| Накануне таскара вечером все духовенство собирается в храме. Здесь после литургии совершается поминовение умершего, которое длится всю ночь. За это время псалтирь прочитывается несколько раз, распределенная по частям между клиром и народом. Бывает, что в одну эту ночь соединенными усилиями всего стоящего в храме народа псалтирь прочитывается сто раз. На другой день все собираются в куще, где им предлагается грандиозный обед. Таскар продолжается несколько дней. Весь народ, собравшийся на это торжество, питается из средств родственников поминаемого покойника. Статистик пришел бы в ужас, если бы полюбопытствовал узнать о количестве затраченного на один таскар провианта. Тут бы он услышал такие баснословные цифры: 100 быков, 200 овец, 600 мер хлеба, 200 бочек вина, 40 кадок масла, 100 бочек меду и проч. На таскаре особенно выдвигаются алкачи-риторы. Они говорят и говорят без умолку. Тут можно услышать чуть ли не всю историю Эфиопии. Е. Долганев [Автор не установлен.] Голос с Запада, вызванный «Окружным патриаршим и синодальным посланием святейшего апостольского и патриаршего престола в Константинополе»//Богословский вестник 1896. T. 1. 1. С. 120–124 (2-я пагин.). —120— Ответное послание Константинопольского патриарха и его соепископов на известную энциклику папы Льва XIII о соединении церквей произвело и на Западе большое впечатление. Чтобы ознакомить читателей «Богословского Вестника» с настроением, которое им там вызвано, Редакция предлагает здесь их вниманию только что появившуюся в «Altkatholisches Volksblatt» 48, 1895, 29 November), горячо написанную и довольно характерную статью, – в буквально-точном переводе. Статья явилась без подписи. Но есть основание думать, что она принадлежит перу известного старокатолического епископа Рейнкенса. Вот эта статья: «Ответ Константинопольского греческого патриарха Анфима и его синода римскому папе Льву XIII. Едва ли можно вообразить себе то душевное беспокойство «славно правящего» папы Льва XIII, которое должен был ему причинить появившийся в августе ответ православного греческого патриарха Константинопольского, Анфима, и его синода. |
| В 1896 году отпущено обедов на 266 рублей, в 1897 году – до 8,000 обедов на сумму до 800 рублей. _________ В 1894 году, по предложению нового председателя совета общества, священника В. А. Акимова, открыта обществом в своем доме двухклассная, или, как она называется официально, второклассная (потому что имеет второй, старший класс) церковно-приходская школа. Связь ее с прямыми задачами деятельности общества выражается в том, что дети бедные принимаются в школу бесплатно. Школа получает пособие в 300 рублей из сумм епархиального школьного братства. В 1896 году был произведена под председательством преосвященного Назария, викария С.-Петербургского, ныне епископа Олонецкого, первый экзамен и все 17 экзаменовавшихся получили установленные свидетельства на льготу по отбыванию воинской повинности, а четверо, сверх того, получили и похвальные листы. _________ В 1894 же году общество принимало меры к искоренению нищенства в приходе, по примеру приходских обществ Казанского и Андреевского соборов. На первый раз всем проживающим в приходе нищим предложено было записаться на особом листе, выданном от общества; записалось 17 человек. Их имущественное положение было надлежаще обследовано попечителями общества, и оказалось, что в среде записавшихся нашлись люди со средствами; записались и некоторые, получавшие от общества пособие. После этого решено было допускать к прошению подаяния у церковных дверей только действительных нищих из района прихода, и этим нищим уже пособий от общества не давалось. В результате применения такого решения получилось то, что у церковных дверей, вместо прежних 40–45 человек, стоит только человек 12 или 15. В 1896 году, по предложению о. Акимова, общество занялось заботами по устройству близ станции Сиверской Петербургско-Варшавской железной дороги санатория с храмом, где в летнее время могли бы помещаться, как на даче, приютские дети. Благодаря увещаниям о. Акимова, крестьяне села Большева, близ Сиверской, пожертвовали 2,800 квадр. сажен земли с лесом; на постройку дома открыт был сбор пожертвований, 6 мая 1897 года совершена была закладка здания, а через месяц в нем уже поселились дети из приюта. |
| Отчет о приходе, расходе и движении сумм фонда помощи бывшим воспитанникам Академии А) По кассе Московской Сергиево-Братской Комиссии: В 1895 году поступило на приход: 1. Остаток от 1984 года: а) процентными бумагами 5500 р. в) наличными деньгами Поступления 1895 года: а) от Совета Братства, в разное время, получено: аа) процентными бумагами бб) наличными деньгами 7900 р. 1097 р. б) чрез священника Н.П. Добронравова (из членов Комиссии) получено наличными деньгами, аа) из завещанных покойным протоиереем А.М. Иванцовым-Платоновым 1250 р. и бб) от почетного члена Братства Ю.И. Базановой 1000 р. в) от делопроизводителя Комиссии Н.И. Кедрова получено за проданные им книги и брошюры протоиерея А.М. Иванцова-Платонова г) от о. ректора Московской духовной семинарии архимандрита Климента и от священника В.А. Быстрицкого, по подписным листам д) от о. протоиерея Н.В. Благоразумова, получленский взнос (другая половина предназначена в Совет Братства) е) процентов по купонам от бумаг фонда, за вычетом 5% государственного налога ж) в возврат долга покойной Г.Н. Дрекслер из Правления Псковской духовной семинарии получено. з) переходящих сумм – процентными бумагами поступило 3700 р. Итого: а) процентными бумагами в) наличными деньгами 17100 р. 4553 р. В том же 1895 году в расход употреблено 1) На выдачу постоянных и единовременных пособий разным лицам, а именно постоянного пособия: вдове О.П. Салмановой 60 р., больной дочери покойного преподавателя Московской духовной семинарии Наталье Беляевой 40 р., вдове бывшего преподавателя Могилевской духовной семинарии Е.З. Плаксиной 60 р.; – бывшему преподавателю Симбирской духовной семинарии душевнобольному С.А. Снеткову 60 р.; – боль- ной дочери бывшего преподавателя Московской духовной семинарии Александре Любимовой 60 р.; – вдове священника М.К. Леонардовой 40 р., – вдове покойного помощника инспектора Московской духовной семинарии М. Н. Любимовой 36 р.; – единовременно: жене Калужского протоиерея больной Марии Васильевне Хвалебновой с детьми 50 р.; – кандидату Московской духовной академии Н. Беллюстину 15 р.; – вдове священника М.Я. Успенской 10 р. и заимообразно – кандидатам Московской духовной академии А. Никольскому 25 р. и Ю. Тиховскому 15 р., итого |
| – Наименование скончавшегося дворянина при совершении заупокойных служений «болярином» допускается практикой (Ц. Вед, 1896, 47), но не везде, и, по разъяснению некоторых, поминать усопших должно по именам, без воспоминания звания усопшего: болярина, князя, графа и т.п. (см. подр. Изв. по Каз. Еп. 1868, 8; см. также Ц.В. 1902, 21; Ц.Вед. 1907, 28). Во всяком случае нет никаких оснований присоединять к именам поминаемых такие прибавления, как, напр., при погребении жены священника, слово «пресвитерша» (Ц.В. 1894, 28). Что же касается Лиц Царствующего Дома, то, при их поминовении, обязательно произносить их титулы и именно так, как это указано в изд. Св. Синодом реестре (Ц.Вед. 1896, 1; см. также 1905, 12). – Само собою разумеется, что каждого усопшего, при его поминовении, должно называть именем, данным ему при крещении, хотя бы при жизни он почему-либо и носил другое имя (см. Ц.В. 1903, 40). – По принятому обычаю, предварение имени поминаемого усопшего обозначением: «новопреставленный» (или «новопреставленная»), продолжается в течение 40 дней со времени его кончины (Рук. д.с.п. 1904, 42). – В чине погребения относительно положенного после малой ектении тропаря – «Покой, Спасе наш» (как ещё, позже, и относительно икоса: «Сам един еси безсмертен», а равно тропаря на панихиде – «Глубиною мудрости»), допускаются многими, особенно при пении наёмных хоров, по меньшей мере, странные сокращения. Именно: сплошь и рядом, по окончании ектении и возгласа, слышишь у них слова: «и вся яже в ведении и не в ведении, Человеколюбче», «сыны света Тою показавый, помилуй нас» (а также «надгробное рыдание творяще песнь», или на панихиде – «Творца и Зиждителя и Бога нашего»). Всякому, мало-мальски знакомому с славянским языком, ясно, какая бессмыслица получается здесь при пении этих отрывков. И право, наше счастье, что народ не понимает, что тут получается, и от чего это происходит; а то молящиеся слишком были бы недовольны на нас за эти пропуски (Собеседов. Высокопреосв. Арсения, Архиеп. Харьковского, на XX съезде духовен. Харьк. еп., 80 стр.). Думается, что давно уже пора всем пастырям проникнуться сознанием недопустимости подобного рода сокращений. |
| Из приведенных оглавлений видно, что очень трудно на самом деле подвести приточно-поучительное содержание книги Сираха под какие-либо систематические рубрики. Оставим этот вопрос. О тексте книги Премудрости Иисуса сына Сирахова можно сказать следующее. Внук автора книги говорит, что книга была первоначально написана по-еврейски, а он, прибыв в Александрию, перевел ее уже на греческий язык (греч. пролог к книге). Бл. Иероним говорит, что в его время еще существовал еврейский оригинал этой книги и он сам видал и читал его, но переводом с него на латинский язык не занимался, оставив без перемены древне-италийский перевод, составленный с греческого текста. После Иеронима этот еврейский оригинал никто уже не видал и таким образом виденный Иеронимом (мнимый или действительный) еврейский оригинал считался долгое время бесследно исчезнувшим. До последнего времени более распространенна была книга в греческом переводе вышеупомянутого внука Сираха, несомненно составленном с еврейского оригинала. Лучшими и более древними его списками считаются рукопись ватиканского кодекса 1209), затем списки александрийский и синайский, Венетский и Ефрема Сирина, но и в них (особенно в Сир.30:25—33:13, и 33:14—36:16) есть погрешности. Такой же перевод с еврейского оригинала представляет и сирский перевод книги, существующий в Пешито. Сиро-гекзаплярный составлен с греческого при пособии Пешито. Другие же древние переводы составлены с греческого и примыкают к разным его редакциям: древне-италийский, составленный частью в Африке (1—43 глл.), частью в Европе (44—51 глл.), примыкает к александрийским спискам; составлен свободно и Иеронимом не изменялся, хотя последний и замечал в списках его недостатки, особенно повторения, экзегетические глоссы, и т. п. обычные дефекты. Армянский, эфиопский и коптский переводы близки к синайскому списку, славянский примыкает к Комплютенскому изданию. — В таком виде книга была известна ученому миру до 1896 года. В последнее время, в 1896 году, Шехтером, лектором талмудической литературы в Кембриджском университете, открыт и прочтен найденный в Синайском монастыре очень небольшой отрывок еврейского оригинала книги (Сир.39:15—40:8); потом Ковлеем и Нейбауером (в 1897 г.) в большем размере сделано в Каире такое же открытие (40:8—49:11); затем опять Шехтером сделаны открытия дополнительные, так что всего открыто: Сир.39:15—51:30; затем Маргулиусом, Адлером, Леви и Гастером в Каире сделаны еще открытия и новые пополнения: Сир.3:6—7:24; 11:3—16:26; 31:12—32:1; 36:24—37:36; 7:29—11и пропуски в 4, 5, 25, 26 и 36 главах, а также в 6, 7, 18, 19, 20 и 37 главах; и таким образом очень значительная часть книги открыта. |
| 2554 Уварова П.С. Давно прошедшие счастливые дни/Под ред. Н.Б. Стрижовой. M., 2005. (Тр. Гос. исторического музея, 144); Стрижова Н.Б. Архив A.C. и П.С. Уваровых в Отделе письменных источников Государственного исторического музея//Очерки истории отечественных архивов. Т. 2. M., 1998. С. 85–103. 2555 Императорское Общество любителей древней письменности: 1877–1882–1896. СПб., 1896; Вздорнов Г.И. История открытия… С. 164–168. 2556 Издания Имп. Общества любителей древней письменности. СПб., 1888. (Памятники древней письменности, LXXVI). 2557 Покровский И. В. Сийский иконописный подлинник. I. Приложения 1–4 [СПб.], 1894–1898 (Памятники древней письменности, Издание ОЛДП, CXI, Первое издание Сийского подлинника: Строгановский иконописный лицевой подлинник (конца XVI и начала XVII столетий). M., 1869. По этому изданию было сделано несколько переводов на западные языки, последний: An Iconographer Pattembook: the Stroganov Tradition/Trans. and ed. by Fr. Christopher P. Kelley. Torrance (CA), 1992. Существуют также нем. (1965, 1983) и англ. (1974) переводы. 2559 Стасов В.В. Миниатюры некоторых рукописей византийских, болгарских, русских, джагатайских и персидских. СПб., 1902 (Издание ОЛДП, СХХ); Он же. Славянский и восточный орнамент по рукописям древнего и нового времени. СПб., 1887; Он же. Армянские рукописи и их орнаменты. M., 1886. 2560 Симони П. Мьстиславово Евангелие начала века в археологическом и палеографическом отношениях. Т. [СПб.], 1904, 1910 (Издание ОЛДП, 2563 Вышел один том: Тр. церковно-археологического отдела при Обществе любителей духовного просвещения. Т. 1. M., 1911. 2564 Успенский А. Иконы Церковно-археологического музея Общества любителей духовного просвещения//Моск. церк. ведомости. 1900. 37, 38, 40, 47, 48, 50–52; 1901. 1, 8, 11, 13, 17, 19, 21, 40–43; 1904. 37, 40, 51/52; 1905. 37, 40/41, 43,47, 51/52; 1906. 14/15; Он же. Иконы Церковно-археологического музея Общества любителей духовного просвещения. I–III. M., 1900–1906. |
| Примирение толкования св. Ефрема с Арм. текстом возможно только в том случае, если допустить, что или в ту же ночь или позднее Статоника сделалась христианкою. 1199 В Армянском тексте названы имена двух диаконов Коринфских: Ферепт и Тих, коим поручено было переправить послание Коринфян к Апостолу в Филиппы. О двух ревностнейших диаконах, с коими Коринфяне отправили свое послание к Апостолу, упоминает и св. Ефрем, хотя он и не называет имен их (см. конец предисловия к толкованию апокрифа). 1200 Поставленное в скобах отделение или есть позднейшая вставка и не принадлежит св. Ефрему, так как представляет отрицание предыдущего указания на то, что Коринфские послы прибыли в Филиппы в описанное в Деян.16:12–40 время, – или же мы имеем здесь испорченный текст. 1205 Em. утверждают, что есть другое чтение; machinamenta – козни. Мехитаристы вероятно разумеют чтение Армяно-библейского текста. 1206 Канайянц опускает: Коринфян(?), а Цан ошибочно относит к тексту апокрифа, принадлежащее св. Ефрему, слово: так. 1207 Относить написание апокрифа к Филиппийским узам Апостола, описанным в Деян.16:12–14 , невозможно по двум основаниям. Одно указано уже в толковании самим ли св. Ефремом или же глоссатором, именно: Апостол Павел и Сила, на Деян.16:25 дал., были освобождены от уз в туже ночь Второе то, что описанные в Деян.16:12–40 узы Апостола были до первого посещения им Коринфа, след. до основания Коринфской церкви и до написании 1-го и 2-го посланий к Коринфянам, после коих написан апокриф, как полагает экзегет (см. предисловие), согласно показаниям самого апокрифа (I, 2. 4. 5, – III, 4). 1215 Лат.: Поскольку Господь мой Иисус ускоренным пришествие Свое соделает, уловляя тех, кои извращают слово Его. 1216 Лат.: Ибо я от начала предал вам то, что и принял я и предано мне от Господа и тех, кои прежде меня суть апостолы (сделались апостолами) и были во всё время со Христом Иисусом. 1217 Ek: не как небесное тело, но Em и L: плоть. На основании L выражение: с плотию или телом должно считать принадлежащим тексту апокрифа. |
| VII-aя глава (§§ 40–44) трактует об элементах суждения, – субъекте, предикате, связке. Здесь заслуживает внимания определение субъекта и предиката. Под субъектом суждения автор разумеет – «предполагаемое в акте суждения, данное, лежащее в основании предицирования (das der Prädicierung zu Grunde Liegende), стало быть, – то, чему нечто приписывается с сознанием объективной необходимости, или – то, при предположении чего нечто может быть мыслимо» (S. 20, § 40). Значит отношение субъекта и предиката автор понимает как отношение логической обусловленности. Воззрение это могло бы показаться странным, если бы мы не видели уже, что понятие логической необходимости имеет у автора более широкий смысл чем обыкновенно, – усвояется и эмпирическим суждениям. Много любопытных замечаний можно встретить и в следующих VII и VIII главах (SS. 23–30, §§ 45–57), где автор говорит о словесном выражении суждений и о функциях предложения. Но мы не будем на них останавливаться, чтобы не удлинять нашей рецензии, тем более что замечания эти имеют преимущественно практический или учебный интерес. Точно также не будем мы останавливаться и на главах IX–X, где автор излагает учение о качестве и количестве суждений (SS. 30–41, §§ 58–81) и сравнительно мало говорит нового и своеобразного. Гораздо интереснее глава XI (SS. 41–48, §§ 82–92), – о субъектах суждений. Мы уже сказали, что отношение субъекта и предиката Липпс понимает, как отношение логической обусловленности. В рассматриваемой главе он подробнее останавливается на развитии этой своей мысли. «Субъект, говорит он, принуждает нас мыслить предикат. Что принуждает нас мыслить нечто, есть основание последнего. Следовательно, субъект есть основание предиката, – а предикат следствие субъекта» (SS. 41–42, § 82). Субъект может быть основанием предиката, как целое, и может лишь содержат в себе основание предиката (ib. §§ 82–83). В последнем слу- —235— чае в субъекте есть элементы, которые не принадлежат к основанию. Эта разница между субъектом и основанием исчезает, когда мы субъект берем в строго логическом смысле. Субъект же с обыкновенно мыслимым и часто избыточествующим содержанием есть психологический субъект. Логический предикат есть единство условий, которым подлежит для сознания судящего предикат; психологический же есть совокупность представляемого содержания, которой приписывается предикат (SS. 42–43, §§ 83–84). Затем автор говорит о субъективном и объективном значении субъекта суждения (SS. 43–44, §§ 86–87), об условиях объективного значения оснований (SS. 45–48, §§ 88–91) и о степенях логической ценности суждений, обусловливаемой характером субъектов. Задача познания, по его словам, состоит в том, чтобы освобождать субъекты познавательных суждений от элементов, не имеющих объективного значения в качестве условий предиката, и удерживать только объективно-ценные (S. 48, § 92). |
| Весьма возможно, что в этом рассказе мы имеем уже позднейшую приписку, сделанную именно сирским переводчиком апокрифа и отсутствовавшую в греческом тексте. Самая мысль о составлении апокрифа в виде именно переписки Ап. Павла с Коринфянами, по Цану, могла возникнуть из 1Кор.7:1 по сравнению с 5:9. Город Филиппы, как место написания 3-го послания к Коринфянам, мог быть избран потому, что Апостол был в нём несколько раз ( Деян.16:12–40 ; – 18:5; – 20:1–6), – из Македонии писал Апостол к Коринфянам ( 2Кор.7:5–9:5 ) а из Коринфа в Македонию (1 и 2 к Фессалоникийцам). И хотя заключение Апостола в темницу, описанное в Деяниях 16:12–40, было до основания Коринфской Церкви, но на основании 2Кор.11:22 сл. (cp. 1 Посл. св. Климента к Коринфянам, V. 6. Funk, р. 68) легко было придумать другие узы Апостола в тех же Филиппах. 1393 Сделанный Канайянцем немецкий перевод толкования св. Ефрема на апокриф Цан издал в «Истории новозаветного канона», по местам сравнив этот перевод с армяно-библейским текстом по переводам Вистона и Аухера-Ринка и разными шрифтами отличив буквальный текст апокрифа от толкования или свободного перифраза св. Ефрема. 1394 Благодаря незнанию латинского текста апокрифа, Цан иногда принимает за перифраз такие слова, кои представляют более древний текст, чем —11— армяно-библейские рукописи, – и наоборот, перифраз св. Ефрема считает за текст апокрифа. 1395 Исследование Цана всецело покоится на труде Аухера-Ринка. Самостоятельный и научно-ценный труд представляет небольшая статья молодого ученого Феттера (Vetter) в католическом журнале Theologische Quartalschrift за 1890-й год. 1396 Приводимым у Ринка-Аухера свидетельствам Нерсена Лампронского (XII ст.), Феодора Кертенавора (VII ст.) и св. Григория Просветителя (IV ст.) автор не придает никакого значения – первым двум по их сравнительной недревности, а цитат из апокрифа у св. Григория он не нашел в приписываемых Просветителю Армении речах. Однако ж последние два свидетельства зачеркнуты Феттером слишком поспешно. Феодор, как мы знаем, ссылается на св. Григория, как на древне-церковный авторитет, каковой для VII-ro века могли иметь только творения глубокой христианской древности. А цитат св. Григория Феттер, как оказывается из сообщения Каррьера, не нашел потому, что искал не там, где надо, именно у Агафангела (V в.), представляющего очень древний авторитет. 1397 Впрочем эти суждения о приведенных Ринком-Аухером свидетельствах не воспрепятствовали Феттеру признать апокриф произведением глубокой христианской древности. Подобно Цану, исследователь со всею справедливостью придает существенно-важное значение комментарию св. Ефрема Сирина на этот апокриф. Комментарий представляет древне-армянский перевод с Сирского, – издан он по рукописи 999-го года, – сомневаться в его подлинности нет оснований. 1398 Во всяком случае свойства толкования дают видеть в нём произведение V-ro века и перевод с сирского. 1399 О происхождении апокрифа Феттер высказы- |
| 87–88). Мы уверены, что рассмотренную нами книгу Шэйбе прочтут с живым удовольствием, большим интересом и не без пользы как специалист, так и неспециалист. X Heinrich Rickert,Der Gegenstand der Erkenntniss. Freiburg. 1892. SS. VI+91. Исходным пунктом воззрений Риккерта служит новокантианский критический идеализм. «На бытие всякой действительности, говорит он, надо смотреть, как на бытие —245— в сознании» (S. 40). Обосновывая это воззрение, автор полемизирует с философскими учениями, считающими чувственный мир «явлением» метафизической реальности (SS. 1–40). Точно также восстает он и против тех философов, которые, примыкая к некоторым догматическим остаткам Кантовской философии, признают трансцендентное бытие в качестве абсолютно неизвестного X. Риккерт, последовательно развивая феноменалистическое воззрение, неожиданно приходит к выводу, что «всем нам известный пространственно-временный чувственный мир есть единственная реальность, о которой мы имеем право говорить» (ibid). Этому результату во второй части своей книги автор дает такое толкование, что необходимость мысли, на которой в конце концов покоится всякое суждение и всякое познание, не есть необходимость механического долженствования (Müssen), а необходимость идеальная (Sollen). Это есть императив, обращенный не только к мысли, но в известной степени и к воле (S. 62). Развивая эту мысль, он говорит, что познание состоит не в представлениях, а в суждениях, т. е. в процессе, от которого неотделимо утверждение или отрицание. «Познавать значить утверждать или отрицать», заявляет автор. Суждение состоит не в безучастном созерцании или констатировании фактов, а в утверждении или отрицании, – одобрении или неодобрении. Значит к содержанию нашего познания мы относимся, как к известного рода ценности. А это возможно только под условием, что познание наше определяется чувством, т. е. удовольствием и неудовольствием. Достоверность познания с психологической точки зрения есть лишь чувство удовольствия, возбуждаемого суждением, которое признается цепным для нас. Истина есть свойство суждения, признаваемого ценным. Эта идеальная необходимость есть основание всякой логической необходимости и главный предмет познания. Это должное, по мнению автора, – трансцендентной природы, потому что самый факт познания предполагает норму ценностей, независимую от познающего субъекта. В заключение автор сближает логическое долженствование с этическим, при- |
|
|
