| Во время Отечественной войны 1812 г. О.-Ч. пожертвовала на нужды народного ополчения 100 тыс. р., приобрела обмундирование для 18 крестьян из с. Михайловского и дер. Глотаево Серпуховского у. Московской губ., зачисленных в 7-й полк народного ополчения, а также оружие (4,3 тыс. ружей и 4,3 тыс. пик и штыков и др.) и боеприпасы. Весной 1819 г. О.-Ч. познакомилась в Москве с еп. Иннокентием (Смирновым), назначенным на Пензенскую и Саратовскую кафедру, и оказала ему помощь, когда он заболел: приглашала врачей, поселила его в своей усадьбе. После смерти епископа в Пензе 10 окт. на средства О.-Ч. была устроена пещера-усыпальница в пензенском Спасском кафедральном соборе и установлен мраморный памятник (не сохр.). 27 апр. 1820 г. О.-Ч. в поисках нового духовника посетила литургию в с.-петербургском Казанском соборе, к-рую служил иером. Фотий (Спасский) , законоучитель 2-го кадетского корпуса, и 2 мая, в день ее рождения, иером. Фотий нанес ей визит. 20 июля 1820 г. он был назначен игуменом Деревяницкого в честь Воскресения Христова монастыря . На протяжении 2 лет игум. Фотий не брал О.-Ч. под духовное окормление по причине богатства и аристократического происхождения, хотя называл ее ангелом чистоты. О.-Ч. пожертвовала 3 тыс. р. на восстановление Деревяницкого монастыря, затем еще 10 тыс. р. и 2 обоза (один - со свечами, ладаном и вином, второй - с хлебом). 29 янв. 1822 г. Серафим (Глаголевский) , митр. Новгородский, С.-Петербургский, Эстляндский и Финляндский, по протекции графини возвел игум. Фотия в сан архимандрита с назначением в Сковородский во имя архангела Михаила мужской монастырь , а в апр. вызвал архим. Фотия в С.-Петербург, поселил в Александро-Невской лавре и благословил его на духовное руководство О.-Ч. и вдовы поэта Д. А. Державиной. Митр. Серафим надеялся, что под влиянием архим. Фотия О.-Ч. направит свои средства на церковные нужды, в частности на восстановление бедных монастырей. 18 мая 1822 г. состоялось знакомство архим. Фотия с министром духовных дел и народного просвещения кн. А. Н. Голицыным , их встречи обычно проходили в доме О.-Ч. Благодаря ее связям при содействии Голицына архим. Фотий добился аудиенции у имп. Александра I 5 июня 1822 г. После этой встречи имп. Александр I подписал указ о запрете масонских лож и тайных об-в и 21 авг. назначил архимандрита настоятелем 1-классного Юрьева новгородского мужского монастыря ; О.-Ч. посетила Юрьев мон-рь в нояб. 1822 г. и подарила своему духовнику митру стоимостью более 100 тыс. р., драгоценный крест, а также выезд. |
| Митрополит, ставя в пример Василию Дмитриевичу византийских императоров и русских князей из числа его предков, довольно резко упрекал великого князя в том, что он «Церковь Божию уничижил, насилствуя, взимая Но несмотря на указанные обстоятельства, равно, как и на то, что Фотий начал свою деятельность на Руси с контактов с Витовтом, он, вероятно, произвел на великого князя Василия и других князей Московского дома после прибытия в Москву вполне благоприятное впечатление. Подтверждением этому может служить следующий факт: 14 мая 1410 г. скончался знаменитый герой Куликовской битвы удельный князь Серпуховской и Боровский Владимир Андреевич Храбрый, по завещанию которого во владение митрополиту Фотию было передано подмосковное село Кудринское с прилежащими Вскоре между великим князем Василием и свт. Фотием установились не просто дружественные отношения: московский государь стал духовным чадом митрополита, о чем свидетельствует тот факт, что в своих посланиях Фотий именует Василия «сыном», наставляет и поучает О благожелательном отношении Василия Дмитриевича к Фотию говорят и обширные пожалования митрополичьей кафедре, сделанные московским государем: ростовская слобода митрополичьи села Андреевское и Мартемьяновское во Владимирском уезде. Митрополичьему нижегородскому Благовещенскому монастырю были пожалованы земли в Лыскове, Курмыше, Мещерске и Василий Дмитриевич и впоследствии всячески поддерживал Фотия. Скорее всего, именно при содействии митрополита Фотия Московский государь породнился с византийским императорским домом Палеологов: в 1414 г. в Константинополе был заключен брак между дочерью Василия Дмитриевича великой княжной Анной Васильевной и наследником императорского престола Иоанном Палеологом, который стал предпоследним императором ромеев под именем Иоанна Вскоре после своего приезда в Москву, в начале лета 1410 г., свт. Фотий совершил хиротонии новых епископов для епархий Северо-Восточной Руси. Архимандрит московского Спасского монастыря Сергий (Азаков) был поставлен епископом Рязанским и Муромским, а игумен ярославского Спасского монастыря Иоанн стал епископом Продолжением активного администрирования Фотия в церковной жизни Северо-Восточной Руси стала отправка им послания к светским и церковным властям Пскова, датированного 22 июня 1410 Послание содержит наставления по исправлению жизни духовенства и мирян. |
| Глава IV (54–68). Житие и учение Петра Спасского в С.-Птербургской Духовной Академии у знаменитого просветителя Филарета, воспитанника Московского Платоновского. Вступление в Академию; испытания по приезду в Академию в учении Филарета; начатки учения, житие в Академии и с товарищами; начатки злых учений в Академии от чтения книг еретических новых, и прение против оных со всеми ; сострадательность Филарета во время болезни Петра Спасского, увольнение его в дом родителя для излечения; облегчение от болезни и выход из Академии; замечание о качествах Филарета; о достойных внимания учителях и начальниках Академии; об учениках академии, учении и поведении их; вред от дозволения читать без разбору всякой книги мирской и еретической; об учении Филарета касательно веры. Глава V (68–84). Житие в должности учителя при С.-Петербургском духовном училище (с 1815 г.); благоволение Иннокентия, ректора семинарии; о начальном чтении книг еретических и лжепророческих (1816 г.); о скверной и зловредной книги Иакова Бема: Путь ко Христу; наставление Иннокентия с сетях бесовских; занятие учительством во время вакации в доме родительском; искушение там от беса блудного в ноши; истребление родины и дома отца от огня среди дня; действие перста Божьего в сожжении всего села и дома родительского. Книга вторая заключает в себе события из жизни Фотия начиная с 1817 года по 1823 год включительно и расположена по годам. Глава I (1–108) Лето 1817: О горьком житии Фотия в жительстве Ангельском, и ужасных происшествиях церковных, бывших во время его учительства во 2–м кадетском копрусе в С.–Петербурге. О пострижении в монашество и посвящение во иеродиакона и иеромонаха; начатки жития в монашестве; начатки искушений от дьявола во монашестве; вступление в корпус законоучителем, начатки строгого жития и подвиги по внешности, начатки обучения Закону Божьему; начатки брани бесовской, нападения вражье и первая борьба с ним, начальная ненависть за слово и дело истинного учения в корпусе; испытание кадетов от Филарета, ректора Академии, его защита и благоволение к Фотию. |
| Книга И.-Е.Госснера по содержанию отличалась от сочинений подобного рода, издававшихся в России в первой четверти XIX века. И.-Е.Госснер писал свои комментарии к Евангелию в обстановке травли католиками членов Библейских Обществ Европы. В его книге нашла воплощение эта политическая и религиозная борьба. Автор обрушивался на католическую Церковь . Он, опираясь на цитаты Евангелия, показывал, что в заповедях Христа нет и следа обрядовой стороны религии. Исходя из этого, И.-Е.Госснер вел речь о надуманности обрядов христианских Церквей и их человеческом (греховном), а не Божественном характере. Объявляя ничтожной всю обрядовую сторону христианства, И.-Е.Госснер переходил к критике духовенства, в протестантском ключе раскрывая все его пороки. Заканчивал он свое писание открытым призывом к христианам не повиноваться властям, притесняющим «истинное христианство ». Автобиография Фотия содержит сведения по поводу приоритетных направлений борьбы православной оппозиции весной 1824 года. Фотий указывал, что главной своей задачей считал освобождение Царя из-под влияния Р.А.Кошелева, «агента всемирного масонского заговора». На следующем по важности месте стояла борьба против политики правительства в области цензуры и книгоиздания. Лишь на третьем месте находились А.Н.Голицын (также заблуждающийся под влиянием Р.А.Кошелева) и его ближайшие сотрудники по Соединенному министерству. Православные оппозиционеры начали действовать против Российского Библейского Общества, против перевода Библии на русский язык и сочинений Филарета лишь после своей победы в 1824 году. Материалы следствия по «Делу Госснера» подтверждают распределение ролей, сделанное в автобиографии Фотия. Связи между участниками интриги 1824 года до сих пор не раскрыты. Хотя между собой они, несомненно, сносились при помощи А. А.Павлова и М.Л.Магницкого. Митрополит Серафим сотрудничал с А.А.Аракчеевым с начала 1824 года при расследовании дела А.П.Дубовицкого. А.С.Шишков сносился с И.В.Гладковым в ходе следствия. Из автобиографии Фотия следует, что главными действующими лицами на первом этапе дела были митрополит Серафим и сам Фотий. Очевидно, что в автобиографии архимандрит был не до конца откровенен. Он не упомянул об участии в деле П.С.Мещёрского, без которого деятельность духовенства была бы затруднена, и вообще не раскрыл тайной роли А.С.Шишкова, несомненно, бывшего в центре интриги. |
| В сентябре 1815 года Петр по болезни был отчислен из академии и поступил учителем латинского и греческого языков, славянской грамматики, церковного устава и закона Божьего в Александровское духовное училище при Петербургской семинарии. В должности учителя Петр обращал все внимание на учеников, и они в ответ любили его. Живя в одном доме с ними, он наблюдал за их поведением в неурочное время. Не имея возможности содержать в своей келье прислугу, Петр позволял ученикам вести его хозяйство. Ректор семинарии Иннокентий, видя усердие нового учителя, часто приглашал его к себе домой для бесед. Имеются сведения, что ещё во время обучения в академии Иннокентий предложил Петру квартиру и стол, поселив его у себя. 4 С этого времени Петр приобрел духовного отца и учителя в лице главы цензурного комитета духовной академии и известного писателя. Впоследствии Петр очень дорожил вниманием Иннокентия и старался во всем брать с него пример, «в словах, действиях, поступках и духе веры». Отражение политических взглядов Иннокентия можно найти в книге Фотия «Сказание о житии и подвигах блаженного Иннокентия епископа Пензенского и Саратовского» 5 . В своем труде, призванном раскрыть обществу дела Иннокентия, Фотий приводил отрывки поучений, в которых Иннокентий обрушивался на новые книги и заблуждения, разделяемые лидерами Библейского Общества. Фотий был свидетелем многих встреч своего учителя с единомышленниками и споров с противниками, содержание которых он и воспроизводил в своей книге. Иннокентий критиковал многие направления духовной жизни царствования Александра I. Выступая против слабых и вредных проповедей, он говорил: «Мы плохие проповедники, проповедуем не для спасения душ, а для сотрясения воздуха, когда в проповеди есть семена лжи, проповедник убивает чад своих духовных» 6 . Иннокентий однозначно указывал, что «вредный дух» попадает в проповеди русского духовенства из западных сочинений. «Учителя Православной Церкви забыты, а на смену им пришли Массильон, Боссюэт, Бурдалу, Флешье; под видом очищения религии западные учителя хотят внедрить царство антихриста», – говорил он (по интерпретации Фотия) 7 . Иннокентий беспощадно критиковал духовную литературу, издаваемую помимо духовной цензуры. Он отмечал произведения Беме, Гюйон, Юнга-Штиллинга, Эккартсгаузена, Иерузалема как наиболее вредные 8 . Иннокентий прекрасно видел реформистские покушения Александра I и указывал, что они порождают секты, ереси и расколы. По словам Фотия, Иннокентий отвергал «всякий дух, кой не дух Церкви Христовой, коим она дышала во святых Отцах» 9 . |
| В янв. 1832 г. 3 гроба братьев Орловых были перевезены в обитель и установлены в специально сооруженном графиней зап. притворе Георгиевского собора. Над плитой над захоронением Орлова-Чесменского была установлена ростовая икона свт. Алексия с позолоченным образом Пресв. Богородицы в руках; этот образ находился у Орлова во время Чесменского сражения. Архим. Фотий устроил при мон-ре гостиницы, больницу и трапезную для бедных, а также лечебницу, где отчитывал одержимых. По свидетельству современников, духовник графини велел ей вести подробную запись грехов, не благословлял посещение свадеб, балов и парадов, обращался с ней достаточно грубо, но она все терпела с добродушием. Частично опубликованы письма архим. Фотия к О.-Ч. с духовными наставлениями о девстве и чистоте, терпении скорбей, о Царствии Небесном, об иночестве и др. (РГАДА. Ф. 1208. Оп. 3). Архим. Фотий скончался 26 февр. 1838 г., похоронен в нижней ц. Похвалы Пресв. Богородицы Спасского собора Юрьева мон-ря, устроенной в 1834 г. на средства О.-Ч. Она передала в церковь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина», «Собор Небесных Сил бесплотных» и «Св. Иоанн Предтеча», а также 2 келейные иконы архим. Фотия - «Семь спящих отроков Ефесских» и «Благоразумный разбойник». В 1838 г. был утвержден проект К. И. Росси на сооружение монастырской колокольни в рус. стиле, средства на строительство также выделила графиня. Кельи архим. Фотия, примыкавшие с юга к приделу св. Анны, усердием О.-Ч. в 1841 г. были обращены в ц. Всех Святых и братскую б-ку. В 1841-1842 гг. графиня пожертвовала мон-рю 2 набора воздухов и покровцов, в 1842 г. на ее средства изготовлена серебряная одежда на престол в приделе святых Фотия и Аникиты. В 1844 г. О.-Ч. пожертвовала в Георгиевский собор образ Пресв. Богородицы «Знамение», вырезанный из цельного изумруда, в том же году был сделан драгоценный оклад на икону свт. Феоктиста, архиеп. Новгородского. В 1845 г. на средства графини были перекрыты главы и кровли собора, в 1848 г. расписан и украшен Спасский собор. |
| Трудно сказать, какие именно события в детстве Фотия обусловили его будущий характер и особые религиозные взгляды. Воспитанный в бедной семье, он с детства привык терпеть лишения. Долгие годы его единственным чтением была Библия и труды Святых Отцов. Именно на их примере он учился и планировал строить свою жизнь. Для бедного мальчика монашеская жизнь имела определенную привлекательность. Выработавшиеся в детстве строгие религиозные взгляды и определенные способности Фотия обусловили развитие его дальнейшей карьеры по духовному ведомству. 12 августа 1814 года Петр прибыл в Петербург. Он с группой выпускников Новгородской семинарии был представлен ректору академии архимандриту Филарету и ректору семинарии архимандриту Иннокентию. Всем поступающим в этом году в академию был назначен вступительный экзамен, проводимый самим ректором. Фотий указывал, что среди абитуриентов он больше всех отличился знаниями и заслужил похвалу Филарета. С приездом в столицу начался новый этап в жизни Петра Спасского. Оказавшись в новой для себя обстановке, молодой человек должен был сделать выбор, «кому следовать» в жизни. Петр вновь предпочел старину новомодным веяниям. Он отказывался читать популярные в то время «мистические» сочинения, а в своих проповедях и трудах опирался на сочинения Отцов Церкви. В дальнейшем это определило политическую ориентацию Петра. Он примкнул к стану ультраконсерваторов, сплотившихся в православную оппозицию. Главными представителями этого направления были глава писателей-архаистов А.С.Шишков и ректор петербургской семинарии архимандрит Иннокентий. Фотий писал, что, поступив в академию, занимался там очень усердно. Среди его любимых предметов было толкование Священного Писания , а наиболее нелюбимой была история философии. Петр часто болел и даже лежал в больнице. В академии во время постов ученикам давали есть рыбу, с этим Петр смириться не мог и голодал, «съедая в неделю столько, сколько раньше ел в день». Чувствуя неспособность продолжать обучение, Петр обратился к ректору Филарету, и тот, проконсультировавшись с доктором О.К.Каменским, решил отпустить больного лечиться домой. Фотий, вспоминая этот период своей жизни в «Плачевной повести», писал, что в академии был «сущий ад» и от огорчений он получил «помрачение в очах» 3 . Филарет добился выделения Петру на дорогу 50 рублей, от себя прибавил 25 и ещё 25 попросил пожертвовать знакомых. Таких денег бедный ученик никогда не держал в руках, и это событие запомнилось ему на всю жизнь. |
| С этого времени начинается возникновение ямских слобод, возглавляемых выборным старостой. Ямские охотники надеялись землей свободной от оброка, которую чаще всего сдавали в аренду крестьянам. В Спасском погосте одна из первых ямских слобод находилась вблизи д. Моровино. О ней говорится в Писцовой книге 1582 г. «Тесовский ям, располагавшийся близ Спасского погоста на Оредеже совершенно точно соотносится с современной д. Ям-Тесово… Впервые «Слобода ямская у Спаса на погосте» отмечена в описании 1566 г.» (А.А. Селин), т.е. в 2006 г. Ям-Тесово может отметить свое 440-летие. В XVII столетии после Смутного времени Тесовский Ям имел разгон до Новгорода и до русско- шведской границы. В следующем столетии он несколько раз упоминается как пустой, … с которого «никуда разгону не бывает»/А.Селин/. Возможно, что в XVII веке в Ям-Тесово находилась небольшая крепостница – «острог», оборонительные сооружения, которые упоминали в своих рассказах старожилы. В 1880-е гг. село именовалось Ям, а в скобках Тесово, от общего названия местности. Что же касается самого Спасского погоста, то А.А. Селин сообщает, что находившаяся здесь церковь запустела в годы Ливонской войны, но была возобновлена, видимо, в годы правления Бориса Федоровича Годунова; во всяком случае, в 1612 г. известен «Спасский поп Тесовского яму Пров Анцыфоров»…, и что деревянная Преображенская церковь Спасского погоста была восстановлена в 1686 г. ...Спасский погост является местом рождения церковного деятеля первой половины XIX века архимандрита Фотия, в миру Петра Никитина, прозывавшегося по фамилии Спасский, от названия погоста... Будучи юрьевским архимандритом, Фотий был также и благочинным ряда губернских монастырей. Не забывал он и родной погост. В архиве Новгородского музея-заповедника А.А. Селин обнаружил сведения, что старанием архимандрита Фотия здесь в 1835 г. на месте старой деревянной церкви был выстроен каменный храм. По счастью, нам удалось найти его фотографию начала 1900-х годов, чтобы судить о его внешнем облике. |
| Выступить против Фотия Апполос решил, когда в Юрьев монастырь был доставлен есаул Е.Н.Котельников (7 августа 1825 года). Фотий назначил Апполоса для вразумления есаула. Перед назначением Апполоса ввели в курс дела, и он даже снимал копию с письма Е.Н.Котельникова, в котором Фотий и А.А.Аракчеев обвинялись в государственном заговоре 218 . Уже первый разговор с есаулом убедил Апполоса, что в этом письме есть доля правды. На допросе Апполос показывал, что Фотий часто порывался «произвести что-то необыкновенное» и говорил: «да не миновать мне Сибири». По его словам, Фотию совместно с А.А.Аракчеевым удалось уничтожить Министерство духовных дел и народного просвещёния, остановить Библейское общество, запретить многие полезные книги, «каких он ни смысла, ни духа не понимал» 219 . Е.Н.Котельникову удалось убедить Апполоса, и между ними состоялся сговор против Фотия. Фотий быстро заметил, что Апполос, что-то задумал. Через четыре дня посещёния были прекращены, и к Е.Н.Котельникову вместо Апполоса были назначены иеромонахи Иоанникея и Лампада, а затем наместник Петр. Фотий приказал Апполосу составить письменное мнение об учении есаула. Через семь дней эта записка была составлена. Апполос заявил, что учение Е.Н.Котельникова ни в чем не противоречит православной вере. Он считал, что секты есаула не существовало, а его последователи лишь занимались на дому чтением Библии . «Во всем я видел только одну живую веру в Сына Божия и совершенную преданность Всевышнему», – писал Апполос 220 . После представления своего мнения Апполос был заключен в своей келье. Сам Апполос в дальнейшем утверждал, что был заключен Фотием за то, что отказался передать настоятелю тайны, сообщенные ему есаулом. Уже первого сентября 1825 года в содержании Апполоса было сделано послабление, и он смог выходить в город. Он немедленно воспользовался этим, чтобы начать борьбу с Фотием. На следствии Апполос показывал, что ходил в Новгород, надеясь встретить там картеж Александра I, направлявшегося в Таганрог. Но жалобу Императору передать не удалось. Тогда между 4 и 11 сентября Апполос разослал письма, в которых обвинял Фотия в государственном заговоре. Послания были направлены обер-прокурору Св. Синода П.С.Мещёрскому, чиновнику за обер-прокурорским столом А. А.Павлову и А.Н.Голицыну. |
| Личные отношения Фотия с графиней до сих пор не получили должного освещёния в литературе. Прояснить их могут неопубликованные письма А.А.Орловой – Чесменской к Д.А.Державиной с 1822 по 1842 годы. Переписка включает в себя 165 писем за различные годы, содержащих несколько автографов самого Фотия. Из писем видно, что дам вовсе не интересовала политическая борьба, и они не принимали в ней участия. Личное общение духовных дочерей с Фотием было гораздо менее частое, чем принято считать. Каждый визит к духовному отцу вызывал у них бурю восторга. Находясь в Петербурге, Фотий жил в Лавре, используя дом графини для встреч с почитателями. Сама А.А.Орлова-Чесменская, во всяком случае, в царствование Александра I, не жила вблизи Юрьева монастыря. Своей «тихой обителью» она называла город Остров вблизи Москвы. Фотий не сразу согласился стать духовным отцом дам высшего света, но не отказывал им в советах и принимал щедрые подношения: «Ежели когда во время оное была нужна ему помощь ея и милостыня, то она всегда ему присылала» 36 . До 1820-х годов роль Фотия в политической борьбе была малозаметна. Он собирал информацию для своего учителя Иннокентия и организовывал связь между участниками православной оппозиции. После удаления из Петербурга епископа Иннокентия и смерти митрополита Михаила православная оппозиция распалась, и Фотий остался в изоляции. С назначением в Деревяницкий монастырь он на время выпал из политической жизни. Несмотря на изменение обстановки в 1821–23 годах, Фотий продолжал считать основными противниками российской православной церкви масонов и сектантов. Борьбу с ними он видел основной задачей на этот период. Деревяницкий монастырь Фотий застал в полном разорении. В кельях не было пола, дверей, печей, стекол в окнах. Главная церковь Воскресения Христова была испорчена протечками из дырявой крыши. По этому поводу Фотий писал А.А.Орловой-Чесменской: «Приехал в обитель, мне от Бога данную, как в место, после войны расхищенное, приехал почти в стены одни, кои и в церкви местами обветшали весьма от течи и худого покрова изгнившего; приехал я в обитель, и нет в ней ни хлеба куска, ни зерна крупы, ни елея, вина и прочего на потребы церковные, ни замка, ни ведра в кельях, а иные из братии от нищеты едва рубище на себе имеют разодранное» 37 . В монастыре было всего двенадцать монахов, и их Фотий называл «апостольским числом» 38 . Но при всем этом после суетной и шумной столичной жизни тихий и спокойный Деревяницкий монастырь показался Фотию «раем Божьим». |
|
|
