| На Дискосе изображена икона Рождества Христова. Этот праздник обычно представляется нам веселым, радостным, почти детским, но на самом деле он по сути своей глубоко трагичен. Все то, что мы встречам в Рождестве, мы встретим и во время Страстной седмицы. Вифлеемская пещера и гроб Господень — это, в общем-то, одно и то же. Пелены, которыми Младенец повивается в яслях Марией — это та плащаница, которой Он будет повит Иосифом и Никодимом, и миро, которое приносят Ему волхвы, будет использовано для помазания Его после снятия с Креста. Таким образом, Дискос изображает одновременно и Вифлеемскую пещеру, и гроб Господень. Когда совершается Проскомидия, мы осознаем Рождество и Воплощение Христа в неразрывной связи с Его крестной смертью, поэтому на Проскомидии вместе с воплощением происходит как бы и распятие Христово. Проскомидия — это жертвоприношение и мы — его участники. А батюшка (страшно даже говорить об этом!) является тем, кто приносит жертву. Священник берет главную агничную просфору, копием вырезает из нее квадратную часть печати, которая и называется Агнцем, и поставляет ее на Дискос. Агнец свидетельствует о воплощении Господа нашего Иисуса Христа, о том, что Сын Божий стал Сыном человеческим. Агнец значит — ягненок. В богослужении этим словом обозначается жертва. В течение всей ветхозаветной истории ягненок всегда был самой главной и самой чистой жертвой, приносимой за людские грехи людей. Для еврейского народа принесение в жертву ягненка означало: человек согрешил, совершил зло в этом мире, а страдает за него невинный, совершенно непорочный ягненок, который является символом чистоты и кротости, беззлобия и беззащитности. Священное Писание под Агнцем подразумевает Спасителя. Когда Иоанн Креститель на Иордане видит воплотившегося Сына Божия, он показывает на Него и говорит: «Вот Агнец Божий, который берет [на Себя] грехи мира» (Ин. 1: 29). Поэтому эта просфора и называется Агнцем, предназначенным для жертвоприношения. Затем священник, взяв в руку копие, надрезает один край просфоры со словами: «Яко овча на заколение… Яко агнец непорочный… тако не отверзает уст своих» . Эти пророчества посвящены Христу, Его ведению на Голгофскую жертву. Иерей отрезает нижнюю часть просфоры: «Яко вземлется от земли живот Его» . |
| Нарния гибнет, и ее жители проходят перед лицом Аслана. Те, кто не способен взглянуть в любящие глаза Льва с ответной любовью, исчезают в его тени, распростертой слева от него. А те, кто наследовал спасение, оказываются в новой Нарнии, бесконечной и «более настоящей», чем старая. Там встречаются все любящие друг друга нарнийцы и «дети Адама и Евы»: «Вся их жизнь в нашем мире и все приключения в Нарнии были только обложкой и титульным листом; теперь наконец началась Глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле: истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей». В финале «Покорителя зари» Льюис прямо говорит, для чего нужно было его героям — а вместе с ними и читателям — побывать в Нарнии. «На самом краешке нарнийского мира», как напишет позже Льюис в одном из ответов на письма читателей, Спаситель показан в более знакомом для христианской традиции образе — как Агнец (хотя и Христос-Лев не придуман Льюисом, а заимствован из Писания: Лев от колена Иудина (Откр 5:5); даже рыба на углях костра здесь из Евангелия от Иоанна (21:9): — Идите, позавтракайте, — нежно и звонко сказал ягненок. Только тут дети заметили в траве полупогасший костер, на котором пеклась рыба. Они сели и принялись за еду, впервые за долгое время ощутив голод. Такой вкусной рыбы им еще никогда не приходилось есть. — Простите, ягненок, — сказала Люси, — мы попадем отсюда в страну Аслана? — Нет, — сказал ягненок. — Вы попадете в страну Аслана из вашего собственного мира. — Как? — воскликнул Эдмунд. — Неужели туда можно попасть от нас? — В мою страну можно прийти из всех миров, — сказал ягненок. И пока он говорил, его снежное руно вспыхнуло золотым пламенем. Он стал быстро расти — и вот, перед детьми, сверкая гривой, стоял сам Аслан. — Ах, Аслан, — сказала Люси, — как же попасть в твою страну из нашего мира? — Я буду учить вас этому всю жизнь, — ответил Лев. — Сейчас я не скажу, долог путь или короток, знайте лишь, что он пересекает реку. Но не бойтесь, я умею строить мосты. А теперь идите. Я открою дверь в небе и выпущу вас в ваш мир. |
| Роспись в куполе собора святого Петра, Ватикан. Фотограф Duane W. Moore (www.flickr.com/photos/duanemoore) В христианстве голубь прежде всего символизирует Святого Духа. Именно в виде голубя Святой Дух сходит на Иисуса Христа после крещения в Иордане. Также голубь выступает символом благой вести, знаком примирения Бога и человека. В Священном Писании голубь возвещает о конце всемирного потопа, принеся Ною в ковчег лист оливкового дерева. ПАВЛИН Мозаика в соборе Сан-Марко Павлин, ежегодно сбрасывающий свое блестящее оперение, вместо которого потом отрастает новое, не менее красивое, олицетворяет смерть и воскресение Христа. Дополнительный смысл этому образу придавало представление о том, что павлинье мясо, будучи очень горьким и жестким, не подвержено гниению и сохраняется нетленным. Блаженный Августин даже писал по этому поводу: «Кто, кроме Господа, создателя всех вещей, наделил плоть мертвого павлина возможностью никогда не разлагаться?» Так павлин стал символом бессмертия. Кроме того, благодаря своей внешности павлин считается еще и символом рая. ЯГНЕНОК Агнец Божий; Италия. Равенна; VI в.; местонахождение: Италия. Равенна. Базилика Сан-Витале Ягненок, или агнец, — один из наиболее популярных и распространенных символов Иисуса Христа. Дело в том, что во времена Ветхого Завета агнцев использовали в качестве жертвенных животных. Их особенность состояла в том, что, словно подчиняясь своей участи, они покорно, без сопротивления шли на заклание. Именно по этой причине агнец стал символом Христа, Который добровольно взошел на Крест ради спасения человечества, Его искупительной жертвы. Как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих, — пророчески говорится о Христе в ветхозаветной книге пророка Исаии (Ис 53:7). А Иоанн Креститель, указывая на идущего Иисуса, произносит: Вот Агнец Божий, который берет на Себя грех мира (Ин 1:29). Символ агнца занимал прочное место в раннехристианском искусстве. Подобно тому как в Ветхом Завете заклание пасхального агнца было главным событием года, так в Новом Завете евхаристическая жертва стала центром жизни Церкви. Изображение агнца не только символизировало Спасителя, но и воплощало в себе христианские идеалы кротости, смирения и жертвенной любви. ЛЕВ |
| Главная большая просфора называется Агнец, то есть ягненок. В богослужении словом агнец обозначается жертва. В течение всей ветхозаветной истории ягненок был всегда самой главной и самой чистой жертвой за грехи людей. Для еврейского народа принесение в жертву ягненочка как бы давало знание того, что ты согрешил, совершил зло в этом мире, а страдает за тебя этот невинный, совершенно чистый и непорочный ягненок, который по характеру своему является символом чистоты и кротости, беззлобия и беззащитности. В Священном Писании под именем Агнца понимается пришествие в мир Спасителя. И поэтому, когда Иоанн Креститель на Иордане видит воплотившегося Сына Божия, он показывает на Него и говорит, — Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грехи мира. Поэтому эта просфора и называется Агнцем, предназначенным для жертвоприношения. Вторая просфора предназначена для воспоминания о Божией Матери, третья называется девятичинной и предназначена для воспоминания всех святых, четвертая — для воспоминания живых, а пятая — для воспоминания усопших. Подобная атрибутика появилась не сразу. В древние времена чина проскомидии в том виде, который мы имеем сейчас, еще не было, он сложился где-то к концу первого тысячелетия. В Деяниях святых Апостолов проскомидию называют преломленим хлеба. Когда Литургия совершалась Апостолами или в катакомбах в условиях гонений, для совершения проскомидии было только два богослужебных сосуда — чаша и дискос, на котором раскладывалось преломленное Тело Христово. И с этого дискоса верные брали Тело и вместе отпивали от Чаши, то есть причащались так, как сейчас причащаются священники в алтаре. Позже, когда во времена Константина Церковь умножилась, появились приходские храмы и стало тяжело преломлять хлеб на очень большое количество причастников. Тогда (это было во времена Иоанна Златоустого) появились копие и лжица, а позже и другие принадлежности. В богослужении ничто не может существовать само по себе. Эти вещи появились для удобства богослужения, но войдя в него, должны были стать его участниками, служащими для более полного раскрытия смысла происходящего. |
| Яко человек – привычный нам славянский перевод сделан с греческих списков, содержащих ошибку, о которой при. Никодим говорит в своем толковании: вместо РротОд (снедь) в них пишется РротО – человек, смертный. Следует понимать это место как «яко снедь агнец наречеся», как мы и видим во всех трех переводах на русский язык. Снедью, пищей Христос называется в известном месте из Евангелия от Иоанна: «Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» ( Ин 6:55 ). Наша Пасха – так называет Христа ап. Павел в 1 Кор 5:7: «…ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас» (пасхой назывался не только праздник, но и сама пасхальная жертва). Песнь 4, тропарь 2 Церковнославянский Перевод иеромонаха Амвросия (Тимрота) Подстрочник Перевод Е. Ловягина Яко единолетный агнец,/благословенный нам венец Христос,/волею за всех заклан бысть,/Пасха чистительная,/и паки из гроба красное/правды нам возсия Солнце. Как однолетний агнец,/для нас – добрый венец,/Благословенный добровольно заколот за всех,/как Пасха очистительная,/и вновь воссиял нам из гроба/прекрасным правды Солнцем. Как однолетний ягненок, благословляемый нами, венец благой по доброй воле за всех был принесен в жертву, Пасха очистительная/искупительная, и снова из гроба прекрасное правды нам воссияло солнце. Благословляемый нами венец – Христос, как однолетный агнец, добровольно заклался за всех в очистительную Пасху, и опять из гроба воссиял нам, (как) прекрасное солнце правды. В этом тропаре продолжается раскрытие темы Христа как Агнца Божия, берущего грех мира. Единолетный — таков должен быть согласно Закону Моисееву возраст агнца, приносимого в пасхальную жертву: «Агнец у вас должен быть без порока, мужеского пола, однолетний; возьмите его от овец, или от коз» ( Исх 12:5 ). Для истолкования этого непременного атрибута пасхального агнца песнописец использует понятие благословенного венца благости Божией, как на церковном языке именуется годовой цикл, и рождественский образ Солнца правды применительно ко Христу воскресшему: как единолетний ягненок, Христос, ставший для нас словно единым благословенным венцом благости Божией, добровольно отдал Себя на заколение за всех, став не только Пасхой, но и очистительной жертвой, но снова воссияло для нас из гроба Солнце праведности. Единый год земной жизни Спасителя закончился со смертью Его на Кресте, но в Воскресении начинается для нас новый «год» Его бытия – в нашем следовании путем Его праведности. |
| Вот еще одна иконография исторически значимая – это уже IV в., но еще до Миланского эдикта. Это изображение Св. Троицы, посетившей Авраама. Вы знаете о Троице в основном по иконе Андрея Рублева, это Троица новозаветная. Но существовала еще и такая иконография (в течение многих столетий) – три Ангела в виде трех путников входят к Аврааму, здесь уже стоит ягненок, как вы видите, т. е. вся евхаристическая символика здесь уже осмыслена. Правда, интересно, что все это в такой натуралистической форме: странники разного роста, например. И однако, язык жестов – это уже язык символический. Кстати говоря, язык жестов, которым Церковь пользуется в своей жизни и в своем искусстве, восходит к античности, и многие ученые видят в жестах христианского благословения некоторые отзвуки жестикуляции античного оратора, но это не совсем так. Тема жеста для иконографии несомненно важна, но мы сейчас не будем об этом подробно говорить. Обратим только внимание на то, что здесь, в этом изображении, уже появляется жест благословения, который в дальнейшем сохранится в иконографии. Ну и, конечно, сама иконографическая тема. Хотя здесь не все похоже на икону. Не видно никаких признаков надписи, и сама икона похожа на картину: здесь еще пространство понимается в духе, близком к античности – Авраам и странники расположены в разных планах, странники находятся в некотором отдалении, как бы в глубине. В дальнейшем произойдет знаковое переосмысление, фигуры примут знаковый характер: Авраам станет маленьким, Ангелы станут большими и у них появятся крылья, но на такое переосмысление знаковое потребуется много столетий. Здесь же важно видеть, что сама важнейшая иконографическая тема – тема Троицы (а мы уже сказали, что догмат о Троице не сразу выработался) – уже присутствует в катакомбах, и понятно, о чем это свидетельствует: она как бы провозглашается здесь догматически. И важно, что здесь изображен Агнец, который стоит у ног Авраама. Всем понятно, что в христианское время Агнец перестал быть простой иллюстрацией текста, элементом повествования, и стал символом жертвы Спасителя. Т. е. эта фигура приобретает евхаристический смысл. Агнец является одним из самых распространенных мотивов катакомбного искусства – и в живописи, и в каменных барельефах постоянно изображается Агнец в разных сюжетах: Агнец с крестом, Агнец пронзенный. Символическое значение Агнца как образа Спасителя было совершенно очевидным и безраздельным в сознании ранне-христианском. Здесь Агнец связан с учением о Троице, и важно подчеркнуть, что для ранне-христианского сознания это было очевидно. |
| Во-первых, что главное в апокалиптике, что ее отличает: это символика. Причем символика следующая. Даже если кажется, что написано что-то не требующее расшифровки, это всё равно символ. Иоанн видит открытую дверь, и там за открытой дверью он видит на троне стоящего ягненка. Трон – понятно, что это такое. Ягненок – понятно это что, ягненка все видели, все представляют. Так что, видит Иоанн: трон и на нём стоящего ягнёнка? Нет. Он видит действительно престол Божий, но ягненок – дальше расшифровывается – это Иисус Христос, потому что Он Агнец Божий, взявший на себя грехи мира. Ягненок – да, но символ. Дальше ещё интереснее. Есть другие места. Например, снимаются печати, и появляются всадники. Всадника тоже все видели: человек на коне. Тоже символика. Конь обозначает что-то одно, всадник обозначает ещё что-то, и поэтому, читая что-то в Апокалипсисе, мы должны понимать: в апокалиптике всё является символами. Всё является символами, которые требуют расшифровки, и очень важно не попасть в эту ловушку. Нам кажется, что это не символ, на самом деле это символ. Кстати, какие книги написаны в жанре апокалиптики? «Откровение» Иоанна Богослова? Да. Но не только. Есть такая книга – Книга пророка Даниила, Ветхий Завет. Это ветхозаветный Апокалипсис. Кстати, на этой книге многие люди ломались, на Книге пророка Даниила. Чем? Кстати, кто сталкивался со свидетелями Иеговы? Сталкивались, все. Кто сталкивался с адвентистами седьмого дня? Сталкивались. А откуда эти два движения появились? Из неправильного толкования Книги пророка Даниила. Почему? В Книге пророка Даниила много цифр. А очень здорово взять какую-то цифру, перевести ее в года, приложить к какой-то дате, и получить какой-то год. Получили. Адвентисты взяли, посчитали, у них получился 1844 год. Что это за год – год, когда наступит конец. Конец не наступил? – Наступил. Христос пришёл из одного места, перешёл в другое, пожалуйста. Свидетели Иеговы, та же самая Книга пророка Даниила. Считаем-считаем-считаем… – 1914 год. 1914 год, что должно произойти – прийти Христос. Заметьте: никто не знает дня и часа прихода, а год можно высчитать. В 1914 году Христос пришёл? Пришел, невидимо. Как доказать? Никак, но в Книге пророка Даниила цифра есть? Есть, вот мы ее и высчитали. Так вот, Книга пророка Даниила – это такой же Апокалипсис. Для примера я вам просто приведу один текст, он достаточно известен, и я бы хотел показать, что вот здесь нужно толковать именно как символ, Хотя кажется, что это не символика. Итак, это 7 глава, стихи 9,13 и 14. |
| Когда мы думаем о победе над силой зла, зачастую мы представляем, что эта победа будет силой, превосходящей силу зла, силой оружия или еще какой-то силой. Но как побеждает Господь: побеждает Агнец, Агнец, который кротко идет на заклание, Агнец, который подставляет Себя вместо других, Агнец, который, конечно, связан и с Книгой Исход, с пасхальным агнцем, и с агнцем из 53-й главы Книги пророка Исаии, и с агнцем, которого отпускали в пустыню в Йом Киппур, который уносил грехи всего народа. Вот таким вот образом описывается Христос. Вот у меня медаль с латинской надписью: Vicit agnus noster, eum sequamor — «Агнец наш победил, а мы за Ним следуем», то есть, если мы — христиане, названные так по имени Господа нашего Иисуса Христа, хотим следовать Ему, мы должны быть точно так же, как Он, действовать не силой, не отвечая злом за зло, но принося себя в жертву, и тогда это будет победа, которой мы победим мир. Об этом будет разговор дальше в книге. Как это относится к нашему времени? Это относится ко всем конфликтам, семейным, например, это относится ко всем нашим бытовым конфликтам с нашими друзьями и т. д. Кто побеждает и кто оказывается сильнее с христианской точки зрения? Тот, кто действительно идет путем Агнца. И вот посмотрите, какая замечательная роспись храма, созданная сестрой Иоанной (Рейтлингер) . Вы видите как раз Агнца, который стоит посреди, который освещен светом, похожим на свет Преображения. Мандорла, из которой исходят лучи ассиста — золотого такого сияния. Слово Божье стоит в центре и вокруг мириады ангелов. А вот алтарь Гентского собора: в центре стоит действительно Ягненок с невероятно человеческими глазами, которые смотрят на нас, и Который изливает кровь Свою в евхаристическую чашу, тем самым отдавая Свою жизнь ради спасения нашего мира. И вот замечательная мозаика из Равенны тоже говорит нам о победе Агнца. Но здесь мы видим уже не кровь, здесь мы видим кроткого Агнца, которого все чествуют, и все освещено золотом — светом Царствия Божьего. И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле. |
| С середины V-ro столетия, голову божественного Агнца начинают окружать сиянием, как, например, в мозаиках церквей св. Иоанна «in Lamerano» 462-го г., свв. Козьмы и Дамиана 530-го г. в Риме и св. Виталия в Равенне 547-го г., хотя лику Спасителя нимб дан уже в IV-м веке. После торжества церкви, представляя Агнца, все более и более стараются напомнить им страдания и искупительную жертву Христа, как мы это увидим ниже, в отделе истории распятия. В тο же самое время, Агнца изображают в славе, на золотом грунте, с атрибутами торжества и победы, иногда с крестом, отталкивающим змея, подымающегося против него, или с хоругвью, древко которой кончается крестом. Подобное знамя является, в последующие века, в руках воскресающего Спасителя. В IV-м столетии в мусивной живописи базилик Рима и Равенны, Агнец изображается с полным великолепием апокалиптических видений ( Откр. 4; 5; 8 ), которые с этого времени, и даже несколько раньше, заметно начинают вдохновлять христианских художников. Так, например, в мозаиках церквей свв. Козьмы и Дамиана и св. Пракседы в Риме, Агнец лежит под крестом, окруженный сиянием, на золотом троне, который украшен фигурами драгоценных камней; кругом стоят четыре ангела и семь светильников. Далее являются символы Евангелистов, т. е. бык, орел, лев и ангел. Ниже – двадцать четыре старца, в белых одеждах, несут по венцу, покрывая руку плащом. На соборе 692-го года, в Константинополе, если и не было вполне осуждено и запрещено изображение Спасителя под видом агнца, то фигуру эту признали неполной, иедостаточной и неспособной удовлетворить религиозным стремлениям верующих. В Писании и в творениях отцов церкви, христиане не раз названы ягнятами, и фигуры этих животных, у последователей новой религии, представляли, также, и верующих. Возле эпитафий, ягненок, вероятно, означал невинность и чистоту души погребенного, мысль, очень ясно выраженная в тех надгробиях, где возле ягненка написаны слова: INNOCENS или INNOCENTISSIMVS – невинный, невиннейший. В одном примере, агнец является между двумя монограммами Христа, со словом INNOCENTISSIMVS. Orante, т. е., молящаяся женщина, изображена иногда в катакомбах среди двух овец, вероятно, с намерением выразить ее непорочность и простосердечие. Два ягненка по обеим сторонам монограммы, креста или вазы, наполненной плодами и колосьями, обозначают, обыкновенно, место погребения супругов. Самый умерший назван в эпитафиях ягненком и, если дело идет о ребенке или юноше, то ему дают имя agnellus, т. е. ягненочка или ягненочка Божьего, как, например, в следующей надписи: FLORENTIVS FELIX AGNEGLVS DEI т. е. «Флорентиус Феликс ягненочек Божий». В другом примере пятнадцатилетнего отрока называют «INNOX ANIMA» – «невинная душа», прибавляя еще эту похвалу: AGNVS SINE MACVLA т. е. «ягненок не запятнанный»; так говорили только о Спасителе. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АГНЕЦ ПАСХАЛЬНЫЙ жертвенное животное ветхозаветного праздника Пасхи (Исх 12. 3-28), для к-рого выбирался «непорочный» однолетний ягненок (или козленок). Готовили а. п. целиком, без раздробления костей, на открытом огне и до наступления рассвета его съедали «с поспешностью» (Исх 12. 11) без остатка с пресным хлебом и горькими травами. Вкушать а. п. можно было только в кругу семьи, с обязательным приглашением одиноких и малосемейных людей. Участвовали в ночной трапезе все без исключения члены семьи, а также слуги, рабы, соседи, пришельцы и путники, при этом они должны были одеться по-дорожному, препоясавшись ремнями или чем-нибудь иным, и иметь в руках посох. Вкушать а. п. мог даже тот, кто был ритуально нечист (напр., хоронил своих близких или был в дороге),- это единственный случай нарушения принципа ритуальной чистоты, необходимой для участия в жертвенных трапезах в ВЗ (Числ 9. 10). Не мог вкушать А. п. только иноплеменник, т. е. человек, не принадлежащий к ветхозаветному народу Божию. Но, приняв обрезание , он мог войти в этот народ и тогда участвовать наравне со всеми. Не съеденные никем остатки А. п. должны были сжигаться до восхода солнца. Первоначально заклание а. п. проходило по домам, но затем, с возведением иерусалимского храма ,- перед ним. Главный смысл участия в ночной пасхальной трапезе - принятие на себя личного и общинного служения, свидетельство главного события всей ветхозаветной истории - исхода (Исх 13. 14). По единодушному суждению святых отцов, восходящему к богословию св. ап. Павла (1 Кор 5. 7), в образе а. п. ветхозаветные пророки прозревали буд. страждущего Мессию (Ис 53. 7-8; Иер 11. 19), жертву всесовершенную. Господь Иисус, по свидетельству евангелистов, неск. раз совершал со Своими учениками ночное пасхальное служение, вкушая а. п., в т. ч. и на Тайной вечери (Мф 26. 17-19; Мк 14. 12-21; Лк 22. 7-13). Иоанн Креститель засвидетельствовал, что Иисус есть истинный «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин 1. 29). Образ а. п. стал общезначимым в богословии святых отцов как на Востоке, так и на Западе и получил отражение в христ. гимнографии (ср., напр., 1-й тропарь 4-й песни канона Пасхи: «… … …» (…Христос… был назван Агнцем, непорочным и не затронутым скверной, Пасхой нашей…- Триодь Цветная. Л. 3; см. также статьи: Агнец Божий , Agnus Dei , Великое славословие ) и в литургической жизни правосл. Церкви (см. Агнец , в богослужении). |
|
|
