| Трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделят нуждающемуся ( Ефес. 4:28 ). Здесь вполне ясно высказан христианский взгляд на труд: всякий имеет право лишь на то, что сам заслужил своим трудом; затем, трудящийся может оказывать помощь и ближнему. Ап. Павел занимался приготовлением палаток (ср. 1Кор. 4:12 ); св. Иосиф. муж Богоматери (Мф. 1:19), занимался плотничьим ремеслом и т.п. Сам Бог повелел Адаму, а в его лице и всему человечеству, в поте лица добывать себе хлеб ( Быт. 3:19 ). Мы, – говорит Ап. Павел, – ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работой ночь и день, чтобы не обременить кого из вас (2 Фессал. 3:8)... (см. подробности в моих статьях: а., «Христианское самолюбие» – «Христ. Чтение», 1897 г., авг. – сент. и б.. «Социалистическая клевета на христианство» – «Церк. Вестник», 1910 г., 48 от 2 дек., – а также и в других моих же: напр. «Христианство о труде» – «Новое Время», 11869 за 28-е марта 1909 г...). Заботясь о теле, христианин, однако, ни на минуту не забывает, что душа выше тела (она не из праха земли, как тело: Быт. 2:7 ; вдунута Богом, дыхание Его: ib.; если человек приобретет весь мир, а душе своей повредит, то какая польза ему, какой выкуп даст человек за душу свою: Марк. 8:36 и 37...). А потому о ней он прежде всего и преимущественно и заботится, к соблазну Геккеля и подобных ему атеистов-материалистов, но в интересах нормального положения вещей... «Suum cuique!» Но, если язычники сами сквернили тела свои ( Римл. 1:24 ), – если они предоставляли тела свои для блуда и противо-естественных пороков(1 Корф. 4:13. Римл. 1:26–27, 29 ), – если они возводили заботы о теле в своего рода «summum bonum», то христиане, наоборот, стоя на единственно правильной точке зрения, приносят свои тела, по Апостолу, в жертву живую, святую, благоугодную Богу ( Римл. 12:1 ), предназначают свои тела не для блуда, но для Господа (1 Корф. 4:13), и воздержанием, целомудрием... делают из своих тел достойное вместилище для души... В действительной жизни встречаем, конечно, массу и нерях, которые, как говорит Геккель, быть может, «ни разу не умоются и не оденутся, как следует, никогда не переменят своей провонявшей рясы...», – хотя все же едва ли таких именно нерях...; но из того, что подобные люди бывают, могут быть среди христиан, нельзя, конечно, ничего заключать против христианства самого по себе, нигде и никак не думающего освящать подобного рода неряшества и, напротив, относящегося к нему лишь отрицательно, как мы уже видели выше. |
| Действительно богословие Дамаскина не выходит из пределов предшествующих ему отцов. Богословского творчества, да и самого пафоса богословствовать у него не чувствуется. Оценка Жюжи в данном случае нам представляется верной. Если же обратиться к его антропологии, то она, сравнительно со всем тем, что было сказано о писателях классического времени богословия, просто бледна. Как правильно заметил Ж. Гросс, учение о Боге, космология и христология занимают в «Точном изложении» самое большое место. Что же касается сотериологии, то ей не посвящено даже специального отдела. Состав человека. Св. Иоанн Дамаскин часто и совершенно определенно подчеркивает свой дихотомический взгляд на человека. Душа и тело — вот составные части нашей природы. В известном тексте ап. Павла (I Фессал. V:23) дух понимается не как составная часть человеческой природы, отличающей ее от природы иных существ, а как дар Духа Святого, как благодатная харизма. В этом св. Иоанн Дамаскин повторяет св. Иринея и Златоуста. Развивая свой дихотомический взгляд на человека, Дамаскин говорит, что человек справедливо называется состоящим из двух естеств. «Ибо и после соединения души и тела сохраняется естественное свойство каждого из них. Тело и после соединения с душой не бессмертно, но тленно; также и душа, и после соединения с телом не смертна, но бессмертна. И тело не становится невидимым, равно и душа не становится видимой телесными глазами. Это не ново в патристике. Эпоха христологических споров, в частности Немезий, Леонитий и др. разобранные выше писатели прибегали к подобного рода разъяснениям, но почему то Дамаскин не обосновывает своих рассуждений христологическими сравнениями. От этого его мысль менее богословски значительна. Отсюда и выводы из дихотомизма. Двойственны и удовольствия — душевные и телесные; двойственны и страдания. Душа создана одновременно с телом. Это Дамаскин особенно подчеркивает, чтобы, отдав дань времени, себя оградить от «пустословий Оригена». «Соединяется душа с телом вся со всем, а не часть с частью; и не содержится им, а его содержит, как огонь железо, и, пребывая в нем, производит свойственные ей действия». «Душа бестелесна и не имеет ни количества, ни формы». Если человек состоит из этих двух элементов, то смерть, как конец земного существования человека, есть разлучение души от тела. Поэтому и воскресение представляется, как воскресение тела, т. к. душа бессмертна. Кроме этих общих и малозначительных замечаний Дамаскин немало внимания посвящает («Точнее изложение», II, 12—28) разным вопросам школьной, «формальной» психологии: об удовольствии, страхе, гневе, воображении, чувстве, памяти, деятельности, свободной воле и т. д., не выходя из пределов того, что уже давно было высказано древними философами, а из христианских писателей Немезием, Максимом и другими. Говоря о человеке, как о микрокосме, он не пользуется этим, чтобы развить столь свойственный отцам символический реализм и показать в чем же соотносительность человека и мира. |
| Итак, молю вас, простирайте руку поколебавшимся, «возводите их от рова страстей и от брения тины, поставьте на камени нозе их, и вложите во уста их песнь нову, пение Богу нашему» ( Ncaл. XXXIX, 3. 4 ), чтобы пример вреда их стал примером спасения, «да узрят мнози и убоятся, и уповают на Господа», Бога нашего ( Ncaл. XXXIX, 4 ). Пусть будет воспрещено им участие в священных таинствах, но пусть не возбраняются им ни молитва оглашаемых, ни слушание божественных Писаний, ни увещание учителей. Пусть они лишаются священных таинств не до самой смерти, но на некоторое определенное время, – до тех пор, пока не познают свою болезнь, пока не возжелают здравия, пока не воскорбят достойно о том, что, оставивши истинного царя, дерзнули обратиться к тирану и, покинув благодетеля, предались врагу. Этому учат и каноны святых и блаженных отцов. Пишу же это не для того, чтобы учить ваше преподобие, но чтобы братски напомнить, зная, что и превосходный кормчий во время бури нуждается в поддержке корабельщиков. Так и Моисей, великий и славный, совершивший столь известные чудеса, принял совет Иофора ( Ucx. XVIII, 24 ), – мужа, еще бывшего в заблуждении касательно идолов; ибо он (Моисей) смотрел не на нечестие, но на полезность совета. Кроме того, прошу ваше преподобие принести за меня усердную молитву Богу, чтобы я мог проводить оставшиеся мне дни жизни по законам Его. Это я написал чрез почтеннейшего и благоговейнейшего пресвитера Стефана; я с удовольствием видел его по причине благопристойности его характера. Письмо 78. Епископу 155 Персидской Армении Евсевию 156 Когда страдает чем-нибудь кормчий, тогда помощник 157 или первый из корабельщиков заменяет его – не с тем, чтобы самовольно сделаться кормчим, но ради спасения корабля. Так и на войне, когда пал полководец (главнокомандующий), в его права вступает первый из тысяченачальников – не для присвоения власти, но заботясь об единоплеменниках. Подобно сему треблаженный Тимофей был посылаем божественным Павлом вместо себя ( 1Kop. IV, 17. 1 Фессал. |
| Священные одежды и облачения не оскверняются через мытье их; ибо, если, по 1-му пр. Никиф., не теряет освящения и не оскверняется антиминс в том случае, если по неведению будет вымыт, тем менее могут оскверняться через мытье облачения. Впрочем, из слов Никифора «по неведению» должно, кажется, заключить, что антиминсов и покровов мыть не должно. Если же эти, или другие какие-либо одежды совершенно изветшают, то некоторые советуют сжигать их (что лучше), или бросать в глубину моря, или полагать в местах недоступных. 32-е 6-го. По Сим. Фессал. (81 отв.) в случае разлития даров при совершении великого выхода (т. е. до пресуществления их), или истребления хлеба мышами на жертвеннике, и, если это будет узнано после великого выхода, священник должен вторично сделать соединение в потире и принести другой хлеб при чтении пророч. слов и молитвы предложения, и потом начинать молитвы, положенные после великого выхода (читаемые до великого выхода, как не совершительные, могут не быть повторяемы). Разлитые дары священник тщательно должен собрать вместе с землей и вложить в горн (χωνευτριον), или в другое свящ. место безопасное... Если пол в том месте, где будут разлиты дары, составлен из малых и удобоподвижных плит (μρμαρα), то должно совсем вынуть их и убрать в особенное место, если же из больших и неподвижных, то глубоко выскоблить и стружки вложить в горн, и все место вымыть. Если дары не все пролиты, то должно прибавить столько, сколько нужно для священнодействия. Если дары прежде освящения их будут разлиты на священнические одежды, то, если эти одежды – многоценные, должны быть тщательно вымыты в особом сосуде, и обмывки (νμμα) повергнуты в горн, если же – по пресуществлении, то облитая часть одежды должна быть непременно отнята и, омытая в том месте, где омываются свящ. сосуды, может служить свящ. покровом. Священник, разливший дары, прежде всего исповедует свой грех архиерею, и если это случилось по небрежности и невнимательности его, подвергается достаточной епитимии и запрещается на время, если только нет нужды в священнике в этом месте; в противном случае подвергается епитимии поста, молитвы и поклонов... |
| Приходит – и молчит, и ждет, пока священник прочтет над ним разрешение от грехов, губительности которых для себя он не чувствует и к которым сам он, даже если и признает их грехами, относится в высшей степени снисходительно. «Грешен всеми обычными человеческими грехами», так нередко говорят на исповеди многие, считая при этом, что самая эта «обычность» для людей их грехов дает им полное право на их извинение, легкое их отпущение, без всяких трудов, без всяких усилий воли над собой, направленных к коренному изменению всей своей жизни и всего своего внутреннего настроения. Мы не говорим уже о том, что все большее и большее количество людей в наше время начинают считать вообще излишней для себя исповедь и совсем не бывают у таковой. Откуда это все более и более утверждающееся в людях окамененное нечувствие? Оно есть естественное следствие все усиливающегося обуяния людей духом той сатанинской гордыни , уврачевать которую Своим Божественным смирением и приходил на землю «смиривший Себя до смерти, смерти же крестныя» господь наш Иисус Христос. В процессе попущенного Богом «отступления» (2 Фессал.), руководимого в мире слугами и предтечами грядущего антихриста, современный человек все дальше и дальше отходит от истинного учения Церкви, забывает Своего Творца и Промыслителя Бога и, в самоупоении своими «культурными достижениями», самого себя начинает считать как бы богом, все принося в жертву самому себе – своим прихотям, своим греховным вожделениям, своим порочным страстям. Вместо того, чтобы воздать славу Богу за носимый им образ Божий, за все силы и способности, которые делают его царем твари, господином этой созданной Богом и премудро устроенной Им природы, человек, отходящий от Церкви, надмевается всем этим, идя все тем же путем диавольского обольщения, которому подпав пал залюбовавшийся своими совершенствами Денница и нарушили заповедь Божию прельщенные в раю змием наши прародители. Эгоизм, самопревозношение, самолюбие, самолюбование, самодовольство, самохвальство, самооправдание, иногда самое безстыдное, во всех своих страстях и пороках, проистекающее из крепко укоренившейся в сердцах бесовской гордыни – вот чем характеризуются господствующие настроения современного человечества, увлеченного в процесс «отступления». |
| Значит это не сосуды, происшедшие по гневу и ради гнева, а такие, на которые обрушивается божественный гнев, почему они достойны этой участи 57 по самым своим реальным качествам 58 . Коль скоро это верно и суд Божий фактически праведен и правилен, дальше открывается, что данные лица по своему религиозно-нравственному уровню заслуживали лишь божественного негодования и поэтому были совершены в погибель ( χατηηρτισμνα ε πλειαν). «Погибельность» характеризует собой степень реальной человеческой порочности, вызывающей гневное прещение Божье и исторически обязательно предшествует вмешательству божественного гнева. Ясно, что пагубность приготовлена не последним, ибо мотивирует его, внушая, что этого рода сосуды были сосудами (заслуживающими) гнева, как пригодные для погибели. Их «совершенность» определяет законченность соответствующего греховного развития, достигшего полной приспособленности к пагубной судьбе. О причинах происхождения этого состояния не говорится прямо, но они понятны по законности гневного тяготения в собственной человеческой виновности 59 . Это толкование требуется самою грамматической фразеологией, где (через perf. νεϒ χεν и χατηρτισμνα) нам рисуется уже заключенный исторический факт гневного отвержения тех, которые доселе пользовались великой пощадой 60 . Все согласны, что разумеются израильтяне (ср. 1 Фессал. II, 16) и касательно их едва ли кто-нибудь решится защищать, как бы Апостол Павел считал их сотворенными Богом для погибели, когда им усвоятся все преимущества божественного избрания и предпочтения. По силе этого неопровержимо, что они сами уготовили себя на пагубу и через это возбудили гнев Божий. Тоже выходит и по контрасту, потому что «сосуды милости» обнимают удостоенных её, а не созданных ею, при чем не было бы и помилования при точнейшей пропорциональности объекта с произведшей его идеей. Со всех сторон обеспечивается, что благовестник судьбу погибающих вовсе не приписывает предопределению божественному и скорее оттеняет их личную виновность. |
| Все тут сводится к голословным намекам, не поддающимся детальному фактическому контролю 2131 . Поэтому и мы обратимся к принципиальным догматическим основам, чтобы иметь твердую почву для частных разъяснений. Здесь прежде всего необходимо помнить, как у Апостола характеризуется ублажение верующих. Оно будет высшей стадией нового оживотворенного бытия и тем самым необходимо предполагает фактическую наличность всех нисходящих ступеней. При такой реальной неразрывности – жизнь блаженная становится неотлучной от жизни всего мира, по аналоги с тем, что для световых эффектов требуется игра теней. Подобно тому и в будущем сияние славы Господней нуждается в соответственном фоне. Этим неизбежно указываются одновременность и моментальность универсального обновления с исключением хронологической последовательности по эпохам. С этой точки зрения процессуальность совершенно невероятна и нигде не отмечается у Апостола. Единственным выражением обратного свойства служит фраза (1 Фессал. 4:16), что мертвии о Христе воскреснут первее . В ней бесспорен оттенок сравнительности 2132 , но он совсем не носит хилиастических черт. Вся скорбь Фессалоникцев выросла из ошибочного мнения, будто почившие братья их не успеют возвратиться к пришествию Жениха и окажутся за дверями чертога брачного. Вопреки этому св. Павел убеждает, что живущие не предупредят умерших (4:15), который наперед испытают оживляющую силу Божию, дабы все совместно подверглись небесному восхищению. Отсюда открывается, что разумеемые градации касаются только Христовых и ничуть не отсылают к позднейшему воздвижению всех прочих людей. Затем и это подразделение не должно быть преувеличиваемо до резкого разобщения. Оно имеет свой специальный смысл, коренящийся в самом существе описываемого акта. В качестве жизненной реставрации – будущее восстание условливается воздействием творческого начала и содержится в нем. Поэтому наше воскресение кроется в Господнем и будет собственно лишь приведением в Иисусе (4:14). Понятно, что самое явление Спасителя неразлучно от оживотворения, которое предваряет прославление земных обитателей не более его. Поскольку же вся совокупность разумных существ достигает вечной жизни во Христе, – здесь констатированное расчленение лишается космической темпоральности и одинаково обнимается фактом «парусии». Посему св. Павел и приурочивает все событие к последней трубе, когда мертвии востанут нетленни, и мы изменимся ( 1Кор. 15:52 ). Первое предшествует разве в том отношении, что в нем обязательно оживление, данное во втором, хотя оба они возникают вдруг по единичному велению божественному. В нем не может быть хилиастической длительности, какую трудно было бы даже вообразить при «мгновении ока». |
| Как одно прикосновение к розе роняет с нея росу, и одно горячее дыхание ветра засушивает весенние цветы, так и один дурно-проведенный час времени может лишить сердце всей его чистоты... Проклятый, братие, этот час! Дина, о которой повествуется в книге Бытия, ( Быm. XXXIV, I и 2), только раз вышла на поле, а каковой вернулась она? Царь Давид только раз на крыше своего дворца не остерегся от своих чувственных наущений (II царь. XI): и с каким священным ужасом, с каким разбитым сердцем, с какими кровавыми слезами сокрушался он об этом грехе до самой смерти! Сколько разрушено семейных очагов, сколько развращено юношей, и сколько уничтожено прекрасных зачатков этими грехами! Сколько бледных призраков встает из своих могил и протягивает руки, чтобы предостеречь людей от этого греха! А за ними следует суд Божий. Понесут великое наказание убийцы, прелюбодеи, распутники и развращенные. (О наставлениях в чистоте см. 1 Фессал. IV, 4, 1Kop. III, 17. IV, 18 и 19. Koл. III, 5 . Eфec. V, 11–13 . 1Nemp. II, 11 . Mamф. V, 27–32 ). з) «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» ( Mamф. V, 8 ). Если же вы, православн. христ., хотите заслужить это неоценимое благо, которое будет для вас дороже всего в мире, то следуйте, возлюбленные мои братья и сестры во Христе, вот этим советам: Избегайте праздности: она открывает доступ нападениям дьявола, и грехи, вызвавшие огонь Божий с небес, таятся в гордости, чрезмерной сытости и праздности. Избегайте дурных товарищей , ибо дурное общество портит хорошие нравы. Избегайте праздных удовольствий и учитесь любить ваше милое «дома» , где царят благочестие и чистота юных сердец и где, как ангелы, осеняют вас молитвы ваших родителей и сестер. Избегайте юношеских страстей , отстраняйте излишния уступки слабости и строго следите за воздержанием и целомудренностью вашего тела; остерегайтесь несдержанных разговоров, легкомысленных книг и распущенных мнений. Учитесь почитать в себе образ Божий , признавая свои смертные члены за члены Иисуса Христа и свои смертные тела за храм Св. Духа. |
| Это происходило таким образом. В день, когда он предположил совершить божественную литургию, он входил во святой алтарь и, сотворив поклонение, лобызал св. трапезу; потом, став на ступени горнего места, он облачался в архиерейские одежды, кроме омофора; все архиереи в это время стояли только в мантиях. Пред присутствовавшими архиереями и причтом избранный в патриархи читал исповедование веры и обычную арх и ерейскую присягу, исключив из нее лишь то место, где говорится о подчинении архиереев патриарху. Эту присягу он должен был написать сам или, по крайней мере, собственноручно подписать ее. По выслушивании присяги, архиереи, поклонившись избранному ими, отходили на свои обычные места и облачались в свои одежды. Тоже делали и пресвитеры; только один из них совершал проскомидию. В положенное время (на малом входе), совершив молитву входа, архиерей, во главе с ираклийским митрополитом (хотя бы он был и моложе других по хиротонии) шествовали в алтарь и, поклонившись избранному, становились по чину, по сторонам престола. В это время им были раздаваемы свечи. Между тем ираклийский митрополит со старейшим из присутствовавших арх и ереев, взяв под руки избранного, трижды обводили его вокруг престола, поя с прочими тропарь: „Святии мученицы»; им предшествовали диакон и иерей. (Симеон, Фессал. гл. VII, X). Засим избранный, прекло-нив колена, возлагал свои руки и главу на престол. Ираклийский митрополит, благословив его главу, над которою архиереи держали раскрытое евангелие, возглашал: „Избранием» и проч. «Божественная благодать» и проч. При пении „ Кирио элейсон» он читал первую молитву; потом второй архиерей читал положенную ектению, а рукополагающий – вторую молитву; засим, положив евангелие на св. трапезу, он преподымал рукоположенного и, благословив омофор, возлагает его на его рамена, восклицая: « ξι ο ς». После этого ираклийский митрополит тотчас оставлял первое место, а новорукоположенный патриарх, заняв его, полагал свою руку на престол. Архиереи лобызали св. трапезу, руку, ланиту и уста патриарха, говоря: „Христос посреди нас“. |
| Подчеркивают в нем стоические аналогии еще по фаталическим терминам – особенно – в доктрине избрания, формулированной в послании к Римлянам. Но, во всяком случае, св. Павел и здесь отправляется от идеи личного Бога и не защищает собственно предестинатизма, ограждая лишь вседержавность Божию в исторических судьбах, где всегда и непременно торжествует премудрая и благая воля Божия при всех уклонениях свободы человеческой, которая служит божественным планам и в самих своих аномалиях. Все эти моменты от стоических. Их не усматривается и в антропологических вопросах. Параллелизм насчет трихотомии довольно призрачный, ибо для Апостола (в 1 Фессал. V, 23) эта идея весьма сомнительна и не является важной в его системе, почти безразличной к таким теориям. Указываются также, что не без философско – стоического участия у св. Павла устраняется непримиримая противоположность духовности и телесности, если ожидается (в 1Kop. XV, 44 ). Но это светлое упование удостоверяет не более того, что благовестник не признавал дуалистической несовместимости данных начал и принимал возможность подчинения одного другому. Их реальное объединение покоится на особенности и вовсе не напоминает стоического превращения самого духа в телесные формы. 1688 Это последнее нормально при «всематериализме» и «пансоматизме» стоиков и у Апостола может отыскиваться разве по тенденциозному убеждению, яко бы для него духовность была материальной, а телесность одухотворялась в «плоти». 1689 Подобные натяжки только обличают неестественность сближений. Для них не видится данных и при рассмотрении участи человека. К немалому изумлению, высказывают, будто искупление обрисовывается у св. Павла постоически. Выдвигается то обстоятельство, что в стоицизме мудрец был избавлением надежд и спасением мира, как у Апостола человечество чрез Христа освобождается от греха и клятвы. Это объясняется апостольским новшеством, изменившим «автосотерическую» доктрину «спасения» у синоптиков «этеросотерическим» учением – о возможности быть спасенным лишь через другого. Наружное сходство не свидетельствует о внутреннем сродстве и в этом предмете. Забывается, что речь идет о комментировании факта, который и отражается в толковании, где верность воспроизведения устраняет всякие догадки о внешней зависимости, мыслимой только при неточности в разумении события. Вопрос сразу приобретает тенденциозное направление с предзанятым решением многих принципиальных сторон. Но при всяком понимании останется незыблемой аксиомой, что идея заместительного умилостивления есть типически библейская и ее апостольская форма и применение всецело заимствуются из библейских созерцаний. Языческо – эллинские концепции не могли давать специальных оттенков апостольского изображения. В нем господствует семитическая терминология культового языка, когда трактуется о примирении человечества кровью Христовой. |
|
|
