| Патриарх Фотий, знакомя нас с рассматриваемым сочинением Диодора κατ εμαρμνης, довольно строго критикует содержание этого сочинения. Он упрекает Диодора и с точки зрения идей и метода, в недостатке логики и в борьбе с противниками доводами, которые имеют мало доказательной силы 1393 . Как особенно неудачные в этом смысле по аргументации, Фотий называет 25–26, 27 и 32 главы рецензируемого им произведения 1394 . Не имея пред собой самого сочинения, трудно, конечно, проверить такое впечатление знаменитого Константинопольского патриарха, но можно думать, что последний в данном случае был не совсем беспристрастным. Призрак мнимого осуждения Тарсского епископа на пятом вселенском соборе, предание о его несторианстве, к которому Фотий не нашёл сил отнестись критически, по-видимому, удерживали его сказать определённое положительное слово о приёмах апологетики разбираемого автора. Сам Фотий, в данном случае, как бы сознаёт свой личный вкус, который сказался в разборе лежавшего пред ним сочинения. Он не может скрыть, что Диодор в то же время пользуется и довольно хорошими аргументами против защитников судьбы 1395 . С особенным уважением Фотий отмечает его учёность, набожность 1396 и просит беспристрастного и благосклонного судью не обращать слишком (много) внимания на недостатки сочинения, но помнить, что поставленная сочинением задача разрешается всё же с похвалой 1397 . Понятно, что такой второй половиной своего отзыва Фотий значительно ослабляет суровость критических замечаний, делает их голословными, в общем выставляя Диодора τν νδρα τιμς κα χριτος ξιον, εγνμων κριτς, φιλομαθς κα σπουδαος κα εκρινης 1398 . Ο литературной полемике Диодора с иудеями сохраняют свидетельства несторианский писатель Бархадбешабба 1399 , Свида со слов Феодора Чтеца 1400 и несторианский писатель Ебед Иезу 1401 , причём первый указывает, что Диодор составил против иудеев две книги. Бархадбешабба 1402 патр. Фотий 1403 , Никифор Каллист 1404 , Ебед Иезу 1405 свидетельствуют большую литературную полемику Диодора против манихеев. Фотий указывает 25 книг Диодора противоманихейского содержания – в первых 7 книгах Диодор пытается опровергнуть учение манихеев о „живом евангелии”, чего он не достигает, по замечанию Фотия, ибо опровергает евангелие, написанное Аддой и называемое Μδιον, а в последних разбирает доводами Свящ. Писания аскетическое учение манихеев. По Бархадбешаббе, Диодор против манихеев составил только три книги и, кроме них, он написал ещё несколько книг против халдеев и самого Манеса 1406 . Но свидетельства о произведениях Диодора, направленных против халдеев и Манеса, нужно принимать, нам кажется, с осторожностью, ибо в данном случае, очень может быть, происходит смешение специальной противоманихейской полемики другого Диодора – пресвитера, явившегося в Персии в III веке, который, действительно, очень много и успешно боролся против халдеев и Манеса 1407 . |
| Мы оставляем в стороне вопрос хронологии событий. Путаница в этом отношении могла легко возникнуть благодаря неточностям и ошибкам, допущенным в источниках, которые использовал архиепцскоп Сергий. Нас интересует вопрос о действительности чудесного получения Трисвятого, с которым связывается константинопольское землетрясение 447 года. Ответ автора «Полного месяцеслова Востока», что «чудо с отроком могло быть для большего утверждения» Трисвятого, оставляет впечатление нерешительности. Думается, что этой нерешительности автор избежал бы, если бы подошел с критической оценкой к используемым им источникам. Впрочем, это опущение для него было извинительным, поскольку ι lama отечественная историческая наука до конца XIX века не располагала исследованиями историографического значения. Первый добротный труд в этом отношении представляла книга заслуженного проф. Московского университета А. П. Лебедева «Церковная историография в главных представителях с IV века по XX». Дав положительную оценку трудам «отца церковной истории» Евсевия и продолжателей его дела – Сократа, Созомена , Феодорита, Феодора Чтеца и Евагрия, он останавливается на последнем. «На Евагрии, церковном историке VI века, – пишет он, – заканчивается развитие церковно-исторической науки в древнегреческой церкви: после Евагрия церковная историография прекратилась… С VI века появляется и продолжается много веков особый род исторической литературы; творцы ее называются византийскими историками… Но кто такие византийские историки?.. Наименование это характеризует известного рода писателей, обладающих некоторыми особенностями. Характеристические черты византийских историков заключаются в следующем: во-первых, все они в существе дела не историки в нашем теперешнем смысле слова, а хронисты, летописцы, так как они большей частью описывают свое время – время, когда они жили; еще точнее их можно назвать составителями мемуаров… К сожалению, труды их не отличаются высокими достоинствами… Почти все труды их – простые компиляции или сборники фактов без надлежащего плана и литературного и научного вкуса; авторам их недостает критического таланта, а часто и способности произносить правильные суждения; они верят в самые нелепые басни; пристрастие и лесть обезображивают их произведения, а суеверия делают чтение этих же произведений неприятным… Для них было все хорошо; они нимало не вглядывались в эпоху, когда они сами жили, не исследовали тех писателей, из которых они выписывали иногда по целым страницам (и даже гораздо более, добавим мы), не давали себе отчета, каков их авторитет. Они даже не заботились о том, чтобы указывать тех авторов, какими они пользуются, они намеренно хоронят концы в воду, чтобы скрыть свой плагиат. И, подобно гарпиям, они искажают и извращают все, до чего коснется их рука. 213 |
| Как известно, мы не имеем списка участников Первого Вселенского Собора, который в точности воспроизводил бы подлинный перечень их имен, составленный на самом Соборе. Существует около 15 списков епископов-участников Никейского Собора, однако ни один из них не может считаться точным воспроизведением оригинального перечня, находившегося в подлинных актах Собора. Списки принято делить на систематические, т. е. такие, в которых имена епископов распределены по провинциям 72 , и несистематические, где порядок имен не согласуется с таким распределением кафедр. К систематическим спискам относятся: 4 латинских (редакции I, II, III, IV), греческий – Феодора Чтеца (G) 2, коптский (К), 3 сирских (Нитрийский N, Авдишо D и Маруты Т) и армянский R. На основе списков I, II, G, N, D, R составлен известный «Index patrum Nicaenorum restitutus» Гельцера, содержащий 220 имен, полученных путем тщательного критического анализа и сопоставления списков 73 . К несистематическим спискам принадлежат: арабский (В), греческий – Ватиканский (V), 3 других греческих: Синайский (S), изд проф. В. Н. Бенешевичем 74 , Иерусалимский (М) и Иерусалимский (Р) 75 . По крайней мере четыре из них, а именно: В, S, Ρ, Μ – являются «списками 318-ти имен»: списки В, Ρ и M действительно содержат по 318 имен, список же S, хотя и насчитывает лишь 312 имен, однако в его оригинале их было также 318, что очевидно из сделанной в конце приписки: μο οι γιο ν το " ν αριθμν τριακσιοι δ κα κα κτ. «а) Происхождение и сравнительное достоинство наличных списков» «никейских отцов» Иерусалимские списки M и Ρ и синайский S, имеющие совершенно одинаковый порядок имен, несомненно, копировались с одного общего греческого списка 76 . Синайский же список, как показал еще В. Н. Бенешевич , «настолько близок к арабскому, что оба они должны считаться восходящими к одному и тому же прототипу» 77 . Таким образом, «списки 318-ти имен»: В, S, M и Ρ несомненно имеют общий прототип. К последнему, в конце концов, восходит и Ватиканский греческий списо 78 . Свящ. Д. Лебедев считает, что этот прототип списков В, V, S, M, P произошел следующим образом: автор, «имея под руками систематический список (или разрозненные листы одного или, вероятнее, нескольких таких списков), выписывал из него несколько имен подряд, потом переворачивал несколько листов вперед (или и назад), и брал еще несколько имен, и так без всякой ясной системы делал до тех пер, пока не получил требуемое число 318 имен» 79 . |
| Но есть ещё одно наблюдение, которое необходимо отметить. В длинном списке (утраченных) произведений Диодора и Феодора Чтеца 438 находится также сочинение под заглавием: Πρς Εφρνιον φιλσοφον κατ πεσιν κα πκρισιν. Фабриций полагает, что этот труд тождественен с посланным Василию. Однако, его можно отожествить и с нашим Quaestiones et Responsiones, посланное Василию сочинение и книга Πρς Εφρνιον φιλσοφον κατ πεσιν κα πκρισιν состояли из вопросов и ответов и могут быть понимаемы и как одно и то же сочинение и как три различных произведения. Данных для решения этого вопроса нет. Достаточно того, что Quaestiones, несомненно, принадлежат Диодору. Эта уверенность ещё более укрепится, если мы обратим внимание на тот факт, что Quaestiones по своему содержанию близко подходят к произведениям Диодора, которые бесспорно принадлежат ему и от которых до нас дошли одни только заглавия, и то только благодаря Свид. Круг вопросов, волновавших Диодора, в Quaestiones нашёл своё полное выражение, и «Вопросы» являются как бы итогом всей литературной деятельности Диодора. Quaestiones gentilium ad Christianos и Quaestiones Christianorum ad gentiles Maran и Otto, двое учёных, котроые внимательно исследовали оба произведения, совершенно согласны между собой в том, что они происходят от того же автора, который написал Quaestiones et Responsiones, но доказательств в пользу этого не дали. Между тем, уже в подстрочных замечаниях Otto собрал значительный материал для обоснования такого утверждения. Этот материал приводит Нагпаска к следующим выводам. 1) «Все три сочинения имеют одно и то же рукописное предание, то есть мы знаем их, как псевдо-иустиновские сочинения, и в Парижском кодексе 450 от 1364 года они стоят вместе». 2) «Относительно обоих этих произведений, как и относительно Quaestiones... возникает вопрос, владеем ли мы первоначальным их названием или нет». Уже Фотий между иустиновкими сочинениями отмечает ποριν κατ τς Εσεβεας κεφαλαιδεις πιλσεις. Вероятно, что под этим общим обозначением он разумеет «Вопросы и Ответы», «Вопросы язычников к христианам» и «Вопросы христиан к язычникам». |
| Путешествие Фаддея описывается подробно у Константина Порф., чего нет у других рассказчиков, причем находим рассказ о кирпиче. Исцеление Авгаря и его проповедь в Эдессе рассказывается с значительною разностью у Евсевия, Моисея Хоренского и Константина Порфирородного. По первым он (ап.Фаддей) исцеляет Авгаря чрез возложение рук, по последнему – чрез икону Спасителя и чрез крещение. Сказания всех троих согласны в желании Авгаря воевать против иудеев – желании, не исполненном по опасению римлян; но, по Моисею Хоренскому, Авгарь сделал несколько попыток к осуществлению своего желания своими письмами к Тиверию, чего мы не видим из других сказаний. Кроме сходства приведенных нами древнейших восточных сказаний, в существенном замечательна осторожность древних восточных писателей в передаче рассказа. Рассказывая, они опираются на письменные документы, а когда говорят на основании народного говора, то замечают об этом обстоятельстве, как это видно из истории Евсевия, Моисея Хоренского, из слов И. Дамаскина (φρειτо хαì δτι ς δτoρiα), из замечаний Константина Порфирородного. Совершенно иными свойствами отличаются западные сказания. Но прежде чем приступить к ним, считаем нужным сделать несколько замечаний относительно сказаний об образе Иисуса Христа, писанном еванг. Лукою и о статуе, поставленной кровоточивою Христу в благодарность за ее исцеление. Считаем нужным сказать о всем этом, так как сказания о еванг. Луке как живописце и кровоточивой, явившиеся на Востоке и существовавшие там отдельно, на Западе смешались с сказаниями о Нерукотворенном Образе и сделались составными частями переиначенного на Западе восточного сказания о Нерукотворенном Образе. Еванг. Лука, по более древним письменным памятникам (с 6-го в.), написал икону Богоматери, а по несколько более поздним (9-го в.) – и икону Спасителя. Первое сведение об иконе Богоматери, писанной еванг. Лукою, находим у историка 6-го в. Феодора Чтеца . Он рассказывает, что Евдокия из Иерусалима прислала Пульхерии икону Богоматери, писанную апостолом Лукою 22 . |
| Да и война эта кончилась вовсе не в 496 году, а в 497, как видно из хроники же Марцеллина 517 . Во всяком случае, свидетельство Феодора Чтеца нужно признать не имеющим такого значения для хронологии Евфимия, какое ему придают Купер и Ле-Кень. Нужны другие, более ясные показания. Их мы находим у Марцеллина, Виктора Тунунскаго, Феофана и Кедрина. Первый говорит о низложении Евфимия под 495 г., второй – под 496 г.; в летописи Феофана о низложении идет речь под 488 г. от Р. Хр. алекс. эры (495–496), а о ссылке под 489 (496–497); у Кедрина замечено, что низложение случилось в 5-й год Анастасия, т. е. в 488 г. Феофанова счисления 518 . Способ помирить эти разногласия дает рассказ Феофана об обстоятельствах низложения и ссылки Евфимия и возведения Македония. Из этого рассказа видно, что между низложением Евфимия и его ссылкой прошел значительный промежуток времени, в который Македоний уже успел сделаться патриархом. Вероятно, Евфимий, лишенный кафедры, продолжал жить в Константинополе; и он, быть может, там и остался бы, если бы не волнения среди столичного населения, поднимавшиеся в пользу его и заставившие Анастасия поэтому удалить Евфимия, как повод к этим волнениям 519 . Отсюда легко примирить показания Виктора и Марцеллина, из которых первый последним годом Евфимия считает 496-й год, а последний – 495-й; Виктор мог разуметь его ссылку, а Марцеллин – низложение. (Это тем более вероятно, что и в помянутом месте летописи Феофана эти события отнесены к двум годам). Кедрин, который в данном месте, видимо, следовал Феофану, имел ввиду тоже только, как и Марцеллин, низложение Евфимия. Такая двойственность показаний лишает нас возможности приблизительно указать месяц низложения и ссылки Евфимия и делает почти бесценным свидетельство каталогов, что Евфимий занимал кафедру 6л. 6м., так как остается неизвестным, докуда считают время каталоги: до низложения ли Евфимия на соборе или до его высылки из Константинополя? Остается прибегнуть к догадкам. Принимая во внимание хронологию следующих патриархов, лучше допустить, что каталоги считают время до высылки Евфимия: во все время после низложения его не переставали все-таки считать патриархом, как это видно из поведения по отношению к нему Македония пред самым отправлением его в ссылку 520 . |
| [Нем. Opitz] Ханс Георг (1.06.1905, Берлин - 9.07.1941, Львов), нем. церковный историк, патролог. Учился в Асканийской гимназии (Askanisches Gymnasium) в Берлине. В 1923 г. поступил в Берлинский ун-т для изучения евангелического богословия и вост. языков. Под влиянием филолога-классика Э. Шварца (1858-1940) О. обратился к патристике. Проучившись в Берлине, Марбурге и Бонне в общей сложности 4 года, в мае 1928 г. О. выдержал 1-й богословский экзамен (эквивалент экзамена на звание бакалавра богословия), а в мае 1931 г.- 2-й богословский экзамен, после сдачи к-рого в Германии разрешена пастырская деятельность. С 1 апр. 1933 г. О. начал работать в Семинаре по церковной истории под рук. Х. Литцманна при Берлинском ун-те. В 1932 г. защитил в Берлине диссертацию «Арианские споры до 328 г.» (Der arianische Streit bis zum Jahre 328), к-рая в полном виде осталась неопубликованной. Вскоре последовала защита докторской диссертации (хабилитация) «Исследования рукописной традиции трудов Афанасия Великого», которая вышла в 1935 г. отдельным изданием. 1-я офиц. лекция (Probevorlesung) О. была посвящена трудам Оригена и Евсевия Кесарийского. Одновременно О. работал в Патристической комиссии Прусской АН, где занимался изданием трудов свт. Афанасия I Великого. В 1934-1941 гг. под ред. О. вышли 5 выпусков 2-го тома, включавших полемические сочинения свт. Афанасия, и 2 выпуска 3-го тома, содержавшие документы по истории арианских споров. С зимнего семестра 1933/34 г. О. преподавал в Берлинском ун-те в звании приват-доцента. Несмотря на усилия наставника О. проф. Литцманна, для О. не нашлось места ординарного профессора по кафедре богословия ни в Гёттингене (1936), ни в Базеле (1937), ни в Марбурге (1938). Причинами тому были расхождения между Литцманном, главой историко-филологического направления, и основателем т. н. лютеран. ренессанса Э. Зеебергом (1888-1945), равно как и симпатии О. к национал-социалистическому движению «Немецкие христиане» (Deutsche Christen). С 1 мая 1937 г. О. был членом НСДАП. В 1939 г. он смог получить место на евангелическом фак-те ун-та в Вене, где начиная с сент. 1939 г. служил в звании «нового доцента» (Dozent neuer Ordnung), а с янв. 1940 г.- ординарного профессора. Вскоре после назначения О. был призван на фронт и погиб при наступлении немецко-фашистских войск на СССР. Из переписки О. со Шварцем известно, что О. планировал опубликовать сочинения визант. историка Феодора Чтеца и «Пастырь» Ермы, а также издать полное собрание трудов самого Шварца, но не успел осуществить задуманное ( Stockhausen. 2010. S. 208-209). |
| 63 De viris illustribus CIX. Cit. ed. Richardson-Gebhardt (Texte u. Untersuch B. XIV, H. I) 52–59 SS. 64 См. обстоятельный разбор Каталога блаж. Иеронима у Grümzmacher’a Hieronymus. Eine biographische Studie zur alten Kirchengeschichte. II B. Berlin, 1906. § 35, 128–144 SS. 65 Время прибытия блаж. Иеронима в Антиохию определяется исследователями вскоре после 373 года Grützmacher cit. ор. I В. S. 48–44; в 373–374 гг. – Lietzmann L. Н. Apollinaris von Laodicea und Seine Schule. I Tubingen, 1904. S. 15. Ср. Zockler О. Hieronymus. Sein Leben und Wirken. Cotha, 1865. S. 43. Vallarsii Vita Hieronymi. PL XXII, col. 27–8. Иероним в обществе Аполлинария – cit. op. ibid. Иероним и Павлин – Grützmacher cit. op. S. 175–6. Zockler cit. op. S. 75. Vallarsii – p. 41 (Иероним от рук Павлина принял пресвитерство). 66 См. перечень его сочинений в Лексиконе Свиды (Ed. Bernhardy t. I, p 1379), со слов Феодора Чтеца (PG LXXXVI. 1, col. 215 – 218) – например, περ σφαρας κα τν πτ ζωνν κα τς ναντας τν στρων πορεας... κατ Πλτωνος περ Θεο κα θεν... περ Θεο κα λης λληνικς πεπλανημνης... πρς Εφρνιον φιλσοφον, κατ πεσιν κα πκρισιν; κατ ριστοτλους περ σματος ορνιον κατ Πορφορου περ ζων κα θυσιν. См. также сохранившиеся фрагменты из сочинения Диодора κατ εμαρμνης в Библиотеке у Фотия (PG CIII, 829–877). Ср. отзыв Batiffol cit. op. Anciennes Littératures Chrétiennes. p. 294. Ermoni V. Diodore de Tarse et son role doctrinal – Le Muséon, 1901, p. 428. 70 Cod. CXXIII – PO CIII, col. 829. За исключением историка Газе (Hase Κ. Kirchengesch Lehrbuch zunächst für akademisch. Vorlesungen. Leipzig. 1858. S. 132), все позднейшие историки признают выдающуюся образованность Диодора и не доверяют блаж. Иерониму в приведённом сообщении его Каталога, – например, Basnagius (cit. op. Т. III, IV, p. 61), Ceillier d. Remy (cit. Т. VII, pp. 693, 706), Tillemont (cit. Т. VIII, p. 235), Stolberg Fr. – Geschichte d. Religion I. Chr. XI B. Hamburg und Leipzig, 1816 S. 243, Schröeck J. – Christliche Kirehengeschichte. Th. Leipzig, 1792 S. 218, Gfrörer (cit. op. S. 347) – Nirschl J. Lehrbuch der Patrologie und Patristik III B. Mainz, 1885. S. 1, Müller-Schubert (cit. Lehrbuch 2 Aufl. 497), Ermoni (cit. Le Muséon 1901, p. 425), Batiffol (cit. op. 293 p.), Cavallera (cit. op. 51 p.), Kihn (Patrologie. Cit. S. 212), Bardenhewer (GChL S. 304) – Venables Ed. (DChB I v. p. 839), Semisch (RE 3 IV, 672), Godet (DTC. IV, col. 1363), Harnack Ad. (Diodor von Tarsus – Vier pseudojust. Schriften als Eigentum Diodors – Texte und Untersuchungen. Leipzig, 1901. VI B, 4 H. SS. 37–43. Ср. Deconinck cit. op. – Bibliothèque de l’école des hautes études, fasc. 195, p. 85. |
| К этому Свида прибавляет заметку: ο πιτομ στι τοτο τα βιβλον. Предполагали, что Свида этим обозначает свой собственный лексикон, как выдержку из этого ономатолога; несомненно, однако, эта заметка исходит от составителя некоего более древнего эксцерпта из ономатолога и просто переписана Свидой без всяких изменений по беспечности, которая характерна для него. Что такой эксцерпт существовал, вполне точно установлено и удалось даже точнее определить время его возникновения и его характера, а вместе с тем и время возникновения, и характер оригинала. Ономатолог Исихия содержал биографии всех знаменитых писателей всего эллинского мира; они были сгруппированы по литературным родам, а именно, сначала шла речь о поэтах, затем о философах, затем об историках, далее об ораторах и софистах, наконец о грамматиках, врачах, астрологах, и т. п.; христианские авторы не вошли в сочинение, которое, очевидно, носило филологически-антикварный характер; источником второго порядка, среди прочих сочинений, служил Исихию труд Филона из Библоса. Позже неизвестный автор предпринял новую обработку ономатолога, причем частью сократил оригинальное произведение, частью, удовлетворяя потребности своего времени, прибавил около 3-х дюжин статей о христианских писателях. Разделение на главы он заменил алфавитным порядком. Для своих дополнений о христианских писателях он взял сделанный Софронием перевод Viri illustres Иеронима, церковные истории Евсевия, Филосторгия и Феодора Чтеца , наконец, некоторые, снабженные биографическими сведениями заголовки церковных сочинений. Это извлечение, как доказывает большое совпадение в 6иографических заметках и об языческих и о христианских писателях, было использовано не только Свидой для его лексикона, но и Фотием для его «Библиотеки». Из последнего факта и из того обстоятельства, что в извлечении было упомянуто составленное Игнатием житие патриарха Никифора († 829). получается тот вывод, что извлечение составлено между 829–857 г.г. Оригинальное сочинение Исихия и алфавитное извлечение потеряны для нас, за исключением упомянутых остатков у Фотия и Свиды. |
| Феофан, который, как и его предшественник Синкелл старался только дать полезное и удобообозримое изложение чисто фактических сведений, свои источники называет редко и лишь мимоходом; поэтому изучение его источников наталкивается на большие трудности. Для более раннего времени до смерти Феодосия в сочинении обнаруживается преимущественно пользование церковными историями Сократа, Созомена и Феодорита 106 ; однако, Феофан пользовался, вероятно, этими сочинениями не непосредственно, а из эклоги, восходящей к сочинению Феодора Чтеца 107 . Это тот самый источник, которым впоследствии пользовались Георгий Монах, Симеон, магистр и логофет, и другие, отчего Феофан и согласуется с ними в отдельных частях. В изложении более позднего времени Феофан согласуется с Прокопием, Агафием, Иоанном из Епифании, Феофилактом Симокаттом, Малалой, Георгием Писидом и бревиарием патриарха Никифора. Однако, лишь дальнейшее исследование может показать, пользовался ли Феофан этими авторами непосредственно или же только построенным на них источником. Там, где он согласуется с Никифором, кажется, он пользовался не этим последним, а более древним источником, общим для них обоих. Вероятно, Феофан использовал и городскую хронику Константинополя, написанную по образцу древних анналов, но более подробную. Об источниках для списков патриархов, см. изд. С. De Воог’а, II, 484. Отделы, повествующие о Магомете и следующих халифах, по мнению Reiske, восходят к сирийско-греческому источнику; но относительно этого нельзя установить ничего более или менее определенного. Мы, конечно, от аскета Феофана, который, хорошо сознавая свою слабость, только случайно стал из богослова историком и к тому же, очевидно, принужден был работать с необыкновенной поспешностью, не можем ожидать ни глубокой учености, ни хронологической точности, ни более тонкой критики, ни вообще достаточно искусного обращения с огромным материалом, которого можно достигнуть только многолетними занятиями. Однако, это обширное сочинение, заменяя нам некоторые утраченные источники являясь главным источником для последующих хронистов, превосходит другие византийские хроники по своему фактическому значению. Феофан для своего времени создал эпоху и явился завершителем древнейшей византийской хронографии. |
|
|
