| В этих церковных делах для нас интересна их политическая подкладка, проступающая весьма ясно. Патриарх Герман не только писал, но и действовал, посылал назначенных им епископов в Эпир, а их там не принимали. Переписка принимала резкий характер, причем обыкновенно перевес был на стороне западных антагонистов. Митрополит Керкирский, вышеупомянутый Георгий Вардан, должен был отвечать на обвинения патриарха, направленные против эпирского царя. Глава Никейской Церкви обвинял царя Феодора в нарушении клятвенных обещаний, данных царю Ласкарю, когда последний отпускал Феодора к его брату Михаилу в Эпир. Феодору Комнину ставились в вину сношения с агарянами, как будто он был вассал, а царь никейский – сюзерен. Вообще никейская точка зрения была та, что эпирский государь является вторым, или второстепенным ( δευτερευων), после никейского, причем неоднократно была речь о клятвенных обязательствах, т. е. о присяге, соответствующей вассальной присяге латинских государей; и нужно помнить, что латинские феодальные воззрения пересаживались на греческую почву еще со времени Комнинов. Ниже мы увидим, что никейский царь осуществил свою точку зрения при преемниках Феодора. Царский сан был с нею несовместим, и теперь, во времена могущества Феодора, патриарх Герман высказывал в послании на Запад, что Феодор не имел права именовать себя царем и что Западная Церковь не могла считать себя автокефальною. «Получили мы, – писал он, – от заоблачного твоего достоинства государево твое письмо, которое, прибыв с Востока, было, однако, писано от имени «правящего Западною Церковью» нашей. Как птенцы, спешим под крылья матери нашей Церкви. Но, к общему несчастью и против природы, присланное из Вифинии в Македонию твое письмо не созывает родных детей под крыло общей матери, напротив того, их разгоняет. Это не лидийская нежная мелодия, но фригийская, раздражающая наш слух; и наше архиерейское собрание, выслушав его, ответило: удали от меня голос песен твоих, и звука органов (музыкальных инструментов) твоих я не услышу. |
| Бонифаций Монферратский, убитый, однако, в стычке с болгарами уже три года спустя. После этого в королевстве начались смуты и раздоры. Пока был жив энергичный латинский император Генрих, он мог еще оберегать Солунь от двух ее наиболее грозных врагов, Болгарии и Эпира. Но после смерти Генриха и нового латинского императора Петра Куртене королевство Фессалоникийское было не в состоянии противиться наступательным действиям Феодора Эпирского. Последний, начав войну против соседнего латинского королевства, одержал победу и без большого труда овладел в 1222 году Солунью, вторым городом бывшей Византийской империи, столицей королевства и первым леном Константинопольской латинской империи. “Таким образом, всего лишь после восемнадцати лет существования эфемерное ломбардское королевство бесславно пало – первое из созданий четвертого Крестового похода.” 512 Овладев Солунью и распространив свои владения от Адриатического моря до Эгейского, Феодор счел себя вправе короноваться императорским венцом, а именно сделаться императором ромеев, т.е., другими словами, не признать этого титула за Иоанном Ватацем, перед этим (1222 г.) вступившим на никейский трон. С точки зрения Феодора Эпирского, он, как представитель славных фамилий Ангелов, Комнинов и Дуков, имел полное преимущество перед Иоанном Ватацем, человеком не очень знатного происхождения, попавшим на престол только потому, что он приходился зятем покойному Феодору Ласкарю. Поднимался вопрос, кто будет короновать Феодора в Солуни. Солунский митрополит уклонился от этого, не желая нарушать прав жившего тогда в Никее Константинопольского патриарха, венчавшего на царство Иоанна Ватаца. Тогда другой иерарх, не связанный отношениями с православным патриархом в Никее, а именно – автокефальный (независимый) архиепископ города Охриды (Ахриды) и “всей Болгарии” Димитрий Хоматин, сочинения которого, особенно письма, имеют большой интерес для истории данной эпохи, венчал и миропомазал Феодора на царство, и последний, по словам источника, “облекся в порфиру и стал носить красные башмаки,” 513 что являлось одним из отличительных признаков византийского басилевса. |
| 499 В 1216 году талантливый и энергичный Генрих умер в расцвете лет. Им восхищались даже греки, и византийский хронист XIV века говорил, что Генрих был “настоящим Аресом.” 500 Историки XX века также высоко оценивают его личность и деятельность. Е. Герланд заявлял: “Его учреждения дали основание, на котором далее развивалось франкское владычество в Греции.” 501 “Смерть Генриха, – писал А. Гарднер, – была, совершенно очевидно, несчастьем для латинян – возможно, также и для греков, – ибо его сильная, но умиротворяющая политика могла привести к успеху, в той мере, в какой это вообще было возможно в преодолении бреши между Востоком и Западом.” 502 Преемники его на константинопольском троне ни талантами, ни энергией не отличались. В 1222 году основателя Никейской империи не стало. Феодор I Ласкарь создал эллинский центр в Малой Азии, объединил его и привлек к нему внимание европейских греков. Он заложил основание, на котором преемник его уже смог построить обширное здание. В своих хвалебных письмах к Феодору Ласкарю Михаил Акоминат писал: 503 “Столица, выброшенная варварским наводнением из стен Византии на берега Азии в виде жалкого обломка, тобою принята, руководима и спасена... Тебе надо было бы вовеки называться новым строителем и населителем града Константина... Видя в тебе одном спасителя и общего освободителя и называя тебя таким, потерпевшие крушение во всеобщем потопе прибегают под твою державу как в тихую гавань... Никого из царей, царствовавших над Константинополем, не считаю равным тебе, разве из более новых – великого Василия Болгаробойцу, а из более древних – благородного Ираклия.” 504 Иоанн III Дука Ватац (1222–1254) После смерти Феодора I Ласкаря на никейский престол вступил зять его, муж его дочери Ирины, Иоанн III Дука Ватац (1222–1254). 505 Хотя его предшественник и заложил некоторое основание для дальнейшего развития Никейского государства, тем не менее международное положение последнего было таково, что настоятельно требовало пребывания у власти решительного и энергичного правителя, каким и явился Иоанн Ватац. |
| и. Феодора I Ласкаря. Т. о., борьба за сохранение единства Церкви и правосл. мира, стремление к возрождению империи, несмотря на завоевателей, стали главными целями создания Н. и., основным пунктом программы ее правящего класса, как светского, так и духовного. Присутствие в Н. и. К-польского Патриаршего престола, права к-рого на Востоке не оспаривались никем, кроме латинян, стало важнейшим фактором в дальнейшем росте влияния Н. и. в правосл. мире и ее превращения в главную силу сопротивления византийцев крестоносной экспансии. Взаимоотношения гос-ва и Церкви в Н. и. не претерпели радикальных перемен по сравнению с предшествующей, визант. эпохой Комнинов и Ангелов. Вместе с тем наметились новые тенденции. В период медленного подъема Н. и., в 10-40-х гг. XIII в., исследователи видят реализацию теснейшего союза императоров и патриаршего Синода. Нависшие над визант. обществом угрозы заставляли и светскую и духовную власть искать взаимной поддержки и действовать осторожно, во всем считаясь с интересами друг друга. Синод К-польской Церкви в Н. и. более откровенно, чем ранее, готов был признавать главенствующую роль императора во мн. делах, касавшихся защиты веры, прежде всего в кадровой политике. Так, в 1216 г., после смерти патриарха Феодора II Ириника , Синод в Никее во главе с митр. Николаем Месаритом предоставил имп. Феодору I Ласкарю право избрать нового патриарха самостоятельно, без соборных процедур ( Курц. 1905). Церковь активно поддерживала имп. власть в стремлении ограничивать влияние клановой борьбы и интересов местных светских феодалов на политические процессы. В 1223 г. сведения, вовремя полученные имп. Иоанном Ватацем от патриарха Германа II, позволили ему подавить заговор знати. XIII век отмечен резким обострением отношений между православным миром и Римско-католической Церковью. Если ранее богословские споры и противоречия не выходили за рамки интеллектуальных, идеологических и политических сфер, то теперь в противостояние оказались вовлечены широкие круги населения бывш. |
| иером. Макарий Симонопетрский † Память святого благоверного царя Иоанна III Дуки Ватаца Милостивого 45 Святой благоверный император ромеев, друг Христов Иоанн III родился в 1193 г. в знатном семействе Дук. В 1204 г., после взятия Константинополя крестоносцами-латинянами, Византийская империя распалась на четыре соперничающих друг с другом государства: Латинскую империю со столицей в Константинополе, Никейскую империю в Малой Азии (где обосновались законный император и православный патриарх Константинопольский), Эпирский деспотат в Западной Греции и Болгарское царство Uoahha II Асеня. В 1222 г. Иоанн Дука наследовал своему дяде Феодору Ласкарю, умершему бездетным, который за время правления сумел укрепить и реорганизовать Никейскую империю по образцу старой Византийской империи. Иоанн вскоре обнаружил незаурядные способности политика и одновременно качества истинно христианского царя. Он стал величайшим из правителей Никейской империи и одним из самых замечательных императоров в истории Византии. Благодаря череде блестящих военных побед и хитроумных дипломатических альянсов он за несколько лет вернул своей династии контроль над Малой Азией и отвоевал большую часть территорий, попавших ранее в руки западных крестоносцев. Иоанн III овладел Адрианополем, расположенным совсем недалеко от града св. Константина, так что на момент его смерти, в 1254 г., Никейская империя по своей территории уже приближалась к границам Византии до латинского завоевания. Оставалось только отвоевать ее древнюю столицу, что и было сделано при его преемнике, Михаиле VIII Палеологе, в 1261 г. Всей душой ревнуя о благе Церкви, Иоанн III вступил с папой Римским Григорием IX в переговоры об объединении Церквей. В 1234 г. в зимней резиденции императора, гор. Нимфее, состоялась встреча папских послов с представителями Православной Церкви, возглавляемыми патриархом Германом II (1222–1240) и знаменитым богословом и церковным писателем Никифором Влеммидом 46 (1197–1272). Поскольку собеседования затягивались, император пожелал пойти на компромисс, предложив грекам изменить свое отношение к употреблению опресноков на литургии в обмен на изъятие латинянами из Символа веры формулы «и от Сына». |
| После смерти брата (февр. 1207) Н. М. возглавил делегацию, к-рая направилась к имп. Феодору I Ласкарю (1208-1221), основателю Никейской империи , с просьбой о помощи в восстановлении греч. К-польского Патриархата. В результате Н. М. стал референдарием нового патриарха Михаила IV Авториана (1208-1213/14), затем - митрополитом Эфеса и экзархом Асии. Сведения о деятельности Н. М. между 1207 и 1214 гг. особенно важны для изучения церковной политики и дипломатии Никейской и Латинской империй. Так, в кон. 1214 г., после заключения мирного договора между Феодором I Ласкарем и лат. имп. Генрихом I Фландрским (1206-1216), состоялись переговоры о возобновлении церковного общения между греч. и лат. делегациями, к-рые возглавляли соответственно Н. М. и папский легат кард. Пелагий. В данном контексте важно сочинение Н. М., посвященное избранию патриарха и коронации императора в Никее в 1208 г. (Ibid. S. 25-52), а также его отчет о политических и церковных событиях 1214 г. (Ibid. Bd. 3. S. 3-96); тексты этих сочинений сохранились лишь частично. Наконец, Н. М. составил эпитафию своему брату Иоанну (Ibid. Bd. 1. S. 3-75), в к-рой приведены сведения о захвате столицы Византийской империи крестоносцами, а также «Описание церкви святых Апостолов в Константинополе». Работы Н. М. отражают развитие визант. мировоззрения в свете беспрецедентных событий 1204 г. Н. М. совершил таинство брака над Ириной Ласкариной, старшей дочерью имп. Феодора I, и Андроником Палеологом. По всей видимости, данное событие следует датировать 1216 г. (подробнее см.: George Akropolites. The History/Transl., introd., comment.: R. Macrides. Oxf., 2007. P. 149-150). Точная дата смерти Н. М. неизвестна. Соч.: Heisenberg A. Neue Quellen z. Geschichte des lateinischen Kaisertums u. der Kirchenunion. Münch., 1923. 3 Bde; Description of the Church of the Holy Apostles at Constantinople/Ed., transl. G. Downey//TAPS. Phil., 1957. Vol. 47. N 6. P. 855-924. Лит.: Pargoire J. Nicolas Mésaritès, métropolite d " Ephèse//EO. 1904. Vol. 7. N 47. P. 219-226; Каждан А. П. Никифор Хрисоверг и Николай Месарит: Опыт сравнительной характеристики//ВВ. 1969. Вып. 30. С. 94-112; idem (Kazhdan A. P.). Mesarites Nicholas//ODB. 1991. Vol. 2. P. 1346; Spiteris G. I dialoghi di Nicolas Mesarites coi Latini: Opera storica o finzione letteraria?//OCA. 1977. Vol. 204. P. 181-186; Lambriniadis E. Die Brüder Ioannis u. Nikolaos Mesaritis, Verteidiger der Orthodoxie in den Unionsverhandlungen von 1204 bis 1214 (im historischen u. theologischen Rahmen der Epoche)//Κληρονομα. 1996. Τ. 28. Σ. 187-236; Daskas B. A Literary Self-Portrait of Nikolaos Mesarites//BMGS. 2016. Vol. 40. P. 151-169; Волкофф А. А. Феодор I Ласкарис (1174-1221): соц.-полит. исслед. его жизни и правления: Дис. М., 2017. |
| Один управлял одною, другой другою частью, кому как посчастливилось, пока наконец Феодору Ласкарю не удалось быть провозглашенным 78 в цари в никейской митрополии, на тридцатом году жизни. Тогда одни, уступая силе, другие по доброй воле подчинились ему, кроме, однако ж, Алексея Комнина 79 , имевшего у себя под властью Колхиду, и еще того, который в Европе управлял Фессалией и областью, названной древним Эпиром, – разумеем Михаила Комнина из дома Ангелов 80 . Удаленные на огромное расстояние от столицы, находясь, можно сказать, на диаметрально противоположных концах государства и много полагаясь на естественные укрепления, они смело приобрели себе владения и закрепили их за собою до настоящего времени, передав их, как какое-нибудь отцовское наследство, своим детям и внукам. Стояло весеннее время, когда латиняне взяли столицу. Они разделили ее между собою на три части: одну получил Балдуин, граф Фландрский, другую Людовик, граф блезенский 81 , третью маркграф Монтеферрата. Последний один объявлен был королем 82 Фессалоники и окрестных мест, а царем был провозглашен Балдуин. Он немедленно же отправился на западные города, рассеянные около Фракии, и в самое короткое время покорил их все. А маркграф Монтеферрата, дошедши до Фессалоники и овладев ею, очень легко, как пламень, оттуда разлился по всем лежавшим впереди селам и городам, пока не вторгся в самый пелопоннесский полуостров. Так успешно в этом году шли дела латинян. На следующий же год они начали грезить о том, чтобы напасть и на восточную часть империи и покорить себе все, там находящееся, чтобы у римлян не осталось никакой надежды восстановить свое царство. С наступлением весны латинские войска стали уже готовиться и к переправе на востоке с Балдуином. Очень может быть, что они и переправились бы и истребили бы последние остатки римлян, если бы, подобно неожиданному удару грома, не поразила их и не сдержала их движения весть о болгарском восстании. Брат и преемник Асана 1-го Иоанн, составив строй из всех бывших под его властью болгар и прибавив к ним немалое число наемных скифов, расположенных по северным берегам Истра, нашел это время очень удобным для того, чтобы напасть на фракийские села и города, так как римляне находились в большой тревоге и смятении, а латиняне были озабочены слишком важными делами. |
| 6 . Екатерина Веривоисса (Ep. 163). Мать умершей супруги Георгия Хониата. 7 . Император Феодор Ласкарь (Ep. 94). Ему также адресованы два более поздних письма Михаила Хониата : 136 и 179. 8 . Михаил Авториан, патриарх (Ep. 95). Старый друг Михаила Хониата , которому адресован ряд его писем. Из них к периоду после 1205 г. относится также письмо 137. 9 . Василий Каматир, тесть Феодора Ласкаря (Ep. 129). Изучение этого списка позволяет нам сделать ряд выводов. Прежде всего, в кодексе нет большинства писем, адресованных Феодору Ласкарю и сановникам никейского двора, хотя, казалось бы, они должны были оказаться наиболее доступными для никейского книжника. Исключение составляют письма 94, 95 и 129, которые, скорее всего, были отправлены с одной и той же оказией в 1208 г. 18 Более естественным выглядит полное отсутствие посланий, адресованных в Эпир, где обосновались несколько учеников Афинского митрополита. Отметим, что 166-е письмо к митрополиту Навпактскому Иоанну Апокавку, находящееся в другой части кодекса, скорее всего, попало в руки переписчика из какого-то другого источника: недаром ему предшествует подборка писем самого Иоанна Апокавка, отделенная, правда, монодией Евфимия Малака на Евстафия Солунского . Ни одно из писем (кроме, опять-таки, 94, 95 и 129) не содержит каких-либо датирующих указаний, однако из их содержания недвусмысленно следует, что они были отправлены с острова Кеос, т. е. во всяком случае до 1217 г., когда престарелый иерарх вынужден был переселиться в монастырь Иоанна Предтечи в районе Мунтиницы 19 . С другой стороны, обращает на себя внимание присутствие среди адресатов группы лиц, связанной с островом Эвбея: это «агиософиты» и семейство Веривоисов, с которыми сам Хониат состоял в родстве через своего племянника Георгия 20 . Из других писем Хониата мы знаем о существовании связей между Эвбеей и Никейской империей, хотя плавание по Эгейскому морю и было в то время сопряжено с определенными опасностями. Так, в 98-м письме Афинский митрополит объясняет Евфимию Торнику причины, побудившие его отказаться от предложения Феодора Ласкаря переселиться на территорию Никейской империи и предлагает адресату, как человеку более решительному и легкому на подъем, воспользоваться этой возможностью 21 . В 136-м и 137-м письмах он рекомендует царю и патриарху некоего Халкуциса, «мужа, ненавидящего латинян (μισολατνος) и преданного империи ромеев», который решился бежать от «латинской тирании» и попытать счастья при никейском дворе 22 . Таким образом, вполне можно допустить, что небольшая подборка писем Михаила Хониата была около 1208 г. переправлена в Никею кем-то из их получателей. |
| Не принесло пользы империи и организованное в 1196 г. убийство болг. вождей Петра и Асеня : на смену им пришел еще более энергичный царь Иоанн (Калоян), к-рый в 1201 г. штурмом взял Варну - последний оплот визант. власти к северу от Балкан. Пленных ромеев болгары закопали в землю живыми. После этого был заключен невыгодный для империи мир. Визант. влияние ослабло и в Сербии: жупан Стефан II (буд. кор. Стефан Первовенчанный ), еще в 1190 г. женившийся на дочери А. А. К., через неск. лет обвинил ее в супружеской измене и с позором отослал на родину. Одновременно росла напряженность в отношениях с Западом. Только последовавшая в 1197 г. смерть герм. имп. и сицилийского кор. Генриха VI Гогенштауфена избавила Византию от угрозы войны или выплаты тяжелой дани. Оставляли желать лучшего отношения с венецианцами, к-рым правительство пыталось противопоставить пизанских купцов. Наконец, когда в кон. июня 1203 г. у стен визант. столицы появились корабли участников 4-го крестового похода , А. А. К., не сумевший организовать сопротивления, после безуспешной вылазки против осаждавших тайно бежал из столицы. В 1204 г., после захвата К-поля крестоносцами, он, стремясь избавиться от соперника, обманом ослепил своего зятя, имп. Алексея V Дуку , но в итоге был вынужден сдаться в Фессалонике Бонифацию Монферратскому . Позже свергнутый василевс, все еще желавший вернуть престол, обратился в поисках поддержки ко Льву Сгуру и эпирскому правителю Михаилу I Дуке Комнину Ангелу, а затем уехал к иконийскому султану Кей-Хюсреву II. В 1211 г., после гибели султана в битве при Антиохии-на-Меандре, А. А. К. попал в плен к никейскому имп. Феодору I Ласкарю , своему зятю, и закончил жизнь в мон-ре Иакинфа. Ист.: Никита Хониат. История. Т. 2. С. 138-285; Акрополит. Летопись. С. 12 сл.; Виллардуэн. С. 20-21; 35-47; 68-70; Darrouz è s J. Les discours d " Euthyme Tornikès (1200-1205)//REB. 1968. T. 26. P. 56-72. Лит.: Brand C. M. Byzantium confronts the West, 1180-1204. Camb. (Mass.), 1968. P. 117-159; Queller D. E. The Fourth Crusade: the Conquest of Constantinople, 1201-1204. Phil., 1977. P. 5-29; Βαρζς Κ. Η γενεαλογα τν Κομνηνν. Θεσσαλονκη, 1984. Τ. Β. Σ. 726-801. А. М. Крюков Рубрики: Ключевые слова: |
| Никея, сделавшаяся столицей новой империи, город, прославленный в летописях византийской истории благодаря двум созванным в нем Вселенским соборам, гордый защищавшими его в средние века и до наших дней прекрасно сохранившимися могучими стенами, занимал важное политическое положение на соединении пяти или шести дорог, на расстоянии около сорока английских миль от Константинополя. Незадолго до первого Крестового похода Никея попала во власть турок сельджуков; но крестоносцы, отняв город у них, должны были, к своему великому неудовольствию, возвратить его Алексею Комнину. Великолепные дворцы и многочисленные церкви и монастыри, теперь бесследно исчезнувшие, украшали средневековую Никею. 477 Говоря о Никее и вспоминая Первый Вселенский собор, арабский путешественник XII века ал-Харави писал: “В церкви города можно видеть изображение Мессии и отцов, восседающих на своих местах (seats). Церковь эта является местом особого поклонения.” 478 Византийские и западные историки XIII в. отмечают исключительное богатство и процветание Никеи. 479 Автор XIII в., Никифор Влеммид, говорил о Никее в одной из своих поэм: “Никея – город с широкими улицами, полный народу, с хорошими стенами, гордый от того, чем обладает, являясь наиболее ярким знаком императорского благоволения.” 480 Наконец, литература XIII-XIV веков сохранила нам два специальных панегирика Никее. Первый из них, принадлежащий перу одного из преемников Феодора I Ласкаря, императору Феодору II Ласкарю, между прочим в таких словах обращается к Никее: “Ты превзошла все города, так как ромейская держава, много раз поделенная и пораженная иностранными войсками, только в тебе одной основалась, утвердилась и укрепилась.” 481 Второй панегирик Никее написан был известным культурным и государственным деятелем Византии конца XIII и XIV века, дипломатом, политиком и администратором, богословом, астрономом, поэтом и художником Феодором Метохитом, 482 имя которого всегда связывается в науке со знаменитыми, сохранившимися до нашего времени мозаиками константинопольского монастыря Хоры (теперь мечеть Кахриэ-Джами). |
|
|
