| Отсюда автор заключает, что «выбор решения» вопроса о попах на Ветке «определился не какими-либо чисто рассудочными отвлеченными соображениями, а совершился под давлением практических условий жизни, под влиянием мирского строя ветковских общин, при котором священноначалие было необходимо». Ветка, по словам автора, имела влияние на другие центры. «Обычай принимать бегствующих священников от великороссийской церкви, – говорит он, – с Ветки быстро перешел к донским, кубанским, стародубским и керженским старообрядческим обществам», потому что «со всеми этими средоточиями раскола ветковская община имела самую тесную связь». 939 И относительно беглопоповщины вообще автор замечает, что «если бы, принимая бегствующее священство, беглопоповцы исходили из каких-либо догматических отвлеченных соображений, то по непременному требованию внутреннего сознания они должны были бы начать свое нововведение прежде всего с измышления теории», но такой теории в беглопоповщине долго не было. – И по поводу этого взгляда на происхождение беглопоповщины приходится говорить не в согласии с ним. Во-первых, взгляд грешит против истории и хронологии. Прежде всего, прием в раскол попов нового ставления начался совсем не на Ветке. Затем, из несомненных данных явствует, что учение о приеме таких попов и примеры приема имели место ранее 1682 года; между тем, на Ветке Феодосий «отверз дверь» попам нового ставления только в 1695 году. Наконец, и влияние Ветки на другие центры раскола началось уже только после этого времени, т. е. 1695 года. Следовательно, Ветку нельзя брать в качестве такого центра, по которому можно бы было судить о возникновении беглопоповщины, – это только один из центров. Во-вторых, время управления попов старого ставления в центрах беглопоповщины – на Керженце, Дону, Ветке и в Москве – раскольническими общинами было, конечно, достаточно для того, чтобы приучить членов этих общин к мысли, что обходиться без священных лиц невозможно. В этом смысле можно сказать, что учение о необходимости священства в этой части раскола утвердилось практически. |
| Попов был далек от таких шаржей. В обстановке тяжелых и мучительных 1919–1920 годов он пытался провидеть более светлое и отрадное будущее, веря в душевную доброту и неискоренимую ясность мудрости народной, в которой разуверились многие из тогдашних писателей и мыслителей. История и философия, особенно философия блаженного Августина , свидетеля древнего катаклизма, над которой Попов работал долго и прилежно, заставляли его и мыслить соответственно, не иронизируя над многими тяжелыми нелепостями переживаемой поры, a стараясь осмыслить общий ход истории и наметить хотя бы малый, но светлый прогноз, который ободрил бы человека и дал бы ему силы для жизни и действия. И, в целом, его прогноз был положительный, хотя уже тогда он предвидел много мрачного и тяжелого в судьбах русской Церкви на последующие годы. Нечто противоположное И.В. Попову всей своей внешностью являл другой профессор, Ф.К. Андреев. Полный, упитанный, с маленькими усиками, еще совсем молодой, он производил впечатление выхоленного и достаточно заботящегося о себе барина. Странно было от такого франта в безукоризненном черном сюртуке, сидевшем на нем как-то особенно ловко и модно, которому, казалось, недостает только цветка в петлице, слышать утверждение, что, скажем, «начало премудрости» – не удивление и восхищение, как то полагалось древними, а «страх Господень», и, только руководствуясь такой установкой, можно подойти безбоязненно к истине; всякие же дерзания ведут либо к ереси, либо к полной погибели... Иеромонах Феодосий (Пясецкий) говорил мне, что Андреев – любимый ученик П.А. Флоренского, но по своему ученическому усердию «перебарщивает». Там, где учитель указывает на значение религии и Церкви в деле познания, не забывая эллинской мудрости и пытаясь сочетать Платона с христианским учением, Андреев ломится в открытую дверь, не замечая античной мысли, которая удобрила почву для христианства. Действительно, просматривая «Журналы Совета Московской духовной академии» за 1913 год, я мог увидеть, что на открывшуюся вакансию преподавателя систематической философии и логики Андреева рекомендовали С.С. Глаголев и П.А. Флоренский, причем последний в своей рекомендации писал: «Питомец двух высших школ– Института гражданских инженеров и Московской духовной академии – он прекрасно усвоил не только то, что дали ему эти школы, но и занимался самостоятельно своим образованием. Он хорошо знаком с западноевропейскими литературами, хорошо знаком с историей. Реалист по первоначальному образованию, он ознакомился с древними языками – латинским, греческим и еврейским. Андреев владеет свободно французским и немецким языками, переводит по-английски. Он обладает математическими и физико-химическими познаниями, которые требуются для преподавания философских дисциплин... О любви его к философии свидетельствует все его пребывание в Академии» 32 . |
| Со второй половины XIX столетия, на Иргизе (в Саратовской и Самарской губернии), из староветковского беглопоповщинского согласия образовались новые особого рода согласия, коих обрядности отчасти похожи на ветковские, но зато есть и такие нововымышленные, которые в настоящее, так сказать, переходное время в расколе, резко отличаются от прочих старообрядческих же. На Иргизе, за отсутствием беглых попов (австрийских или белокриницких не принимают), избирается какой-нибудь крестьянин, мещанин, начетчик; – совершают над ним «исправу», как это делалось и делается с попом, перебежавшим из прихода православной церкви, и таким образом новопроизведенный Иргизцами поп допускается ко всем духовным требам в среде старообрядцев. Впрочем, Иргизские самодельные попы, сами сознают свое неправильное участие в делах церкви, не берутся отправлять божественной литургии для старообрядцев, хотя по видимости они и занимают должности их старообрядческих попов: на их обязанности возложено: крещение, погребение, прочтение очистительных молитв родильнице, исповедь, отправление богослужения – утреня, часов, вечерни, венчание браков по следующей форме. Перед венчанием, отцы жениха и невесты благословляют брачных иконами, как это обыкновенно бывает и у православных; с этими иконами их провожают в то место или дом, где назначено венчание. У более зажиточных старообрядцев, в начале перед венчанием, отслужат еще у себя в доме всенощную или молебен. Во время венчания читают большой начал и два канона, Апостол и Евангелие, ежели оно под руками найдется. Взамен венцов, тысяцкий и кума, принесенные от родителей благословенные иконы, носят над головами брачных, это делается даже и тогда, когда венчает свадьбу какой-нибудь беглый поп, потому что у этих гостей иереев не имеется в наличности свадебных венцов. Впрочем, венцы брачных заменяются другим родом. В 1864 году, на Иргизе, было подобное венчание: где-то в отдаленном сарае, венчали одного старообрядца из отставных солдат Максима Еремина, с невестою из старых дев, Лукерьею Феодосиевой. |
| Естественно, что в таких условиях церковно-религиозное положение большинства беглопоповцев оказалось крайне печально. «Многие лишены были душепитательные пищи, младенцы их многие не получали святого миропомазания, старые и младые без исповеди своих духовных отцов и без причастия тела и крови Христовой помирали и погребались от своих, сущей братии, без разрешения молитв, за что совесть повсечастно угрызала их» 691 . Создавая для беглопоповцев такое положение, правительство рассчитывало суровой нуждой сломить у них вековое упорство и заставить их искать общения с прав. церковью 692 . Довольно оптимистически смотрели на дело и некоторые видные церковные деятели того времени, как напр., саратовский преосвященный Иаков 693 . Не так смотрели на свое положение сами беглопоповцы. Мысль о возможности вынужденного присоединения к церкви, за отсутствием беглых попов, правда, предносилась их сознанию, однако этот выход из создавшегося положения они не считали для себя за вероятный и тем более за единственный. Учитывая собственное настроение, они предвидели, что оскудение священства угрожает им не столько сближением с церковью, сколько еще большим удалением от нее, чрез превращение их в беспоповцев. Еще в 1821 году, когда саратовский губернатор, вследствие представления пензенского преосвященного, потребовал от настоятелей Иргизских монастырей подписки – на будущее время не принимать к себе беглых священников, те отвечали отказом, так как «дать требуемую подписку, по мнению их, значит, лишиться священства, без коего могут они удалиться в раскол феодосиевского согласия и другие разные богопротивные и ими, старообрядцами, нетерпимые секты» 694 . Также точно, когда в 1827 году Рогожскому кладбищу запрещено было принимать беглых попов, у его последователей немедленно возникло опасение, как бы им, за неимением попов, не впасть в беспоповщину, или не присоединиться к православной церкви на условиях единоверия 695 . Действительность не оправдала добрых ожиданий правительства и вполне подтвердила печальные опасения беглопоповцев. |
| Но, увы! Эта попытка митрополита Феодосия исправить духовенство своей митрополичьей епархии, имевшая, как должно думать, простереться потом и на всю митрополию, была весьма непродолжительна и окончилась полной неудачей, доказав ту печальную истину, что человек, выступающий на борьбу с каким-нибудь общественным злом одиноко и вопреки обществу, или падает в борьбе или должен бывает отказаться от неё и положить оружие. В то время, по причине совершенной беспрепятственности открывать приходы и по причине крайней лёгкости доставать священников, о чём мы говорили прежде (I т. 1 половина, стр. 410, электронная версия – абзац сноски прим. корр.) и о чём будем говорить после, у нас было приходов великое множество. Когда митрополит начал свой строгий перебор священников и многих из них запретил и лишил священства, то многие приходы оказались без священников. Совершенно довольный своими плохими священниками и нисколько не сочувствуя цели, с которой митрополит поднял на них своё гонение, тёмный народ видел только результат, к которому приводило для него гонение, и за этот результат, т. е. за то, что многие церкви остались без священников и без пения, народ начал проклинать митрополита. Тогда митрополит со своей стороны, увидев, что его благая ревность вместо благословений народных привлекла на него безумные проклятия, поспешил оставить кафедру, пробыв на ней и всего три года и четыре месяца (13 Сентября 1464 года). Вот рассказ летописи о неудавшейся попытке Феодосия, заставившей его оставить кафедру: «(став митрополитом) восхоте попов и дьяконов нужею навести на Божий путь: нача их на всяку неделю сзывати и учити по святым правилом, и вдовцом диаконом и попом повеле стричися, а иже у кого наложницы будут, тех мучити без милости и священьство съимая с них и продаваше их; а церквей много наставлено, а кто толико не хотяше 1070 делати рукоделия – всякой в попы, тем ся и кормяху и последоваху плотьскым похотем, зане бо не Богу служити изволиша, но лготу (искаху) телу своему; и востужиша людие, многы бо церкви без попов, и начаша его (митрополита) проклинати» 1071 ... |
| до Юрид. быт I, 50. Доп. Акт. Пет. I, 14). В 1495 г. архиепископ Геннадий «великих ради нужд дел христианских» отказался ехать в Москву на поставление м. Симона (Доп. Акт. И. I, 19). Вероятно, ничто иное, как дела церковные и земские в самом Новгороде, заставляло новгородских владык вместо личных поездок для укрепления христианства среди язычников и полуязычников инородцев посылать соборных попов под охраной своих бояр. Между тем личный надзор епархиального архиерея в Новгородской области был необходим. Тут непорядков было более, чем где-либо. Вот что между прочим писали десятильники в 1545 г. новгородскому архиепископу Феодосию: «игумены и священники Устюжны Железнопольской пренебрегают церковным строением и службой: венчают без знамени и десятильнича докладу, пошлин десятильникам не платят; иные венчают четвертым и пятым браком, выдавая брачущихся за двоеженцев и троеженцев; венчают родственников; мужья отпускают ни в чем неповинных жен и берут себе других, а отпущенные в свою очередь выходят за муж. Много игуменов и попов приходят из митрополии и других епархий и служат в Новгородской епархии, без ведома и благословения новгородского владыки. Иные вновь ставятся в попы и дьяконы в Устюжну Железнопольскую у митрополита и других архиереев без совета, повеления и без протропи владыки новгородскаго: иные ставятся хитростью, вылыгая отпускныя грамоты у митрополита и владык, сами же грамот не показывают ни новгородскому владыке, ни его десятильникам. Вдовые попы, постриженные в чернецы, самовольно служат у церквей по прежнему. Если за подобныя дела десятильник вздумает игуменов, попов и дьяконов отдавать на поруки и назначать срок для суда архиепископскаго, то виноватые на суд не являются, на поруки не идут, десятильников бьют и злословят неподобной бранью» (Соловьев Ист. Рос. II, VII, 417–418). Это происходило в центре Новгородской епархии. Некоторые сведения о том, что представляли из себя псковские пригороды в церковном отношении, можно находить в очень важном для истории русских городов изследовании Н. |
| 12 сентября преосвященный Антоний, епископ Смоленский, доносил рапортом Святейшему Синоду: «Рассмотрев присланную ко мне при указе Св. Синода от 19 июля за 2273 рукопись под заглавием «Акафист преподобным отцам Антонию и Феодосию Печерским », я долгом считаю благопочтительнейше донести, что акафист сей по содержанию своему хорош и не заключает в себе ничего несообразного с достоинством и святостью лиц, прославлению коих он посвящен, относительно изложения – правильно составлен, по образцам древних известных акафистов, в языке только встречаются обороты грамматические, свойственные русскому, а не строго славянскому наречию. Посему к напечатанию сего акафиста нет препятствий. Впрочем, при сем не могу не заметить, что изданный сам по себе сей акафист не будет иметь надлежащей полноты, потребной для церковного употребления его в дело. Ибо все вообще известные у нас акафисты составляют обыкновенно лишь часть целого молебного пения тому святому, прославлению коего посвящены, предваряются другими некоторыми стихирами и песньми, и в том числе тропарем, и занимают место среди канона, между шестой и седьмой песнями оного. Посему весьма не излишне было бы, если бы теперь или при дальнейшем издании акафиста преподобным Антонию и Феодосию был восполнен сей недостаток, если не составлением новой службы им, то выбором нужных стихир и песней, а равно и канона из служб сим преподобным, имеющихся в месячной Минее под 3-м числом мая и 10 июля». 25 ноября/9 декабря 1863 года Святейший Синод определил: «Принимая во внимание, что представленная Санкт-Петербургским духовно-цензурным комитетом рукопись под заглавием «Акафист преподобным отцем Антонию и Феодосию Печерским » по отзыву Преосвященного Антония, епископа Смоленского, не заключает в себе ничего, не сообразного с достоинством и святостью лиц, прославлению коих акафист посвящен, относительно изложения – правильно составлен, по образцам древних известных акафистов, и что препятствий к отпечатанию сего акафиста нет, Св. Синод определяет означенную рукопись к напечатанию разрешить». |
| «Бегствующих попов, кои крещены по ста- рому, а по новому ставлены, крещенных от сих натвердо не повелеша премудрии мужие второкрестить». А это «новое ставление» какого периода должно быть?.. Оставляя рассмотрение данного вопроса, укажем, что дополнением к «Посланию» Спиридона Иванова и «Сказанию» о нем может служить раскольническое сочинение XVIII века «Разговор от разума Спиридона Иванова с Федосеевым» – рукопись Спб. акад. из собр. Нильского 46, 4, лл. 243–62. Не можем обойти молчанием и некоторых частностей рас- сматриваемого исследования. Обращаясь к ним, мы находим в рассматриваемом исследовании положения или недостаточно разъясненные или непрочно обоснованные. Так напр. с именем попа Стефана Белевского автор готов связать «толк» степановщину (стр. 138); а между тем первоначальные известия о «степановщине» неопределенны и противоречивы («Розыск», стр. 605–6, изд. 1847 сн. «Обличение» архиеп. Феофилакта, прил. л. 2 об.). Следуя известию Ивана Алексеева, что поп Стефан пришел в Стародубье после попа Козмы (стр. 133), автор обходит молчанием показание 1689 года, что Стефан жил в Замишеве еще в 1675 году, показание, сделанное для учинения подлога, но выходившее по-видимому из достоверного факта («Нов. мат.» стр. 45. 46. 60. 72 сн. «Бр. Сл.» 1889, I, 436). По свидетель- ству Ивана Алексеева ветковский поп Феодосий повторял кре-щение над приходящими в раскол; из других источников, известных и г. Лилееву, видно, что Феодосий также поступал и ранее поселения на Ветке – на Дону; и однакоже г. Лилеев отдает предпочтение тенденциозному показанию поповщинского историка второй половины XVIII века Ионы Курносого, будто Феодосий на Ветке принимал в раскол под миро (стр. 189–91). Утверждая, что диаконовцы принимали приходящих в раскол третьим чином, чем и отличались от ветковцев, практиковавших миропомазание (стр. 407), автор заставляет читателя думать, что это была изначальная практика диаконовцев; а между тем еще в первой половине второго десятилетия XVIII века диаконовцы, как одинаково и софонтиевцы, помазывали тех «кия по новоисправным уставам освященным миром помазываны» («Опис. |
| 2 акафиста Арсению Тверскому). «Радуйся, вся красная мира сего возненавидевый. Радуйся, горе устремивый вся помыслы души твоея» (ик. 2 акафиста Арсению Тверскому). «Вперив ум в божественная, временная и земная пренебрегл еси» (ик. 1 акафиста Митрофану Воронежскому ). «Радуйся, вся мира сего красная, яко скоро изчезающая, презревый» (ик. 3 акафиста Сергию Радонежскому). «Имея во уме и сердце твоем единаго Бога, ты, святителю, вся красная мира сего презрел еси» (ик. 3 акафиста Варсонофию Казанскому). «Радуйтеся, вся земная, благая и красная мира презревший. Радуйтеся, Христа от юности всем сердцем и всею душею возлюбивший. Радуйтеся, дом, имения и вся родителей стяжания ни во чтоже вменивший» (ик. 1 акафиста Антонию и Феодосию Печерским ). «Яже мир сей любит, вы всем усердием возненавидесте, и яже блажит и вельми почитает, вы презресте, и далече от себе отвергше, аки непотребное и неполезное сметие, ногама своима попрасте. Радуйтеся, мира и всех его сластей, красот и прелестей доблестнии презрители» (ик. 9 акафиста Антонию и Феодосию Печерским ). «Радуйся, радости и утехи земныя ни во чтоже вменивый. Радуйся, едино тщание имевый, еже единому Богу благоугождати» (ик. 1 акафиста Кириллу Белоезерскому). «Сродник твой возлюби тя и постави строителем дома своего, да печешися о потребах его, ты же, молвами житейскими обуреваемый, зело болезновал еси душею твоею и тепле молился еси ко Господу, да сподобит тя вне мира и его сует, в безмолвии Ему служите» (конд. 2 акафиста Кириллу Белоезерскому). Поступив в обитель, иноки предаются иноческим подвигам. Устройство обителей создает такую духовную ограду, которая препятствует доступу тлетворных влияний мирской жизни и в то же время дает средства для воспитания истинных и подлинных христианских добродетелей. Христианские добродетели подлинные, то есть имеющие внутреннее достоинство и истинную ценность, а не подделки под них, не мнимые обнаружения, более удобно воспитываются и развиваются в святых обителях, чем в мире, ибо воспитание их требует великого напряжения воли, затраты продолжительного духовного труда и глубокой сосредоточенности внимания. |
| Показание Феодосиевцев изложено следующими словами: «Всякому хотящему (из Феодосиевцев) ведати, яко не гордости, ниже кичения ради (составляет сие показание), но в намерении правильного общения, трепещуще клятв, боящеся анафемы, страшащеся отлучения (от Преображенского кладбища за презрение правил или этого показания.) Краткое изъявление «Хотящим ведати, чесо ради мы не имеем сообщения как в молитвословиях так в питии и ядении с Поморским согласием и с прочими. Что они (Поморцы) неправое мудрование имеют о надписании литтер на кресте Господа нашего Иисуса Христа; надписанные Пилатом литеры, . Н. Ц. . Что (Поморцы) со дня Самаринской коммисии в 1739 году дали подписку, чтобы приходящих от великороссийской церкви не перекрещивать. И своих в исповедь не принимают. Неблаговерные лица (т. е. Царя или Государя нашего) в тропарех и кондаках, стихерах и канонех благоверными, православными и крестоносными нарицают. (Поморцы) за некрещенных (т. е. по их обряду) деньги на поминки принимают, и их поминают и псалтири читают. За живых некрещенных молебны поют. Масло в лампады и свещи от некрещенных принимают. Новоженов (т. е. живущих с одною любовницею), без расторжения домовнаго, на общение приемлют. По крещении (т.е. по перекрещивании) на третий день исповедают. Мирских (в том числе и православных, или из поповщинского согласия) на исповедь принимают. Пред крещением четыредесятидневного поста не полагают. Среды, пятки и понедельника не постятся, едят по дважды. А прочие дни, до обеда и после обеда, орехи грызут и ягоды ядят, дважды и трижды пьют чай. Крайнее неопасение имеют с мирскими (как с православными, в том числе и другими старообрядческими согласиями) в ядении, питии, и на праздники к ним ходят и хмельное питие из их сосудов пиют. По дорогам ездят, икон, лестовок и посуды не берут. В баню ходят с мирскими, и оное дело оправдывают. Тропари за умерших некрещенных сочинили. Книги сочиняют в оправдание должного моления за Государя своего, на соблазн простого и неученаго народа. |
|
|
