| В итоге в 2001 году я поступил в Вятское духовное училище. После года обучения стал иподиаконом у владыки Хрисанфа (митрополит Вятский и Слободской Хрисанф, † 2011. – Ред. ). Владыка Хрисанф – это тот человек, который во многом повлиял на мое духовное становление. Закончив училище, я уже осознавал, что среди прочих являюсь кандидатом на рукоположение во священный сан. С одной стороны, в училище я свыкся с этой мыслью, с другой стороны, меня она пугала. Я восхищался священническим служением, можно сказать, благоговел перед ним, однако осознавал, что самому стать священнослужителем – это значит сделать очень серьезный шаг, потому что поменяется весь твой образ жизни, весь привычный ее уклад. Это как совершить подвиг. В общем, я старался об этом не думать и решил: пусть все будет как будет. Я хотел послужить диаконом несколько лет, а прослужил только неделю Потом произошло знакомство с моей будущей супругой. Мы стали созваниваться, встречаться, и вскоре я понял, что не могу жить без нее. Сделал ей предложение, она согласилась. Мы повенчались в 2006 году. А в 2008-м во время Великого поста владыка Хрисанф подозвал меня и сказал, чтобы я готовился: на предстоящей неделе меня будут рукополагать во диакона. Как-то внутренне я и моя супруга уже это приняли с покорностью. Я хотел послужить диаконом несколько лет, а прослужил только неделю, так как на мое пожелание приобрести опыт, уверенность в диаконском служении владыка Хрисанф категорично сказал: «Я вижу тебя священником, готовься к рукоположению». Так я стал священником. Это произошло 30 марта 2008 года. Близкие были не против. Кто-то был удивлен, но в целом родители и родственники приняли это хорошо. – Вы окончили Вятское духовное училище и Нижегородскую духовную семинарию. Можете поделиться открытиями, которые произошли в период обучения? – Самым главным открытием для меня стало то, что обучение в духовной школе сильно отличается от обучения, скажем, в той же обычной школе. Речь даже не о внешней форме, а о внутренней. Ты оказываешься словно в семье: здесь старшие и более опытные проявляют отеческую, духовную заботу о младших и новоначальных, и наоборот, юные оказывают уважение к старшим товарищам. Как в семье бывает всякое, так и здесь все случается, но самоукорение, исправление, покаяние и даже церковное наказание – эти благодатные средства, о которых знает каждый студент, врачуют любые нестроения. Если у кого-то праздник, именины – все радуются вместе; если кто-то уходит в мир иной – все вместе скорбят и молятся. Вот это самое главное, что мне открылось. |
| Григорий и Хурмузий, вероятно, не приняли нек-рые из новых идей Хрисанфа и поэтому ок. 1820 г. или немногим ранее написали собственное «Введение в Новый метод системы музыки как мнение двух учителей общей национальной школы». Григорий также воспроизвел в 16 схемах муз. звукоряды каждого гласа и прокомментировал их, связав с макамами вост. музыки, к-рую он хорошо знал; он известен и как автор песен. Э. Яннопулос опубликовал в 2011 г. неизвестный ранее текст 2 учителей на основе рукописей НБУВ ИР. Ф. 301. 637п и НБКМ. Греч. 91, а звукоряды Григория - на основе автографа Григория и значительного количества копий, хранящихся в Греции и др. странах. Найдено уже 4 списка «Введения…», по к-рым подготовлено 2-е издание (в печати). Из этого текста ясно, что Григорий и Хурмузий были тесно связаны с предшествующей певческой традицией, они часто соотносят Н. м. с древней практикой, ссылаясь на классические песнопения, чтобы подтвердить свои теоретические объяснения. После издания в 1821 г. в Париже «Введения…» Хрисанфа Хурмузий дополнил и исправил этот текст (как он это часто делал во многих муз. работах) и скопировал его с большими или меньшими изменениями по крайней мере в 8 рукописях (см. изд.: Γιαννπουλος. 2007). Как минимум в 2 из них, самых поздних, содержится новый расчет интервалов мягкого хроматического звукоряда, что косвенно указывает на то, что этот звукоряд был разработан не на трихордной системе, а на пентахордной (постепенно ссылка на трихордную систему была удалена из большинства теоретических книг). Он также разработал правила муз. орфографии, которые следует использовать при записи певч. текстов. Теоретические труды Хрисанфа активно использовали многие более поздние теоретики, нек-рые из них изучили и ввели в оборот данные, почерпнутые из рукописей (до наст. времени не изданных) Григория и Хурмузия, не всегда при этом ссылаясь на источник или представляя их как собственные. В 1881-1883 гг. К-польская Патриархия поручила особому комитету с большей точностью определить муз. интервалы 3 родов, дополнив т. о. теорию Хрисанфа (Στοιχειδης διδασκαλα. 1888). |
| В университетском основном богословии включали в свои курсы лекций раздел, посвященный сравнительному историческому изучению религий, протоиерей Василий Рождественский (более 40 лет преподававший данную дисциплину в Санкт-Петербургском университете ), протоиерей Николай Боголюбский (профессор Московского университета ), протоиерей Иаков Галахов (профессор Томского университета ). В то же время следует обратить внимание на то, что рассматриваемое структурное изменение основного богословия не было чем-то оригинальным для данной дисциплины как таковой. По мнению профессора В. К. Шохина, данный раздел из курса лекций епископа Хрисанфа соответствовал архитектонике тогдашних немецких католических курсов по фундаментальной теологии, которые он хорошо знал . Так, один из «отцов-основателей» католической фундаментальной теологии Иоганн Себастьян фон Дрей (1777–1853) в своем главном сочинении «Апологетика как научное доказательство божественности христианства в его явлении» проводит достаточно подробный сравнительный анализ языческих (естественных) религий и религии богооткровенной . Указанная тематика и сегодня присутствует в немецких учебниках по фундаментальной теологии, как правило, в разделе или трактате «Откровение», посвященном теории Откровения и обоснованию богооткровенного характера христианства . Отметим, что вклад епископа Хрисанфа (Ретивцева) в становление и развитие отечественного основного богословия синодального периода не ограничивается только лишь введением им нового для нее историко-философского метода фундаментально-теологической работы, который, несомненно, позволил значительно усилить апологетическую составляющую основного богословия как базовой теологической дисциплины. К заслугам владыки Хрисанфа можно отнести и возрождение основного богословия в стенах Санкт-Петербургской духовной академии после периода его стагнации и упадка, продлившегося с 1853 по 1867 гг., когда данная дисциплина фактически утратила статус самостоятельного богословского предмета, превратившись вместе с гомилетикой в некую «прицепную» науку . |
| Несомненно, что в религиях естественных, и даже в религии истинной, далеко не всегда наблюдается в действительности такая связь жертвы с молитвой, в виду нередкого преобладания внешнего Богопочтения пред внутренним среди исповедников истинной религии, и полного извращения отношений человека к Богу в религиях естественных. Но по существу все же молитва и жертва являются единым, и назначение их одно: служить средствами к общению человека с Богом. 10 Шантепи-де-ля Соссей, «История религий», т. I стр. 163 – 167, изд. 1898 г.; епископ Хрисанф, «История религий древнего мира». т. II стр. 163 и дал.: Dollinger «Paganisme et judaisme», traduit de rallemand, ed. 1858 an. t. II p. 301: проф. С. С. Глаголев , «Египетская религия». Богословский Вестник, Март 1901 года, стр. 386 – 388; свящ. Г. Титов , «История священства и левитства ветхозаветной церкви», стр. 199 – 199. 15 Эбрард, т. II стр. 28, 36; Шантепи-де-ля Соссей, т. II стр. 31, 45, 115 – 116; преосв. Хрисанф, т. I стр. 397 и 412; Н. П. Рождественский, «Христианская апологетика», т. II стр. 54 – 55; С. – Р. Tiele. Manuel de l’ histoire des religions. Traduit du Holl, par M. Vernes ed. 1885, p. 163, 177. 17 Эбрард, т. II стр. 68 – 70; еп. Хрисанф, т. I стр. 591; Шантепи-де-ля-Соссей, т. II стр. 197; Dollinger, т. II ст. 209 – 210. 18 Шантепи-де-ля Соссей, т. I стр. 62 – 63, 76 – 79; Еп. Хрисане, т. I стр. 129; Рождественский, т. II стр. 15. 19 Шантепи-де-ля Соссей, т. II стр. 314 – 315; Dollinger, т. I стр. 280 – 281; Еп. Хрисанф, т. II стр. 519; Tiele, 310 – 311. 21 Это мы видели уже в религиях Ассиро-Вавилонской, Финикийской, то же надо сказать относительно индийского «hotri», от санскритского «hu»; иранского «zaotha» от «ги» (Эбрард, т. II стр. 28 – 29); о славянском «жреце». 83 Мы не останавливаемся на более подробном раскрытии этого отличия, так как для нас оно представляется делом второстепенным и в значительной мере выяснено уже в труде о. Г. Титова : «История священства и левитства ветхозаветной церкви», где этому вопросу посвящена вся вторая часть книги. Читать далее Источник: Библейское и святоотеческое учение о сущности священства/В.И. Экземплярский. – Киев : Пролог, 2007. - 280 с. ISBN 978-966-8538-35-3. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Также, если море есть бог, то плавай по нему без весла, пусть оно доставит тебя, куда ты хочешь; точно также, если ты желаешь иметь рыб, то не лови их и не трудись, но покланяйся морю, как богу, и молитвою испрашивай их у него. И об остальных стихиях ты должна разуметь, что они не знают своих поклонников, ибо не имеют ни души, ни разума, но по Божию повелению служат для нужд человека; и земля по повелению Создателя своего, будучи напояема и лучами солнечными согреваема, прозябает семена, произрастает насаждение и в свое время дает плоды. Посему подобает почитать Единого Бога Творца, все это создавшего, устроившего и подавшего нам для жизни, а не те сотворенные им стихии. Ведь и учащиеся в школах дети воздают честь не книжкам, дощечкам и хартиям, но учителям своим; точно так же и больной, будучи вылечен и сделан здоровым, воздает благодарность за свое исцеление не лекарству, но врачу, который сделал его здоровым. После того как Хрисанф сказал это и многое другое, Дария уверовала во Единого Истинного Бога, Господа нашего Иисуса Христа, и тогда они оба согласились с Хрисанфом жить в безбрачии, под видом супружества, сохраняя в непорочности свое девство и пребывая в страхе Господнем. С этого времени Полемий, отец Хрисанфа, предоставил ему полную свободу ради мнимого его супружества, ибо он был очень рад женитьбе сына, так как не знал сохраняемой между новобрачными тайны. Точно так же он предоставил сыну в его владение всё свое имущество, как своему единственному наследнику. В скором времени Полемий умер, ибо Бог так устроил, чтобы святая двоица — Хрисанф и Дария, проводящие в девстве свое супружество, могли свободнее Ему служить. Когда, таким образом, Хрисанф стал вполне свободен в своей жизни, то он крестил свою супругу, деву Дарию, и она вскоре изучила всё Божественное Писание и все книги христианские, и стала святою по своей жизни и совершенной рабой и невестой Христовой. И не только о своем спасении заботились Хрисанф и Дария, но и о спасении других, ибо он обращал ко Христу многих мужей, и увещевал юношей к провождению девственного жития, а она уневестила Христу множество жен и дев. |
| Наиболее полное представление о структуре курса лекций епископа Хрисанфа может быть получено благодаря составленной им для Учебного комитета программе курса основного богословия. Несмотря на то что программа была составлена для семинарий, а не духовных академий, в ней были четко обозначены все формальные параметры дисциплины, определяющие ее как самостоятельный богословский предмет. Задача православного основного богословия, по мнению автора программы, заключалась в рациональном, преимущественно апологетическом, обосновании 1) истинности христианства как единственной богооткровенной религии, 2) того, что откровенная христианская истина в целости и неповрежденности сохраняется в Православной Церкви . По владыке Хрисанфу, выполнение данной задачи предполагает разработку четырех разделов: 1) о религии и Откровении вообще, 2) о религии вне христианства, 3) о христианстве как религии истинной и Божественной, 4) о православной Церкви как хранительнице откровенных истин христианства . Таким образом, исторически сложившаяся трехчастная тематическая структура основного богословия, соответствующая необходимой последовательности шагов, требующихся для разумного обоснования христианской веры — о религии, об Откровении и о Церкви, — восполняется у епископа Хрисанфа четвертым разделом, посвященным историческому изучению нехристианских религий. Кроме этого, сам раздел об Откровении разбит на две части: одна, посвященная теории Откровения, объединяется с разделом о религии, а другая, собственно обосновывающая богооткровенный характер христианской религии, предваряется историко-философским анализом естественных религий. Введение в предметную структуру основного богословия раздела, посвященного изучению и сравнительному анализу исторических религий, стало новшеством епископа Хрисанфа. Указанное введение, скорее всего, не ставило задачи смешения двух разнородных дисциплин — основного богословия и истории религии. Его цель — используя ресурс истории религии, посредством сравнительного анализа дать более обоснованное — чем, например, у митрополита Макария (Булгакова) (об этом ниже) — подтверждение богооткровенности христианства. |
| Большая часть автографов «истолкований» Григория и Хурмузия сохранилась и изучена исследователями, нек-рые известны только по копиям. В последние годы музыковеды выдвинули предположение, что многие древние сочинения, к-рые в «экзегезисе» Н. м. отличаются весьма пространным мелосом, также имели и краткую редакцию, однако Григорий и Хурмузий написали только пространную. Эта теория основывается на определенных предположениях (напр., о том, что мелодии, которые поются на богослужении, не могли быть столь продолжительными, что для их исполнения требовалось неск. часов) и наблюдениях над более древней муз. симиографией. Тем не менее до наст. времени не представлено ни одного убедительного доказательства существования пространного и краткого «истолкований» одного и того же древнего муз. текста. Хрисанф, к-рый большее внимание уделял теоретическим вопросам, систематически не занимался «экзегезисами» и не создавал муз. сочинений. Сохранились написанные его рукой Доксастарий Петра Пелопоннесского в версии нотации до появления Н. м. (Athen. К. Psachou. 230, 1812 г.- «записан согласно системе Хрисанфа для его учеников»), Ирмологий того же мелурга (Ibid. 229, 1811 г.), в котором Хрисанф попытался применить музыкальные размеры, используя тактовые черты, и краткий Ирмологий Петра Византийского (Paris. Suppl. gr. 1047, 1807 г.). В «общей национальной школе» (κοιν το Γνους σχολ - это название встречается в рукописях школы, основанной в 1815) Хрисанф преподавал теорию Н. м., используя в качестве учебного пособия собственный пространный труд - Большой Теоретикон (разделен на 2 части, теоретическую и историческую), написанный им скорее всего в 1814-1815 гг. и изданный в полном виде в Триесте в 1832 г., и меньшее по объему «Введение в теорию и практику церковной музыки…» (недавно обнаружен автограф, см.: Γιαννπουλος. 2015), в которую он включил только «технические» музыкальные данные о Н. м. (первоначально текст был разделен на 18 глав, но в окончательном виде в парижском издании 1821 г. имеет 19 глав). Ок. 1819-1820 гг. Хрисанф был возведен в сан митрополита г. Диррахий и покинул К-поль, позднее стал митрополитом Прусы и впосл.- Смирны. |
| Следует отметить, что наибольшее внимание в своей фундаментально-теологической работе епископ Хрисанф уделил второму разделу основного богословия — «demonstratio christiana», или «Откровение». Данный раздел традиционно посвящался обоснованию самой возможности Божественного Откровения и иллюстрации развития библейской мысли о Боге, имея целью доказать, что христианство — единственно богооткровенная, а значит, и единственно истинная религия . Для достижения указанной цели владыка Хрисанф использовал новый для отечественного основного богословия того времени «историко-философский метод», который, по словам П. В. Знаменского, был «доселе неизвестен в Казанской академии и был еще большой новостью и в других академиях в русской богословской литературе» . При этом в ходе своих фундаментально-теологических исследований епископ Хрисанф расширил раздел «Откровение» до размеров основательного трехтомного сочинения «Религии Древнего мира в их отношении к христианству», в котором для решения специальных богословских задач им подробно была разработана религиологическая тематика, а историко-философский метод нашел, в свою очередь, наиболее последовательное и системное применение. Отметим, что сам епископ Хрисанф относил данный труд к разряду «чисто богословских» , имеющих своей целью восполнить пробел в отечественной богословской литературе по вопросу истории религий Древнего мира, что, в свою очередь, он считал необходимым «в интересах вновь возникающей у нас богословской науки — апологетики» . Подтверждением апологетической или, точнее, фундаментально-теологической направленности указанного сочинения — а не только и не столько его религиоведческой принадлежности, — может быть свидетельство владыки Хрисанфа о том, что библейское учение было для него «исходом и концом» его исследований. Оно, «как единственно истинное вероучение и как норма религии, служило основанием при изложении религиозных систем древности», и в конечном итоге, будучи «указателем и мерилом истины» , потребовало обстоятельного и полного доказательства его собственной исключительности и превосходства над всеми религиозными воззрениями древности . В связи с этим для епископа Хрисанфа важным стало решение другой частной апологетической задачи — опровержения «рационалистических взглядов, которые совершенно отождествляют воззрение библейское с языческими или отрицают его важность и значение в истории религии» . |
| Сохранилось прошение ветковцев молдавскому господарю Григорию Гике, относящееся к началу 1731 года, в котором ветковцы сами свидетельствуют, что некогда с просьбой рукоположить епископа они обращались к иерусалимскому патриарху Хрисанфу (1707–1730 гг.), и что Хрисанф, произведя соответствующее расследование, совершить епископскую хиротонию «обещал», хотя в действительности это и не осуществилось. По словам ветковцев, патриарх приезжал тогда в Молдавию и здесь в «столичном граде» Яссах «свидетельствовал веру» ветковцев – «в действе божественного приношения» от ветковского иеромонаха Игнатия. «Обещал» рукоположить для ветковцев епископа Хрисанф потому, по их словам, что нашел, что «вера» ветковцев «православная и древним греческим обычаем согласная». В каком году это было, в документе не упоминается, равно ничего не известно и из других источников. Во всяком случае, имеем прямое и очень интересное свидетельство, что по вопросу о епископе ранее известного обращения к ясскому митрополиту Антонию ветковцы обращались к иерусалимскому патриарху Хрисанфу. Есть и еще известие, связанное с именем того же патриарха Хрисанфа, но оно настолько неопределенно, что не дает никакого положительного вывода и может быть принято лишь к сведению. Сохранилась переписка между русским послом в Константинополе бароном Шафировым и иерусалимским патриархом Хрисанфом, относящаяся к маю 1713 года и состоящая из письма патриарха к Шафирову и из ответного письма последнего к Хрисанфу по поводу возбужденной пред патриархом жившими тогда в Турции русскими «отступниками» просьбы о какой-то «хиротонии». Как письмо Хрисанфа, так и ответное письмо со стороны барона Шафирова касались собственно нескольких предметов, но более подробно здесь говорится о тех «происках» со стороны русских «отступников», против которых патриарх считал своим долгом бороться. «Болезненно мне, – писал Хрисанф Шафирову, – что, как вижу, не знаете, какие нам вещи воспоследовали прошлого году о прощении ваших отступников и какой подвиг и труд мы подъяли и сколько противностей, чтоб не дать им прощения, к чему нас многообразно принуждали господа наши, и чтоб иному не быть хиротонисану в место старой обители, о чем зело приискивали?» Сообщая это, Хрисанф указывал и объяснения, какие были даны им турецким властям по поводу его отказа в указанном ходатайстве. |
| – Со второго-третьего дня моей жизни в обители, в 1991-м году, я оказался связан с отцом Адрианом, – отвечает отец Хрисанф. – Наше общение плавно перетекло от моего духовного вопрошания в более тесные, близкие формы и закончилось келейничеством у него. Когда он, по немощи, закончил самостоятельно служить литургии, мы вдвоем с одним уже покойным батюшкой причащали старца и помогали ему в его бытовой жизни и служении людям. Интересуюсь: «Каким он был для вас?» Игумен, задумавшись, признается, что в богатом русском языке нет слов для ответа. Помолчав, отец Хрисанф продолжает: – Я относился к нему одновременно как к своему отцу и своему ребенку. Конечно, при этом до конца было сложно привыкнуть к тому, что я как будто стеклянный: каждый мой шаг, каждое движение души были видны старцу. Но раздражаться на него за известные неудобства было просто невозможно. Меня, как и других, привлекло к нему глубинное содержание, которое можно было познавать бесконечно. – Скажу странную вещь, – продолжает он, – для меня почти ничего не изменилось с его уходом. Хотя я и не вижу его теперь, как привык, каждый день, и за стенкой кельи мне теперь никого не слышно... Но я не согласен считать это смертью – в том смысле, какое мы вкладываем в это слово! Люди к таким светильникам часто относятся эгоистично, не задумываясь об источнике их сил, – размышляет игумен Хрисанф. – Даже когда старца однажды забирала «скорая помощь», люди, приехавшие к нему, умудрялись задавать свои вопросы у двери машины. И он, как мог, отвечал! Это словно ты на кресте уже висишь, а тебя с просьбами за пальцы дергают… Иногда давка была такая, что приходилось как-то заслонять его – с крепостью, но без грубости. Но на его решения принять или не принять кого-то я никогда не влиял, да и не мог бы этого сделать. Кто я такой, чтобы «редактировать» его служение? У меня было послушание, я был его «костылем». Некоторые местные годами спрашивали его, как хранить картошку, когда ягоды собирать... Это, конечно, бывало подчас уже невыносимо. Но старец все это терпел, понимая степень духовного нездоровья народа, покрывая все это любовью. |
|
|
