| и т. п. В Московском государстве все государственные акты писались от имени государя: это вовсе не значит, что государь принимал личное участие в их составлении – это была просто форма (43). Заметим также, что совершенно излишне было на четырех страницах большего формата переписывать вопросы Стоглава. Их можно иметь под руками в доступном издании. Если уже излагать их – то все же надо было представить это изложение в какой-либо систематической группировке (24–28). В главе и даются слишком краткие характеристики московских митрополитов, занимавших митрополичий престол в царствование Ивана Грозного. Об отношениях Грозного к митрополиту Макарию можно было бы сказать гораздо больше. Точно также следовало бы больше остановиться на отношении Грозного к митрополиту Филиппу; автор же ограничился пересказом всем хорошо из Карамзина еще известного факта столкновения царя с митрополитом. В III главе г. Аскалонов излагает причины, по которым вопрос о церковных имениях получил такую жгучую остроту в XVI веке. Одним мотивом, заставлявшим Ивана Грозного решительно выступать против церковного землевладения, была забота об организации обширного служилого класса, для содержания которого нужен был все более обширный земельный запас. Автор излагает в кратких чертах общие основы организации московского войска. Другим мотивом – были «проистекающие из церковного землевладения народно-экономические невыгоды», заключавшиеся в том, что казна вследствие различных даваемых монастырям податных льгот не добирала значительных ресурсов в виде податей с монастырских крестьян. Наконец, имели значение соображения религиозно-нравственного характера. Автор приводит выдержки из тех произведений Грозного, в которых царь жалуется на упадок монастырских нравов. Глава заканчивается рассказом преимущественно по книге Павлова о попытках секуляризации церковных имений, предпринимавшихся царем Иваном, при этом едва ли можно согласиться с доказательствами секуляризации новгородских церковных земель, происходившей будто бы при Иване IV (124). Приведенные автором из книги Павлова примеры говорят |
| На дороге сел с нами ещё молодой немец, который, кажется, любит Русских (он – Саксонец), горячий, добрый немец; разговор опять коснулся Шиллера. Этот немец очень похож на Петра Ивановича Пейкера 508 , помнит наизусть некоторые стихи. – У Шиллера видна везде грусть, – сказал он, – посмотрите, над каждым его стихотворением она вьётся, как лёгкое дыхание. Славный немец! Но всё ещё не такой, какого бы мне хотелось встретить; всё ещё я больше знаком с литературой немецкой. В Ландсберге расстались мы с ним. Ландсберг – прекрасный городок с фабриками, с прекрасным предместьем. Сплю я в дороге только ночью почти, зато крепко. Рано поутру на другой день разбудили меня слова: «Coffee, Wasser, mein Herr!» Это были два мои немца. Нечего делать, умылся и я немного. Никогда не встречал такого прекрасного вида, как в Кюстрине. Мы приехали туда ночью. Город обнесён стеной и рвом, наполненным водой, стоит над самым озером, через которое лежит длинный прекрасный мост. Была ночь, ночь чудесная, тихая, тёплая. Я пошёл на мост. Вола была спокойна совершенно; несколько парусов белелось в стороне, и один на середине; луна выходила из-за —535— стен крепости, и столб её протягивался по воде, искрясь. Я помню такую луну над прудом Богородского. Чудная была картина! Вдали раздавались песни немецких граждан, которые прошли по мосту мимо меня. Я не забуду Кюстрина ночью. Забыл сказать вам ещё, милые, дражайшие родители, что я, вероятно, поеду в Рудольфштадт и заеду к Ринке (имя немца, моего знакомого). Нынче искал и не мог найти музыки Гофмана. Досадно стало на Берлин. По всему видно, что здесь ничего не знают о Гофмане. Но вот листок мой к концу, дражайшие родители. Может быть, напишу и другое письмецо из Берлина. Всегда остаётся что-нибудь ненаписанное. Пошлю отсюда же письмо к Ване, в котором разбраню его хорошенько, так что вы, милые, дражайшие родители, уж не очень браните его. Обнимаю Гришу, Веру, – и к ним напишу, если успею. Да, подумываю я о своём возврате и переношусь мыслью к вам, милые, дражайшие родители мои. |
| 17–62), 2) – Религиозно-нравственное состояние в плену (стр. 63–208) и 3) – Влияние плена Вавилонского на духовную жизнь послепленного Израиля (заключение – стр. 209–269). Собирал г. Бажанов для своей работы много материала и за это усердие он заслуживает одобрения. Но неценного материала у него в работе довольно много, так что приходится отметить недостаток у нашего автора критического чутья. Кое-что из выбранного материала привлечено г. Бажановым к делу совсем неумело – не так, как следовало бы. Нам очень жаль и даже досадно, что г. Бажанов не понял и неудовлетворительно выполнил одно из ценных указаний своего ученого руководителя. Ему рекомендовалось привлечь к делу относящийся к теме церковно-богослужебный материал, – мысль очень ценная, потому что в богослужении – нетронутая, почти сокровищница идеологического материала, весьма полезного для осмысливания и освещения библейской истории под углом зрения именно православно-церковного сознания. Автор же пользуется этим материалом, как штрихами для исторического, повествовательного изображения. Вообще идеология г. Бажанову не удалась: ее место в его труде – случайное, тогда как даже в сочинении видно, что самый предмет исследования толкал г. Бажанова к идеологии. Быть может, г. Бажанов намеренно воздерживался от этого (чего, впрочем, не заметно в сочинении), стараясь остаться на почве строго-научной – объективного исследования (если бы было так, то это г. Бажанову не удалось). Мы, как сказали выше, отрицаем за г. Бажановым стремление не только быть ученым, но и казаться им: он не хочет казаться тем, кто он не есть, и предпочитает проще смотреть на свою работу. Но все же работа г. Бажанова есть работа, представленная на соискание ученой степени, хотя бы только первой. —161— Поэтому мы обязаны применить к ней самые элементарные, незначительные требования, но все же обычно предъявляемые к ученой работе. Таковым он более, или менее удовлетворяет. Читатель всякого литературного произведения обретает за словами мысли, за внешней стороной произведения внутреннюю. |
| Определили: Ведомость внести в протокол настоящего собрания для напечатания в академическом журнале. VIII. Представление за подписями: о. Инспектора Академии архимандрита Илариона, сверхштатного заслуженного ординарного профессора Академии М. Д. Муретова, ординарного профессора Д. И. Введенского , экстраординарных профессоров – священников Е. А. Воронцова, Д. В. Рождественского и В. Н. Страхова и доцента иеромонаха Варфоломея (Ремова): «Преподаватели духовных семинарий и составители семинарских учебников по Священному Писанию Ветхого Завета нередко вынуждены бывают прибегать к пособию еврейского языка – при истолковании, напр., библейского повествования о миротворении, мессианских пророчеств, надписаний над псалмами, – при разъяснении библейской этимологии собственных имен и пр. Тем более, необходимость знакомства с подлинным языком ветхозаветного Писания для студентов Академии не может подлежать сомнению. Без этого знакомства совершенно невозможно изучение целого отдела Общего Введения – о внутренней истории подлинного текста и крайне затруднительно изучение других отделов, без него недоступно пользование лучшими исагогическими и экзегетическими пособиями, немыслимо самостоятельное разъяснение текстов Писания, различно понимаемых и толкуемых. – Чтобы убедиться в том, насколько важно и полезно знание еврейского языка при изучении Ветхого Завета, достаточно прочитать несколько глав Библии параллельно по переводам славянскому и русскому. – (Такое чтение Библии в целом ее объеме, без сомнения, следует признать обязательным для каждого священника, как пастыря, проповедника, законоучителя и миссионера, – для каждого преподавателя богословских предметов в духовной семинарии). – Читающий на каждом шагу будет встречаться с разногласиями в тексте этих переводов. Для разъяснения и примирения их окажется совершенно необходимым обращение к масоретскому тексту Библии и к переводу LXX. В огромном большинстве случаев, —95— только путем сопоставления подлинного текста Библии с переводом LXX можно прийти к заключению, что в основе принятых теперь чтений в том и другом лежит один первоначальный еврейский текст, неодинаково прочитанный LXX-ю и масоретами. |
| Сочинение в высшей степени содержательно и интересно. Таковы, напр., сообщения и замечания: о разнообразии в постановке миссии (по епархиям), о синодальных правилах и местных для каждой епархии распоряжениях (стр. 64 и 67); о братствах и комитетах (стр. 67), о контроле над миссионерами (стр. 67–68), о миссионерских отделениях в духовных семинариях (стр. 111), о совместном обучении детей раскольников с православными в церковноприходских школах (стр. 138), о раскольнических братствах (стр. 139), о низших миссионерских школах (стр. 158), О примерных диспутах (стр. 158, 160, 161), о мученичестве за веру (стр. 195) и пр. В сочинении ярко очерчена светлая личность преосвящ. Аркадия Олонецкого, как борца против раскола (стр. 29–35, 94, 108); интересны указания на миссионерскую деятельность преосвящ. Игнатия Воронежского (стр. 96) и преосвященного Рязанского Симона Лагова (стр. 146–147). Но автор рецензируемого сочинения не только приводит в систему изученный им материал; он критически освещает его; он опровергает распространенные и прочно установившиеся, но неправильные взгляды (см. стр. 120, 127–128, 129, 138, 141, 149, 164 и др.). По местам он делает ссылки на собственные наблюдения (стр. 90, 143–144). Автор выработал определенные взгляды на раскол и противораскольническую миссии и достаточно твердо обосновал их. Таковы следующие положения: 1) миссия религиознопросветительная не нуждается в мероприятиях характера административно-гражданского (стр. VI, 24, 193, 202, 205 и др.); 2) «успех специальной миссии может покоиться только на прочном фундаменте хорошо поставленной миссии приходской» (стр. 98, 129, 131); 3) публичным беседам с раскольниками следует предпочитать частные (стр. 81–84, 123–124, 129 и др.); 4) взгляд на невежество, как главную причину раскола, должен быть оставлен (стр. 84, 91–92, 94 и др.). Что касается изложения, то по местам замечается излишек —144— статистического и отчетного материала; фактов и цифр указывается иногда больше, чем это вызывалось существом дела (стр. 175, 179, 196–200). Сочинение написано вообще хорошим литературным языком. Как на погрешности против стиля, можно указать на следующие выражения: «братства по своей территориальности были: епархиальные, уездные и даже приходские» (стр. 39); «функции деятельности» (оглавл. и стр. 63), «миссия не получила сколько-нибудь рельефной организации» (стр. 99); на стр. 115 вм. «соседний» употреблено «соседский». Вызывает некоторое недоумение следующая фраза на стр. 21: «что Головин был прав в своем представлении, видно из того, что Св. Синод вполне с ним согласился». На стр. 113 встречаем странное указание на Толковый Апостол, печатанный в Почайне. Есть кое-где описки. Наконец, разделение сочинения на параграфы следует признать неудобным. |
| Митрополит Владимир, как писатель-богослов, прежде всего – апологет. С высоты своего святительского поста он более ясно, чем мы, мог наблюдать движение от религиозной веры в сторону религиозного отрицания. Это движение от жизни к смерти побудило его дать ряд трактатов и рассуждений о спасительном значении веры и книги-книг – Библии. Он написал в защиту Библии трактат: «Соглашение некоторых, по-видимому, противоречащих друг другу, мест Священного Писания», 1900 г. Далее он написал: «Где истинное счастье: в вере или неверии? 1905 г.» В этой книге он обсуждает вопросы о человеческом достоинстве, о труде и собственности, о семье, об отношении к ближним, о страданиях человека, о загробной жизни. —85— Везде, оказывается, вера объясняет действительность и ободряет человека, а неверие несет отчаяние и гибель. Эта книга дополняется трактатами: «Доказательство бытия Божия», 1912. «Наука и религия», 1912. «Работа в свете материализма и христианства», 1906. Митрополит Владимир находил время и для переводов и для переработки иностранных сочинений. Таковой является его книга – «Вечерние собеседования между крестьянином, фабричным, рабочим и священником. Современные религиозные вопросы», 1908. И еще до принятия иночества он перевел в 1874 г. логику Г. Гагемана. К апологетическим трудам Митрополита Владимира близко примыкают его полемические работы, направленные против социал-демократии. Это социальное движение по своему существу направлено гораздо более против религии, чем против государства. По отношению к государству социализм проектирует только изменение его формы, по отношению к религии pium desiderium социализма заключается в том, чтобы она была уничтожена. Бебели, Энгельсы, Жоресы и не скрывали этого. Между тем социал-демократическое движение широко и сильно. Владыка Митрополит глубоко понял его антирелигиозный смысл и его крупную силу. Владыка перевел книгу Флейшмана – «Против социал-демократии». 1907. Он дал ряд речей и самостоятельных статей по вопросам социализма: «Речь пред началом чтения для рабочих», 1905, «Монархия пли республика», 1906, «Социальная задача семьи», 1906, «Богатым и бедным», 1906, «Наша пастырская задача в борьбе с социал-демократической пропагандой», 1907, «О рабочем вопросе», 1907, «О труде и собственности», 1909. |
| Отличительной чертой в частности антропологических и сотериологических его воззрений является их своеобразная двойственность, или недостаточная согласованность между элементами традиционной католической сотериологии, построенной на объективно-юридическом принципе, и элементами личной богословской мысли Абелярда, с её преобладающей тенденцией – при раскрытии учения о спасении человека выдвигать на первый план субъективную, нравственно-психологическую, сторону сотериологического процесса. Правда, эта последняя сторона не оставалась в полном забвении и у представителей господствующего течения католической сотериологии той эпохи, – в частности, у знаменитого «отца схоластики» Ансельма Кентерберийского, однако объективно-юридическая концепция сотериологических вопросов у них заметно выступает с преобладающим значением 516 . Характерная черта доктрины Абелярда заключается в том, что у него, наоборот, объективно-юридическая сторона католического учения о спасении иногда слишком заслоняется в силу преимущественного интереса автора к нравственно-психологической постановке сотериологических проблем. В этом смысле сотериологию Абелярда можно рассматривать отчасти, как реакции против юридической сатисфакционной теории Ансельма 517 . В большинстве пунктов, эта реакция у Абелярда —541— имеет лишь формально-методологический характер, поскольку в той или иной степени, implicite или explicite, понятия и термины представленного Ансельмом юридического типа сотериологии выступают и у самого Абелярда, но порою стремление Абелярда к нравственно-психологической постановке вопросов сотериологии отражается и на самом содержании его сотериологических воззрений, оказывающихся уже неприемлемыми для ортодоксально-католического богословия. I. Общие принципы и основные понятия сотериологии Абелярда не представляют ничего оригинального по сравнению с Ансельмом. Хотя эти понятия и термины не раскрыты у Абелярда с такой обстоятельностью, как у кентерберийского богослова, однако наличность их в сочинениях Абелярда является достаточным доказательством, что сотериологическая мысль Абелярда коренится в той же богословско-философской плоскости, как и сотериология Ансельма 518 . |
| Писанное ваше прошение Черкасское дховное яравление получило, которое вы имели указывая на иример как де слышится кагальницкой станицы во осщении церкве хождения посолнцу одозволении. дховное правление сие ваше прошение слушав, сколько срцем болезнует, усматривая ваше недоведение“... и т. д. (стр. 507). „В документе 193 и стиль и орфография не отличаются от современных нам. На приложения необходимо обратить внимание в двух отношениях: ознакомление с ними показывает, как много автору исследования о единоверии на Дону было труда при переписке и корректировании документов и сколь велика услуга, оказанная изданием этих документов будущим работникам в этой области. – Каждой главе исследования предпосылается довольно обстоятельное указание ее содержания; но автор хорошо бы сделал, если бы приложил к своему обширному исследованию указатели предметный и собственных имен: они облегчили бы пользование им и как справочным пособием. Протоиерей Димитрий Рождественский II. Протасов Н. Д. [Рец. на:] Покровский Н. В., проф. Церковная археология в связи с историей христианского искусства. 417 рисунков. Петроград, 1916 г. Стр. I–XV, 1–222. Петроград, 1916//Богословский вестник 1916. Т. 1. 3/4. С. 591–596 (2-я пагин.) «По действующей программе литургики воспитанникам духовных семинарий сообщаются при изучении литургики —592— и некоторые церковно-археологические сведения, напр., о христианских храмах, священных изображениях и иконах. Но сведения эти по своей отрывочности и краткости не дают полного представления о ходе развития христианского искусства. Поэтому в образовании духовного юношества получался пробел, который необходимо было восполнить не только в целях общего развития, но главным образом для сообщения воспитанникам духовных семинарий церковно-археологических сведений, потребных им как будущим пастырям и настоятелям приходских храмов. В отношении знакомства с историей христианского искусства воспитанники семинарий оказывались даже в худшем положении сравнительно с воспитанницами епархиальных женских училищ. |
| —557— Из Парижа в Питер приехало 450 актрис!!! Вся дрянь теперь схлынет к нам. Не без причины незнакомец в Петербургских Ведомостях напечатал письмо француженки в Вот наследие умирающей Франции и умершей империи. 1870 г. октября 2-го. Лавров пишет, что его предположение сделать архиерея председателем духовного суда не принято, а принято мнение одного светского, по которому архиерей сравнен с полковым командиром в военных судах, – именно по его предложению отдают под суд, он утверждает решение, если согласен, а если не согласен, то представляет в Синод. Киевские же депутаты настаивали, чтобы архиерей не имел никакого участия в суде. Ходил было Лавров к преосвященному Алексию ходатайствовать о том, чтобы Д. Ф. Голубинскому даны были права профессора, но получил в ответ: хорошо, что и утверждения кафедры добились; прочего можно достигнуть со временем. Очень некстати вчера за обедом Амфитеатров кричал на ректора, зачем он без совета делает некая распоряжения – так что вышел порядочный скандал. Митрополит Иннокентий начал лечить свое зрение у какого-то врача обещавшего ему разбить катаракт на глазе без операции, и теперь несколько видит глазом, который был весь покрыт катарактом. Зато другой почти ничего не видит. Операция снятия катаракта сделалась по словам окулиста Брауна уже невозможна. С трудом и не все теперь Иннокентий разбирает и в большом печатном Евангелии. Петр Иванович одной аскетики перевел вам план: есть еще другая – из той попрошу перевести. Нравственные богословия у нас более скопились лютеранские, у которых аскетики не существует. Нет у меня устава академий духовных своего экземпляра. Нет ли у Вас лишнего? Чувствуется часто нужда справляться с ним. Отыщите 270-й Современных Известий и прочтите, что писано о Макарьевском духовенстве, и нерадении епархиального начальства. 1870 г. октября 5-го. С праздника нашего прихворнулось мне, а потому в подробности нелегко мне объяснить Вам —558— беседы с братом о книге об исповеди. Он взял ее обратно, чтобы сделать исправления, на которые Вы согласились. Но без письма его к Вам ему не легко делать поправки. Признали мы лишним и могущим ввести только в сомнение священников замечание о равной якобы действительности разрушительной грамоты и молитв над больным. Бог ведает силу их, но теперь дана форма, и ослаблять ее значение не к чему. Над мертвыми таинства не совершаются, а потому и разрушительная молитва не может. |
| Как ни сильна была в беспоповщине мысль о воцарении антихриста, постулировавшая к отрицанию не только венчаний в господствующей церкви, но и браков и супружеств вообще, веления плоти и потребности духа ослабляли принудительность того решения брачного вопроса, какое дано было сначала у польских федосеевцев и в Поморье, потом в Москве, на Преображенском кладбище, знаменитым Ковылиным: при наружном аскетизме почти повальный разврат... Нравственное чувство не могло с этим мириться и искало другого выхода из создавшегося затруднения. Отсюда ряд попыток к учреждению законного супружества внутри беспоповства – Мих. Вышатина, Ив. Алексеева, Вас. Емельянова, Гавр. Скачкова, Павла Любопытного и др. В то время как одни «брачники» исходили из мысли о необходимости совершения тайны брака священниками, и то искали в Палестине «Христовой иерархии» (поморец Вышатин), то доверялись православным попам, то даже довольствовались фиктивными свидетельствами о повенчании, покупаемыми у католических ксендзов (в пределах Польши), – другие беспоповцы нашли себя вынужденными изменить самое понятие о браке. Уже стародубский федосеевец Ив. Алексеев в первой половине XVIII ст. учил, что брак не есть таинство, в котором низведение благодатной силы обусловливается священническим венчанием по известному чину, Таинством можно назвать его только потому, что таинственна та супружеская любовь, которая является образом любви Христа к церкви. Взаимная любовь брачующихся и их согласие на совместную жизнь, выраженное при свидетелях и родителях, на брак соизволяющих и гарантирующих от- —497— сутствие препятствий к нему, – вот и все, требуемое для его законности и действенности. Что касается Иерейского венчания, то оно не относится к существу брака, – оно не более, как «общенародный христианский обычай», соответствующий подобным обычаям у иудеев и язычников, и дающий браку только формальную «крепость и честь». Он желателен, но не необходим: благодать подается не венчанием, а первоначальным Божиим благословением на супружескую жизнь, преподанным человечеству чрез Адама и Еву 459 . Но Алексеев, сделав затем логический скачок, стал утверждать, что старообрядцам, не обязанным венчаться (ибо не в том сила брака) и не могущим венчаться у своих попов (ибо у беспоповцев их нет), следует все же выполнять этот обычай, но только в православных храмах: это и желательно, и вере не вредит, так как брачующиеся не приобщаются чрез то никонианским ересям 460 . |
|
|
