| и N 432 XV в.. принадлежавший прежде Псковскому Пантелеймонову монастырю. При таком значительном числе экземпляров богослужебных книг, начиная от древнейших списков до позднейших, при важности лиц или мест, употреблявших их, и нередко разнообразии списков одной и той же книги, собрание богослужебных книг в Синодальной библиотеке более или менее представляет историю православного богослужения в России, и не только в России, но отчасти и в Греции. С этой внутренней стороны отдел книг богослужебных для нас особенно важен. Здесь является совершение той или другой службы (по служебнику., требнику, триодям и т.д.) часто в древнейшем более или менее отличном от нынешнего виде. Там, где на известную книгу находятся довольно разновременных и разноместных списков, можно видеть постепенное изменение, исправление и приближение к нынешнему её виду. Раскроем это в частности. Самая древнейшая и важнейшая часть богослужения есть литургия. Известно, что она, сохраняя неизменною сущность или главное содержание своё, в других отношениях прошла, тем не менее от времён апостольских несколько периодов изменений распространений или сокращений, и вообще редакций, пока наконец в в. при Константинопольском патриархе Филофее в Греции получила нынешней, единообразный вид. 1 Синодальные списки служебников особенно до времён митрополита Киприана, введшего у нас Филофеев устав литургии, в отличиях своих и недостатках против нынешнего чина с одной стороны примыкают к древним спискам Греческой литургии, а с другой показывают и некоторые собственно Русские в ней видоизменения и прибавления, и вообще представляют в несущественных частях большее или меньшее разнообразие. Так в чине проскомидии нынешних молитв входа и облачения в ризы священника нет в древних списках, исключая только в некотором отношении Киприанов служебник под N 344, а в древних списках молитвы иные и притом в одних более, в других менее. См. NN 342. 345. 347. 335. 357. После приготовления чаши в некоторых списках (N 345. 352. 356) положены слова, из 1Ин. 5:8 : яко трие суть свидетельствующие, дух, кровь, вода: трие суть. |
| Назад тому почти двадцать лет, именно 1873 году, начаты были мною работы по собиранию материала для исследования славянского рукописного текста Апостола, под руководством И.И. Срезневского . В петербургских и московских библиотеках осмотрены были и изучены мною все важнейшие списки Апостола. Последовавшая полуторагодичная командировка моя за границу в славянские земли дала мне возможность на месте изучить славянские списки Апостола, хранящиеся в заграничных библиотеках: Берлинской Королевской, Пражской Музейной, Венской Императорской или Придворной, Люблянской Лицейской, Загребской академической и Белградских (народной и Сербского Ученого Общества). Некоторые из рукописей Апостола, находящихся за границей, оказались весьма важными по древности и характеру языка и текста (таковы: Слепченский Апостол XII в., Македонский или Струмицкий Апостол XIII в., Михановичев глаголический отрывок Апостола и некоторые рукописи Белградских библиотек). Результатом работ над рукописями явилась моя книга: «Древний славянский перевод Апостола и его судьбы до XV в. Опыт исследования языка и текста славянского перевода Апостола по рукописям XII–XV вв. М. 1879». Книга разделяется на две части, из которых первая представляет филологическое обозрение тридцать двух списков Апостола XII–XV вв., а вторая – характеристику отдельных редакций рукописного славянского текста Апостола. Ближайшее изучение списков Апостола XII–XV вв. и в отдельности, и в сравнении их между собою и с греческим текстом показало, что все они по особенностям текста разделяются на четыре разряда или фамилию и соответственно с сим должны быть признаны четыре редакции апостольского текста в славянском переводе (разумея под редакцией не отдельные разночтения, а последовательное, проходящее через весь Апостол исправление или новый перевод), а именно: 1) древнейшая югославская, более или менее первоначальная, 2) русская XIV века неизвестного исправителя, 3) русская же XIV в., содержащаяся в списке Нового Завета, писанном собственноручно святителем Алексеем и 4) русско-болгарская XV в., содержащаяся в полном списке Библии 1499 г. и во множестве бумажных рукописей Апостола XV–XVI вв. При характеристике этих четырех редакций апостольского рукописного славянского текста основными списками приняты были мною – для первой редакции Толковый Апостол 1220 г., для второй – Толстовский Апостол XIV в., для третьей – единственный представитель этой редакции, собственноручный список Нового Завета святителя Алексея и для четвертой – полный список Библии 1499 года. |
| Естественно, возникает вопрос о соотношении румынского и петербуржского (который, впрочем, также происходит из Бухареста) списков памятника. На вопрос X. Папастатиса – является ли румынская рукопись автографом Георгия Хрисогона или списком с него 1106 – мы можем ответить теперь определенно: автографом она не является. Сличение почерка петербуржской рукописи с опубликованными Папастатисом образцами почерка румынской рукописи 1107 показывает, что они писаны разными писцами, и поскольку петербуржский список действительно принадлежит руке Георгия Хрисогона (вспомним запись писца на л. 381 об.–382 со словами παρ μο), то, следовательно, румынский – нет. Д,ОЪ.а.овиоаег иСЯ оиг ж! исш, ни помета писца на л. 241 румынской рукописи, в точности воспроизводящая помету писца петербуржской, опускает все же слова παρ μο. Не является румынская рукопись и списком с петербуржской. Обе рукописи датированы: румынская – 20 мая 1730 г., петербуржская – 23 мая 1730 г. Важно отметить, что на л. 361 петербуржской рукописи, как раз перед последней, 47-й главой восьмой книги, т. е. главой с апостольскими канонами, есть еще одна датировка – 21 мая 1730 г. со словами κα τ Θε δξα. Текст памятника, стало быть, мыслился переписанным полностью и завершенным, но после этого Георгий Хрисогон решил списать и последнюю главу, что заняло у него еще два дня. Можно только гадать о том, почему же все-таки Георгий Хрисогон сначала хотел обойтись без главы с апостольскими канонами? Осознавал их гетерогенность по отношению ко всему остальному корпусу? Но ведь в своей другой, неизвестной нам рукописи, которая была, очевидно, архетипом для всех остальных списков (в том числе и для известных нам петербуржского и бухарестского), он уже включил в состав памятника данную главу, о чем красноречиво свидетельствует бухарестский список, независимый от петербуржского. К тому же, присоединив 47-ю главу к тексту памятника, Георгий Хрисогон завершил текст не так, как анонимный писец бухарестской рукописи ( Τλος. Τρισυποστατφ δε Θε χρις, κα δξα), а по-своему: Τλος τν διαταγν τν γιων αποστλων τν δι το Κλμεντος ππη τς Ρμης. |
| В местах, не читавшихся в апракосах, в списке Б совершенно не видно следов какой-либо самостоятельной работы, неизвестной тем или иным разновидностям первой редакции. Мы проверили все эти места в 1–5 вып. «Др.-слав. Апостола», и оказалось следующее: 1) Рим.3:27 – чтение в Толстовском списке, взято из редакции, в частности совпадает с поздней разновидностью полных списков и апракоса – А. 17, 20, 16; 2) 1Кор.15:46 – чтение заимствовано из I редакции; 3) 1Кор.5:6 – из I редакции; 4) 2Кор.8:6 – спайка служебных чтений совпадает с I редакцией, в частности с поздней разновидностью А 8, 38, 25; 5) 1Кор.2:3–5 – спайка взята из Т 1 . Естественно напрашивается заключение, что деятельность составителя Толстовского списка им его типа состояла в использовании готового материала – в составлении на основании этого материала (Т, Т 1 и апракосы типа Б им склоняющиеся к Б) сплошного апостольского текста, свободного от загромождения чуждым материалом, свойственного толковым спискам, а также и от разбросанности и неполноты служебных текстов. Таким образом, мы склонны держаться того взгляда, что Толстовский список – мнимая, а не настоящая величина для апракосов второй редакции. Даже более: у нас нет ручательств, что это вообще жизненный тип, а не unicum, не келейное произведение любительского пера. Для роли основного текста такой список не пригоден. Нам не известны условия богослужебного и частного употребления апостольского перевода второй редакции. Всё-таки, кажется, можно видеть, что популярностью эта редакция Апостола не пользовалась. Её постоянно подавляло влияние то первой, то, в более позднее время, четвёртой редакции. Списков этой редакции Г.А. Воскресенскому удалось найти немного. С такой судьбой Апостола этой редакции близко совпадает судьба перевода этой редакции в других библейских книгах – Псалтири, книгах пророков, кн. Бытия: широкого исторического употребления вторая редакция не имела (пророки и кн. Бытия известны почти исключительно в списках XV–XVI вв., и, по-видимому, все эти списки стоят в связи с полемической потребностью в них во время ереси жидовствующих). |
| Между литургиями иерусалимско-антиохийской фамилии он не находит такого древнего списка, как абиссинский. Для того, чтобы восстановить древнейшую форму литургии Иакова, Бунзен сравнивает два списка литургий Иакова – греческий византийский список и сирийский монофизитский. Опуская между ними разности и соединяя то, что есть между ними общего, в остатке видит искомую древнейшую форму литургии Иакова. Далее приводит литургию 8 книги апостольских постановлений: не совсем благосклонно и довольно пристрастно относясь к этой литургии, он однако же относит ее к периоду от Оригена до Никейского собора, т.е. к концу III в. Константинопольскую фамилию он характеризует как фамилию литургий эклектических. Здесь не приводя многочисленных списков литургий Василия В. и Златоуста, довольствуется сопоставлением литургии Василия В. с литургией Златоуста по самому древнему из известных ныне списков, так называемому Барберинову (III в.). 29 Очень хороший трактат об исторической судьбе вечерь любви или агап находим у Люфта в его Liturgik, Mainz. 1844. I Βd. 106–120. 31 Если не считать не совсем ясного свидетельства Климента римского : „не малый грех будем иметь мы, если лишаем епископского достоинства тех, которые неукоризненно и свято (μμπτως κα σως) приносят дары“, хотя под выражением μμπτως вполне можно разуметь форму, способ совершения даров, а под σως сердечное благоговение. I ad Corinth. cap. 14. 39 Quicunque sibi preces aliunde describit, non eis utatur, nisi prius eas cum instructioribus fratribus contulerit. 40 Ut preces, quae probatae fuerint in concilio, sive praefationes, sive commendationes ab omnibus celebrentur. Nec aliae omnino contra fidem proferantur, sed quaecunque cum prudentioribus fuerint collatae dicantur. 42 К сожалению мы не имеем данных ни в евангелиях, ни в апостольских посланиях относительно того, как именно совершил евхаристию Спаситель. Евангелисты умолчали, какую именно благодарственную молитву произнес Спаситель, подавая ученикам хлеб и вино и что при этом говорил еще. |
| Возможно ли также допустить, чтобы в случае распространения какой либо важной рукописи, когда уже появятся многие списки ея, и в одном или в некоторых из них окажется, что по смыслу чего-то не достает – возможно ли допустить, чтобы пользующиеся рукописью и дорожащие содержанием ея, не приняли на себя труда сличить свой список с другими, и невольно допущенную кем нибудь ошибку, в виде пропуска и т. п., исправить? – Полагаем, что всякий здравомыслящий согласится с нами, что допустить это невозможно. Чем же наш автор доказывает свое „утверждение? – „Каждый классический филолог», говорит он, поднимаясь на ходули ученого, – „каждый классический филолог, занимавшийся критикой текста, засвидетельствует, что в классической литературе встречаются тысячи мест, испорченных таким же образом, каким по нашему» (т. е. по его, г. Хвольсона) „предположению, произошла порча в рассматриваемом месте Евангелия Матфея. Чрез восстановление же первоначального текста становится все ясно и исчезают все противоречия». Цель-то „предположения» (уже не утверждения) хорошая; но средство для достижения этой цели ужь слишком дурное, и главное – совершенно неосновательное. Не удивительно, если и в рукописях, относящихся к классической литературе, как и во всяких других, могут оказаться ошибки, допущенные переписчиками; потому что для переписчика все равно, что бы он ни переписывал, только бы переписать, как умеет; но какой же основательный классический филолог, занимающийся критикой текста, позволит себе предполагать, в каком бы то ни было манускрипте, ошибку, потому только, что она возможна? Всякий понимает, что для такого предположения нужно иметь весьма важные причины, заключающияся не в произвольных догадках, а в исторической судьбе рукописи, в самом содержании ея, и особенно в сличении между собою списков с нея, или древнейших переводов и толкований ея. Относительно священного Писания, да еще нового Завета, подобные же предположения, касающияся именно различных списков его, обыкновенно делаются тем с большею осторожностию и осмотрительностию, что со времен Апостольских и до наших дней, чрез весь длинный ряд веков, идет непрерывная охранительная цепь священного предания, содержащегося в известных своею историческою достоверностию свято-отеческих писаниях и канонических определениях св. вселенской Церкви. Оттого истинно ученые и вполне благонамеренные богословы, не дерзая сомневаться в подлинности Евангельского текста, принимаемого за несомненно верный всею христианскою Церковию, – если встречается какое либо недоразумение относительно известного выражения, то сличают его во всех манускриптах, которых древность неоспорима, и только на основании этого сличения иногда находят некоторую разность в чтениях, и то не касающуюся сущности текста. Так ли поступает г. профессор Хвольсон, предполагающий столь немаловажную порчу в Евангельском тексте? Чем он ее доказывает: |
| Во 2-м (ст. 12) и 3-м послании (ст. 13) апостола Иоанна мы находим прямое указание на то, что эти послания были писаны именно на папирусовых хартиях, тростию (κλαμoς) и чернилами (μλαν). По всей вероятности, таким же образом, т.е. на папирусовых же хартиях, тростию и чернилами, были написаны и все прочие новозаветные книги, равно как и большая часть сделанных потом с них копий или списков, потому что хотя издавна было известно также употребление и пергамена (περγαμνη, διφϑραι, membrana 399 ), но как материал сравнительно очень ценный он употреблялся лишь в особенных случаях, для письменных памятников, имевших то или другое важное назначение. Кроме незначительных отрывков из 1 посл. к Коринфянам (Cod. О, V в.) до нас не сохранилось более ни одного манускрипта, писанного на папирусе; все открытые доселе манускрипты писаны или на пергамене 400 или на разных, явившихся впоследствии времени, видах писчей бумаги, т.е. или на бумаге, сделанной из хлопка (βμβυξ,charta hombycina, serica), вошедшей в употребление с VIII-ro века, или на бумаге, выделанной (как и в настоящее время) из тряпья (charta lintea) и сделавшейся употребительною с XIII-ro века. Списки пергаменные всегда, впрочем, ценились особенно высоко, а потому даже и после того, как были изобретены указанные более дешевые виды писчего материала, пергамен продолжал употребляться долгое время предпочтительно пред ними, особенно для тех из списков свящ. книг, которые предназначались для церковного употребления. Что касается формы манускриптов новозаветных книг, то несомненно, что как апостольские автографы, так и древнейшие, сделанные с них списки, имели форму свитков (ελημα, volumen), т.е. папирусовые листы их свертывались в виде трубки так, что при чтении нужно было не перелистывать как ныне, а развертывать манускрипт. Форма эта, впрочем, как неудобная и для письма и еще более для чтения, особенно же для приискания какого-либо места, скоро была заменена настоящей, ныне употребляемой. Манускрипты получили форму кодексов (codices) различного формата (большей частью in folio или quarto, иногда же и меньшего формата), смотря по величине составлявших их листов; самые листы располагались в них не отдельно, но складывались в тетради, называвшиеся, смотря по количеству входивших в них согнутых листов, terniones, quaterniones, quiniones и пр. |
| В отделе разночтений помещаются – в соответствующих местах – также параллельные чтения, встречающиеся в следующих памятниках древнеславянской и древнерусской письменности: в древних славянских списках Апостола 2 , Псалтыри 3 , книги Иисуса Навина 4 , книг богослужебных 5 , в глаголическом сборнике Клоца XI в. (GJagolita Clozianus) 6 , в Супрасльской рукописи XI в. 7 , в Фрейзингенских отрывках 8 ,в Изборниках 1073 9 и 1076 гг. 10 , в XIII Словах Григория Богослова XI в. 11 , в Иандекте Антиоха XI в. 12 , в Огласительных поучениях Кирилла Иерусалимского по списку XII–XIII в. 13 , в сочинениях древнерусских церковных писателей: пресвитера Илариона 14 , черноризца Иакова 15 , Кирилла епископа Туровского 16 и других памятниках русской и славянской письменности. Тексты основных славянских списков Евангелия воспроизводятся совершенно точно, буква в букву, с соблюдением: а) древнеславянских начертаний , , , у, ы, , , , б) знаков надстрочных, титл и знаков препинания, какие употребляются в рукописях 17 . Так же палеографически точно приводятся и разночтения, только надстрочные знаки, по типографским соображениям, здесь не удержаны. В основных списках прописные буквы ставлю в начале глав и отдельных чтений. В Галичском четвероевангелии 1144 г. и пишется обыкновенно без точек, и только изредка встречаются . В конце строки вместо пишется сокращенно на верху ; при печатании ставлю . Отступления от текста рукописи допущены мною лишь в следующих случаях: 1) Пропущенные или недостающие за утратою ли соответствующих листов или по другим причинам в каком либо списке места и слова приводятся в скобках, по другим спискам той же редакции, причем об этих дополнениях каждый раз упоминается в примечаниях, с указанием списка, из которого они взяты. 2) Лишние слова также указываются в примечаниях. 3) Явно испорченные места и слова, очевидные ошибки и описки переписчиков исправляются на основании большинства лучших списков той же редакции, причем каждый раз эти ошибки и описки указываются в примечаниях. Обычное начало чтений в Мстиславовом Евангелии-апракосе: в оно врм в нашем издании опущено. Но другие, как то: рече гь своим оченикомъ, или: рече гь притъчю сию – удержаны. |
| При оценке значимости этих количественных данных о рукописях Греческого Нового Завета необходимы — в качестве своеобразного контраста — сведения о количестве рукописей, сохранивших для нас литературные произведения античности. Так, " Илиада " Гомера — " Библия " древних греков —сохранилась в 457 папирусах, двух унциальных рукописях и 188 По сравнению с другими трагедиями тексты Еврипида сохранились в наибольшем количестве списков: в 54 папирусах и 276 пергаменных рукописях, почти все из которых датируются византийским Произведения некоторых других античных авторов дошли до нас лишь в очень ограниченном числе копий. Например, история Рима Веллея Патеркула сохранилась до наших дней лишь в одной неполной рукописи, на основании которой было подготовлено editio princeps, и даже эта рукопись была утрачена в XVII в. после того, как ее переписал Беат Ренан из Амербаха. Даже " Анналы " известного историка Тацита сохранились в объеме лишь шести первых книг в составе одной рукописи IX в. В 1870 г. единственный известный список " Послания к Диогне-ту " , раннехристианское сочинение, которое издатели часто включают в корпус писаний мужей апостольских, погиб во время пожара в муниципальной библиотеке Страсбурга. Новозаветный текстолог может быть немало удивлен обилием своих источников по сравнению с приведенными Более того, произведения многих античных авторов сохранились только в поздних списках Средневековья (иногда позднего Средневековья), весьма далеко отстоящих от времени написания оригинала. В противоположность этому период времени, разделяющий написание текста Нового Завета и сохранивших его древнейших рукописей, относительно короток Тысячелетний, а иногда и больший разрыв, между созданием оригиналов многих античных произведений и их списков, несопоставим со всего лишь столетним периодом, разделяющим древнейшие папирусные фрагменты Нового Завета и время его написания. Примечания лучших работ по греческой палеографии можно упомянуть, например, следующие Gardthausen V. Griechische Palaeographie. 1—2 Bd, 2te Aufl. Leipzig, 1911—13; Thompson E. M. An Introduction to Greek and Latin Palaeography. Oxford, 1912;SigalasA Ιστορα της Ελληνικς Γραφτ, θσσα-λοι/κη, 1934; Gonzaga da Fonseca L, S.J. Epitome introductionis in palaeog-raphiam Graecam (Biblicam). Ed altera. Romae, 1944•, а также van Gronin-gen B.A. Short Manual of Greek Palaeography. Leiden, 1940 (3rd ed, 1963). Дополнитсльную библиографию можно найти в статье автора в " Encyclopedia Americana " , XXI, 1958, pp. 163—166. См. ниже, с. 243. |
| Ничто, однако же, не помогало горю! Ученики, правда, теперь уже присмотрелись к ревизору, узнали его дух и могли бы подделаться к нему при ответах, но ревизор, видимо, нарочно старался вертеть их и сбивать с толку. Нередко он даже показывал себя слишком мелочным, останавливал свое внимание на пустяках и старался сбить ученика с толку на таких ничтожных возражениях, отвечать на которые значило унижать себя. Ученики привыкли вообще на всякий предлагаемый им вопрос экзаменатора смотреть как на вопрос серьезный, так сказать, головоломный, требовавший от них зрелого суждение о предмете, обдуманности, основательности и точности при ответе на него, а ревизор часто давал ученикам возражение в роде следующего, почему у человека на каждой руке и ноге по пяти пальцев, а не по шести или не по семи? Например, «Почему упоминаемая в Деяниях апостольских, Лидия порфиропродальница занималась именно продажею порфир, а не других каких-либо одежд, например, не тулупов и не сарафанов?» Очевидно, здесь, что называется, игра не стоила свеч, возражение не стоило слов. Но ученик, ожидавший себе дельного возражение и не допускавший самой даже возможности того, чтобы ревизор дал ему не дельное и не мудреное возражение, не находил, что ответить на такое возражение, терялся и конфузился, а ревизору-то нужно было! «Да потому, отвечает наконец сам ревизор, что она находила это выгодным для себя... А вы и этого-то не можете сообразить!» Только лишь у Бетуллина ученики все так хорошо отвечали, что ревизор и не ожидал подобных ответов, из тридцати спрошенных им учеников по истории, археологии и каноническому праву не нашлось ни одного такого, который бы ответил неудовлетворительно. По всем же прочим предметам и во всех классах ученики отвечали не совсем удовлетворительно. Но всех хуже отвечали ученики М. из тридцати, спрошенных ревизором, человек в богословии нашлось всего только четверо таких, которые хоть кое-как ответили, а остальные откровенно и решительно говорили ревизору, что из всей науки они ни одного билета не знают, на который бы могли отвечать хорошо... Таким образом ревизор всем порядочного надавал холоду, как о том выражались ученики, и все порядочно-таки потрушивали, смотря на его действия, а «у страха, говорит пословица, глаза велики, пуганная ворона и куста боится». Засматривание ревизора во все уголки, весьма меткое указание на все неисправности, при осмотре семинарского корпуса и в особенности его знание об окончании экзаменов в семинарии и составлении списков были причиною того, что о ревизоре заговорили весьма многое. Не зная в самом деле ни о разговоре Живого с ревизором, ни о хождении с Живым по спальне и семинарскому корпусу, и видя между тем, что ревизор многое знает из случившегося в семинарии, очень естественно все недоумевали на счет того, каким образом мог приобрести сведение об окончании экзаменов, составлении списков и неисправностях по экономии. И вот пошли в ход разного рода догадки и соображение, как и почему мог все узнать ревизор! |
|
|
