| Океан, окружающий землю. Миниатюра из Хлудовской Псалтири. IX в. (ГИМ. Греч. 129д. Л. 133) Океан, окружающий землю. Миниатюра из Хлудовской Псалтири. IX в. (ГИМ. Греч. 129д. Л. 133) В рассказе бытописателя о сотворении мира земля и жизнь на ней появляются лишь после того, как по Божественному повелению В. первобытной бездны разделяется «твердью» (небом) (Быт 1. 1, 6-7; ср.: Быт 7. 11; 8. 2; Пс 89. 10-11; 93. 3-4; 104. 2-9; Иов 38. 4-11; Быт 49. 25; Втор 33. 13; ср.: подземные воды из Притч 3. 20; Еккл 1. 7; Ам 7. 4), а оставшаяся под небом В., собираясь в моря, уступает место суше (Быт 1. 9). В содержащихся в ВЗ толкованиях этого рассказа воспевается величие Творца, утвердившего землю посреди В. (Пс 135. 6), проведшего «круговую черту по лицу бездны», укрепившего «источники бездны», давшего морю «устав, чтобы воды не переступали пределов его» (Притч 8. 27-29), завязавшего «воду в одежду» (Притч 30. 4). В. бездны как хаотическая стихия, противоположная упорядоченности тварного мироздания, подчинена власти Творца и используется Им в качестве орудия суда над отступившим от Него творением. Для псалмопевца бездна (евр. ) и суд Божий (евр. ) - равнозначные понятия (Пс 35. 7). Орудием суда Божия над человечеством, в к-ром умножился грех, становится В. потопа, когда по Божественному замыслу «разверзлись все источники великой бездны и окна небесные отворились» (Быт 7. 11). В повествованиях о потопе В. предстает как стихия, уничтожающая творение, несущая смерть всему живому, но в то же время подвластная Создателю (ср.: Быт 7. 21-23 и 8. 1-2). В рассказе об Исходе евреев из Египта Бог как Владыка несущей гибель водной бездны спасает Свой народ от преследователей, ограждая его от В. Чермного м. и затем обрушивая ее на преследователей (Исх 15. 21; 15. 1-18; 14. 21в; 27; 14. 16б, 22). Воспоминание об этом событии неоднократно возникает в ВЗ (см.: Пс 77. 16, 19-20; 78. 13; 106. 9-11; 135. 13 слл.; Ис 51. 10; 63. 12; Неем 9. 11 и др.) в разных интерпретациях: В. Чермного м. предстает как противостоящая Богу стихия - Бог угрожает Чермному м. (Пс 105. 9), «запрещает» ему (Наум 1. 4), море «бежит» от Него (Пс 114. 3, 5). Спасение у Чермного м. иногда изображается в сцене борьбы с драконом, символизирующей охваченное силами хаоса изначальное творение (Ис 51. 9-10; Пс 73. 13-14). Сходные представления о В. отражены в предании о переходе народа Израиля через Иордан, перед вторжением в Ханаан (Нав 4. 23; 3. 8, 16; 4. 18; ср.: Пс 114. 3, 5), и в рассказе о прор. Илии , разделившем Иордан (4 Цар 2. 8). |
| В должном соответствии с широким распространением и важностью псалтири стоит и число дошедших до нас памятников этой книги. Виды и формы этих памятников довольно разнообразны; но в ряду их наиболее видное место занимают псалтири лицевые, т. е. украшенные рисунками : по своему основному характеру они принадлежат к типу псалтирей толковых, так как рисунок представляет здесь образное выражение истолковательной мысли – будет ли она заимствована из святоотеческой литературы, или составляет продукт собственных соображений рисовальщика. Местом происхождения и подробной разработки редакций лицевых псалтирей была Византия, как это показывают уцелевшие до нас памятники во многих европейских хранилищах древностей (опис. в Истор. виз. иск. и иконогр. Кондакова). В свою очередь эти греческие лицевые псалтири, рано появившись в России, вместе с другими произведениями византийского гения, вызвали к жизни также несколько редакций славянских псалтирей. Каково в точности соотношение между редакциями греческих и славянских псалтирей – этот вопрос до сих пор еще не обследован сполна; да и сами памятники славянских псалтирей не только не описаны все подробно, но даже не все еще известны и по именам. Более других известны: хлудовская псалтирь XIII–XIV в. (опис. архим. Амфилохием в Труд. Моск. археол. общ., т. III, вып. 1), пергаментная псалтирь 1397 г. в музее общества любителей древней письменности, пергаментная псалтирь XIV в. в румянцевском музее, бывшая новоезерская (труды 3-го археол. съезда. т. 2, рефер. гр. М. В. Толстого ), псалтирь XIV в. в библиотеке гр. Замойских в Варшаве (ibid, рефер. д-ра Скимборовича), угличская 1485 г. (Буслаев, Очерки, т. 2, стр. 199 и след.), годуновская 1600 года в библиотеке моск, дух. академии (ibid.), псалтирь Стрелкова XVI в. (ibid.), годуновская 1594 г, в библиотеке спб. дух. академии (бывшая кирилловская), годуновская того же года в библ. казанской дух. академии (бывшая соловецкая; опис. рукоп. соловецкой библ. ч. I 15 / 748 ), печатная псалтирь 1634 г. в Троице-Сергиевой лавре и две в костромском Ипатьевском монастыре (годуновские) – одна 1591 г., другая 1594 года. Все они происходят от различных редакций греческих лицевых псалтирей, и из них псалтирь 1397 г.; также угличская и все годуновские 1594 г. и 1600 г. несомненно принадлежат к одному и тому же типу. Что касается Ипатьевской псалтири 1591 года, то она служит представительницей особой редакции и по тому самому, равно как и по громадному богатству и разнообразию миниатюр, представляет особенный интерес. Её характер определится яснее, если мы сопоставим ее с другими Ипатьевскими псалтирями, особенно с годуновской 1594 г. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЕЗЕКИЯ [евр. , , греч. Εζεκας], 14-й царь Иудейского царства (ок. 715-687 до Р. Х.), сын и преемник Ахаза . Е. взошел на трон в возрасте 25 лет и правил 29 лет (4 Цар 18. 2; 2 Пар 29. 1). Его матерью была Ави (вар. Авия - 2 Пар 29. 1), дочь Захарии. Е. упомянут в родословии Иисуса Христа (Мф 1. 9-10). Точные даты правления Е. являются в наст. время предметом дискуссий, т. к. в Библии имеются основания для разных вариантов исчисления. Так, напр., согласно 4 Цар 18. 9-10, завоевание Самарии (ок. 721) произошло на 6-й год правления Е., т. о., его вступление на трон датируется 727 г.; однако в 4 Цар 18. 13 говорится о вторжении Синаххериба (ок. 701) на 14 г. правления Е., в этом случае его воцарение относится к 715 г. Конец его правления (ок. 687) устанавливается точно на основании упоминания в 4 Цар 19. 9 егип. царя 25-й династии Тиргака (Тахарки), дата воцарения к-рого приходится, согласно егип. источникам, на 689 г. Царь Езекия, поднятый воинами на щит. Миниатюра из Хлудовской Псалтири. Сер. IX в. (ГИМ Царь Езекия, поднятый воинами на щит. Миниатюра из Хлудовской Псалтири. Сер. IX в. (ГИМ Деятельность Е. в целом сводится к 2 взаимосвязанным направлениям: религ. реформе и борьбе за политическую независимость от Ассирии. В описании правления Е. в Книге Царств (4 Цар 18-20) акцент делается на военном противостоянии ассир. царю Синаххерибу (ок. 705-681). В Книге Паралипоменон (2 Пар 29-32) основное внимание уделяется религ. реформе. Все поступки царя и происходившие события рассматриваются с религ. т. зр.; внешней политике Е. посвящена только одна глава (2 Пар 32. 1-33), тем не менее мн. события из 4 Цар отражены в более краткой версии Книги Паралипоменон. Различия в текстах библейских источников проявляются даже в написании имени царя: в Книге Паралипоменон употребляется более полная форма его имени - (или ), в Книге Царств используется краткая форма - . Описание деяний Е. представляет собой один из немногих случаев в библейской историографии, когда в Книгах Паралипоменон содержится существенная информация, которая отличается по содержанию от Книг Царств. Несмотря на распространенное мнение об использовании автором Книг Паралипоменон сведений из Книг Царств, некоторые исследователи, начиная с У. Ф. Олбрайта, пришли к мнению, что автор Книги Паралипоменон обладал дополнительными источниками, подлинность к-рых была также подтверждена археологическими данными ( Albright. 1950. P. 62; см. также: Japhet. 1985; Halpern. 1981; Friedman. 1980; Tuell. 2001. P. 211). Различия в библейских описаниях объясняются, в частности, ревизией, к-рой подверглась 4-я Книга Царств при царе Иосии. Предполагаемый редактор книги, возможно, боялся скрытых в тексте сравнений реформы царя Иосии с реформой, к-рую Е. начал и не завершил ( Rosenbaum. 1979). |
| Не только с точки зрения стиля, но и как образец рукописной книги Хлудовская псалтирь весьма необычна. Это – первый образец псалтири с иллюстрациями па полях, органично слитыми с текстом. Они не помещены в горизонтальные фризы (как это было в пурпурных кодексах) и не являются страничными миниатюрами. Изображения не имеют обрамлений и фона, свободно разбросаны на поверхности листа и представляют с текстом единую композиционную структуру. Этот тип иллюстрированной псалтири получил название «псалтирь монастырской редакции» (в отличие от аристократической или житийной, о которых речь пойдет в следующем разделе). История создания псалтирей монастырской редакции имеет обширную библиографию, содержащую взаимоисключающие версии. Считается, что прообразом памятников такого типа были сирийские манускрипты с иллюстрациями на нолях. По мнению Н. В. Малицкого, эта редакция была расширена и обогащена, но подвергнута кардинальной переработке в Константинополе, где в кругах, близких к патриарху, и родилась версия Хлудовской псалтири. Точка зрения Н. В. Малицкого была развита А. Н. Грабаром, считавшим, что Хлудовская псалтирь была создана в мастерской патриарха Фотия, а художником, украшавшим манускрипт, был близкий друг Фотия – епископ Сиракузский Григорий Асбестас. Грабар подробно обосновал мысль о том, что сам тип такого иллюстрирования ветхозаветного текста обязан своим появлением обстановке борьбы с иконоборцами. Параллельно с сюжетами миниатюр, трактующих древние тексты псалмов в контексте острой полемики с иконоборцами, родился новый принцип иллюстрации, раскрывающей глубинную символическую подоплеку псалма, который мог толковаться в расширительном смысле: и как прообраз евангельского события, и как параллель современной ситуации. Не случайно иллюстрации Хлудовской псалтири обнаруживают двойное и тройное сплетение символических толкований. Ее миниатюры внешне бывают вообще не связаны с текстом псалмопевца и иллюстрируют современное иконоборческой полемике событие (разрушение и поругание икон и др.) как своего рода аллюзии на темы Страстей и мученической смерти Христа. |
| Инициал «Н» из «Псалтири с воспоследованием». Ркп. Нач. XVII в. (до 1619 г.) (РГБ. Ф. 173.1. 137. Л. 73 об.) Закрытая петлеобразная верхняя часть (головка) буквы может иметь разную форму: четырехугольника (регулярно в «Киевских листках» , спорадически в Клоцевом сборнике ), квадрата (в Боянском Евангелии), треугольника (в Синайской Псалтири, см. Синайские находки 1975 г. , в Охридских листках), приближаться к овалу (в Зографском Евангелии , Ассеманиевом Евангелии , Рильских глаголических листках , 1-й основной части Синайской Псалтири, Синайском Евхологии (см. Синайские находки 1975 г.)) , Размер верхней части буквы также варьируется. В большинстве случаев она помещается в верхней части строки - , но иногда опускается и ниже (в мелком почерке Синайского Евхология), а в Охридских листках занимает все пространство фигуры. Нижнюю часть Н образует черта, к-рая является продолжением левого штриха верхней части буквы,- , чаще всего она расположена почти вертикально - . Если головка буквы имеет форму овальной или округлой петли, нижний штрих выступает как ее основание - (в Мариинском Евангелии , Синайском Евхологии, аналогично во 2-м и 3-м почерке Синайской Псалтири, однако здесь нижний штрих имеет сильный наклон влево - ). Налево от нижнего штриха отходят 2 горизонтальные линии, длина которых определяется разными факторами (размером головки, степенью близости нижнего штриха к вертикальному положению и др.). Один горизонтальный штрих проходит по нижней линии строки, 2-й расположен выше, обычно около уровня середины. В отдельных почерках 2-й горизонтальный штрих может быть опущен почти вниз - (в Сборнике Клоца, во 2-м и 3-м почерке Синайской Псалтири, в «Киевских листках») либо, наоборот, поднят вверх (в Ассеманиевом Евангелии, Синайском Евхологии). Уникальное начертание Н в форме «паукообразного Х», лишенного правой пары «лапок», засвидетельствовано в Хлудовском глаголическом палимпсесте (ГИМ. Хлуд. 117. Л. 8-14) XII (?) в.; см.: Турилов А. А. Хлудовский глаголический палимпсест - отрывок болг. Минеи праздничной XI-XII вв.: (Предварительные наблюдения)//«Пти достоитъ »: Сб. в памет на Ст. Кожухаров. София, 2003. С. 30). |
| Миниатюры греческой рукописи псалтири IX века из собрания А. И. Хлудова в Москве Д. Чл. Н. П. Кондакова Источник Замечательная рукопись греческой Псалтири IX века с современными миниатюрами, прежде принадлежавшая покойному А.Н. Лобкову 1 , а ныне составляющая одно из лучших украшений известного рукописного собрания А.И. Хлудова в Москве, занимает по праву весьма важное место в истории византийского искусства и его иконографии. Принадлежность рукописи IX веку 2 доказывается столько же ее древним уставным письмом (которое, впрочем, целиком, но на том же пергаменте и по древнему почерку переписано в XII веке), сколько стилем ее миниатюр и разными историческими указаниями, в них содержащимися. Такая древность и сама по себе дает Хлудовскому списку первое место в среде греческих лицевых кодексов Псалтири 3 , по крайней мере тех, которые, как напр. список Барберинской Библиотеки, Лондонской и пр., относятся к одной и той же редакции, но, будучи позднее этого списка, могут считаться как бы его копиями. Эта редакция, нося на себе характер Псалтири «Толковой» в самом содержании своих миниатюр, и будучи, поэтому, явно богословского происхождения, по художественному характеру примыкает к периоду VII–IX веков. Именно к этой эпохе падения античной манеры относится разряд рукописей, иллюстрированных по полям малыми виньетками и еще не украшенных ни заставками, ни живописной формы заглавными буквами 4 . Такова же в общих чертах и вся внешность Хлудовского списка. Художественная манера его миниатюр, легкая и простая, владеет древнею моделлировкою, хотя несколько огрубелою, но все еще изящною и натуральною; она сама в себе заключает все необходимые условия для широкой иллюстрации кодекса. Миниатюра довольствуется здесь композицию краткою и ясною, не ища сложного натуралистического перевода; очерк фигуры дается немногими ясными контурами и, при богатстве теней и переходов, не нуждается еще в той мучительно-мелкой механической штриховке, которая появляется в византийском искусстве уже с начала X века. |
| Всеми исследователями относится к XI веку Чудовский 37) список Псалтири. А также Евгениевский, Толстовский, Слуцкий и Бычкова списки Псалтири. Несравненно большее количество рукописей с библейским славянским текстом сохранилось от следующих веков. От XII века в Пятикнижии есть подпись Кирика (от 1136 года), как древнейшего переписчика оригинала для существующих ныне с него копий. На пророческие книги существуют паримийники, напр. Григоровича (Румянц. муз. 2). На Псалтирь: Погодинский и Болонский списки. От XIII века списки Псалтири: Норовский, Синод. Моск. библиотеки, Афонский, Зографский, Хлудовский, Дечанский и др. Паримийники: Захарьинский, Софийский, Синод, типографии, Никифоровский, Сковородский От XIV века сохранились кроме очень значительного числа списков Псалтири и паримийников, списки Пятикнижия, книги Иисуса Навина, книги Царств и толковых пророчеств. От XV века сохранились кроме списков вышеупомянутых отделов и книг, полные списки Библии: так называемый список Геннадиевской Библии не в одном экземпляре. Всеми признается, что Геннадиевские рукописи содержат славянский библейский текст, не современный их переписке, а значительно более древний, с грамматическими формами, фонетикой, палеографией XI века и близкой к Кирилло-Мефодиевской эпохе с болгарскими, впрочем, поправками. Сравнительной новизной отличается здесь текст книг Царств и совершенно иное, отличное от Кирилло-Мефодиевского, происхождение имеет текст Паралипоменон, Ездры, Неемии, Есфири, Товита, Иудифи, Премудрости Соломона, составляющий перевод с Вульгаты, сделанный, вероятно, при Геннадии же. Может быть и эти книги были в древнем Кирилло-Мефодиевском переводе распространены в России, но ко времени Геннадия не найдены и доселе еще неизвестны. Таким образом вся Библия в славянском переводе была издавна распространена в России. Существующие ныне и значительно обозренные славянские библейские рукописи заключают в себе перевод ветхозаветных книг в двух видах, взаимно различных. Один вид — богослужебно паримийный и другой вид — толковый, назначенный для домашнего чтения. |
| Об изяществе источников иконописного предания мы заключим указанием на Лобковскую Псалтирь IX в.; потому что этот драгоценный памятник, находясь в Москве 95 , доступнее для всякого из русских любителей или художников, кто бы хотел убедиться в достоинстве художественных элементов, завещанных нашей иконописи искусством Византийским. Конечно, и в этой рукописи господствует тоже неравенство стиля, что и во всех других памятниках, часто даже на одной и той же миниатюре. 40 . Миниатюра Лобковской (Хлудовской) Псалтири, л. 147 Так, например, в изображении перехода Иудеев через Черное море (л. 148 об.) переходящие сгруппированы неизящно, нет ни перспективы, ни ландшафта; но впереди толпы пляшущая Мариам прекрасна. Она грациозно подняла руки над головой и бьет ими в бубны; волосы густыми прядями спускаются с ее плеч, и розовое платье ее широко развевается, волнуемое движениями пляски. В заключение предлагается здесь в снимке (рис. 40) из этой же рукописи миниатюра (л. 147), изображающая юного Давида, как пастуха и псалмопевца. Он повторяется трижды. В середине он сидит, играя на псалтири, на которой покоится Дух Святой в виде голубя; по бокам он же защищает свое стадо от диких зверей. Эти два момента в Парижской Псалтири IX–X в. разделены на две миниатюры. Кто желает познакомиться с колоритом древних греческих миниатюр, может видеть раскрашенные копии в Христианском Музее при Академии Художеств в Петербурге и в Московском Публичном Музее. От древнейших источников обращаясь к нашей иконописи, мы должны сделать следующие замечания о ней в художественном отношении: 1) Так же, как и ранние источники, наша иконопись, даже в лучших своих образцах, представляет неровность стиля в смешении изящных форм с неизящными, завещанном от Византийского искусства и поддерживаемом наивностью русских мастеров, не умевших критически относиться к своему искусству. Следовательно, успехи нашей иконописи в будущем должны происходить от развития ее лучших сторон и от устранения из нее ее недостатков: так что в ней самой заключается уже зародыш ее усовершенствования в отношении художественном. Это лучшее состоит в прямой связи с изяществом древнехристианского иконописного предания. |
| Сказанные критические замечания аббата Мартынова я почитаю не лишним скрепить несколькими из более резких, выдающихся фактов, полагая в основу ту мысль, что соответствие искусства национальной литературедает ему значение и силу национальности, хотя бы в обоих этих проявлениях народной жизни и оказывались какие-либо элементы иноземные; ибо, по господствующему в современной науке методу, оказывается несомненным, что самая национальность не иначе могла развиваться, как при посредстве усвояемых ею влияний, путем литературных и вообще культурных заимствований. Как Виолле-ле-Дюк отыскивает в произведениях древнерусского искусства симпатии и предрасположения к усвоению им азиатских элементов, так и я, указав уже в русском орнаменте, от XI до XIV вв. включительно, предрасположения и элементы вовсе не азиатские, теперь беру на выдержку одну из лицевых рукописей новгородского письма XIII–XIV в., в тех видах, чтобы в ее миниатюрах открыть ранние следы несомненного западного влияния, которое постараюсь определить на основании точных указаний истории языка и культуры. Это миниатюры в Псалтири, числом до 127, в библиотеке г. Хлудова, в Москве 44 . Редакция миниатюр, хотя и писанных русским мастером, – в своем первичном происхождении, без сомнения, византийская, чему, между прочим, служат доказательством кое-где изредка встречающиеся греческие надписи между славянскими, несомненно, русского письма. Редакция уже сложная, составлена из двух простейших, образчиками которых надобно полагать, во-первых, греческую Псалтирь Парижской публичной библиотеки, IX–X в., и, во-вторых, греческие же Псалтири: Лобковско-Хлудовскую, IX века, в Москве, и Барберинскую, XII в., в Риме 45 . Русская Псалтирь XIII–XIV в., о которой теперь идет речь, содержит в себе миниатюры, изображающие не только события из жизни царя Давида и вообще ветхозаветные, как в греческой Псалтири Парижской библиотеки, но и в параллель пророчеству царя Давида – события новозаветные, как в редакции Лобковско-Хлудовской и Барберинской.По самым сюжетам и способу их представления, русские миниатюры согласуютсяс той или другой из обеих этих греческих редакций, иногда дополняют или сокращают сюжет, иногда же и вовсе отклоняются. |
| Но эта относительная бедность античных деталей вознаграждается в Хлудовской рукописи ясностью античной мысли и художественного представления; она обусловлена вместе с тем обилием иконографического материала, отложенного богатым движением религиозным и художественным. Ибо мы имеем в лицевой Псалтири столько же произведение вообще художественное, но прошедшее сквозь богословское горнило, сколько памятник эпохи наиболее важной в истории византийской иконографии, когда искусство, занявшись исключительно разработкою созданных прежде идеалов и образов, стремилось к установлению полной иконографической системы. Уже первая выходная миниатюра, изображающая Давида с хором музыкантов в арке портика, в своде которого помещен образ Спаса 19 , указывает нам, какой почвы держится иллюстратор. Древнехристианская идея представлять символически дело искупления и нового откровения Бога человекам в библейских событиях развилась здесь в целую систему мистического параллелизма лиц и фактов Ветхого и Нового Завета, как приноровленную к народному поучению. Такое мистическое откровение смысла священного писания сообщает изображениям восторженный лирический характер: мнимый произвол иных богословских толкований является по существу выражением идеальных помыслов и религиозного одушевления живописца на пользу общего назидания. Истощая прилежно запас богословских толкований, он и сам творит далее в данном направлении и нередко создает образы высокие и мысли увлекательные; оставаясь простым и ясным, он избегает многоглаголания, а чувство эстетическое дает ему пластическую форму для выражения наиболее трудных сочетаний. Между этим жизненным мистицизмом мыслящего и образованного грека и болезненными хитросплетениями позднейшей византийской иконописи и средневекового искусства на западе такая же разница, как между изящною фигурою этой Псалтири и поздневизантийскими типами, пережившими свое содержание. Тем выше историческое значение этого мистического направления, что оно касалось иконографии евангельских событий, ослабляя в ней сухость новой исторической объективной манеры субъективною жизнью и воспитывалось современною литературою. Первая в ряду евангельских событий сцена Благовещения ( Пс.44:11 , л. 45, к словам: «слыши, дщерь» и пр.) дает нам изящную миниатюру мистического содержания; над головою Девы спускается прилетевший голубь 20 ; слева подходит Архангел, держа лабарум, а справа Давид обращается к дщери Сиона; его мистическое присутствие, как «прародителя Девы и Бога», в сценах Благовещения и Введения во храм и др. рисуется в красноречивых тирадах бесед 21 о Богородице патриарха Германа. |
|
|
