| Какая-нибудь учительница современной школы ставит знак равенства и приучает к этому детей, между национализмом, шовинизмом, оппортунизмом и фашизмом. Приехали! Выставка весьма интересна изречениями, которые вывешены во всю стену, так что они входят в душу, изречениями разных людей, в том числе и тех, кто боролся с Россией. Вам предоставляется честь сделать свой выбор, проанализировать ту или иную сентенцию и выбрать свой путь, который, конечно же, звучит в самом названии выставки: «Православная Русь – ко Дню народного единства» «Моя история», «Триумф Романовской династии». В чем этот триумф? Конечно же, в том, что каждое столетие, начиная с XVII-ro, давало свой импульс, было восходящим по отношению к предыдущему. Конечно же, в том, что все наши государе были собирателями, а не предателями и расхитителями. Все они жертвенны в меру своих талантов, не избегая и ошибок, безусловно, кто без них, содействовали процветанию горячо любимой родины. Вот, Александр Сергеевич Пушкин, взирая на нас с портрета кисти Кипренского, говорит: Нельзя простить тем, кто в ответ на русскую ласку, воспользовавшись щедростью русской души, получив искомое, начинает тайно или явно клеветать и грязью замазывать лицо своей благодетельницы-России. Нельзя простить, говорит Александр Сергеевич, я думаю, вторя святителю Филарету, который учит прощать своих личных врагов, но взыскивать, и строго взыскивать, врагов Отечества. И, конечно, для нас совершенно по-новому открываются и Гоголь, и Достоевский, и Хомяков, и Иван Ильин, и Василий Розанов, и Бердяев – люди разномыслящие, люди глубоко творческие, с присущей им уникальностью воззрений и вместе с тем как дружен и силен хор их суждений, потому что все они были настоящими сынами Отечества и как могли, служили своей Родине. – Батюшка, сейчас много спорят о том, какой должен быть учебник истории. Мне кажется, что на этой выставке материал бесценный для этого учебника и просто необходимо было бы его использовать для того, чтобы выстроить правильную концепцию. |
| Враждебные действия Коканского хана, однако же, продолжались и заставили наши войска продолжать наступление, не смотря на нежелание России переносить войну в глубь Азии; ибо в Ташкенте, этом многолюдном торговом городе, который для Коканских войск, предводимых непримиримым врагом России, правителем Кокана (по смерти Алимкура) Садык Кенисарином, служил опорным пунктом для вторжения в наши владения, была партия, расположенная, в виду бездействия русских войск, призвать бухарцев на помощь против коканцев. Принимая во внимание опасность дальнейшего успеха этой партии, генерал Черняев и счел нужным сделать дальнейший шаг в наступлении, скоро увенчавшийся блестящим успехом. От 18 июня 1865 года Черняев донес в Петербург, что в ночь с 15 на 16 июня Ташкент взят штурмом. Тогда эмир Бухарский, подстрекаемый турецкими и английскими агентами, весьма сильно не желавшими (как и доселе не желающими) распространения владений России в глубину Азии, выступил против наших войск. Но это были уже далеко не те непобедимые полчища татарские, которые наводняли Русь в XII–XV веках и порабощали ее. Главные силы эмира Бухарского были разбиты генералом Романовским при Иджаре; затем взяты были важные крепости: Ходжент, Ура-Тюбе и другие, и, наконец, победоносное российское воинство овладело самого столицею древней Золотой Орды – Самаркандом. Приобретения России в Средней Азии были так велики и обширны (после кончины святителя Филарета они еще более увеличились и расширились), что для удобства управления ими и в видах наилучшей обороны их уже в 1867 году было образовано из них особое генерал-губернаторство Туркестанское. Так как завоевания России в Средней Азии не были еще закончены при жизни святителя Филарета, 1537 который к тому же с 1862 года, как мы замечали раньше, все меньше и меньше проповедовал с церковной кафедры, то в слове проповеди святитель-вития не считал удобным прямо указывать на эти завоевания. Тем не менее, он при всяком подходящем случае намекал на них, часто упоминая о том, как много возшаташася языцы и людие поучишася тщетным», 1538 молясь Господу о том, что бы Он благословил «царскую силу» государя императора «и за пределами отечества, к ограждению спокойствия» последнего 1539 и т.п., а в августе 1865 года, отвечая на рескрипт государя императора и имея в виду близость дня тезоименитства Его Величества (30 августа – память св. |
| Борис Александрович Романов (1889–1957 гг.), историк, в 1918–1929 гг. сотрудник Центрархива: архивист, старший архивист, заведующий Экономической секцией. В 1919–1927 гг.преподавал в Петроградском (Ленинградском) университете. 13 января 1930 г. арестован по «Академическому делу», приговорен к 5 годам лишения свободы. В 1931–1933 гг. отбывал срок на строительстве Беломоро-Балтийского канала. После освобождения из лагеря сотрудничал с академическими научными учреждениями, составлял библиографические указатели, писал карточки для древнерусского словаря, готовил внутренние рецензии на исторические монографии. В 1941–1944 гг.работал в Институте истории материальной культуры АН СССР. С 1941 г. доктор исторических наук, в 1944–1950 гг. профессор исторического факультета Ленинградского государственного университета, с 1944 г. научный сотрудник Ленинградского отделения Института истории АН СССР. Макар Дмитриевич Плотвин (1892 г.– ?), до Октября 1917 г. работал в Петроградском торговом порту, затем на заводах «Перун» и «Металлизатор», с января 1918 г. вновь в мастерских Петроградского торгового порта. В октябре 1921 г. поступил на рабфак Ленинградского сельскохозяйственного института, с 15 апреля 1925 г. одновременно с учебой служил вахтером во 2-м отделении Экономической секции Центрархива (ЛЦИА). По сведениям на март-апрель 1929 г., секретарь-архивист 2-го отделения Историко-культурной секции ЛЦИА (ЛОЦИА) (РГИА, ф. 6900, оп. 1, д. 810). В настоящее время: РГИА, ф. 796, оп. 205 .Канцелярия Синода. Секретные дела. 1720–1917 гг. 944 ед. хр. Рукопись, машинопись. Опись составлена в 1951 г. Включала в себя 808 ед. хр. В 1957 г. к ней было присоединено 2 дела: д. 809 – «Из писем гнома» – о самоуправстве Тобольского епископа Варнавы и связи его с Г. Распутиным (после 1911 г.), 11 л.; д. 810 – Определение Синода об антицерковной деятельности иеромонаха Балтского монастыря Иннокентия. 23 октября 1917. 1 л. В 1960 г. по акту об обнаружении от 27 января 1960 г. (или от 11 апреля 1960 г .) к описи были присоединены д. 811–942 (132 ед. хр., обнаруженных при уточнении топографического указателя по фонду). В 1961–1962 гг. присоединено еще 4 дела из нефондовой россыпи. В 1965 г. выбыло д. 183 (296) – Записка московского митрополита Филарета о греко-униатской Церкви 1836 г. на 12 л., которое было присоединено к ф. 834, оп. 2. |
| «Так не желаешь, – спросил меня митрополит с какою-то поспешностью. – Не желаю, сказал я в ответ. «Ну, так я и напишу в Синод». Владыка, видимо, остался доволен моим отрицательным ответом. Тем и окончилась наша беседа. После мне сделалось известным, что вызван был в Петербург, для назначения на помянутую должность какой-то военный протоиерей (кажется, Романов) из Тифлиса. Но так как первоначальная мысль об учреждении миссионерского института принадлежала митрополиту Новгородскому Григорию, а он в июне 1860 г. скончался: то эта мысль осталась без осуществления, хотя и был уже составлен митрополитом Филаретом проект устава для предположенного института. Проект этот напечатан в изданном, под моею редакцией, «Собрании мнений и отзывов Филарета, митр. Москов. и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам, т. IV, стр. 534–540. Спб. 1886 г. 373 3-го февраля получил я от священника Николо-Толмачевского, моего совоспитанника по академии, Василия Петровича Нечаева 374 , записку такого содержания: «Известный вам Алексей Алексеевич Медынцев 375 , никогда не видавший Патриаршей ризницы, желает обозреть ее под вашим руководством. Потрудитесь чрез сего же подателя письма известить меня, в какой день и в какое время дня он может явиться к вам вместе со мною. Ему хотелось бы быть у вас после полудня. P.S. Я в сии минуты сижу у А. Алексеевич а в ожидании вашего ответа». Назначен был г. Медынцеву, для обозрения ризницы, день и час. Медынцев осмотрел ризницу и не остался у меня в долгу; за доставленное ему удовольствие и за оказанную мною услугу он угостил нас с о. Василием роскошным ужином и подарил мне несколько фунтов самого лучшего цветочного чаю. 4-го ч. писал мне из Владимира учитель дух. училища Ив. Гр. Соколов 376 : «Узнавши, что здешний о. эконом едет в Москву и будет у вашего выскопреподобия, я не утерпел, чтобы не написать к вашему высокопреподобию. И пишу с чувством душевной, глубочайшей благодарности к вам о том, в чем вы принимали участие. На святках получено в здешнем правлении из лаврского академического правления предписание, в котором сказано, что оно положило ходатайствовать, вследствие ревизии, о награждении учителя Соколова годовым окладом, и предварительно спрашивает, – есть ли в здешнем правлении сумма, из которой можно выдать это награждение. Наше правление ответило, что есть. |
| Чего и ожидать после 70-летней диктатуры пролетариата; живучесть коммунистической идеи не объясняется ли соблазнительной ясностью, к которой так тяготеют простые души, пугающиеся противоречий, сложностей, проклятых вопросов и прочей путаницы, вынуждающей к свободному выбору и личной ответственности. Уже в 1918 году соввласть заменила гимназии трудовыми школами и урезала алфавит в интересах упрощения обучения и укрепления лояльности обучаемых; на понижение работали бесконечные школьные реформы; ликбез, а затем все обуч. подразумевали самый минимум необременительных знаний: коммунальный уклад диктовал поголовное усреднение, одинаковость, обыкновенность. В перестроечной школе эта тенденция отнюдь не изменилась, наоборот, усугубилась до полного примитива; тестовая система, электронное обучение, мгновенное беструдное получение любых сведений из компьютера имеют в перспективе низведение уровня совсем до дебильного. При всей советской бедности входившая в программу классическая русская литература формировала идеалы, мечтания, намерения, в какой-то степени заменяя недоступную Библию. С героями романов соглашались или спорили, как с живыми, и незаметно с детства вкоренялся некоторый этический императив , презумпция морали, отчасти выражаемая понятиями «слово чести», «муки совести», «веление долга». Нынешнее клиповое мышление исключает необходимость учиться; массы и без того прекрасно информированы: средства коммуникации адаптируют, популяризируют и делают доходчивым любой предмет; даже о Христе и Церкви можно узнавать из газет и телевизионных передач. Но в интерпретации СМИ события, факты и явления обретают специфическое обличье, перетолковываются до неузнаваемости и превращаются в фантик, инсценировку, карикатуру . В самом деле, зачем проливать кровь в подвиге, проще объезжать святые места , отыскивая мудрецов и пророков, всюду вопрошая что есть истина и как Пилат удаляться, опасаясь услышать правду; зачем расшибать дурацкий лоб в бесплодных плачах и воздыханиях, проще молиться хором в непримиримой толпе, трясущей хоругвями то против войны в Ираке, то против растления, то против телевидения, то против властей, благо пока не сажают. Когда настоящие враги слишком опасны, надо найти других, не так опасных, иронизировал в похожем случае святитель Филарет Московский . |
| Нужно ли пояснять, что этот обряд был куда более важным событием, чем весеннее избрание царя? Избранного государя можно оттеснить, переизбрать, наконец, захватить в плен. Помазанник Божий — это уже не первый среди равных, не политик, а отец Руси православной. Михаил Фёдорович, вдохновлённый инокиней Марфой, внутренне чётко ощущал эту свою роль: быть символом возрождения Руси. Страна обрела самодержца, отца. Отныне ему достаточно было представительствовать и молиться, чтобы политики его именем восстанавливали в стране покой и благоденствие. Это был путь, полный ошибок и отступлений — и всё-таки чудо свершилось, ослабленная Русь устояла и возродилась. Тогда-то и прошёл проверку принцип триединства: православие, самодержавие, народность. Его запоздало провозгласит граф Уваров много лет спустя, в 1840-е годы. Провозгласит на закате самодержавия. А во времена первых Романовых этот принцип возвышал державу, зажатую между враждебными государствами, без выхода к морям, без золота, без многочисленной армии… Как объяснить это чудо? Без триединства не получится. Церковное и государственное в царстве первого Романова переплеталось тесно и прочно, да ещё и почти бесконфликтно — и судьба патрираха Филарета тому самое убедительное подтверждение. Отныне в Москве воцарился государь, избранный «не человеческим хотением, а Божиим изволением», помазанный и венчанный Самим Господом на царство. И потому именно рубеж венчания оказался самым широким шагом к восстановлению высшей законности. Православные после многих лет неурядиц и бунтарского хмеля получили законного царя. Не забудем этой исторической даты. Она заслуживает почтительной памяти и через четыреста лет. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. |
| Император Николай Павлович Романов скончался в возрасте пятидесяти восьми лет 18 февраля 1855 года. Болезнь его продолжалась дольше, чем у Протасова, но тоже была весьма скоротечной. Ненавистники царя мгновенно распустили подлые слухи, будто, видя неудачи войны, император наложил на себя руки, приняв яд. Иначе, мол, как объяснить, что столь здоровый человек и вдруг так быстро угас. Находили подтверждение в том, что тело покойного быстро разлагалось и не помогали никакие бальзамирования. И мало находилось тех, кто давал благоразумный отпор клеветникам. Прежде всего, надобно понимать, что Николай Павлович был человеком верующим и понимающим, какой страшный грех – самоубийство. Второе: он давно готовился к этой войне и прекрасно понимал, что она затянется и поначалу может оказаться очень даже неудачной, а потому готовился к долгой осаде со стороны Европы, уповая на будущее великое контрнаступление, как в 1812 году. Третье: больших поражений к тому времени Россия в войне и не имела. Да, потери у нас были выше, чем у союзников, поскольку те подвергали Крым неслыханным доселе бомбардировкам, и вооружение наше оказалось хуже, но Севастополь пока еще держался крепко. Так что и с этой стороны видеть в кончине императора самоубийство было бы опрометчиво. И, наконец, четвертое: здоровым Николай Павлович только казался со стороны. Близкие знали, что его давно уже преследовали недуги. Ему еще не было и тридцати, когда стали подмечать внезапные приступы сильной усталости, лицо его становилось бледным, губы синели, под глазами появлялись темные круги. Он страдал тем, что сейчас в медицине называют вегетососудистой дистонией, и здоровье его с каждым годом расшатывалось. Он же прилагал все усилия, чтобы подданные сего не видели. Лишь самые близкие люди знали о том, что он болен. Дистония сопровождается периодическими приступами головной боли. Великая княжна Ольга Николаевна оставила воспоминания: «Когда папа страдал головной болью, в кабинете ставилась походная кровать, все шторы опускались, и он ложился, прикрываясь только шинелью. Никто не смел тогда войти, пока он не позволит. Это длилось обычно двенадцать часов подряд. Когда он появлялся, только по его бледности видно было, как он мучился». Во время вскрытия выяснилась весьма существенная патология внутреннего строения царя – у него с рождения была одна почка вместо двух, причем увеличенная в размерах. Простуды, позвоночные ломоты, горячечные припадки, окоченение конечностей, дикие головные боли постоянно преследовали этого мужественного человека, не показывавшего виду, что он нездоров. «Жаловаться, – вспоминала Ольга Николаевна, – было не в его характере...» Когда становилось плохо, он лишь позволял себе «ложиться только на диван, в шинели, всегда заменявшей ему халат, и в сапогах, которые вдобавок были еще со шпорами». Лечение принимал со смехом, показывая всем, вот, мол, глупости какие. |
| Прочими знакомствами я обязан был сослуживцам и друзьям. У о. ректора, А.В.Г., познакомился с Кап. Ив. Невоструевым, магистром XII курса (1840) Московской академии, до 1849 г. – преподавателем Симбирской семинарии, с 1849 г. – в Москве, помощником А. В. Горского по описанию рукописей Московской синодальной библиотеки. К. И. Нев-в, замечательный, выдающийся археолог, поражал оригинальностью своей наружности и привычек. Например, он не признавал, подобно митрополиту Филарету, железной дороги и направлялся из Москвы в Посад, к своему другу А. В. Гор-му, пешком, наподобие странника, с котомкой за плечами и посохом в руках. Митрополит Филарет приезжал в Лавру также не по железной дороге, а в экипаже. У своих сослуживцев я встречался еще с А. Е. Викторовым (орлов., кандидат XVII курса 1850 г. Московской академии), также известным московским археологом. Н. К. Соколов познакомил меня с профессором Московского университета протоиереем Н. А. Сергиевским и со своим братом – протоиереем А. К. Соколовым (6-й магистр XIII курса 1842 г. Московской академии, первый бакалавр церковной археологии до 1854 г.). Живо помню двух его сыновей, учившихся тогда в Московской семинарии, в том числе В. А. Соколова , впоследствии талантливого, красноречивого профессора Московской академии. В. Н. Потапов познакомил меня со своим зятем, протоиереем Василием Петровичем Нечаевым (3-й магистр XVI курса 1848 г. Московской академии; † Преосв. Виссарион, епископ Костромской), тогда настоятелем одной из замоскворецких церквей и редактором «Душеполезного чтения». У профессора С. К. Смирнова познакомился с его товарищем по студенчеству и свояком, протоиереем Ипп. Мих. Богословским-Платоновым (1-й магистр XIV курса 1844 г. Московской академии, до 1850 г. – бакалавр логики и истории средней и новой философии), очень почитаемым в Москве и пользующимся популярностью среди московской аристократии, и наконец – с их общим товарищем по студенчеству, протоиереем Вас. Ив. Романовским (19-й магистр того же, XIX курса), очень оригинальной личностью. |
| Слава царицы Анастасии, на несколько лет сумевшей вроде бы утишить кровожадный нрав Ивана Грозного, особо возвысила Романовых в глазах истребляемой царем знати. О Никите Романовиче как заступнике перед Грозным поминалось даже в народных песнях. Как он не был изведен царским окружением («паразитами и маньяками», по выражению Курбского) — Бог весть. Разумеется, выживание при дворе Ивана Грозного было довольно страшным делом. А Никита не только выжил, но неуклонно возвышался и по скоропостижной смерти государя (1584) вошел в ближнюю Думу своего племянника — царя Федора Ивановича — вместе с Мстиславским, Шуйским, Бельским и Годуновым. «Верховная дума» была подобрана Грозным из наиболее влиятельных бояр так, чтобы, ненавидя друг друга, они не покушались на власть его сына. И действительно, раздоры немедленно воспоследовали. Крайне заинтересованный в поддержке со стороны Никиты Романовича, брат жены царя Федора Ирины Борис Годунов оказывал ему всяческие знаки внимания. Никита на старости лет принял дружбу Бориса. Готовясь к смерти, он, говорят, поделился с Годуновым своей сферой влияния, сделавшей Бориса первым в Думе, и даже поручил ему заботиться о своих детях. Затем Никита принял постриг под именем Нифонта и мирно скончался (1586). Старшим из шести сыновей Никиты Романовича был Федор — будущий патриарх Филарет. Он родился не ранее 1554 г. от второй супруги Никиты — княжны Евдокии из рода знаменитых полководцев князей Горбатых–Шуйских (скончалась в 1581 г.). Благоразумный отец держал сыновей подальше от царского двора, где их легко могли убить или гнусным образом развратить. Федор впервые отмечен в «разрядах» (документах, отмечавших службы чинов Государева двора) в 1585 г. как участник приема во дворце литовского посла Льва Сапеги. Двор Федора Ивановича, разумеется, сильно отличался нравами от двора Ивана Грозного, к тому же Никита Романович должен был позаботиться, чтобы старший после него в роду Федор занял достойное место в высшем свете. После смерти отца Федор Никитич стал боярином и наместником нижегородским (1586). Схоронив Никиту Романовича в родовой усыпальнице в Московском Новоспасском монастыре, Романовы оказались на 11–м месте в Думе. Выше Федора по значению наместничеств (согласно росписи, приведенной Н. М. Карамзиным) были Ф. И. Мстиславский, И. П. Шуйский, Д. И. Годунов, Б. Ф. Годунов, А. И. Шуйский, С. В. Годунов, Г. В. Годунов, Д. И. Шуйский, И. В. Годунов и Н. Р. Трубецкой. |
| — Никак я на вас не гляжу. Думаете, нужны вы мне! Незадолго до Пасхи 1921 года отец Сергий получил письмо. Внимательно прочитав его несколько раз, он прошелся взад-вперед по комнате и подошел к кровати бабушки Натальи Александровны. Старушка уже совсем одряхлела, впала в детство, не понимала самых обыкновенных вещей, связанных с новыми условиями жизни. Только о внуках с ней еще, с грехом пополам, можно было говорить. — Бабушка! — позвал отец Сергий необычным глухим голосом. — Еня поклон прислал. — Написал, наконец, — оживилась старушка. — Ну, что он пишет, как живет? — Дом он себе построил, — неловко сказал отец Сергий. — Дом? В Романовке? Зачем ему, такому больному? — В Самаре. Недалеко от папы. — Отец Сергий остановился, точно проглотил что-то. — Хороший дом, крыша до самого неба. — Ну, уж ты скажешь! — Старушка задала еще какие- то вопросы, но отец Сергий не ответил, а настойчиво повторил опять что-то о доме. Наталья Александровна вдруг заплакала. — Умер он, что ли? — спросила она каким-то жалким голосом, точно умоляя, чтобы ей возразили. — Умер. 4 марта. Скоро сороковой день будет. Вот Надя пишет… — А Симушка где? — Живет у Филарета с Яночкой. Прошлым летом Евгений Евгеньевич в последний раз приезжал к брату. Он очень изменился, сразу было видно, что сильно болен. Однажды за столом с горечью сказал: — У меня две болезни, мешающие лечить одна другую, — туберкулез и катар желудка. Чтобы поддержаться при туберкулезе, нужно хорошее питание, а катар есть не позволяет. Знаю я, что не от катара умру, а подчиняться ему приходится. В это посещение не было интересных, оживленных разговоров, начинавшихся всегда, когда братья съезжались вместе. Они много и горячо о чем-то разговаривали, но наедине, в огороде или на пчельнике. И расстались печальные и серьезные. Зимой было получено известие, что из Романовки, где у него не было никого близких, Евгений Евгеньевич с Симой переехал в Самару, к брату Филарету. Там он и умер. Почта работала нерегулярно и неаккуратно. Кое-какие подробности сообщила вернувшаяся перед Троицей из Самары Юлия Гурьевна. Отец Евгений приехал из Романовны в Самару налегке, лечиться, а не умирать. На смерть у него ничего не было приготовлено. Белье собрали родные, облачение разрешили выдать из Воскресенской церкви, а покрывала нигде не могли найти. Неожиданно выручила сестра покойного, Серафима Евгеньевна, принесла свое, да еще какое! Все расшитое гладью по тюлю и батисту, с вышитыми кругом словами: «Упокой, Господи, душу усопшей рабы Твоея Серафимы». Так эти слова и оставили, распарывать некогда было. Серафима Евгеньевна всех удивила. Женщине тридцать два года, веселая, хохотушка, как будто даже немного легкомысленная, а даже покрывало себе на смерть приготовила. Да с какой вышивкой, за которой не один год надо просидеть. Ведь, конечно, урывками работала, с хозяйством, да с ребятами, да чтобы муж не видел, а то скандал поднимет. |
|
|
