| «Я в первый раз еду», – сказал Мазепа. «Много ли раз, – спросил Фальбовский у своего слуги, – был этот пан без меня?» Слуга отвечал: «Сколько у меня волос на голове». Тогда Фальбовский приказал раздеть Мазепу донага и в таком виде привязал на его же лошади лицом к хвосту, потом велел дать лошади несколько ударов кнутом и несколько раз выстрелить у нее над ушами. Лошадь понеслась во всю прыть домой через кустарники, и ветви сильно хлестали Мазепу по обнаженной спине. Собственная прислуга насилу признала своего исцарапанного и окровавленного господина, когда лошадь донеслась во двор его матери. После этого приключения Мазепа ушел к казакам, служил сначала у гетмана Тетери, а потом у Дорошенка. Мазепа, кроме польского и русского языков, знал по-немецки и по-латыни, проходил прежде где-то в польском училище курс учения и, будучи по своему времени достаточно образован, теперь мог найти себе хорошую карьеру в казачестве. Здесь он женился. При Дорошенке Мазепа дослужился до важного звания генерального писаря и в 1674 году был отправлен на казацкую раду в Переяславль, где пред гетманом левой стороны Украины Самойловичем предлагал от имени Дорошенка мировую и заявлял желание Дорошенка находиться в подданстве у московского государя. Через несколько месяцев по окончании этого поручения, Дорошенко отправил Мазепу в Константинополь к султану просить помощи у Турции, но кошевой атаман Иван Сирко поймал Мазепу на дороге, отобрал у него грамоты Дорошенка и самого посланца отослал в Москву. Мазепу повели к допросу в Малороссийский приказ, которым тогда заведовал знаменитый боярин Артамон Сергеевич Матвеев. Мазепа, своим показанием на допросе, сумел понравиться боярину Матвееву: представился лично расположенным к России, старался оправдать и выгородить перед московским правительством самого Дорошенка, был допущен к государю Алексею Михайловичу и потом отпущен из Москвы с призывными грамотами к Дорошенку и к чигиринским казакам. Мазепа не поехал к Дорошенку, а остался у гетмана Самойловича, получивши позволение жить на восточной стороне Днепра, вместе со своей семьей. |
| Радуйся, от заблуждений и прельщений духовных чтущих тя оберегающая; Радуйся, в ношении тягот друг друга нам всем помогающая; Радуйся, инокинем вспоможение и укрепление посылающая; Радуйся, мирян в благочестии и молитвенном делании утверждающая; Радуйся добрых друзей и помощников верных христианом посылающая; Радуйся, водителем колесниц путь добрый пречудно устрояющая; Радуйся, святая преподобная мати наша Рафаило, мученице Христова и чудотворице достославная! Кондак 6 Проповеднице и ревнительнице любви деятельныя и самоотречения ближнего ради в годину смут и испытаний воистину явилася еси, богомудрая Рафаило, егда во обители твоея с сестры купно прияла еси сирот, от коих бо досаждения и укоризны претерпела еси, об обращении же их ко Иисусу Христу, Источнику и смыслу бытия человеческаго, молитвы вознося. Мы молим тя ныне: преобрази нас и наполни духом любви жертвенныя, да сподобимся с тобою купно Милоседному Господу во веки воспевати: Аллилуйя! Икос 6 Возвияла еси премудростию и милосердием твоим всечестная Рафаило, егда узревши окрест тебе в годину испытаний военных, смут и нестроений общественных велие множество людей страждущих, многим убо милость сотворила еси, утешение и ободрение даровала еси; и сестрам обители твоея была еси наставницею благою. Мы веруя, яко ты ныне во славе неизреченной пребываеши, милосердием твоим не оскудела еси к нам, славословим тя сице: Радуйся, от многообразных недуг страждущих свобождение; Радуйся, поврежденныя руце и нози токами жизни наполнение; Радуйся, зубныя и головныя боли пречудное утоление; Радуйся, разнородных травм и ран телесных исцеление; Радуйся, плоть, огнем опаленную, преславно обновляющая; Радуйся, души, от недуг греховных томимых, врачующая; Радуйся, во тьме неверия блуждающих благодатная вразумительнице; Радуйся, скорбящих и обременных премилостивая утешительнице; Радуйся, святая преподобная мати наша Рафаило, мученице Христова и чудотворице достославная! Кондак 7 Хотяще верною Господеви быти и выну с Ним токмо пребывати, разумела еси, велехвальная Рафаило, яко ничто не возможе разлучити тя от любве Его: ни глад, ни изгнание, ни чести гражданския лишение, ни утеснения от властей богоборных, ни сами страдания и муки лютейшия. Ты бо все сие претерпела еси, в глубине сердца твоего воспевая Жениху Небесному ангельское пение: Аллилуйя! Икос 7 |
| Собственно, «Игра» — это не столько история Галдора, являющаяся просто литературным обрамлением, сколько узнанная им история назгул, девяти великих людей, принявших во Вторую эпоху Арды у Саурона кольца власти. А для читателя из нашего мира «Исповедь» и «Игра» — это дискуссия обратившейся Иллет с Ниенной и с самой собой образца 90-х. Выясняется, что ЧКА — это обман, ложная история, созданная то ли самим Мелькором, то ли поздними нуменорцами. Что путь Мелькора и Саурона, противостояние Единому — это путь к гибели. Что истинная свобода людей — это свобода отказаться от заманчивого предложения ложного бессмертия, которую предлагает Тьма. Книги Иллет не получили той популярности, которая была у ЧКА или даже у Перумова, но породили целый жанр «третичной» литературы — где в качестве внутримировых источников использовались тексты не только Толкина, но и его продолжателей. Апокриф Возвращение героев. «По ту сторону рассвета» Апофеозом «третичной» литературы» стала книга Берена Белгариона (псевдоним днепропетровской писательницы-католички Ольги Чигиринской) «По ту сторону рассвета» (далее ПТСР), изданная в 2003 году. Чигиринская, в отличие от прочих апокрифистов, обращается не к лежащим за рамками основных текстов Толкина сюжетам, а к самой известной истории из «Сильмариллиона» — истории человека Берена, который ради руки возлюбленной, эльфийки Лутиэн, похищает у Мелькора Сильмарилл — камень, наполненный первозданным светом. 19-я глава «Сильмариллиона», занимавшая у Профессора несколько десятков страниц, превратилась в увесистый двухтомник ПТСР, содержащий подробные сведения о культуре, верованиях, общественном устройстве и экономическом развитии народов Арды в Первую Эпоху. Основная сюжетная линия сохраняется, но обрастает множеством подробностей. «Третичность» же ПТСР выражается в использовании для описания «темных» народов, служащих Мелькору, фактологии ЧКА. Впрочем, как выясняет Берен в ходе своих странствий, метафизика «темных» — ложь, а сами они, даже самые благородные, — всего-навсего марионетки Мелькора, постоянно открытые для телепатического контакта с ним. Берен выходит из всех испытаний с укрепившейся верой в Единого, и именно молитвенное обращение к Творцу и раскаяние в прежних грехах помогает ему взять Сильмарилл, свет которого должен сжигать нечистую плоть. |
| Таков, затем, был, и в особенности для Г.В Говорова, преемник Иннокентия по ректорству в академии (с 10 октября 1839 г.) архимандрит (а с 8 марта 1841 года, на место же Иннокентия, епископ Чигиринский) Иеремия, скончавшийся в 1884 году на покое в сане епископа Нижегородского, отличавшийся личными качествами, к которым ближе всего подходили свойства и качества Г.В. Говорова, с юных лет отметивший себя глубокой религиозностью и бывший строгим аскетом 18 . Таков же, далее, был архимандрит Димитрий (Муретов) , впоследствии также архиепископ Херсонский (ум. в 1883), сперва профессор, с 4 февраля 1838 г. инспектор, а с 24 апреля 1841 года и ректор академии, человек и выских умственных дарований, и любвеобильного сердца, и высокой духовной жизни и вместе замечательного трудолюбия. Таким образом Г.В. Говоров, если кротостью нрава и трудолюбием, которыми отличался еще до поступления в академию, не мог стоять особенно высоко в мнении ректора Иннокентия, то и в глазах последнего не мог не выдаваться своими замечательными умственными дарованиями, благодаря которым скоро, легко и отлично писал сочинения и проповеди , а равно и другими добрыми качествами, а тем, что не особенно высоко ценил в студентах Иннокентий, мог заслужить и действительно заслужил высокое одобрение других, удомянутых нами, влиятельных в академии, лиц 19 . Аккуратно и отлично выполняя и срочные, обыкновенные, рядовые академические упражнения и не срочные, не в ряд задаваемые умственные работы, Говоров не поступался и усвоенными в семинарии нравственными качествами своими как по исполнению студенческих обязанностей всякого рода, так и вообще, в образе жизни и в поведении своем. «Мы учились вместе, – говорил о нем впоследствии товарищ его по академии, скончавшийся в 1882 году митрополит Московский Макарий , – и никто лучше его не писал, только по скромности своей он не мог читать громко своего сочинения 20 . Г.В. Говоров от природы не обладал сильным голосом для произношения; тихий нравом, он и говорил тихо. Поэтому, не блистая молнией среди студентов в блестящее Иннокентиевское время, он светил тихим, согревающим и ровным светом, более продолжительно и плодотворно действующим, нежели блеск ярко светящегося, но и скоро исчезающего метеора. |
| 21 июня того же года Николаевская ц. в Очакове была передана под дворец пионеров с переводом общины в др. помещение. К 1 янв. 1950 г. количество церквей и молитвенных домов в Николаевской обл. составляло 69, из них 6 находились в городах, 2 - в поселках, 61 - в селах (42 прихода имели типовые церковные здания, 27 приходов - молитвенные дома). В городах служили 10 священников и 2 диакона, в поселках - 2 священника и 2 диакона, в селах - 54 священника и 2 диакона. В Николаеве наиболее посещаемыми в 1946-1949 гг. были кладбищенская и Касперовская церкви (70-150 чел. в рабочие дни, 150-200 чел. в воскресные дни и 3-4 тыс. чел. в праздники). В Вознесенске в храме присутствовали 40-50 чел. по праздничным и воскресным дням, в сельских церквах молились по неск. человек преклонного возраста. Главными проблемами церковной жизни на территории Николаевской обл. в это время были кадровый голод, материальные трудности и отсутствие связи духовенства с епархиальным центром. В связи с нехваткой священников служба не совершалась в храмах сел Калуга, Висунск, Любомировка (Березнеговатский р-н), Ст. Богдановка (Варваровский р-н), Покровка (Веселиновский р-н), Александровка (Вознесенский р-н), Новоалександровка, Явкино (Баштанский р-н), Матвеевка (Жовтневый р-н), Антоновка (Привольнянский р-н), Комиссаровка (Березанский р-н). Отсутствие священников давало местным властям повод снимать с регистрации общины и закрывать церкви. Неудовлетворительно трудились местные благочинные. Единственным деятельным работником оказался благочинный Баштанского р-на прот. Малицкий, к-рый не только объехал все приходы благочиния, но и поддерживал в них надлежащий уровень дисциплины. Кировоградский и Чигиринский еп. Михаил (Рубинский) (в 1945-1946 возглавлял Херсонско-Николаевскую епархию) никаких шагов по разрешению проблем не предпринимал, большинство духовенства было им недовольно из-за бездеятельности, грубости и поборов за рукоположение. 25 марта 1947 г. приходы в Николаевской обл. перешли в подчинение Херсонского и Одесского еп. |
| Председатель Киевского Отдела Славянского благотворительного Комитета Порфирий, Епископ Чигиринский. Товарищ Председателя д.с.с. Г.П.Галаган. Члены Совета: архим. Ферапонт. д.с.с. А.Ф.Гребницшй. д.с.с. В.Я.Шульгин. д.с.с. Н.А.Ригельман. д.с.с. П.Д.Перевощиков. генер. Г.А.Кузьмин-Караваев. т.с. М.В.Юзефович. В. Мне пришла на ум счастливая мысль пригласить сельских священников и их прихожан, и губернаторов предводителей дворянства, директоров гимназий и градских голов в губерниях киевской, полтавской, черниговской, каменец-подольской и волынской, пригласить к посильным пожертвованиям денежным и вещевым в пользу славян; и я сочинил воззвания к ним о помощи и, напечатав их, разослал по принадлежности. Помещаю их здесь памяти ради. Воззвание к духовенству Киевской епархии (через благочинных) Ваше Высокопреподобие! Члены киевского отдела Высочайше утвержденного славянского благотворительного комитета, высоко ценя евангельское служение киево-епархиального духовенства на пользу ближних, служение многостороннее, и зная, как охотно отозвалось оно на призыв Миссионерского Общества и какое горячее участие приняло в сборе доброхотных пожертвований на распространение христианства в России, эти члены в годовом собрании своем, 21 декабря прошлого года, просили меня, как председателя своего, пригласить это духовенство к содействию благим намерениям и предприятиям славянского благотворительного комитета. Такое любвеобильное прошение их было сколько приятно мне, лично видевшему славян за границей нашего отечества и узнавшему их быть неотрадный, столько же и обязательно для меня, как человека, как христианина и как ближнего славянам; и я тогда охотно решился исполнить его, будучи уверен, что приглашение просвещенного и добродетельного духовенства к благому делу будет принято им сочувственно. А теперь настало время сего исполнения, и вот я, помолясь Богу Отцу щедрот и всяких утех, приступаю к делу и, приветливо обращаясь к Вашему Высокопреподобию, сперва знакомлю Вас с целью и делом славянского благотворительного комитета и киевского отдела его, а потом уясняю Вам самый способ Вашего содействия нам славянолюбцам, в среде которых стоять Вам будет приятно. |
| Патриарху выпало очень непростое служение при трех царях, хотя он застал самый конец правления Алексея Михайловича. Равно трудно Иоакиму приходилось и при молодом Федоре Алексеевиче, и при регентстве Софьи, и при взрослеющем Петре. На патриарха ложилась ответственность за государственные дела в стране и за начинания юных самодержцев. На время его служения выпали удачные Чигиринские и затем неудачные Крымские походы (в которые отправились и близкие родственники патриарха), предпринятые против планов агрессии Османской империи на Украину и ради защиты южных рубежей России. Патриарх Иоаким всецело поддержал царя Федора в сборе чрезвычайных налогов для содержания армии, но, благословляя воинство, весьма старался не допустить новых полков иноземного строя и в особенности командования иностранцев, «чтобы еретикам-иноверцам над христианами в полках начальниками не быть». Неудачи Крымских походов патриарх объяснял именно этим фактом. По той же причине патриарх возражал против выдачи иноверцам, в том числе и мусульманам, находившимся на государевой службе, земельных владений (вместе с прикрепленными русскими крестьянами), если они не принимают крещения, и советовал у таких конфисковать уже пожалованные. Важнейшим государственным деянием, которое совершилось с участием патриарха Иоакима, была отмена местничества в 1682 году – старинного правила назначать на государственные посты в зависимости от знатности рода. Царь Федор Алексеевич указал «всем чинам у всяких дел быть без мест», а патриарх под страхом церковной епитимьи запретил «воспоминать старый обычай». А вот по поводу реформы государственного управления и введения взамен местничества своеобразной «табели о рангах» патриарх категорически возразил царю Федору, усмотрев в ней разделение страну на уделы и угрозу самодержавию в будущем. Зато одобрил беспрецедентную меру по снятию «с городов и весей» казенных недоимок после военных походов, уменьшение суммы налогов и главное – справедливое изменение самого принципа налогообложения в зависимости от экономических возможностей регионов: жители Москвы и Новгорода платили по высшей ставке, а отсталые провинции – меньшую сумму. |
| Я называю ее прекраснейшим топазом афонским. Вся она рассмотрена и переписана мною сокращенно; а некоторые стихиры, особенно монахини Икасии, перебелены целиком. Без этой рукописи нельзя обойтись при сличении и оценке всех прочих стихирарей» 525 . Продолжая обзор трудов архимандрита Порфирия в области исследования истории византийской гимнографии, необходимо сказать несколько слов о тех практических шагах, которые он предпринял, когда вернулся на родину и, будучи уже в сане епископа Чигиринского, обосновался в Киеве. О своих намерениях в области церковного пения, которые епископ Порфирий не мог долгое время осуществить, он сам пишет следующее: «Большого труда стоило мне приобретение верных сведений как о стихирарных пиитах и из поэзии, так и о песнотворцах. Я трудился как рудокоп, ищущий дорогих камней; но чем более трудился, тем более желал выучиться петь по мудреным знамениям греческим, дабы эти знамения переложить на обычные у нас итальянские или церковнообиходные ноты. Однако усиленные занятия мои в книгохранилищах и архивах восточных монастырей отвлекали меня от изучения греческого пения, так что и напрасно возил с собою растрованные для нот листы» 526 . Весьма символично, что библиографические изыскания и помогли ему впоследствии снова вернуться к этой теме, но уже на более высоком научном уровне. «Когда же время ученых занятий моих на Востоке уже приближалось к желанному концу (1861 г.), – продолжал архимандрит Порфирий, – тогда подслужилось мне счастье, то счастье, которое выражается поговоркой, – на ловца и зверь бежит, – и неожиданно на книжной полке Синаеджуванийского подворья в Каире указало мне певческие рукописи одного и того же содержания, в которых греческие песнопения переложены на наши партесные, или, как я сказал выше, церковнообиходные ноты… Оказалась церковная музыка, чисто греческая, которую я многократно слыхал в греческих церквах. Счастливая находка эта приобретена мною. Рассмотрев ее, я не нашел в ней никакой приписки и времени и месте происхождения ее, но судя по свежести ее и по очертанию партесных нот, догадывался, что переложение греческих песнопений на наши ноты сделано было в конце прошлого (XVIII в. |
| Так был избран гетман, назначенный в Петербурге. Велено было уничтожить в Малороссии казенные конские заводы и фабрики; отозваны были великороссийские члены малороссийского управления; Малороссия перешла опять в ведение Иностранной коллегии вместо Сената; но гетман, воспитанный в Петербурге и за границею, нисколько не напоминал старых гетманов. Он и жена его, урожденная Нарышкина, скучали в Малороссии и рвались в Петербург, ко двору; в одном письме, умоляя императрицу позволить приехать ему в Петербург, Разумовский писал, что сырой климат Глухова ему страшно вреден, что он может получить облегчение в своей болезни только в благословенном климате петербургском. Притом Разумовский нуждался постоянно в менторе и привез с собою в Малороссию Григория Теплова, а Теплов стоил четверых великороссийских членов прежней Малороссийской коллегии. Восстановление гетманства в Малороссии не обошлось без доноса. Киевский генерал-губернатор Леонтьев прислал в Сенат письмо, писанное будто бы миргородским полковником Василием Капнистом к Рудницкому, старосте чигиринскому, от 29 февраля 1750 года: «Желание мое быть гетманом не сбылось, ибо выбрали гетманом Кирилла Григор. Разумовского не по его должности. Ныне по нашей присяге с шляхтою и ордою старайся отдать орде в ясырь заднепрские места от Архангельска до устья Тясмина, и для того от меня командирами в заднепрские места отправлены Байрак и Попатенко, которые ни в чем орде и шляхте противиться не станут и еще помогать будут, а из российской команды я постараюсь, чтоб ни один оттуда не вышел, а сам буду искать случая, с гетманом гуляючи, смертною отравою его напоить и по нем гетманом быть». В Киеве учреждена была по этому делу особая комиссия, которая признала Капниста совершенно невинным, и за то, что понапрасну держали под арестом, его произвели в бригадиры и подарили 1000 червонных. Малороссийское народонаселение в XVIII веке вытягивалось далеко на восток, к границам государства с степною Азиею, где Россия мстила кочевникам за их прежние опустошения, приглашая к выгодной торговле. Мы видели, как давно заботились здесь о приискании и укреплении места, которое должно было именно быть средоточием среднеазиатской торговли, мы видели здесь деятельность Кириллова, которого заменил Татищев; при Елисавете мы видим здесь другого птенца Петра Великого, Ив. Ив. Неплюева, хорошо известного нам по дипломатической деятельности в Константинополе. Расположение Остермана готовило Неплюеву более широкое поприще: мы видели, что в правление Анны Леопольдовны он был назначен правителем Малороссии; переворот 25 ноября, падение Остермана повели и к падению Неплюева как креатуры Остермана; но были люди, и прежде других сама императрица, которые считали Неплюева креатурою Петра Великого и не считали полезным отнять деятельность у человека, отмеченного преобразователем. Но оставим самого Неплюева рассказывать нам о своих приключениях. |
| 214–288, 345–377: Нужен ли нам греческий перевод Библии при существовании еврейского подлинника?). В свою очередь проф. И. Н. Корсунский в специальной обширной диссертации по данному предмету («Перевод LXX: его значение в истории греческого языка и словесности», Св. Троицкая Сергиева Лавра, 1897 г.) формулировал два тезиса, что, а) «перевод LXX во многих своих местах имеет большое значение для восстановления первоначального вида подлинного еврейского текста Библии», а б) «с другой стороны перевод этот, по разным причинам, во многом отступает от еврейского подлинника». Посему нельзя было встретить в России научного библейско-экзегетического сочинения, где бы не утилизировался систематически этот греческий текст. Но раз он, по меньшей мере, считался равноправным еврейскому, то – наряду с последним – должен был стать и общедоступным для беспрепятственного пользования исследователям и любителям Писания. По этим побуждениям предпринимались попытки русского перевода прямо с LXX, напр., епископом Чигиринским Порфирием Успенским (f 1885 г., 19 апреля), из подобных работ которого имеется в печати лишь «Псалтирь» (2-е изд., С.-Петербург, 1906 г.); в новое время этот великий научно-церковный подвиг был подъят и энергически осуществлялся профессором Казанской Духовной Академии П. А. Юнгеровым ( 1922 г., 27 марта), успевшим выпустить почти весь библейский текст в русской обработке по LXX (Пятикнижие Моисеево в греко- славянском и русском переводах, Книга Бытия. Казань, 1917 г.; Книга Иова в русском переводе с греческого текста LXX, с введением и примечаниями, Казань, 1914 г.; Псалтирь в русском переводе с греческого текста LXX, с введением и примечаниями, Казань, 1908 г.; Книга Притчей Соломоновых в русском переводе с греческого текста LXX, со славянским переводом, введением и примечаниями, Казань, 1908 г.; Книги Екклесиаст и Песнь Песней в русском переводе с греческого текста LXX, с введением и примечаниями, Казань, 1916 г.; Книги пророков – великих: Исайи, Казань, 1909 г., Иеремии и Плач Иеремии, Казань, 1910 г.; Иезекииля, Казань, 1911г., Даниила, Казань, 1912 г.; малых пророков, Казань, 1913 г; неканонические книги, Казань, 1907 г.). |
|
|
