| Чтения паремий, канонов и т.под. переменных чтений представляют еще большие трудности, а потому и изучение их должно быть более тщательное. Практически можно подготовляться ко всякому чтению, чтобы оно было толковым, хотя бы чтение это было и знакомое. Ибо для произношения в слух многих должны быть особые приемы, которых мог не держаться прочитывавший для себя. Имеющий возможность приготовиться читать толково может, так сказать, разумно служить Богу, содействуя молитве общей. И наоборот, читая нетолково чтец может своим беспорядочным чтением расстраивать доброе религиозное настроение и вводить даже в соблазн. Посему всемерно должно работать над собою, чтобы сознание ума и желание воли послужить общему благу и спасению могло осуществляться по силе нашего участия в оном и через церковное чтение, и его благодетельное влияние на слушателей. Существенное свойство разумного чтения определяется логическим ударением, которое должно делаться на главной мысли в читаемом вообще, и в частности в каждом предложении. А посему очевидно, что для толкового чтения необходим грамматический разбор читаемого, и в особенности отличие глаголов как выразителей сущности дела, мысли или чувства. Отсюда открывается, что для навыка чтению толковому необходимо многократное прочтение того, что должно читаться, и притом прочтение с глубокою вдумчивостью в содержание чтения. Третью степень более совершенного чтения составляет умилительное, которое состоит в том, что чтец читает с духовною настроенностью сердца и производит душеспасительное действие на слушателей. Умилительность, как показывает и самое это слово, есть приятность. Поэтому читаемое должно быть мило, приятно самому чтецу. Он должен, так сказать, сам пережить и перечувствовать те чувства, которые должны быть внушаемы чтением, и переживши их через свое умилительное чтение передать их слушателям. В мире светском такие чтецы называются художниками, а чтение их художественным. Для церковного чтения требуется меньшее. Тут не столько важен талант, сколько живая сердечность и вообще духовная настроенность. Эта духовная настроенность как благодатный дар (помазания) должна быть всегда присуща церковному чтецу. Но разности чтений должны возбуждать в нем разные виды и формы умилительности. Так, напр., при чтении о могущественном творении мира Божия через слова: рече и быша, повеле и создашася, необходимо выразить такую силу, которая бы невольно возбуждала в слушателях страх и благоговение перед всемогуществом Божьим. При чтении грустной истории о продаже Иосифа должно постараться возбудить печаль о нашей жестокости и черствости, как при чтении о злостраданиях Иова – чувство беспредельной преданности Богу и могуществу Его провидения. |
| В существующих источниках церковной истории нельзя указать ни одного случая, где бы чтецу отводилось высшее место в клире в сравнении с диаконом; в документах даже очень древнего времени находим обратное, что предполагает, что тогда диакон преимуществовал пред чтецом. Кроме того, в большей части католических и протестантских учебников выражается мысль, что должность чтеца вместе с другими низшими церковными должностями возникла в конце II-ro или начале III-ro века из диаконата, т. е. предполагается, что эта должность обязана своим происхождением новым потребностям богослужения и церковных порядков. – Но приведенное выше место из „Церковных канонов“, где чтец представляется занимающим высшее место в сравнении с диаконом, побуждает нас подвергнуть новому исследованию те свидетельства, в которых говорится о сущности и истории должности чтеца, и таким образом дать себе отчет, действительно ли эта должность по своему первоначальному происхождению родственна с диаконатом и не составляет ли она чего либо особливого по сравнению с должностью диакона? Такого рода исследование тем необходимее, что приведенное выше место замечательно не тем только, что в нем чтец поставлен выше диакона, но здесь же от чтеца еще требуется, чтобы он был способен к учительству ( διηγητικς), как „занимающей место евангелиста“ – в высшей степени поразительное требование. Замечателен разбираемый фрагмента и в том, наконец, отношении, что из числа прочих известных степеней низшего клира, упоминается один чтец. Не то видим в свидетельствах, начиная с половины III века. Где встречаем указание на эту должность, – так по крайней мере на Западе – обыкновенно вместе с чтецами находим упоминание также и о иподиаконах, аколуфах, заклинателях и привратниках, и даже среди этих низших лиц клира отводится место чтецу очень низкое, в средине между заклинателями и привратниками ( πυλωροι). Так уже в известном месте письма папы Корнелия к епископу Антиохийскому Фабию читаем: „он знал, что в ней (церкви Римской) находится сорок шесть пресвитеров, семь диаконов, семь иподиаконов, сорок два прислужника, пятьдесят два человека заклинателей, чтецов и привратников“ (Евсев. |
| 2) При чтении Корана чтецу нужно делать остановки на известных местах для переведения дыхания. Остановка в чтении называется по-арабски «отдых, пауза». Остановки при чтении Корана не должны делаться произвольно; они не всегда делаются соответственно разделу текста на стихи: иногда несколько стихов читаются без перерыва, иногда делаются остановки в средине стиха. Для указания их ставятся в разных местах текста буквы и слог. Значение сих букв такое. Буквой указывается непременная остановка там, где она поставлена. Под этой буквой разумеют слово необходимый, означающее выражение «необходимая» или непременная остановка; или разумеют по ней слово, которое означает «усиленную остановку». В казанских изданиях Корана эта буква не ставится. Буквой из слова «всеобщий» указывается место остановки всеобщей, т.е. допускаемой всеми чтецами Корана. Также под этой буквой разумеют слово «хороший», которое указываетприличную остановку (Коран. 1:3). Буква (2:2.4.) из слова «позволенный» указывает место, на котором дозволяется чтецу сделать остановку. Слог «нет», т.е. «нет остановки» указывает, что тут, где он стоит, чтец не должен останавливаться (Коран 1.2.). Знак, отделяющий один стих от другого, если стоит без всякой отметки, принимается за знак вакфа. Буквы, указывающие вакфы, стоят иногда между стихами, иногда в середине стиха, в ряду гласных над строкою. В некоторых местах вакфы указываются особливою отметкой на поле: в 2:276 на поле относится к тем местам текста, где поставлены три точки. В 3: 7. к точкам в тексте относится приписка на поле «остановка пророка, — благословение и мир ему от Бога!» То же в 2:194.5:116. Но есть стихи, при чтении которых вделать вакф было бы великое прегрешение, было бы неверие. Таковы места в 2:152. 105. 5:18. 7:48.49, отмеченные словами «остановка неверия, остановка неверия, остановка неверия». В 5:65. не позволяется остановка после слов, что указано на поле отметкой: После слов: иудеи говорят, не позволяется остановка; она была бы неверием, по общему суду чтецов Корана. |
| Об оклеветанном чтеце (70.1) Дочь пресвитера в Кесарии Палестинской, павшая девственница, была подучена соблазнившим ее оклеветать некоего городского чтеца. И когда уже стала заметна беременность, на расспросы отца сказала на чтеца. Пресвитер же, поверив, сообщил епископу. Епископ же составляет совет клира и велит позвать чтеца. Обсуждаемо было это дело. На вопросы епископа чтец не отвечал. Ибо о том, чего не было, как сказать? (70.2) Раздраженный, епископ сурово сказал ему: «Не сознаешься, жалкий и несчастный, и исполненный нечистоты?» Отвечал чтец: «Я сказал, что не делал этого. Ибо я неповинен и в помышлении о ней. Если же хочешь слышать небывшее – я сделал». Когда он это сказал, то схватили чтеца. Тогда, придя, он просит епископа и говорит ему: «Итак, поскольку я преткнулся, повели мне взять ее в жены. Ибо и я более не клирик, и она – не дева». (70.3) И отдал ее чтецу, предполагая, что юноша расположен к ней, и иначе не может расторгнуть связь с ней. И юноша, взяв ее и от епископа, и от отца, передает женской обители, и просит тамошнюю диакониссу сестер подержать ее до родов. Итак, спустя немного времени настали дни ей родить. Предстоял час расплаты, стенания, родовые муки, труды, адские видения. А плод не выходил. (70.4) Прошел первый день, и второй, и третий, и восьмой. Жена от боли беседуя с адом, ни ела, ни пила, ни спала, но взывала, говоря: «Увы мне, окаянной, бедствую я, оклеветав того чтеца». Пришед, говорят отцу. Отец, боясь, что обвинят его, что он оклеветал, молчит еще два дня. Девица не скончалась и не родила. И поскольку не вынесли ее криков подвижницы, побежав, сообщили епископу, что: «Признается такая-то, крича уже несколько дней, что оклеветала чтеца». Тогда посылает к нему диаконов, и объявляют ему: «Помолись, чтобы родила оклеветавшая тебя». (70.5) Он же ни дал им ответа, ни открыл свою дверь, молясь Богу с того дня как вошел. Приходит снова отец к епископу. Творят молитву в церкви. И так и не родила. Тогда, встав, епископ пошел к чтецу и, постучав в дверь, вошел к нему и говорит: встань, развяжи, кого связал». И тотчас, как чтец преклонил колени с епископом, родила жена. Возмогло его моление и неотступность в молитве и обличить клевету, и проучить клеветницу. Чтобы мы научились быть настойчивыми в молитвах и знать их силу. Читать далее Поделиться ссылкой на выделенное |
| Текст в богослужебных книгах печатается черным шрифтом, а все указания и объяснения красным шрифтом (киноварью). При каждом зачале стоит звездочка, а внизу указано, когда это зачало читается и какими словами надо начинать чтение этого зачала. Счет зачал начинается с Пасхи, открывающей «новый год» подвижного годового цикла. Зачала бывают: Знакомиться с текстом, который будет читаться на службе, необходимо заранее. Следует помнить, что текст читаемый чтецом, понимающим смысл слов, могут понять и слушающие люди. Если же чтец сам не понимает смысла читаемого, то и люди слушающие не имеют шансов понять его, разве что кто-то заранее будет знаком с читаемым зачалом. Поэтому чтецу необходимо накануне службы, ознакомиться с прокимнами и их стихами, с зачалами и аллилуйными стихами на предстоящий день. А порядок чтения Апостола и Евангелия следующий: В ВОСКРЕСЕНЬЕ: Всегда прежде читается недельное, потом если есть, то святому, а если два святых, то и обоим, меньшего под главу недельного. А если нет святому, то к недельному прилагается второе Богородице, но во время Триоди 11 , исключая недели мытаря, блуднаго, второй недели Великого Поста, Богородице не прилагается, разве только когда будет ей нарочитое праздненство, тогда в Триодный период 10 Богородице не отлагается. В СЕДМИЧНЫЕ ДНИ: Прежде дню, а потом святому, а если два святых, то обоим, меньшему под главу дневного. В СУББОТУ: Во время Триоди порядок тот же, как и в седмичные дни, но кроме Триоди, дневной уже не предшествует святому, но последует оному, произволяющие же читают и третие зачало за упокой, но по уставу за упокой Апостол и Евангелие читаются только, когда нет святому. Таким же образом заупокойные зачала Апостола и Евангелия читают не только в субботу, но и равно во все седмичные дни. В ВЕЛИКИЕ ГОСПОДСКИЕ И БОГОРОДИЧНЫЕ, равно же и святым, ХРАМОВЫЕ ПРАЗДНИКИ — чтение Апостола и Евангелия бывает только единому празднику, а рядовое дню читается в предыдущий день под главу. Иногда бывает недостаток зачал Апостола и Евангелий до недели мытаря и фарисея. В этом случае необходимо отступить вспять и снова начать читать уже прочитанные зачала, по количеству недостающих седмиц, сколько их не хватает до недели мытаря и фарисея. Такое действие называется отступкой. |
| Чин кафизмы . Исполнение кафизм на утрене значительно разнится от вечерни и великой, и будничной. «Лик глаголет: Господи помилуй 3. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Чтец же: И ныне, и стихологисует кафисму Псалтира». На вечерне, как мы видели, кафизме не предшествует Господи помилуй, Слава и ныне, – это потому, что там кафизма следует непосредственно за великой ектенией, где Господи помилуй повторяется гораздо более, чем 3 раза, и где есть свое славословие в возгласе, более обширное, чем настоящее малое. О делении кафизмы на части Типикон не говорит нигде подробно, вскользь упоминая о нем только в чине утрени 1-го понедельника Великого поста. В Псалтири следованной кафизма делится на три части, обозначенные словом «Слава»; это обозначение, в богослужебных книгах не объясненное, на практике считается равнозначащим тому славословию, которым разделяются псалмы шестопсалмия, которым оканчиваются псалмы часов и которое состоит из Слава и ныне; аллилуиа 3, слава Тебе Боже, – 3; Господи помилуй 3; Слава и ныне. Практикой же принято на кафизмах чтецу произносить начало этого славословия: Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, певцам середину, и чтецу конец: И ныне (во втором малом славословии) 2427 . Такое разделение делается для того, чтобы теснее связать кафизму с молитвенным воззванием и чтобы внушить мысль, что чтец и хор наперерыв друг с другом славят Бога (не могут дождаться конца славословия). По окончании кафизмы, если за ней следует ектения, на утренях воскресной и других праздничных и полупраздничных, славословие, уже все произносимое чтецом, оканчивается (как принято практикой) аллилуиа, слава Тебе Боже, так как за ним следует малая ектения, где есть и Господи помилуй, и пространное славословие. – Из кафизм на воскресной утрене положены следующие чередные после 1-й, спетой на вечерне: 2-я и 3-я, как не оставляются чередные кафизмы ни для каких праздников (кроме Пасхи), чем внушается мысль, что установленное подвижниками выпевание в известные периоды всей Псалтири не должно прерываться и для праздников. |
| из какого послания апостольского или из книги Деяний апостольских будет чтение. Диакон возглашает: «Вонмем». Чтец начинает читать Апостол. По разъяснению «Руководство для сельских пастырей», диакон должен возглашать: «Вонмем, премудрость», стоя у царских врат, в виду того, что по Чиновнику протодиакон посреди дверей, зря к чтецу и держа орарь и к нему показуя, глаголет: «Вонмем»; в Служебнике тоже сказано, что диакон, пришед (от горнего места) пред святые двери, глаголет: «Вонмем». Каждение Во время чтения Апостола диакон, прием кадильницу и фимиам, приходит ко священнику и, прием благословение от него, кадит святую трапезу окрест и алтарь весь и священника. В современной практике указанное каждение принято совершать так: священник или диакон кадит сперва окрест святую трапезу, жертвенник, горнее место и весь алтарь, потом выходит из алтаря и кадит местные иконы, весь иконостас, клиросы, молящихся (с амвона) и затем, возвращаясь в алтарь, кадит опять святую трапезу (и если совершает каждение это диакон, то он кадит и священника) 36 . Во время чтения Апостола священник сидит «во стране горняго престола из южныя стороны». По окончании Апостола священник глаголет чтецу: «Мир ти». Чтец: «И духови твоему», диакон: «Премудрость», чтец: «Аллилуйя». На клиросе поют «Аллилуйя» трижды. За пением «Аллилуйя» произносится стих Священного Писания, стих псалма, подобно тому как и за прокимном читается стих. Стих, который произносится после «Аллилуйя», называется в богослужебных книгах «аллилуиарием». При пении «Аллилуйя» священник, стоя пред святою трапезою, молится: «Возсияй в сердцах наших...» Евангелие По окончании молитвы диакон, преклонив свою голову пред священником, говорит: «Благослови, владыко, благовестителя святаго славнаго всехвальнаго апостола и евангелиста (имя рек)» 37 . Священник, благословляя его, говорит: «Бог молитвами святаго славнаго и всехвальнаго апостола и евангелиста (такого-то)...» По принятии Евангелия из рук священника при целовании его руки, диакон, сказав «Аминь» и поклонившись святому Евангелию, берет его и износит царскими дверьми к аналогию. Пред Евангелием несут подсвечники. Диакон, как бы стоящее, держит на аналогии Евангелие. Священник, стоя пред святым престолом и обратившись к западу, возглашает: «Премудрость, прости услышим святаго Евангелия, мир всем». Певцы поют: «И духови твоему». Диакон: «От (имярек) святаго Евангелия чтение». Певцы поют: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе». Иерей: «Вонмем». Диакон читает Евангелие. Священник во время чтения Евангелия должен стоять за престолом, на южном углу его. |
| В XVI в. наш чин, несколько дополненный в отношении к действиям и молитвенной части, был таков: поставляемый приводим был к архиерею для благословения, отводим был к царским дверям для положения пред ними трёх поклонов и снова приводим был к архиерею; последний, наклонив ему голову, благословлял его и читал указанную выше молитву; после этого поставляемый был одеваем в фелонец и была произносима о нём ектенья; за ектеньёй – отпуск, новопоставленный отдавал иподиакону свечу и фелонец и становился перед святителем 913 . Поставляемый в свещеносцы не был постригаем от архиерея; это, как говорили мы выше ( стр. 89 ), значит то, что через своё поставление он не был сопричисляем к клиру в собственном смысле этого слова, но, оставаясь тем же мирянином, что и прежде, только получал чрез него от архиерея благословение прислуживать в церкви. В настоящее время у нас не поставляют в прислужники церковные в смысле старого свещеносца (и нынешний наш пономарь не есть старый пономарь, как назывались свещеносцы или прислужники, а есть старый дьяк и нынешний дьячок, получивший название пономаря для точнейшего обозначения того, что он есть дьяк – дьячок, стоящий на левом клиросе), а поэтому теперь у нас нет и чина поставления в свещеносцы 914 . Чин поставления чтеца и певца в XIV веке начинался непосредственно пострижением, при чём на каждое речение постригавшего присутствующие возглашали: „Господи помилуй”; после этого новопостриженный облекался в краткий фелонь и приводился к архиерею, который, положив свою руку на его главу, читал молитву: „Господи, Боже Вседержителю, избери раба твоего сего”; по окончании молитвы чтецу давался Апостол и он, почитавши мало, получал от архиерея „мир (ти)”, а певцу псалтирь и он возглашал прокимен 915 . В XV и XVI в. чин поставления в чтецы и певцы был следующий: по приведении поставляемого архиерей делал возглас: „Благословен Бог наш”, а чтец: Трисвятое и по Отче наш тропари: (апостолам) „Апостоли святии молите...”, ( Иоанну Златоустом у) „От уст твоих яко светолучная...”, ( Василию Великому ) „В всю землю изыде вещание твое...”, (и Григорию Богослову ) Пастырь(ский) сопль богословия твоего...”, Слава и Ныне, богородичен: „Молитвами, Господи, всех святых и Богородица...”; после этого архиерей трижды крестил главу поставляемого и постригал его крестообразно (трижды), говоря: „Во имя Отца и Сына и Святого Духа”, при чём предстоящие на каждое „именование” возглашали: аминь; быв пострижен от архиерея поставляемый отводился куда-то в особое место, чтобы кто-нибудь из клириков постриг плешь его („таже неким от клирик постригаем бывает плешь его”) и снова приводим был к архиерею; последней надевал на него фелонь, троекратно крестил рукой его главу и, возложив на главу руку, читал молитву: „Господи, Боже Вседержителю...”; после молитвы чтецу даваем был Апостол и он читал мало 916 , а певцу – псалтырь, и он пел по ней мало и за сим отпуст 917 . |
| – После речи г. С-ва раздалось пение гимна Главача, не отличающегося тою величавостью звуков, какою полно произведение Старорусского, но и здесь слышались сквозь веселые и приятные звуки некоторые нотки чисто славянской, грустно-нежной мелодии. По окончании гимна, у подножия кафедры встал один из учеников 1-го класса, А. Ал-ий, и прочел глубоко – содержательные стихи, в которых обрисовывалось в живых картинах личной жизни учащейся молодежи значение христиански – просветительской деятельности свв. братьев первоучителей Славян и вместе наших просветителей 300 . Дружные аплодисменты были наградою в высшей степени симпатичному чтецу. Заключительное слово принадлежало ученику Д. Тодорову, урожденному болгарину (из г. Эски-Загра), который прочел о праздновании в честь свв. просветителей Болгар у них на родине. Замечательно, что он почему-то назвал свв. Мефодия и Кирилла своими единоплеменниками в собственном смысле. В конце речи своей Тодоров сказал несколько слов по-болгарски, именно те слова, коими он в первые годы своего учения в Эски-Загра приветствовал своего учителя, подавая ему, в день празднества в честь свв. Мефодия и Кирилла, букет роз. Дружные рукоплескания были наградою и сему чтецу. Впрочем, тот и другой чтец были награждены образками свв. Кирилла и Мефодия и полными описаниями жизни их, изданными Славянским Комитетом. Потом, во время пения гимна Чайковского, всем учащим и учащимся были розданы в благословение от Высокопреосвященнейшего Палладия, Архиепископа Казанского, маленькие бронзовые образки чествуемых святых и краткие описания жизни свв. просветителей Славян, составленные Ректором Семинарии и изданные на средства Высокопреосвященного. Торжество закончилось всеобщим пением величания чествовавшимся святым. Великая радость празднественная не закончилась однако сим вполне. Торжество продолжалось на другой день, в который за литургией сказано было весьма содержательное слово учеником Т. Чижовым, по преимуществу беседовавшим о великих плодах трудов свв. Мефодия и Кирилла для родной нам страны. |
| Также считаю, что выступления священнослужителей перед концертами (в частности рок-концертами) приносят больше пользы, чем вреда. Миссионер всегда рискует. Но его лучшей защитой будет любовь к Господу и искренность, а не попытка всем угодить. Апостол Павел советует своему ученику апостолу Тимофею удаляться от таких, кто «ничего не знает, но заражен страстью к состязаниям и словопрениям, от которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения», избегать пустых споров «между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка» (1 Тим. 6: 4–5). – Некоторые священники вынуждены совмещать служение Богу с трудом в миру, чтобы содержать семью. Насколько такую ситуацию можно использовать для миссии? – Я категорически против того, чтобы священнослужители работали на светской работе. Пастырство, проповедь, молитва, повышение образовательного уровня должны полностью занимать священника. Никаких других дел (педагог светских дисциплин, фельдшер, работник бензоколонки), как это практикуется за границей, у священника быть не должно. Врач, чтобы быть хорошим врачом, должен все силы отдавать делу профессионального совершенствования. Точно так же и педагог. Делать хорошо два дела не получится! Что же делать, если нужно кормить семью? Думаю, приход должен озаботиться тем, чтобы батюшке было на что кормить семью, давать образование своим детям, ездить в отпуск. Если приход состоятельный, руководитель прихода, настоятель должен обеспечить достаточное жалованье всем церковнослужителям. На днях я беседовал с чтецом одного петербургского собора. Он, выпускник духовной академии, недавно женился, и ему нужны деньги. Жалованье чтеца маленькая. И вот настоятель предлагает этому чтецу выполнять строительные работы вместе с другими рабочими и за это получать вторую зарплату! Меня поразило такое использование ценного кадра. Разве для выпускника духовной академии нет другого послушания, нежели штукатурно-малярные работы? Можно дать послушание преподавать детям, взрослым. Или взять духовное шефство над какой-нибудь школой, училищем и поручить этому чтецу регулярно проводить там встречи; организовать при приходе молодежную миссионерскую группу и прочее и прочее. |
|
|
