| Кому-то может показаться, что мы чересчур строги к движению позитивного исповедания, когда называем его харизматической разновидностью Христианской Науки (которая, в свою очередь, является американизированной версией индуизма), но такое суждение высказывали уже многие, и вы легко можете убедиться в его справедливости, сопоставив сходные черты их общих убеждений. Дэйв Хант: 77 Хант ни разу не остановится, чтобы обдумать другую возможность: что высказывания Кеньона были здравыми с точки зрения Библии и, таким образом, оказали на Кеннета Хейгина положительное влияние. Хант сообщает лишь о том, что Кеньон принадлежал к «Новому мышлению», и что его высказывания не могут быть ничем, кроме ереси. Уильям Де Артега: 78 Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу. Кол.2:8 Прослеживая взаимосвязь убеждений Кеньона с идеями метафизического движения в целом и «Нового мышления» в частности, мы должны учесть два обстоятельства: (1) отношение Кеньона к метафизическим идеям и (2) параллели между взглядами Кеньона и взглядами метафизиков. Мы рассмотрим эти два момента по очереди. Взаимоотношения с метафизикой Кеньон, без сомнения, изучал метафизические теории и был знаком с идеями «Нового мышления» и других разновидностей метафизической религии. В 1890-х годах Кеньон жил в Бостоне, где слушал проповеди и выступления известных унитариев 79 , трансценденталистов 80 и приверженцев «Нового мышления». Он посещал лекции в Эмерсоновском колледже, в учебных планах которого основное место отводилось идеям трансцендентализма и «Нового мышления», а однокашником Кеньона был известный писатель и проповедник философии «Нового мышления» Ральф Уолдо Трайн. МакКоннелл приводит доказательства того, что Кеньон собрал большую библиотеку по метафизике и с интересом читал подобную литературу. Никто перечисленные факты не оспаривает. Самый преданный сторонник Кеньона, Уильям ДеАртега, признает, что «в Эмерсоновском колледже его окружало влияние „Нового мышления“» 81 . Вопрос не в том, был ли Кеньон в достаточной мере знаком с метафизическими идеями, а в том, как он к ним относился. Действительно ли он, как утверждает Джон Мак-Артур, «позаимствовал и приспособил к своим взглядам большинство принципиальных идей, которые проповедовали эти культы» 82 ? Можно ли предположить, что он изучал метафизические религии исключительно для того, чтобы узнать, чему хорошему у них можно научиться, но при этом отвергал их еретические учения? |
| Американский военный психолог Дэйв Гросмен в 1999 г. настоятельно предупреждал общественность, что «показы насилия в масс-медиа и еще более опасные, пропитанные наси лием интерактивные видеоигры» запускают у детей и подростков как раз те психические механизмы, с помощью которых профессиональных солдат учат убивать81. К этому он добавил: «Я почти 25 лет прослужил пехотным офицером и психологом, и задачей моей было — делать людей способными к убийству; в ее выполнении мы и преуспели. Однако способность убивать не возникает сама собой — в ней нет ничего естественного. Этому надо учить. Сегодня мне уже ясно: точно так же, как на военной службе мы кондиционировали и тренировали людей, чтобы они смогли убивать, — мы совершенно бездумно, слепо допускаем, чтобы такое происходило и с нашими детьми» 82. В качестве главных условий такого кондиционирования он называет выработку жестокости и бесчувственности. То и другое показ насилия поощряет в детях с самого нежного возраста. После трагедии в Джонсборо множество европейских и канадских тележурналистов брали интервью у Гросмена. Но, по его собственным словам, «ни один американский телеканал заинтересованностине проявил. Американское телевидение молчит о моей истории. Оно знает, что виновато, и хочет избежать посягательств на свою верховную власть. Сегодня ничто не укроется от рыскающих глаз телекамер — кроме их собственного губительного влияния на детей» 83. Характерно уже одно то, как американская общественность отреагировала на бойни в Джонс-боро в 1998-м и Литлтоне в 1999 г.: президент США Билл Клинтон, правда, допустил, что «средний американский подросток вплоть до восемнадцатилетнего возраста успевает увидеть по телевидению и в кино больше сорока тысяч сцен убийства» 84, но оживленные дебаты, прошедшие в США, крутились по большей части вокруг вопроса, не стоит ли еще больше ограничить доступ к стрелковому оружию. Тем самым фокус проблемы сместился на принципиальный спор о якобы священном и неотъемлемом праве свободного человека в свободном обществе носить оружие всегда и везде. Правда, для США это и впрямь насущный вопрос, потому что там доступ к оружию имеют даже дети дошкольного возраста. Но что касается упомянутых массовых убийств, речь идет в первую очередь не о том, как оружие оказалось у убийц, а о мотивах, заставивших их совершить эти преступления, и тут уж просто нельзя замалчивать ежедневное экранное насилие, как будто оно здесь совсем ни при чем. Тем не менее политики вплоть до президента поспешили наобещать ужесточение законов об оружии, а вот о преградах ежедневному показу насилия никто всерьез так и не сказал. Что еще для этого должно произойти? Неужто паралич воли зашел так далеко, что нас не вырвать из него даже катастрофам? 3. Как относиться к телевидению по-взрослому? Полный отказ? |
| — Спасибо, Дэйв, — ответил он. И хотел еще что-то сказать, но вдруг пересохло в горле. А когда оправился, то спросил: — А где же остальные? — Там стоят еще капканы, — ответил Давид. Серая Сова зажег фонарь и сказал: — Пойдем же, друг, посмотрим на них. Давид, конечно, что-то почуял неладное и, когда вышли, спросил: — В чем дело, Арчи? Кажется, я сделал что-то нехорошо… Скажи мне, в чем дело? — Почему? — ответил Серая Сова. — Успокойся, пожалуйста, вовсе же нет ничего такого. И поднял фонарь, чтобы видеть его лицо и в то же время скрыть свое лицо от него. — Нам всю зиму, — сказал он спокойно, — как-то не везло ну вот и все, а так решительно нет ничего. Не беспокойся, пожалуйста. Около бобровой хатки они вытащили пять капканов оба бобренка поймались Давид был один из самых лучших охотников. — Ну, теперь мы их всех выловили, — сказал он нерешительно. И затем прибавил: — Это все, что здесь было. — Да, — согласился Серая Сова, — это все, что здесь было. И посмотрел вниз, на двух маленьких бобрят, безжизненно лежавших на льду, под звездами. Возле них был домик, теперь пустой и холодный. Но делать было нечего, старый закон клыка и когтя, очевидно, был сильнее всего, а все, что строилось мечтой, рассыпалось впрах. Последний крик На другой день в глубокой печали Серая Сова снял шкуры с бобров и отдал их Давиду. Останки же — четыре туши — отнес он к озеру и засунул под лед возле хатки. Быть может, он тут про себя, по старой привычке, прошептал и одну языческую молитву. Начало таять, и когда Давид предложил всем вместе отправиться разбить лагерь на озерах Тулэйди, то с этим все согласились: переселяться. Теперь не было никакого смысла оставаться здесь: таких друзей, как сойки, ондатры, молодой олененок и белки, можно было найти везде. И они как жили без человека, так и будут продолжать свою жизнь без всякого для себя ущерба. Итак, старик сделал салазки, и однажды на рассвете в них погружено было все имущество, бочонок с бобрами и знаменитая печка. Все было готово Анахарео спустилась на берег к домику из грязи, покормила там ондатру в последний раз. |
| Нетерпимость во имя толерантности, или Почему в современной Британии трудно быть христианином Сергей Мудров Почему даже консервативные политики в Великобритании «стесняются» своих христианских взглядов? Как удается епископам подстраивать апостольские послания под требования секулярного общества? Какие регионы остались форпостом христианских ценностей на Туманном Альбионе? И есть ли шанс у пекарни Эшес выиграть суд за отказ печь торт для однополой пары? Демонстрация с требованиями разрешить «гей-браки» в Шотландии Однополые браки победили. Как? Рассуждения лорда-епископа Англиканской церкви, с которыми я познакомил читателей в предыдущем материале , могли показаться резкими и односторонними. Однако не согласиться с описанием происходящего в Великобритании достаточно сложно, ведь речь идет о конкретных фактах и основанных на них оценочных суждениях. С другой стороны, было бы не совсем верно представлять всё в темных тонах: в Британии есть люди, которые на самом высоком уровне заявляют о своих христианских принципах и не боятся того большинства, которое активно действует в пользу «меньшинств». За однополые “браки” проголосовало более 80% депутатов Парламента Шотландии Правда, у меня складывается мрачное впечатление, что политики, симпатизирующие христианам или даже называющие себя христианами, придерживаются парадоксально-противоречивых воззрений. Сужу об этом по некоторым встречам и беседам на Туманном Альбионе. Например, вспоминается разговор с депутатом Парламента Шотландии Дэйвом Томпсоном, практикующим христианином, членом Шотландской пресвитерианской церкви. Томпсон – один из немногих парламентариев, голосовавший против легализации однополых браков. Шотландия – автономный регион Великобритании – легализовала браки для «меньшинств» вслед за Англией и Уэльсом. «За» проголосовало более 80% депутатов – подавляющее большинство. Разделение в обществе, как показывают соцопросы, не столь однозначное, но, увы, всё равно с небольшим преобладанием «прогейского» лагеря. Депутат Парламента Шотландии Дэйв Томпсон |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Что я узнала от мам, которые не делают прививки своим детям Социолог — о том, как становятся антипрививочниками 19 июня, 2021 Социолог — о том, как становятся антипрививочниками «В интернете другие мамы отговаривали меня от вакцинации. А муж рассказывал мне о детях, которые лежали на вентиляции легких с коклюшем». Социолог Дженнифер Райх поговорила с родителями, которые отказывались прививать своих детей. И поняла, из-за чего. В интернете меня отговаривали от вакцинации Я родила второго ребенка где-то через год после террористических актов 11 сентября 2001 года, когда мы боялись терроризма так сильно, как никогда раньше. Это был первый год так называемой борьбы с терроризмом, и у нас только-только создали новое Министерство национальной безопасности. Однажды, когда паника достигла апогея, нам посоветовали закупиться клейкой лентой и полимерной пленкой, чтобы заклеить двери и окна на случай биотеррористической атаки. Нас предупредили, что мы должны быть готовыми к тому, что в любой момент воздух отравят и против ничего не подозревающих людей будет применено биологическое оружие. Привиться от вируса оспы, образцы которого остались в нескольких лабораториях мира, казалось очевидным решением. И первыми, кто стали добровольцами, были мой муж Дэйв и мои друзья из Ассоциации по вопросам политики здравоохранения. Им ввели вакцину от болезни, которая была ликвидирована в 1969 году. Я в то время, будучи мамой новорожденного и трехлетки, постоянно искала в интернете советы других родителей: как найти садик, как наладить грудное вскармливание, как уложить ребенка спать. Но среди всех советов от молодых мам странным мне показалось вот что: мамы советовали не делать детям прививки против детских болезней. Они говорили, что на самом деле вакцинация наносит вред. И я недоумевала: с одной стороны, читала советы, призывающие отказаться от прививок против уже известных болезней, таких как коклюш и корь. С другой стороны, известные мне медицинские организации спорили о том, что они нужны для снижения риска инфицирования. |
| «Наша цель — сделать эти протесты как можно более безопасными и как можно более эффективными. Сама идея гражданского неповиновения состоит в том, чтобы убедить людей: ты выступаешь за правое дело»,— пояснил господин Мур в разговоре с CNN , подчеркнув, что манифестантам советуют во время массовых мероприятий держать дистанцию и носить маски. Собственно, по различным лозунгам можно судить и о причинах, побудивших людей выйти на улицы. Первый аспект — идеологический, боязнь за свою свободу. «Совершенно неожиданно это все из пандемии превращается в какой-то оруэлловский кошмар»,— рассказал CNN президент FreedomWorks Эдам Брендон, отметив, что для него самого и его соратников переломным моментом стали планы администрации использовать отслеживание геопозиции мобильных телефонов для мониторинга ситуации с распространением вируса. Одна из протестующих рассказала телеканалу, что не желает терпеть произвола со стороны государства и хочет иметь возможность принять решение работать, несмотря на предупреждения, и нести ответственность самостоятельно в случае болезни. «Вообще грустно, с какой легкостью — по щелчку пальца — они буквально закрывают общество, и еще грустнее, что большинство людей покорно соглашается»,— поделился опасениями с The New York Times бармен Дэйв Литрелл из Техаса, вынужденный работать меньше из-за карантинных мер. «Наш посыл — они зашли слишком далеко. Теперь большие фармацевтические компании могут поиметь еще больше власти, дать нам какие угодно вакцины, сделать нас тупыми, заставить сидеть по домам и подчиняться. Тут есть скрытая повестка, которую люди просто не видят»,— рассказала корреспонденту газеты 77-летняя Сандра Райли, пришедшая на митинг в техасском городе Остин в балахоне лилового цвета с прорезями для глаз и плакатом «Ну что, теперь ты чувствуешь себя в безопасности?». Традиционное недоверие к власти привлекло многих сторонников теорий заговора, в том числе знаменитого радиоведущего Алекса Джонса, который вообще провозгласил эпидемию фальшивкой и назвал ее «биологической атакой глобалистов из китайской Компартии». |
| Пока муж бегал за медсестрой, мне чудом хватило ума записать припадок на смартфон. К тому моменту, когда примчалась дежурный педиатр, приступ уже закончился. Когда же она посмотрела видеозапись, то посоветовала сильно не переживать, но не сводить с ребенка глаз на случай, если подобное повторится. Судорожный приступ у новорожденного может быть симптомом всяких ужасов: эпилепсии, менингита, гипоксического повреждения мозга, перенесенного при рождении, внутричерепного кровоизлияния или опухоли — слишком много кошмарных сценариев для студентки-медика, только что ставшей матерью. От одной мысли обо всем этом меня охватывала дрожь, так что я решила ни о чем не думать и ограничиться рекомендациями педиатра. Не переживать. Не бояться самого страшного. Это может быть всего-навсего одиночный приступ, который ничего не значит. Врачу определенно виднее — по крайней мере, я себя в этом настойчиво убеждала, потому что совершенно не знала, как быть в противном случае. День прошел без происшествий. Сын поспал, посопел, повздыхал, пососал грудь, и ко мне вернулось прежнее восторженное состояние. Поразмыслив, педиатр предположила, что, возможно, это и вовсе не был судорожный припадок. Ложная тревога, неверный диагноз. Для нас эти слова стали огромным облегчением — казалось, мы чудом избежали несчастья и теперь могли забирать сына домой. Мы с мужем принялись собираться, недоумевая (и подозреваю, в этом отношении мы не отличались от остальных новоиспеченных родителей), как вообще врачи позволяют двум неопытным людям, не знающим о детях ровным счетом ничего, покинуть больницу с самым настоящим ребенком на руках. Едва Дэйв принес в палату детское автокресло, как внезапно это случилось снова. Даже одеяло не могло скрыть судорог. Второй приступ разыгрался перед аудиторией из трех других мамочек, лежавших в той же палате вместе со своими абсолютно здоровыми малышами. На этот раз все известные мне факты, все статистические данные, о которых я когда-либо слышала или читала, выветрились из моей головы: мой новорожденный сын, откинув голову назад, дергался и извивался у меня на глазах. Я не могла пошевелиться. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| И пока я пыталась во всем разобраться, Дэйв, который работал в детском госпитале, приходил домой и рассказывал мне о детях, которые лежали с вакциноуправляемыми инфекциями: о тех, кто лежал на вентиляции легких с коклюшем; о ребенке, парализованном от столбняка. Мне было трудно понять все эти противоречия в обществе. И будучи социологом, я решила взглянуть на эту проблему как специалист, чтобы попытаться понять, почему родители отказываются от прививок, несмотря на то, что их эффективность доказана многими поколениями детей. Я стала расспрашивать родителей, и чаще всего это были мамы, потому что вопросами здоровья семьи, как правило, занимаются мамы. Мы обсуждали их страх вакцинации и их опасения о последующих реакциях. Они рассказали мне, что не верят фармацевтическим компаниям и государственным учреждениям, контролирующим их. Кто-то сказал, что инфекция — это нормально и естественно, и организм в состоянии вылечить себя сам, если он здоров. Еще мамы рассказали, сколько усилий у них уходит на то, чтобы готовить ребенку каждый день свежий и полезный обед; украшать печенье для Хеллоуина манкой и соком вареной свеклы, не прибегая к искусственным красителям; выращивать органические продукты на заднем дворе. Эти мамы изо всех сил старались сделать то, что, по их мнению, лучше для их детей. То же касается и вакцинации. Этих мам можно назвать и невеждами, и эгоистками, и простофилями. Можно сказать, что они просто не понимают, насколько серьезными могут быть даже вакциноуправляемые инфекции. Можно и антипрививочницами их назвать. Я не разделяю мнения этих мам. И все мои трое детей полностью привиты. Но в ходе исследований я начала понимать, что действия родителей, которые частично или полностью отказываются от вакцинации, поддаются логическому объяснению, учитывая, какое давление сегодня оказывает на них общество. И что эти действия — признак более серьезной проблемы. «Ваш ребенок болен? В этом виноваты вы» Я объясню почему. Вспомните, что мы говорим женщинам с небольшим сроком беременности, а иногда даже до беременности, а потом еще и после рождения ребенка, о том, как им быть хорошими родителями. Начиная с советов, как рожать, как кормить, какую выбрать школу или вуз, мамам твердят, что успехи или неудачи их детей зависят от того, сколько усилий они к этому приложат. |
|
|
