| А в глубине всё в движении. по дну утонувшие листья. Покачиваются обомшелые тростники. Набухшие брёвна-топляки переваливаются с боку на бок, как поросята. Над озером высокое синее небо. На берегах берёзки — горящие свечи. Чёрные строгие ели. Трепетные красные осинки. Золотая осень. А в подводном лесу золотой осени не бывает. Осень под водой всегда хмурая. Стынет от воды лицо. Не шуршат листья, не посвистывает ветер. Вокруг пустынно и глухо. Ветви водорослей поломались, поникли, обвисли. Всё поблёкло и покрылось густым слоем мути. Не играют быстрые блестящие рыбки. Рыбы опустились в тёмную глубину. Лягушки сбились в кучу и зарылись в густой ил. Одни зеленоглазые щуки быстро уходят, поднимая хвостами муть. Длинные тонкие водоросли шевелятся, как ленивые сонные змеи… Землю скоро укутает снег — наступит белая зима. А воду затянет лёд. И под водой настанет долгая ночь — чёрная зима. И на земле и под водой все с нетерпением будут ждать прихода зелёной весны. Шёпот рыб Когда первый раз заглянешь под воду, то хочется только смотреть и смотреть. Но оглядишься — и уже хочется вмешиваться в жизнь подводного мира: хочется рисовать, фотографировать, охотиться. Но больше всего хочется узнавать. К тебе подплывают рыбы, рты их открываются и закрываются, будто они что-то шепчут… Чтобы приучить к себе рыб и понять их язык, я устроил под водой сад. Я опустил на дно ёлочки и укрепил их большими камнями. Расчистил песчаные аллейки и обсадил их деревьями-водорослями. Под водорослями разложил большие раковины. Ночью я зажигал в саду фонарь, рыбы заворачивали ко мне на огонёк и танцевали, и порхали вокруг фонаря, как ночные бабочки. На песчаной полянке я вбил кол и к колу прикрепил полочку. На полочку сыпал пареное зерно и крупу, клал червяков и кузнечиков. Это была кормовая полочка, совсем такая, как и для птиц. И, словно птицы, на полочку слетались яркие рыбы: окуньки, плотвички, уклейки. Начинались возня, суматоха, догонялки и отнималки. Точь-в-точь как у птиц! Только не слышно было птичьего чириканья и писка. И не потому, что чириканья и писка не было: крику было даже больше, чем у птиц. Но человеческое ухо так устроено, что не может слышать рыбьего голоса. Для этого нужно иметь особый, сложный прибор. |
| Верстах в шести выше речки Опарихи в Енисей впадает еще более бесноватая, светлая и рыбная речка Сурниха, на которой когда-то и ограбили Колю с Акимом желны, сожрав у них червяков. По водоразделу Сурнихи оканчивается горный перевал. Издалека видно бокастую горбину осередыша. Она круто обрезана водой, как бы даже отшатнулась от Енисея, вздыбилась, свалилась осыпным каменным мысом в Сурниху. Закончившись на виду, перевал продолжается в воде, под ее толщей. Бурливо, раскатисто над ним течение Енисея. Подводные гряды здешние рыбаки называют каргами, на них и в них застревает много хламу, в хламе и камнях лепится всякая водяная козявка, ручейник, жук-водоплав и особенно много мормыша — любимой пищи осетра, стерляди да и всякой другой водяной твари. От Сурнихи до Опарихи и ниже их по течению держится красная рыба, и поэтому в устье этих речек постоянно вьются чушанские браконьеры, которые слово это хулительным не считают, даже наоборот, охотно им пользуются, заменив привычное слово — рыбак. Должно быть, в чужом, инородном слове чудится людям какая-то таинственность и разжигает она в душе позыв на дела тоже таинственные и рисковые, и вообще развивает сметку, углубляет умственность и характер. Законы и всякие новые веяния чушанцами воспринимаются с древней, мужицкой хитрецой — если закон обороняет от невзгод, помогает укрепиться материально, урвать на пропой, его охотно приемлют, если же закон суров и ущемляет в чем-то жителей поселка Чуш, они прикидываются отсталыми, сирыми, мы, мол, газетов не читаем, «живем в лесу, молимся колесу». Ну а если уж припрут к стенке и не отвертеться — начинается молчаливая, длительная осада, измором, тихим сапом чушанцы добиваются своего: что надо обойти — обойдут, чего захотят добыть — добудут, кого надо выжить из поселка — выживут… Вокруг костра сидят рыбаки, распустившись душой и телом перед нелегкой работой, ждут ночи, лениво перебрасываются фразами. В костер, помимо двух бревен, свалены крашеные двери с буквой Ж, старые клубные диваны, шкаф, дороженные тесины — полыхает высоко, жарко. Огонь потеребливает вечерним ветерком, гуляющим над рекою, лица жжет мечущимся пламенем, а спины холодит сквозящим из тайги свежаком и стылостью от грязно расползшейся хребтины льда, нагроможденной под урезом яра. Не верится, что около Москвы и по всей почти средней России свирепствует засуха, горят там леса, умирают травы и хлеба, обнажаются болотины, выступают и трескаются илистые донья озер и прудов, мелеют реки, стонет и мрет от зноя живность в полях и в лесу. |
| Мы сели на берегу, и я стал насаживать червяка на крючок. Маша червяков не насаживала: ей жалко их. Я закинул удочку и стал ждать, когда поймается рыба, но рыба не ловилась, потому что Маша скучала и всё время громко пела. Когда она перестала петь, я сразу поймал не очень большую рыбу, но она соскочила с крючка и уплыла с моим червяком во рту. Потом Маша опять пела, и рыба опять не ловилась, а когда Маша ушла собирать цветы, я вдруг поймал три рыбки и лягушку. Но тут из камыша вылетела большая утка, а за ней выскочила наша Чапка. Мы и не знали, что Чапка — охотничья собака! Пока я смотрел на Чапку, Усик поймал три рыбки из моей банки, и мы вернулись домой с одной лягушкой. Лягушку я выпустил в сад. Машу и Усика я больше не возьму с собой ловить рыбу! Ваня Мы в лесу У нас в лесу вдруг появилось много грибов и ягод, и мы пошли их собирать. Ваня всё смеялся и говорил, что собирать грибы — это очень просто, и собирал все грибы, которые ему попадались. А попадались ему всякие поганки и мухоморы, и он совсем не находил хороших грибов. Малину Ваня тоже не собирал — он всё съедал, прямо с кустов. А я искала грибы, как учила меня бабушка: заглядывала под ёлочки там растут белые грибы и рыжики. Красные подосиновики я искала в траве под небольшими осинами, а подберёзовики — прямо на полянках. Скоро я собрала целую корзинку грибов. Усик в лесу познакомился с лягушкой: сначала испугался, потом — ничего, а лягушка сначала — ничего, потом испугалась и ускакала. С Чапкой была целая история: она нашла два белых гриба, залаяла, а грибы вдруг сами побежали в лес! Чапка — за ними, а мы — за Чапкой! Когда мы догнали грибы, то увидели ёжика: он наколол себе на спину два белых гриба и нёс их домой своим ежатам. Мы не тронули ёжика с грибами и пошли домой. По дороге я загадала Ване загадку, которую сама придумала: Стоит в красной шапке На одной ноге, Никуда не идёт. Кто такой? А Ваня говорит: «Это ты. Промочила одну ногу и боишься идти домой». Я ему сказала: «Какой ты глупый! Это гриб!» Но он не согласился. А в это время мы уже пришли домой. |
| Кому- то он может дать власть чудотворений, кому- то публичную славу, кому -то всемирную известность в качестве певца, артиста, ученого. Все это может быть, тут нет никаких сомнений. Мне не понятно вообще, почему об этом спрашиваете, вы что сомневаетесь, что дьявол есть, что ль, сомневаетесь, что есть люди, которые служат ему? Йоги - это антиаскеты. Есть христианский аскетизм, а есть антихристианский аскетизм. Вот йоги - это антихристианские аскеты. Они аскетично живут не ради Христа. Они могут, повторяю, не есть, не пить, голыми ходить, на земле спать, каких - то червяков есть. Всю жизнь не стричься, не бриться, например, на столбах стоять, какую- то позу странную принять, в ней висеть полжизни. Да это есть, всё есть, и даже больше этого есть. Они могут мысли читать у нас, какую - то власть иметь над духовным миром. Но это всё именно аскетизм без Христа. Я не понимаю, о чем тут можно говорить. О том, что существует аскетизм во Христе и существует аскетизм без Христа. Йога - это аскетизм без Христа. И там может быть своё, темное чудотворение. Телефонный звонок: Добрый вечер, отец Андрей. В последней газете «Завтра» на целой странице открытое письмо Путину от писателя Тимура Зульфикарова. Святая Русь, капитализм. Вот вы если читали.... О.Андрей Ткачев: Не читал, нет. Телефонный звонок: А вот какой-нибудь комментарий Шафаревич - великий академик, и его труд «Русофобия» -я пытаюсь разобраться, ничего не пойму. Чего -то понимаю, но совсем чуть-чуть. О.Андрей Ткачев: Вы понимаете, я не читал Зульфикарова. Я читал Шафаревича. Все правильно как бы, все хорошо, но чего- то не хватает, кажется, последнего камушка не хватает. И я понимаю, чего не хватает там везде. Не хватает литургии, молитвы и Церковной жизни. Русские люди созданы, рождены как нация, как творческий народ, как победоносный народ в брани воинской, как освоитель новых земель - через литургию, через христианство. Строить свою жизненную позицию на этнических, языковых, культурных основах, на чем- то ещё - можно. |
| С одной стороны usus doctrinae Феофана не имеет той схоластической расчлененности, какой отличаются нравственные приложения таких богословов, как Аманда Полянского (у которого usus догматических истин обыкновенно разделяется на διδασαλα, или doctrina, λεγχος или redargutio, πανρϑωσς, или correctio, παιδα, или instructio, παρλησις, или consolatio) и Герарда (у которого usus practicus разделяется на παραλητις, или consolatoris, παραινετις, или exhortatorius, νουϑετις и пр.); с другой стороны, Феофанов usus doctrinae лишен того поэтического духа, каким проникнут suspirium Голлазия 686 . Приложения Феофана суть нравственно богословские рассуждения, принимающие иногда проповеднический тон, соединенный с глубиной и искренностью чувства 687 . Наконец, эти приложения не имеют того общего характера, в силу которого они могли бы быть приписаны какому угодно автору, напротив, в них по местам довольно ярко просвечивает личность Феофана: так, здесь часто встречаются сильные обличения лицемерия (наприм, в lib. I § 90 p. 399, § 120 p. 421 и § 148 зю 451), в которых всякий узнает энергичного автора книги о блаженствах против ханженства и лицемерия – пороков, составлявших нравственное пятно тогдашнего русского общества. В заключение речи о приемах изложения Феофана в исследуемых трактатах мы скажем то же и теми же словами, что и какими словами сказал г. Червяковский о методе введения в богословие Феофана: принадлежа по своим источникам к XVII веку, исслеудемые трактаты по своему методу изложения могут быть отнесены только к тому времени, в которое они действительно появились в свет, т. е. к началу XVIII столетия, хотя естественно отражают на себе некоторые черты предшествовавшего века 688 . 189 God. Guil. Leibnitii opera philosophia omnia, edit. Erdman. 1840, p. confessio naturae contra atheistas (сочинение написанное в 1668 г. ), p. 45. 190 La Monade, dont nous parlerons ici, n’est autre chose, qu’une substance simple, qui entre dans les composes; simple, c’est a dire sans parties, – Or la ou il п’у apoint de parties, il n′y a ni etendue. |
| Ita nullis unquam fatigabimur disputationibus de infinito: nam sane cum simus finiti, absurdum esset nos aliquid de ipso determinare atque sic illud quasi finire ac comprehendere conari. Prine philosoph. ρ. I, n. XXIV, p. 7. 224 Discours de la conformite de la foi avec la raison (Leibnitii op. philos: p. II, pp. 479 – 503). 225 M-r. Bayle croit aussi, que la raison humaine est un principe de destruction et non pas d′edification, que c’est une coureuse qui ne sait о s’arreter (Leibn. opera philosoph. p. II, p. 492 n. 46). 226 Ainsi les Mysteres la peuvent passer (t. e. notre raison), mais iis ne sauraient у etre contraires (Discours de la conformite p. 496, n 61). Les Mysteres surpassent notre raison... et ne contredisent aucune des verites o cet enchatnement nous peut mener» (ibid. n. 63). 229 Ibid. omne esse verum quod valde clare et distincte percipio (Ren. Des-Car. Opera philosophica, p. II, medit. tertia p. 15). 230 У Спинозы различаются ideae adaequatae, clarae, distinctae и ideae inadaequatae, mutilatae, confusae (см. Ethica p. II de mente p. 69, 72 – 73). 231 См. 22 гл. сочинения «·Nouveax essais», озаглавленную так: Des idees claires et obscures, distinctes et confuses (Lerb. op. philosophica p. I p. 288). 233 Идею эту автор называет «innata mentibus lux» (в § 55 перв. тракт.). В этом же параграфе о той же идее он выражается так: insita est haec de Deo cogitatio humanis mentibus». В «рассуждении о безбожии» встречается такое выражение «знание о Боге человекам врожденное и в сердцах людских написанное и пр. (с. 6, 4 т. богосл. соч. Феоф. ). Имея в виду эти ясные свидетельства самого автора, мы думаем, что мнение достопочтенного Червяковского, что «Феофан не признает так называемой врожденной идеи о Боге» (Хр. Чт. 1878 г. ч. 1, с. 334) составлено поспешно. 234 Вот каким образом изложено здесь упоминаемое доказательство. «Dieu est la premiere Raison des choses: саг celles qui sout bornees, comme tout ce que nous voyons et experimentons, sont contingentes et n’ont rien en elles qui rende leur existence necessaire; etant manifesto que le temps, l′espace et la matiere, unies et uniformes en elles memes et indifferentes a tout, pouvaient recevoir de tout autres mouvemens et figures, et dans un autre ordre. |
| Я тотчас их начал мирить, сходил к жильцу, очень грубому, рябому дураку, чрезвычайно самолюбивому чиновнику, служившему в одном банке, Червякову, которого я очень сам не любил, но с которым жил, однако же, ладно, потому что имел низость часто подтрунивать вместе с ним над Петром Ипполитовичем. Я тотчас уговорил его не переезжать, да он и сам не решился бы в самом-то деле переехать. Кончилось тем, что хозяйку я успокоил окончательно и, сверх того, сумел отлично поправить ей под головой подушку. «Никогда-то вот не сумеет этак Петр Ипполитович», — злорадно заключила она. Затем возился на кухне с ее горчишниками к собственноручно изготовил ей два превосходных горчишника. Бедный Петр Ипполитович только смотрел на меня и завидовал, но я ему не дал и прикоснуться и был награжден буквально слезами ее благодарности. И вот, помню, мне вдруг это всё надоело, и я вдруг догадался, что я вовсе не по доброте души ухаживал за больной, а так, по чему-то, по чему-то совсем другому. Я нервно ждал Матвея: в этот вечер я решил в последний раз испытать счастье и… и, кроме счастья, ощущал ужасную потребность играть; иначе бы было невыносимо. Если б никуда не ехать, я бы, может быть, не утерпел и поехал к ней. Матвей должен был скоро явиться, но вдруг отворилась дверь и вошла неожиданная гостья, Дарья Онисимовна. Я поморщился и удивился. Она знала мою квартиру потому, что раз когда-то, по поручению мамы, заходила ко мне. Я ее посадил и стал глядеть на нее вопросительно. Она ничего не говорила, смотрела мне только прямо в глаза и приниженно улыбалась. — Вы не от Лизы ли? — вздумалось мне спросить. — Нет, я так-с. Я предупредил ее, что сейчас уеду; она опять ответила, что «она так» и сейчас сама уйдет. Мне стало почему-то вдруг ее жалко. Замечу, что от всех нас, от мамы и особенно от Татьяны Павловны, она видела много участья, но, пристроив ее у Столбеевой, все наши как-то стали ее забывать, кроме разве Лизы, часто навещавшей ее. Причиной тому, кажется, была она сама, потому что обладала способностью отдаляться и стушевываться, несмотря на всю свою приниженность и заискивающие улыбки. |
| Галина Б. 10 мая 2018, 14:10 " Услыши стенание смущенных юношей нашего лихолетия, обуреваемых беснованием вселукавым и отряхни лень уныния изнемогающих пастырей от натисков духа мира сего и томящихся в оцепенении праздном. " Молитва свт.Иоанну Шанхайскому. У всех свой крест. А как жаль этих " смущенных юношей нашего лихолетья " . И никто не знает, как " расколдовать Васю " . Легко ли быть молодым? Сергей 10 мая 2018, 14:02 Наталья10 мая 2018, 13:45 Предопределения, конечно, нет. Но каждому Господь дает разные возможности при рождении. Если человек инвалид с детства с психическим заболеванием - его свобода воли уже ограничена. Или, например, IQ Наталья 10 мая 2018, 13:45 Уважаемые православные родители! Оправдывая свои педагогические промахи, недолго докатиться до идеи предопределения... и перестать быть православными. Сергей 10 мая 2018, 13:37 Для Наталии Ростовой: да, можно так поступить, только вот опять же от человека зависит, изменится он или нет. Знавал я одного парня 18 лет, чем-то похож на описываемого в статье. И еще почему-то считал, что всех инвалидов и немощных нужно убивать. И вот приключилась с ним самим беда: лимфогранулематоз и отнялись ноги. Я тогда еще верил в силу слова, попытался вразумить, дескать может это тебе для того, чтобы поменять свои взгляды? И такой ответ: сдохну, но не изменюсь. И такой ответ я потом много раз слышал. Вот дадут выросшему чаду денег на месяц, он скажет эту же фразу, промотает деньги за пару дней, а потом скатится на днище. А вытаскивать-то придётся родителям... катто 10 мая 2018, 13:20 Сергей, конечно, не вырастут одинаковыми - черты характера у каждого разные, тут, по-моему, речь о другом - о том, что при любом характере не надо делать божество из ребенка и всю жизнь свою класть к его ногам. минимальная задача родителей - приучить ребенка к труду и объяснить основы - что такое хорошо и что такое плохо - просто объяснять каждому ребенку (даже из одной семьи) надо по-разному - кому-то достаточно просто сказать, а кому-то еще и в картинках - вот тут и сложность родительтва - понять, какой подход применить к каждому ребенку... |
| Очень смешное животное: тело есть, нога есть, сердце есть, даже рот есть, а вот головы нет! Учёные раньше так и называли их — семейство безголовых. Не очень-то хорошее название, мне по душе другое: жемчужницы. Так называют их рыбаки. За то, что внутри этих раковин часто находят настоящий жемчуг. Речная жемчужина похожа на капельку ртути. Или на пузырёк воздуха: вся она светится и переливается. Рыбаки говорят, что в лунные ночи, когда жемчужница приоткрывает створки, туда проникает капелька лунного света, из него-то и вырастает жемчуг. Это так и не так. Действительно что-то проникает в раковину, и действительно вокруг этого «чего-то» нарастает жемчужина. Но только это не капля лунного света, а… простая песчинка. Ловцы нашего пресноводного жемчуга подсчитали, что только одна жемчужина приходится на целую тысячу раковин. Так что одну раковину мне не стоило и проверять. Но мне повезло. Я проверил и сразу же нашёл жемчужину. Гости подводной поляны Если насыпать весной на землю крошек, сбегутся мыши, птицы. А что, если опустить прикормку на дно? В жаркий летний день нашёл я в подводном лесу чистую полянку и набросал на неё хлебных крошек, сухой каши, червяков и личинок. А сам надел резиновый костюм, лёг на воду, ухватился за пучок тростника, чтоб волны не сносили, и стал ждать. Кто-то пожалует в гости? Первыми примчались плотвицы. Гуртом налетели на всплывшую крошку и, поддавая её носами, угнали за траву. Потом приплыл плавунец. Загребал ногами-вёслами и переваливался с боку на бок, как неуклюжая водяная черепаха. Схватил обрывок червяка и уволок в темноту. А я всё ждал и покачивался над поляной, словно огромный резиновый дирижабль. Приплыли два окуня, ощетинились дикобразами, уткнулись носами в дно. Вытянули белые губы — вот-вот свистнут! «Дунули» в угощение — так и завихрилась муть. Всосали всплывших личинок и помахали мне хвостиками. И тут я заметил щурёнка. Даже не знаю, откуда он появился. Стоит неподвижно, глаза выпучил — как зелёная ящерица. Но вдруг плавнички его затрепетали, он пошевелился и… повис вниз головой. |
| Нацелился, как стрела! Ну да, нацелился: на дне извивался червяк. Щурёнок стрельнул в него, вцепился и затряс червя. Потом с трудом проглотил. Живот у него раздулся. И он беспомощно опустился раздутым животом на песок. Рыбий кормовой столик действовал не хуже птичьего. Дождался бы я и новых гостей, да невозможно замёрз. Так замёрз, что вокруг меня заплясала рябь. Очень жалею: мало ли кто ещё мог в гости прийти! Озеро не малое — что в ширину, что в глубину. Много в нём разных жильцов. Шепот рыб Когда первый раз заглянешь под воду, то хочется только смотреть и смотреть. Но оглядишься — и уже хочется вмешиваться в жизнь подводного мира: хочется рисовать, фотографировать, охотиться. Но больше всего хочется узнавать. К тебе подплывают рыбы, рты их открываются и закрываются, будто они что-то шепчут… Чтобы приучить к себе рыб и понять их язык, я устроил под водой сад. Я опустил на дно ёлочки и укрепил их большими камнями. Расчистил песчаные аллейки и обсадил их водорослями. Под водорослями разложил большие раковины. Ночью я зажигаю в саду подводный фонарь, рыбы танцуют и порхают вокруг фонаря, как ночные бабочки. На песчаной полянке я вбил кол и к колу прикрепил полочку. На полочку сыплю пареное зерно и крупу, кладу червяков и кузнечиков. Это кормовая полочка, совсем такая, как и для птиц. И, словно птицы, на полочку слетаются яркие рыбы: окуньки, плотвички, уклейки. Начинается возня, суматоха, догонялки и отнималки. Точь-в-точь как и у птиц. Только не слышно птичьего чириканья и писка. И не потому, что чириканья и писка нет: крику даже больше, чем у птиц. Но человеческое ухо так устроено, что не может слышать рыбьего голоса. Для этого нужно иметь особый, сложный прибор. У меня не было такого прибора, и я не слышал, что говорят рыбы. Но кроме хитрых приборов есть на свете простой, но верный способ услышать бессловесных животных. Для этого нужно очень их полюбить… Мне очень понравились живые рыбы, и потому, наверное, я понял, что они хотели мне сказать. Рыбы оказались большими хвастунишками! Они хвастали, что люди об их жизни знают совсем мало: куда меньше, чем о жизни зверюшек и птиц. Что вот только теперь, когда даже ребята смогут пользоваться водолазной маской и наблюдать рыб под водой, они расскажут людям кое-что интересное. |
|
|
