| И все же Всеправославное Совещание стало заметным событием в истории. Именно здесь были даны ответы на, тревожившие православный мир, вопросы – вопросы о законности англиканской иерархии (фактически, вопрос о том, можно ли признавать апостольское преемство в организации, которая не считает священство таинством), о новом календарном стиле, а также о допустимости участия Церкви в экуменическом движении. Хотя во Всеправославном совещании и не приняли участие некоторые представители Поместных Церквей, все-таки, мировое православие было представлено восемью Церквами – Антиохийской, Русской, Грузинской, Сербской, Румынской, Болгарской, Албанской и Польской. Всеправославное совещание высказалось против участия Православных Церквей в экуменическом движении, вынесло решение, что григорианский календарь, принятый некоторыми Поместными Церквами не может быть основанием для разделения, а также постановило, что англиканская иерархия не является законной, по причине заметных отступлений Англиканской Церкви от Предания 582 . Хотя результаты совещания, в целом, были предрешены заранее, доклады, произнесенные на мероприятии архиепископом Серафимом, сыграли свою роль. Главной проблемой, которая обсуждалась на Совещании, была проблема участия Православной Церкви в экуменическом движении. В начале XX века экуменизм рассматривался, как способ диалога с инославным миром, для знакомства его с православием . Путь диалога оказывался вполне оправданным, достаточно вспомнить присоединение к Церкви закавказских несториан или диалог с англиканами, в котором участвовал святитель Агафангел (Преображенский) 583 . К сожалению, со временем, диалог уступил место религиозному равнодушию, выражением которого стали слова митрополита Платона (Городецкого) , сказанные в XIX веке: «перегородки, которые настроили люди в церкви, не доходят до неба» 584 . Ради мнимого единства, стали возможны и самые широкие компромиссы в вопросах догматики, когда «диалог любви» стал предшествовать богословскому диалогу, а то и вовсе заменять его. Протоиерей Василий Зеньковский , ставший одним из выразителей такого пути, писал, например, что, для спасения, достаточно верить во Христа и в спасительность своей конфессии 585 . Таким образом, по мнению протоиерея В. Зеньковского , для спасения вовсе не обязательно было принадлежать к Православной Церкви. Такой подход был вполне приемлем для протестантских конфессий, но для православного христианина звучал абсурдно и даже кощунственно. Неудивительно, что само понятое «экуменизм», при такой постановке вопроса, дискредитировало себя в глазах православных христиан и стало звучать, чуть ли, не как оскорбление, подразумевающее равнодушие того или иного церковного деятеля к чистоте учения Церкви. |
| Протоиерей Георгий Флоровский Важен вопрос самого присутствия Православия в так называемом «межхристианском диалоге» Уже с 1959–1960 годов Московский Патриархат, фундаментально изменив направление своей церковной политики, принимает решение присоединиться без каких-либо предварительных условий, как это станет понятно позже, к экуменическому движению и прежде всего к его институциональному выражению – Всемирному Совету Церквей (ВСЦ). Это событие роковым образом привязало Московский Патриархат к уже сформированному экуменическому богословию ВСЦ и к соответствующему богословскому присутствию в нем Константинопольского Патриархата. Конечно, важную роль в богословском свидетельстве Константинопольского Патриархата вплоть до конца 1960-х годов играли такие русские ученые, проживавшие в Америке, как Георгий Флоровский (напомним, он являлся одним из основателей ВСЦ в 1948 г., а также профессором Гарвардского университета с этого же года) и его ученики – Шмеман и Мейендорф, которые, между прочим, сотрудничали во время холодной войны с американской политической пропагандой, выступая, например, с проповедями на пресловутом радио «Свободная Европа». Но в первую очередь мы хотели бы акцентировать внимание на особом отношении Константинопольского Патриархата к экуменическому движению, которое использовалось и продолжает использоваться англосаксами для того, чтобы навязать секуляризованное либеральное прочтение протестантизма, которое сформировалось в конце XIX века в Англии и Америке. Учредительная генеральная ассамблея ВСЦ, 1948 год Особого упоминания заслуживает формат мышления Флоровского, поскольку именно он был автором пресловутого «неопатристического синтеза», так похожего на соответствующий католический вариант – Resourcement. В рамках этого подхода была изложена так называемая «евхаристическая экклезиология» (параллельно весомый вклад в ее развитие внес другой русский богослов Николай Афанасьев), которая окончательно взяла верх в греческом академическом богословии (как в Константинопольском Патриархате, так и в Элладской Церкви), а теперь уже является «православной» экклезиологией, повсеместно признаваемой на всеправославном уровне. |
| Комиссия «Вера и устройство» является институциональным и в известной мере автономным продолжением в рамках ВСЦ одноименного движения, существующего с 1910 года, одним из важнейших направлений в экуменическом движении наряду с движениями «Жизнь и труд» и международным миссионерским советом. Деятельность «Веры и устройства», в отличие от других направлений в экуменическом движении, и в этом ее особая ценность и значение для православного свидетельства, изначально была направлена на осуществление многостороннего богословского диалога. Именно в рамках направления «Вера и устройство» православные участники смогли донести до своих партнеров по богословскому диалогу кафолическое видение обсуждавшихся тем: Церкви и ее единства, понимание Таинств Крещения, Евхаристии и рукоположенного Священства, Писания и Предания, роли и значения Символов веры , влияния так называемых «небогословских» факторов на проблему христианского разделения и единства. Богословский диалог в рамках «Веры и устройства» оказывается более широким и представительным благодаря членству Римско-католической церкви, не являющейся членом ВСЦ. В силу особой значимости комиссии «Вера и устройство» для православного свидетельства, а также по причине исторической и структурной автономности комиссии от ВСЦ следует считать возможным сохранение участия Русской Православной Церкви в ней даже в случае изменения статуса своего участия во Всемирном Совете Церквей. Участие православных во Всемирном Совете Церквей никогда не было легким. Столетия христианского разделения, жизни западного христианства в отрыве от Православной Полноты привели к плачевным результатам. Прежде всего оказались утраченными общий язык, общая система значения понятий, общее пространство дискурса. Даже использование библейского языка в экуменическом диалоге оказалось двусмысленным и искусственным. Формально говоря, богословы могут общаться на одном языке, но, даже используя одни и те же понятия, они, по сути, выражают различный духовный опыт своих традиций. |
| н. " горизонтализмом " . С этим связано и особое внимание которое православные придают своему участию в комиссии ВСЦ " Вера и устройство " . Комиссия " Вера и Устройство " является институциональным и в известной мере автономным продолжением в рамках ВСЦ одноименного движения, существующего с 1910 г., одним из важнейших направлений в экуменическом движении наряду с движениями " Жизнь и труд " и международным миссионерским советом. Деятельность " Веры и устройства " , в отличие от других направлений в экуменическом движении, и в этом ее особая ценность и значение для православного свидетельства, изначальна была направлена на осуществление многостороннего богословского диалога. Именно в рамках направления " Вера и устройство " православные участники смогли донести до своих партнеров по богословскому диалогу кафолическое видение обсуждавшихся тем: Церкви и ее единства, понимание таинств крещения, евхаристии и рукоположенного священства, Писания и Предания, роли и значения Символов веры, влияния т. н. " небогословских " факторов на проблему христианского разделения и единства. Богословский диалог в рамках " Веры и устройства " оказывается более широким и представительным благодаря членству Римско-католической церкви, не являющейся членом ВСЦ. В силу особой значимости комиссии " Вера и Устройство " для православного свидетельства, а также по причине исторической и структурной автономности комиссии от ВСЦ следует считать возможным сохранение участия Русской Православной Церкви в ней даже в случае изменения статуса своего участия во Всемирном Совете Церквей. Участие православных во Всемирном Совете Церквей никогда не было легким. Столетия христианского разделения, жизни западного христианства в отрыве от Православной Полноты привели к плачевным результатам. Прежде всего оказался утраченным общий язык, общая система значения понятий, общее пространство дискурса. Даже использование библейского языка в экуменическом диалоге оказалось двусмысленным и искусственным. Формально говоря, богословы могут общаться на одном языке, но даже используя одни и те же понятия они по сути выражают различный духовный опыт своих традиций. |
| Некоторые видные наши богословы, имевшие значительный опыт в экуменическом движении, прямо признавали, что предпочитают официозным мероприятиям ВСЦ экуменизм на молекулярном уровне. Еще в середине века выдающийся русский философ Николай Бердяев утверждал, что «соединение христиан следует начинать с соединения христианских душ. Менее всего это достигается переговорами и соглашениями христианских правительств». Обычно именно эти аргументы приводят противники членства Русской Православной Церкви в ВСЦ. В настоящее время в нашей Церкви, как всем нам хорошо известно, имеет место сильное стихийное антиэкуменическое движение. Антиэкуменические настроения широко распространены среди мирян, приходского духовенства, особенно среди монашествующих. Игнорировать это движение, в значительной мере угрожающее духовному единству нашей Церкви, или делать вид, что его не существует, в настоящее время было бы крайне неблагоразумно. С другой стороны, упрощением проблемы было бы объяснять распространение этих настроений невежеством, фанатизмом или ксенофобией. Нельзя отрицать, что нынешние противники участия Православной Церкви в экуменическом движении опираются на весьма определенную традицию, в том числе и богословскую, внутри самой Русской Православной Церкви, и эта традиция представляется более солидной и основательной, чем та, в которой утверждаются их оппоненты. В значительной мере и постановления Архиерейского Собора 2000 г. — по сути постановления, порывающие с десятилетиями экуменического оптимизма. Нельзя не признать, что во многом уже сбываются, и в значительной мере уже и сбылись, пророческие слова архиепископа Серафима (Соболева) о том, что участие православных в экуменическом движении способствует усилению протестантской пропаганды и прозелитизма в исконно православных странах. В советское время все сферы церковной жизни были в большей или меньшей степени деформированы. В первую очередь это касалось, конечно, межцерковных контактов Русской Православной Церкви, которые были поставлены на службу внешнеполитическим, идеологическим, пропагандистским и иным установкам советского государства. И само расставание с советским наследием потребовало нового осмысления самой сущности экуменического движения и заставило четко определить позицию Русской Православной Церкви по отношению к нему. И подходом, приближением к этому определению нашего отношения явился соборный документ «Принципы отношения к инославию», принятый на Соборе 2000 г., который является, конечно, не итоговым, ибо много еще находится в нем требующего его разъяснения, но в значительной мере вехой такого отрезвления от гипероптимизма в отношении достижения христианского единства и экуменического движения как такового. |
| — Это, наверное, иногда допустимо. В любом случае я должен помолиться перед едой. Если собираются разные люди, обычно читаю молитву про себя, крещусь. Но если кто-то другой предложит помолиться, православный человек может предложить: давайте прочитаем «Отче наш». Если все христиане разных конфессий — прочитают про себя каждый по-своему. В этом не будет измены Богу. А экуменические молитвы на больших собраниях, на мой взгляд, сродни супружеской измене. Такое сравнение мне кажется уместным, поскольку в Евангелии отношения Христа и Его Церкви описываются как отношения Жениха (Агнца) и его жены-Невесты (Церкви). Вот и давайте рассмотрим проблему не с позиции политкорректности (тут мы точно не найдем ответа), а в контексте семьи. В семье есть свои правила. Семью связывает любовь, а с понятием любви тесно связано понятие о верности. Понятно, что в миру всем приходится общаться со многими людьми другого пола. С ними можно иметь деловые отношения, дружить, но если мужчина вступает с другой женщиной в связь, это измена и законное (для его жены) основание для развода. Так и молитва… Вопрос о молитве с инославными обычно ставится либо людьми душевными, для которых главное — хорошие отношения, либо, чаще всего, апологетами экуменизма. Да, главное — любовь, Бог есть Любовь, но Бог есть и Истина. Нет истины без любви, но и любви без истины. Экуменические молитвы как раз размывают истину. «Пусть Бог у нас разный, но мы верим в Бога, и это главное» — в этом суть экуменизма. Понижение высокого. В восьмидесятые годы в экуменическое движение активно влились православные. Ответьте мне, пожалуйста, благодаря свидетельству Православия на экуменических собраниях хоть один человек перешел в Православие? Мне такие случаи неизвестны. Если и были отдельные случаи (реально всех приводит к вере Сам Господь, а для Него все возможно), они замалчивались хотя бы потому, что они не соответствуют экуменическому духу — толерантности и терпимости ко всем и вся. Я знаю случаи, когда люди приезжали в Россию, молились в храмах на литургии и переходили в Православие. Или ездили в монастыри, видели старцев и переходили в Православие. Но чтобы кого-то экуменические ассамблеи привели к истине, я не слышал. То есть плодов такая совместная молитва не приносит, а по плодам мы познаем правильность наших действий. Следовательно, в общей экуменической молитве нет смысла. И я считаю, что сегодня запрет на молитву с еретиками актуален как раз применительно к экуменическим собраниям. |
| Однако экуменическая наука не довольствуется такими совершенно естественными качествами, как искренность и беспристрастность, которых стоит ожидать от любого настоящего ученого; она делает еще один большой шаг вперед. Я рассматриваю экуменическую науку как новый и специфически христианский способ изучения христианской традиции, направленный на то, чтобы примирить и объединить, а не опровергнуть и завладеть. Она намеренно стремится подчеркивать наличие общей традиции, лежащей глубже всяких различий, которые хотя и реальны, но являются скорее продуктами истории, культуры и языка, чем существенными расхождениями в вероучении. Чтобы остаться научными, такие попытки должны, разумеется, осуществляться реалистически, и при этом недопустимо замалчивать реальные различия. Но даже в признании различий эти экуменические попытки должны оставаться «улицей с двусторонним движением», где каждая сторона в диалоге судит о себе самой и своей традиции по тем же самым критериям и стандартам, по которым она оценивает другую. Не занимаясь поисками козла отпущения, избегая двойного стандарта, экуменическая наука стремится описать верования, традиции и обычаи других конфессий таким образом, чтобы ее собственные объективные представители были признаны беспристрастными и заслуживающими доверия. Этот метод отказывается от всякого высмеивания или скрытой критики, в которой идеал одной церкви, не всегда должным образом осознанный, сопоставляется с не слишком привлекательными реалиями другой. Таким образом, экуменическая наука отвергает саму идею соперничества или спора, стремясь не к конфронтации, но к согласию и пониманию. Она пытается вникнуть в точку зрения другого, понять ее настолько, насколько это возможно. Она принимает всерьез критику собственной традиции, стремясь включить ее положительные элементы в собственную систему мышления. Это – «соперничество наоборот», соревнование в любви, в котором стороны стремятся понять и подтвердить не свою собственную точку зрения, но точку зрения своего собеседника. |
| Экуменическое движение, которое заслуживает самого горячего сочувствия, имеет свои опасности которые нужно сознать. Самое выражение «соединение церквей» лучше было бы совсем отбросить, как неискреннее и неточное. Разделение церквей не произошло, произошло разделение христианского человечества (разрядка наша – Г. Р.). И вопрос стоит не в соединении церквей, а в соединении христиан, в соединении христиан Востока и Запада, соединении христиан на Западе. С этого всегда следует начинать, с соединения христианских душ. Менее всего это достигается переговорами и соглашениями церковных правительств. Процесс сближения и объединения должен итти снизу, из глубины. Сейчас экуменическое движение, в котором главную роль играют протестанты, стоит под другим знаком, и с ним связана другого рода опасность. Христианскую вселенскость понимают иногда слишком внешне, но преимущественно социально и морально. В нашу эпоху существует понимание христианства как религии социальной и моральной. Такое понимание нередко можно встретить в мире англо-саксонском. Менее всего я склонен отрицать огромное значение социального вопроса для объединения христианского мира. Наоборот, я думаю, что социальный вопрос сейчас централен для христианского сознания. От изменения отношения христианства всех вероисповеданий к социальной жизни, от радикального осуждения христианами социальной неправды и требования осуществления правды Христовой и в социальной жизни, зависит судьба христианства в мире. Именно на этой почве происходит объединение антихристианских сил. Христиане не должны уступать врагам христианства прерогативы борьбы за социальную справедливость, за улучшение положения рабочих классов. Но христианство не есть социальная религия, и основы христианства не социальны или моральны, а мистичны и духовны. Забвение мистической стороны христианства и обращенности его к вечности не может привести к истинному единству и вселенскости. Литургическое движение нашего времени напоминает о мистических основах христианства. |
| Любая критика исторического пути Церкви должна соединяться с твердым памятованием, что Она – наша Мать, мы ее послушные чада и что нет страшнее греха, чем разрывание нешвенного хитона церковного единства. Созидание благого дела воссоединения русского Православия не должно начаться с потокания диссиденствующим антиэкуменистам от Кредо.ру С другой стороны, упрощением проблемы было бы объяснять распространение этих настроений невежеством, фанатизмом или ксенофобией. Нельзя не вспомнить, что нынешние противники участия Православной Церкви в экуменическом движении, опираются на весьма определенную, в том числе и богословскую традицию, внутри самой Русской Православной Церкви и что традиция эта представляется более солидной и основательной, чем та, в которой утверждаются их оппоненты. Не следует видеть всех критиков пройденного пути экуменического делания, к которым относит себя и автор данной публикации, ретроградами или сторонниками исторического иллюзионизма. Нельзя не заметить, как в минувшие десятилетия церковно глубокие и ответственные участники экуменического движения начинали относиться к нему все строже и критичнее, находя не малую долю истины в высказываниях его критиков, а экуменисты от либерализма мигрировали в сторону размывания границ церковности, с другой стороны, и критики экуменизма, подлинные церковные традиционалисты, оттолкнулись от черно-белого восприятия практики межконфессиональных отношений, отделив пшеницу христианской любви от плевел коллаборационизма, приняв важность строительства общехристианского противостояния секулярному гуманизму и либеральной идеологии. Мы понимаем, почему нужно было вступать в ВСЦ и участвовать в экуменическом движении в советское время. Важно в духе мирности, церковного послушания и реальной соборности начать свободное и ответственное обсуждение, как строить межконфессиональные отношения сегодня и, в особенности, завтра. В значительной мере и постановления Архиерейского Собора 2000 года есть постановления, порывающие с десятилетиями экуменического оптимизма.. |
| 1910 г. – Всемирная миссионерская конференция в Эдинбурге («Сотрудничество в области достижения единства» – одна из ее комиссий) и ежегодная конференция Американской Епископальной Церкви в г. Цинциннати (США) (принятие резолюции об образовании комиссии по созыву всемирной конференции по вопросам веры и церковного устройства); 1927 г. – первая всемирная конференция «Вера и церковное устройство» в Лозанне; 1938 г. – конференция в г. Утрехте (Нидерланды) (решение о создании Всемирного Совета Церквей); 1948 г. – первая ассамблея Всемирного Совета Церквей в Амстердаме. Особняком в этом процессе формирования экуменического движения стоит участие Константинопольской Православной Церкви, которое требует особого внимания. Так, окружное послание Синода Константинопольской Церкви 1920 г. содержит призыв к «созданию Лиги Церквей, задачей которой было бы сближение Церквей и конфессий всего мира через контакты, сотрудничество и взаимную солидарность с конечной целью – осуществить их единство» (см.: с. 382; 29]). Именно в 1920 г., с участия представителей Константинопольского Патриархата в конференции «Вера и церковное устройство» в Женеве, начинается участие Православной Церкви в экуменическом процессе. С какой бы стороны ни подходить к анализу экуменического движения, очевидно, что его появление обусловлено исторической логикой и, таким образом, оно неизбежно попадает в поле зрения и внимания богословия истории. Сам термин «экуменизм» происходит от греческого слова «οκουμνη» – вселенная, обитаемая земля. Данный термин заключает в себе смысл, соответствующий определению: стремление к тому, чтобы по всей вселенной были преодолены христианские расколы, разобщения и разногласия. Экуменизм как движение вдохновляется именно этой идеей – идеей единого христианства, вселенского (греч. «οκουμενηκς», экуменического), христианского согласия, «неразделенной Церкви» всех христиан. Таковое единство декларируется в качестве генеральной цели движения, а поиск путей к нему становится его насущной задачей. |
|
|
