Аще крадет жито а не по веданью осподаря земли, и сберет все жито свое, яко тать да отступит всего жита своего.” 63 Текст Максимовича опять является в искаженном виде: А десятина нивы съевшему 10 снопов, а имеющему землю 10 снопов, аще ли кто инако разделит, Богом проклят будет. |
| – Он дважды был у нашего Друга, рада тебе это сообщить. Быть может, ты сумеешь найти ему какую-нибудь работу для тебя? Один солдат только что приехал из батальона, говорит, что их часто посылают в дело. Утром их отсылают обратно, а вечером опять берут. – По-моему, это будет очень грустно, если им придется теперь принять участие в больших боях, ведь каждый солдат из них представляет собой совершенство – единственная часть всей армии, в которой находятся солдаты, столько лет прослужившие, храни их, Боже, для дальнейших трудов в будущем здесь и на “Юге”! – У меня сегодня было – 2 доклада, Силаев и Штюрмер, Трина и Иза по делу. Завтра Раев и т.д., и так постоянно. – Сердце все еще расширено, – чувствую себя утомленной, но лежание мне помогает, спина и ноги меньше болят. – Мне так хотелось бы скорее поправиться, у меня опять прибавилось дела, и все пришлось взвалить на Татьяну. Оказывается, богач Гульд прислал сюда чрезвычайно интересного молодого врача-американца с тремя сестрами, и мы хотим использовать их, устроив их в Большом дворце. Он будет делать операции там и во всех других лазаретах. Завтра он будет оперировать в солдатском отделении. Он вырезывает и вставляет кости при помощи электрической машины – совсем как в образцовой головоломке (puzzle), никак невозможно достигнуть такой точности при помощи рук. Я просмотрела чрезвычайно интересную книгу с рисунками и объявлениями. Один врач поехал с таким аппаратом в Англию, 2 – во Францию (сам изобретатель), а этот – сюда. Красный Крест отказался от его услуг, мы же принимаем его с восторгом – всегда полезно поучиться и познакомиться с новыми методами. Позабыла его фамилию. Он проработал год в Сербии во время войны, так что говорит немного по-сербски. Кн. Шаховская, без сомнения, влюбится в него. У нас случайно в Большом дворце находится французский врач в качестве пациента, но так как он не очень болен, то он тоже помогает Вл. Ник. – Каков сейчас воздух в столовой? Я уж давно говорила об этом Вале, а также Бенкендорфу, но они медлили с этим. |
| — Наверное, мы — счастливое исключение. С одной стороны, у нас хорошо поставлено преподавание " Основ религиозных культур... " , с другой же — мы организовали факультативные занятия по предмету " Веронаука " (можете перевести это как " Основы православия " ), который входит в учебный план каждой сербской школы. Учитель, который ведет этот факультатив (на сербском, кстати, языке), прекрасный профессионал, и ему удается показать детям православие не как набор сухих и непонятных ( " потому что так надо! " ) правил, уставов, обрядов, что, согласитесь, выхолащивает сам дух христианства, а как очень интересную, нужную, загадочную и добрую веру, благодаря которой, например, мы стали сербами и русскими, благодаря которой мы начинаем понимать, что помимо земного отечества есть Отечество подлинное — Небесное. Это очень важно дать понять человеку, нельзя превращать школу, с одной стороны, в бурсу, с другой — в рассадник дарвинизма со всеми вытекающими последствиями. Ходят на факультатив, разумеется, по желанию. И, как показывает практика, с большой радостью ученики принимают участие в праздновании памяти обоих святых — Саввы Сербского и Сергия Радонежского, — хоть и выходные дни, но на них приходится много важных мероприятий: викторин, конкурсов всяких и т.д. Проще говоря, православие для учителей и учеников — не отстраненное и чуждое нечто, а свое, родное. Которое нужно знать не поверхностно, а всерьез хотя бы ради того, чтобы по праву называться образованным человеком. — Вы упомянули о поверхностном христианстве. Не в бровь, а в глаз, если честно: сколько видел в России и Сербии до жути " православных " людей, чья верность Богу заключается лишь во внешности. Четки на руке, крест напоказ, доминирующий черный цвет в одежде, а часто и не менее черный " дружелюбный " взгляд, сопровождающий тебя в храме, митры, золото куполов... — вот это, на мой взгляд, никак не является ни сутью православия, ни его выражением. Как вы думаете? — Мы сейчас находимся на распутье, мне кажется. Скажу сначала несколько добрых слов о внешности. Во время войн — за Сербскую Краину, Республику Сербску, Косово и Метохию — сербы поняли, что мы, видите ли, не безликие " югославы " , в которых нас пытался превратить коммунистический режим, а все-таки, извините, именно сербы. За что нас и убивали, кстати. И гнали и убивали те, которые вполне себе сохранили свою национальность или придумали новую, лишь бы не считаться сербами. Такое разделение потребовало нашей самоидентификации, и во внешнем виде в том числе. Сербы начали ценить свою веру, и показать принадлежность к православию стало делом чести. Да, сейчас многие носят четки, " брояницу " по-сербски, да, сейчас у многих нательный крест виден на одежде, на теле татуировка святого — это просто сигнал: " Ребята, я свой, я — серб " . Допускаю, что тогда это было нужно во многом по психологическим причинам, и ничего особенно страшного я здесь не вижу. |
| Рождество не только в языке, оно и в жизни такое – у каждого свое. Мы никак не договоримся, когда нам праздновать Рождество. Если верить нашему нынешнему календарю, большая часть Земли празднует его в конце декабря, меньшая часть его празднует в начале января, но это не очень принципиально, ведь никто же точно не знает, когда оно было. Более того, его очень по-разному называют. По-русски Рождество сразу понятно о чем. По-английски Christmas, уже не очень слышно современному носителю языка, что это вообще-то про Христа и про Мессу – про праздничное Богослужение. А по-латышски так и вовсе – Ziemassvtku – зимние праздники. Вот по-сербски, по-хорватски это, например, Божич – Божественный праздник, это день рождения Бога. Вот так они и празднуют. Рождество не только в языке, оно и в жизни такое – у каждого свое. Для кого-то это просто зимние праздники – отдохнуть, погулять, подарок подарить, выпить, за столом посидеть. Для кого-то – день рождения Бога, как дорогого, очень близкого, родного Существа, с Которым ты общаешься. А для кого-то – просто Рождество! С чем я вас всех и поздравляю! Подготовила Тамара Амелина Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 7 января, 2017 1 января, 2016 3 января, 2014 5 января, 2014 6 января, 2014 8 января, 2023 5 января, 2022 22 ноября, 2018 7 января, 2017 7 января, 2017 1 января, 2016 3 января, 2014 5 января, 2014 Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. |
| Двухсотлетние платаны в обхвате больше самых могучих наших дубов. А в Черногории, в старом Баре, все еще плодоносит древняя маслина, под которой, по преданию, отдыхал апостол Павел. Заметьте, сербы даже в городах активно используют печное отопление. Рубят лес регулярно, не боясь утратить это богатство. Ведь они им распоряжаются сами, по собственному усмотрению, а значит, никогда не превратят в пустыню землю, на коей предстоит жить их внукам и правнукам. В сочельник сербский крестьянин идет в лес в сопровождении старшего сына, чтобы срубить молодой дубок или крепкую ветвь для праздника Рождества... - Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом обычае. - У нас, в России, неизменной гостьей в каждом доме является в эту пору новогодняя или рождественская елка. У сербов же и сам Новый год никогда не имел такого значения, как Рождество. Пожалуй, даже Старый новый год, который они часто называют еще «наш славянский Новый год», будет в чем-то весомей и значимей: ведь он, как и положено, следует уже после рождения Богомладенца, открывающего Собой новый календарный цикл. Рождество по-сербски так и будет: , с привычным славянским корневым чередованием бог/бож и уменьшительно-ласкательным суффиксом - . Соответственно, и атрибутика у них иная. Елка в России окончательно прижилась лишь в середине XIX столетия, а появились еловые и сосновые ветви на новогодних «ассамблеях» при Петре I, т. е. сравнительно недавно. Итак, корни у «новогоднего дерева» германские (вспомним саксонские «священные рощи», легенды Шварцвальда и т. п.), а не славянские, в чем, собственно говоря, нет ничего дурного. Однако хотелось бы обратить внимание вот на что: сербский «бадн я к» имеет более древнее происхождение - не славянское или германское, а индоевропейское. Этот обычай, тесно связанный с древним солярным (солнечным) культом, сохраняется и по сей день у южных славян, прежде всего в сербском культурно-историческом ареале. Сочельник сербы традиционно именуют «днем бадняков». Из срубленной в лесу большой дубовой ветви (или молодого крепкого деревца) изготавливают «рождественские поленья», которые в сочельник же, после вечернего богослужения, торжественно сжигают ( вече ). Часто вместо полена используют саму ветвь целиком - обязательно с засохшими золотыми листьями (дубы в сербских горных лесах не всегда сбрасывают на зиму листву). Дуб ( храст ) считался когда-то олицетворением солнца в мире флоры. Дым от такого костра, согласно древним верованиям, должен был отпугнуть злых духов, дабы в новом году людям сопутствовало счастье и удача. Сегодня все, естественно, переосмысляется в христианском духе, ведь в церемонии сжигания бадняков принимают участие и священники, и епископы. В городах маленькие бадняки - дубовые букеты по три дня (иногда и больше) стоят в красном углу у икон. Христос, Солнце мира, пришел на смену древнему культу «непобедимого Солнца» (неумирающего, «возрождающегося» после зимнего солнцестояния), которое у римлян времен империи так прямо и именовалось - sol invictus. |
|
|
