| Его философия есть учение о благе, обеспечивающем это блаженство, о благе высшем и о благах средних и низших, о познании относительной ценности благ, о вечном бытии высшего блага и происхождении благ низших, об отпадении от блага и возвращении к нему. Таковы выдающиеся черты личности бл. Августина, послужившие естественными данными для его последующего развития. Но кроме их, направление его личных исканий предопределялось ранними впечатлениями детства и влиянием среды, о котором теперь необходимо сделать несколько замечаний. II. Влияние воспитания Некоторые исследователи пытаются объяснить религиозную драму бл. Августина двойственностью влияний, под воздействием которых он находился. В нем видят типическое отображение контрастов африканского общества того времени. Указывают на то, что в этой среде язычество сталкивалось с христианством, чудовищный разврат умиравшей религии с святостью и аскетическим самоотречением новой, люди, преданные противоестественным порокам, с святыми, отказавшимися от всего ради высоких идеальных благ, каковы Тертуллиан , мученик Киприан, монахи и подвижники. Эти контрасты общества, продолжают они, Августин с самого своего рождения мог, наблюдать в родной семье, так как отец его был язычник, а мать святая 119 . К сожалению, эта заманчивая и многообещающая концепция не находит для себя оправдания в Исповеди бл. Августина. Общественные контрасты, на которые в этом случае ссылаются, не могли положить глубокой печати на личность бл. Августина уже потому, что они не были ему известны. Ранее крещения личность Тертуллиана и св. Киприана так мало занимали его, что он при всем своем огромном интересе к литературе, не позаботился ознакомиться с их сочинениями. Монашества в то время в Карфагене еще не было, и о существовании христианских подвижников бл. Августин узнал лишь в Милане незадолго до своего окончательного обращения 120 . В самой семье бл. Августина разлад между языческим и христианским элементом был далеко не так велик, как это обыкновенно представляют. |
| Тогда же Лаэт, епископ города Непте, был увенчан славным мученичеством. Несмотря на различные истязания, от него не смогли добиться, чтобы он запятнал себя заразой арианской ереси, а после он неожиданно отошел в небеса. Гунерих же после бесчисленных злодеяний, причиненных кафоликам, на восьмом году своего правления имел такой же конец, как и его отец Арий: все его внутренности распались, и так плачевно он умер. В 486 г. Гунериху наследовал Гундамунд и правил двенадцать лет. Он даровал Церкви мир и отозвал кафоликов из изгнания. В 498 г. умер Гундамунд, и ему наследовал Тразамунд, правивший двадцать семь лет и четыре месяца. Полный арианской ярости он преследовал кафоликов, закрывал их церкви, выслал изо всей Африканской Церкви 120 епископов на Сардинию в ссылку и умер в Карфагене. В его время сиял в вере Фульгенций, епископ Руспи. В 524 г. Тразамунду наследовал Хильдерих, сын Гунериха от дочери императора Валентиниана. Он правил семь лет и три месяца. Клятвенно обещав Тразамунду во время своего правления не открывать кафоликам их церкви и не возвращать привилегии, он, чтобы не повредить священность клятвы, приказал перед своим вступлением на престол вернуть кафолических священников из изгнания и открыть церкви. Против него возмутился Гелимер, сместил с престола и посадил вместе с сыновьями в темницу. В 530 г. Гелимер завладел престолом. Он жестоко умертвил многих знатных людей провинции Африка, а у других отнял их имущество. Император Юстиниан, увидев во сне епископа Лаэта, которого вандальский король Гунерих сделал мучеником (533), выслал против Гелимера войско под началом Белизара, который одолел и убил в первой битве братьев короля, Гунтемира 601 и Гибамунда, во второй – разбил самого Гелимера. Белизар отвоевал Африку на 97 году по вторжении в нее вандалов. Прежде чем дошло до столкновения с Белизаром, тиран Гелимер приказал умертвить Хильдериха и некоторых из его рода. Белизар же взял Гелимера в плен и представил его вместе с сокровищами, которые он собрал из провинций и Африки, императору Юстиниану в Константинополе. Таким образом было уничтожено вандальское государство в 534 год с корнем, после того как оно от Гундериха и до Гелимера просуществовало 113 лет. История свевов |
| Но со времени Марка Аврелия указанный вопрос быстро овладевает общественным мнением и вызывает богатую литературу. Первым заговорил языческий писатель Цельс, который обвиняет христиан в недостатке патриотизма, в уклонении от военной службы, и высказывает опасение, как бы, с распространением христианства, император не остался без войска, и варвары не завладели бы государством. Одновременно с этим свидетельством и как бы в опровержение его, мы читаем другое известие, – что 12 легион, погибавший от недостатка воды во время войны с квадами, был спасён солдатами-христианами, по молитве которых был ниспослан дождь. И христианские писатели не только не порицали по этому —360— поводу своих единоверцев за участие в войне, но и высказывали радость, что их Бог спас римское войско. Климент Александрийский и Тертуллиан свидетельствуют, что немало христиан было и в египетских и в африканских легионах, причём первый не высказывает по этому поводу порицания, но последний, – правда, только в писаниях, обращённых к христианам, – решительно осуждает военную службу; по его мнению, она не совместима с христианством: христианин не должен идти в солдаты, и солдат не может быть принят в христианскую общину, ибо нельзя служить одновременно Богу и диаволу. Горячие убеждения Тертуллиана не изменили однако же общего положения дел: христиане продолжали служить в войске, и христианская община не отторгала их от себя по этой причине, снисходя к их исключительному положению. Но тон рассуждений Тертуллиана с одной стороны, с другой – тот случай, который заставил его взяться за перо (демонстративный отказ солдата-христианина надеть на себя венок) доказывают сильный подъём христианского самосознания. Ещё резче высказываются против военной службы Ориген , Лактанций и древние церковные каноны ; здесь речь принимает уже прямо революционный характер: „не пойдём на войну, даже если сам император прикажет“. Исторические памятники третьего века и особенно мученические акты дают целый ряд случаев мученической смерти христиан-воинов; рассматривая эти случаи, автор приходит к тому выводу, что число христиан в рядах римского войска было очень велико и что языческая власть принуждена была снисходительно смотреть на них, поднимая преследование лишь в случае обвинения со стороны. |
| Это изречение св. Ретиция, сохраненное для нас Августином, конечно, заимствовано из его творения против Новациан. Кроме того, он написал толкование на Песнь Песней. Блаженный Иероним не хвалит его со стороны филологической; 650 но возвышенному красноречию святителя воздает такую похвалу, 651 что мы должны сожалеть об утрате его творений. Творениями своими приобрел он такую известность, что был избран Константином в число трех галльских епископов для суждения по делу донатистов. Уничтожение Священных Писаний. «Предатели». Африканский раскол Нами было уже сказано, что в Африке гонители преимущественно разыскивали Священные книги, чтобы их сжигать, и священные сосуды церковные для уничтожения их. Выдававших эти святыни, называли предателями. Многие из епископов сделались виновными в этом преступлении 652 и на Соборе Цирфском, как уже было нами сказано, невозможно было согласиться в определении против них. Другие епископы, как Мензурий Карфагенский, довольствовались только порицанием верующих, которые, по нескромному усердию, сами на себя доносили, что имеют Священные Писания, но в то же время объявили, что их не выдадут. Такое усердие могло иметь пагубные последствия не только для следовавших его внушениям, но и для прочих верующих. Мензурий при начале гонения скрыл Священные Писания и вместо них оставил в церкви только книги еретические. Обманутые тем, гонители полагали, что сожгли книги христиан, а вместо того истребили книги их противников. О хитрости Мензурия было донесено проконсулу Анулину, но он не рассудил преследовать за то епископа. Некоторые из ревнителей обвиняли епископа Карфагенского не только за хитрость, через которую он избегнул гонения, но даже в преступлении, что он выдал Священные Писания. Утверждали даже, что Мензурий допустил умереть с голода мученикам в темнице, препятствуя верующим делать им пособия. Донат, предводитель обвинителей Мензурия, был епископом Черных Хижин (Gases noires) в Нумидии. Секонд, бывший епископом Тигиза и первым в этой провинции, остался в общении с Мензурием. Раскол принял действительное значение только в то время, когда Цецилиана избрали епископом Карфагенским. Этот епископ был рукоположен Феликсом, епископом Аптонгским в проконсульной Африке; его, также как и Мензурия, обвиняли в выдаче Священных Писаний. |
| За исповедание Христа он пострадал в Никомидии во время гонения Максимина и погребен в Вифинском городе Еленополе 288 . LXXVIII. ФИЛЕЙ, родом из египетского города, который называется Тмуис 289 , человек благородного происхождения и с немалыми средствами. Он принял сан епископа и написал превосходную книгу «О подвиге мучеников». После диспута с судьей, который принуждал его совершить жертвоприношение, Филей был за Христа обезглавлен, при том же виновнике гонения в Египте, при котором пострадал в Никомедии Лукиан. LXXIX. АРНОБИЙ 290 при принципсе Диоклетиане в африканском городе Сикке был знаменитейшим преподавателем риторики. Он написал книги «Против язычников», которые находятся у многих. LXXX. ФИРМИАН, он же и Лактанций 291 , ученик Арнобия, был приглашен в Никомедию при принципсе Диоклетиане вместе с Фабием грамматиком, у которого есть написанные стихами книги о медицине. Там он преподавал риторику, и так как город этот был населен греками, то вследствие малочисленности учеников Фирмиан посвятил себя писательству. Мы имеем его книгу «Пир», написанную им еще в молодости, описание путешествия из Африки до Никомедии, написанное гекзаметром, книгу под названием «Грамматик», прекрасную книгу «О гневе Божием», семь книг «О божественных установлениях против язычников», сокращение того же творения в одной книге, не имеющей начала, две книги «К Асклипиаду», одну книгу «О гонении», четыре книги посланий «К Пробу», две книги посланий «К Северу», две книги посланий к своему ученику Деметрию и одну книгу к нему же «О творении Божием, или Об образовании человека». В глубокой старости он был в Галлии учителем сына Константина цезаря 292 Криспа, который потом был убит отцом 293 . LXXXI. ЕВСЕВИЙ, епископ Кесарии Палестинской 294 , весьма ревностно изучавший Священное Писание и вместе с мучеником Памфилом весьма прилежный собиратель духовных книг, издал много сочинений, среди которых следующие: «Доказательство в пользу Евангелия» двадцать книг, «Приготовление к Евангелию» пятнадцать книг, «О богоявлении» пять книг, «Церковной истории» десять книг, «Полное изложение хронологических таблиц» и их сокращение, «О разногласии между Евангелиями» одну книгу, «На книгу Исайи» десять книг, «Против Порфирия» 295 , который в то же время писал в Сицилии, как некоторые думают, двадцать пять книг. |
| В противоположность православным епископам, которые, для устранения всевозможных злоупотреблений, старались строго регламентировать и урегулировать почитание святых, 284 донатистские епископы предоставляли в этой области всё полнейшей свободе. По свидетельству Оптата и Августина, равно как и раскольничьих писателей почитание святых стало предметом особенного внимания членов донатистской общины. 285 Не сдерживаемые никакими уставами относительно vindicatio или probatio martyrum (канонизация мучеников) донатисты почитали не только наиболее выдающихся и славных мучеников, из своей среды, но и всех вообще исповедников без различия. Каждое селение, каждое местечко желало иметь мучеников и отсюда, понятно, появлялось не мало лиц, добивавшихся мученического венца во что бы то ни стало. К героям-мученикам, пострадавшим от —308— язычников, донатисты присоединили в равном достоинстве и тех фанатиков – циркумцеллионов, которые своими поступками старались провоцировать противников. Они прямо напрашивались на мученичество и часто бросались вниз со скал. 286 В честь этих мучеников по всей Нумидии, даже в деревнях и вдоль дорог было воздвигнуто много часовен. Здесь ежегодно праздновали годовщину смерти их и к этому времени сюда стекалась масса богомольцев. 287 Так, культ мучеников достиг постепенно широкого расцвета у донатистов и потому вполне вероятно, что большая часть найденных мартирологических надписей принадлежит именно им. Нужно при этом еще отметить то наблюдение, что большинство тех мучеников, о которых есть упоминание в эпиграфических документах, – это все мученики местные, совершенно неизвестные за пределами данной местности и почти забытые в последующее время. Многие из них носят имена пунические и ливийские, а известно, что донатизм находил себе последователей преимущественно в среде туземного населения. Об этих мучениках нет речи у Августина, произносившего столько проповедей во дни памяти африканских мучеников. Они, далее, не упомянуты ни в мартирологах, ни даже в фастах (календаре) карфагенской церкви. Трудно объяснить это не упоминание тем, что Августин в своих проповедях говорил только о мучениках, известных по мученическим актам, а, что касается календаря, то что он будто бы есть синтез только главных местных календарей африканской церкви. Нет ли тут, подозревает Monceaux, намеренного умолчания, систематического опущения. Такое молчание было бы очень странным при предположении, что эти многочисленные мученики Нумидии были православными. Напротив, отмеченное не упоминание |
| Жизнь Августина, изданная Бенедиктинцами. Lib. IV. с. II, 4). Вовремя стола Оригена постоянно читали слово Божие: он никогда не засыпал без того, чтобы кто-нибудь не оглашал его чтением св. книг. В этом занятии проходили у него дни и ночи: чтение сменяло молитву, молитва чтение (Hieron. Epist., XLV ad Marcellam. Т. IV. Р. II, р. 552, 553). Те, которые небрегли о сем занятии, были осуждаемы. Так Иероним укорял некоторых священников, которые, оставив Евангелие и пророков, читали комедии и пели стихи из вуколик Виргилия. Как служители и хранители Слова Божия, епископы и священники вместе с другими лицами духовного сословия более других христиан страдали в гонение Диоклегианово. Прежде всех от них требовали выдачи св. книг, и за верность слову Божию многие удостоились мученической смерти. Это известно об Африканском епископе Феликсе (Аста Filicis, Epis. ет Marmir. Ruinarm. Р. II, р. 323), о пресвитере Сатурнине с несколькими чтецами (Ibid. р. 378. Аста Samurnini. Damivi ет сет.), о диаконе Евпле (Ibid. р. 430 Аста S. Evpli Diacon. ет Marmiris) и других. Те, которые выдавали св. книги, получали у христиан позорное имя „предателей» и лишаемы были своих мест (это видно из дела оправдания Феликса). Донатисты обвиняли его в предательстве: но он был оправдан. (У Дюпена pag. 163). (Извлеч. в сокращ. из „Душеп. Чт.“, за 1876 г., мес. авг. стр. 420 – 438). 13. Отчего слабо действует слово Божие В одном Евангелии Господь И. Христос сравнивает Слово Божие с семенем, и говорит о сеянии его в душах и сердцах человеческих. Спрашивается: почему Слово Божие или учение веры и евангельский закон, уподобляется семени? Потому что как семя, хотя по природе своей плодоносно, но если упадет не на добрую землю, то никакого плода принести не может, так и Слово Божие, хотя само по себе полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности (2 Тим. III:16), однако, если найдутся некоторые препятствия в душе слушателя, никогда не может произвести в ней обыкновенного своего действия. |
| Таин и потому обыкновенно после Евхаристии. По окончании богослужения верующие оставались в храме для общей братской вечери... С течением времени, по этому самому, только вначале вечери стояли в связи с Евхаристией, позднее же совершенно отделились от нее. Только в великий четверг некоторые африканские общины совершали вечерю раньше причащения для живейшего воспоминания о тайной вечери Господа, положившей им начало. Что касается собственно времени, в которое происходили вечери любви, то, так как время богослужения в первые века христианства, при стесненном положении Церкви, было не одинаково, посему и агапы не могли совершаться в определенное время. Вообще, можно принять за верное, что они происходили вечером и ночью; в позднейшие же времена, когда они совершались после утреннего богослужения, — в полдень или около этого времени. Но несомненно, что место, где происходили вечери любви, было то же самое, где совершалась и Евхаристия, т.е. Церкви, если христиане владели ими, или дома, в которых они собирались. Особый род священных вечерей представляют, в первые времена христианства, те вечери, которые совершались в память мучеников. При ежегодном воспоминании тех дней, в которые мученики претерпели христиански геройскую смерть, верующие собирались на их могилах, а позднее в церквах, посвященных их имени, и по окончании богослужения устроялась общая вечеря, под руководством священников. Вечери сего рода известны были во втором веке и долго сохранялись в православной Церкви. При погребении людей достаточных устроялись вечери погребальные: бедным предлагали пищу в церкви или около нее, прося через это их молитв за умершего и считая милостыню спасительной для усопшего. Христианские братские вечери, известные под именем агап, издавна некоторые старались объяснить подобными же явлениями в состоянии богослужений иудеев и язычников. Так, Исаак, в знак мира и дружелюбия с оскорблявшими его Авимелехом и его союзниками, сотвори им пир, и ядоша, и пиша; и восставше заутра клятся кийждо ближнему (Быт.26:30, 31); Иаков пожре жертву на горе, и воззва братии, ядоша же и пиша, по восстановлении добрых, родственных отношений с тестем его Лаваном и по взаимном уверении и клятве в искренности благожелательных чувств и намерений в отношении друг к другу (31, 54). |
| Трактат о Воскресении – это ещё одно гностическое произведение, относящееся к концу второго столетия. «Трактат», хотя и пропитан строго гностической философией, подтверждает несколько положений: Иисусу была присуща истинная божественность. Несмотря на это, Иисус, Сын Божий, стал плотью. Иисус умер, затем воскрес и даёт победу над смертью тем, кто в Него верует. Этот источник тоже имеет лишь ограниченную ценность. Другие, несохранившиеся источники. Кроме этих внехристианских источников сведений о жизни Христа, некоторые документы упоминаются в литературе, но не были обнаружены. «Деяния Понтия Пилата». Хотя этот документ, предположительно официальный, не сохранился, на «Деяния Понтия Пилата» ссылаются ° Иустин Мученик ок. 150 г. и ° Тертуллиан ок. 200 г. Иустин пишет: А выражение «пронзили руки мои и ноги мои» было сказано про гвозди при распятии, которые вбили в Его руки и в Его ноги. А после того, как Он был распят, бросали жребий о Его одеждах, и те, кто распял Его, делили их между собой. А в том, что всё это происходило, ты можешь удостовериться из «Деяний» Понтия Пилата [First Apology, 35]. Иустин также указывает, что чудеса Иисуса можно подтвердить этим же документом (ibid., 48). Флегон. Флегон (р. ок. 80) был вольноотпущенником императора Адриана. Ни одно из произведений Флегона не сохранилось, но он несколько раз упоминается позднейшими писателями. Он рассказал о смерти и воскресении Христа в своих не дошедших до нас «Хрониках», отметив: «Иисус, пока был жив, ничем не мог помочь себе, но воскрес после смерти и сохранил следы перенесённых мучений и показывал раны на руках, пронзённых гвоздями» (Phlegon, цитируется в Origen, 4.455; ср. Habermas, 210; Anderson, 19). Флегон также упоминает «затмение во времена Тиберия Кесаря, в правление которого, по-видимому, и был распят Иисус, а также великое землетрясение, произошедшее тогда же» (Origen, 14). Эту цитату подтверждает и Юлий Африканск ий (Julius Africanus, 18). Хабермас подводит итоги этой ссылки на Флегона так: Иисус предсказал грядущее, во время распятия было затмение, и произошло это в царствование Тиберия. После Своего воскресения Иисус являлся ученикам и показывал Свои раны, в частности, следы от гвоздей при распятии (Habermas, 211). |
| Что воздам за такую благосклонность, за такой труд? Я тебя, любезный брат, назначил наследником, а ты оставил меня им; я желал, чтобы дни твои превзошли число моих, но ты прежде расстался со мной. За дары твои в вознаграждение предлагал я желания; теперь же потерял и их самих, но не лишился благодеяний твоих. Что сделаю, приняв наследство? Какую благодарность, какие дары принесу тебе? Поистине, кроме слез ничего, но, может, и их не требуешь. Ибо будучи в живых еще, запрещал ты мне плакать и уверял, что не так сама смерть, как наша печаль прискорбна тебе будет. Простираться далее препятствуют слезы, препятствуют также и сами твои дела, чтобы мы, оплакивая тебя, не казались отчаявшимися в заслугах твоих. И конечно, сам ты также уменьшаешь жестокость этой печали; я, беспокоясь о тебе прежде, теперь не имею чего опасаться, не имею, что свет мог бы похитить у меня. Хотя осталась в живых сестра, по непорочности своей почтенная, сходная нравами и дарованиями, однако оба мы больше боялись за тебя, и казалось нам, что вся приятность жизни нашей состоит в тебе. Для тебя приятно было жить, для тебя и умереть не противно было; оба мы желали оставить тебя в живых, но не угодно тебе было пережить нас. Когда не содрогался дух при воображении такой опасности, сколь сильно возмутились мысли при известии о болезни твоей? Видим бездыханным того, с кем надеялись навсегда пребыть; теперь уверены мы, что ты молитвами твоими у святого мученика Лаврентия испросил себе уход. О когда б молил ты не об уходе, но о долговременной жизни: конечно бы мог ты испросить себе многие лета, когда мог испросить уход. Но благодарю тебя, всемогущий Боже! За великое то утешение, что ты благоволил любезному нашему брату возвратиться из Сицилийских и Африканских стран, ибо вскоре по возвращении лишились мы его, и он как бы для одного только свидания с братьями возвращен к нам. Теперь я имею залог, который никаким странствованием отнят быть у меня не может; имею останки, чтобы обнимать; имею гроб, который покрою моим телом, и Богу угоднейшим почту себя, что скончаюсь на костях святого трупа. О когда бы я мог также и против смерти твоей предложить мое тело! Если бы ты пронзаем был мечами, то я бы себя лучше предал на заклание вместо тебя; если бы я мог возвратить исходящую твою душу, то конечно бы предложил мою собственную. |
|
|
