| По “естеству” нам, в общем, хочется только есть, пить, спать и развлекаться. А христианство зовет к новому рождению во Святом Духе, к рождению не аллегорическому, а очень болезненному. “Женщина, когда рождает, терпит скорбь”, — сказано в Евангелии. И в другом месте: “Она... кричала от болей и мук рождения” (Откр. 12, 2). Только любовь к Богу дает силы и радость идти на них. Это есть рождение в таинственную для нас духовность, и это есть то самое, что так отпугивает людей. “Надо родиться свыше”, — сказал Христос Никодиму, и Никодим ужаснулся этих слов. Праведник и законник, он сразу понял, что разговор идет не только о борьбе с грехом. И кто хоть в малейшей степени не совершает этого перехода в сверхъестество, тот еще не начал христианства. Но это внутреннее преодоление естества, — преодоление, на котором стоит весь христианский подвиг, т. е. вся обыденность христианской жизни, есть всего только “солнце в малой капле вод”. Все христианство — в первоисточной сверхъестественности Боговоплощения. “Побеждаются естества уставы в Тебе, Дево чистая, девствует бо рождество и живот предобручает смерть”, — поет Церковь на Успение Девы и Матери (песнь 9 канона). “Побеждаются естества уставы” и в довременном начале Церкви. И, так же как нам непонятно вочеловечение Бога, нам “непонятна” и Церковь. “ " Плоть и кровь " не может дать знания и веры о Церкви, — пишет Д. Хилков, — совершенно подобно тому, как некогда " кровь и плоть " не могла дать знания того, что плотник из Назарета — " Сын Бога Живаго " ” . Место Евангелия, где дано откровение о Церкви (см.: Мф. 16), мы мало замечаем. Оказывается, что все это откровение о Церкви было дано только тогда, когда как бы открылось, что человек может жить не только в своем естестве: “Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это (тайну Боговоплощения. — С. Ф.), но Отец Мой, сущий на небесах. И я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее” (Мф. 16, 17—18). “Побеждаются естества уставы” и в Евхаристии. |
| р.Б.Сергий 7 сентября 2016, 22:52 Татиане.Вам не понравились слова батюшки о своих и чужих.Надо признать,что мы по разные стороны барикад с врагами Божими.Боглхульники,кто не может не вывернуть ведро помоев на Церковь,ее служителей,уставы,насмехаются над заповедями-конечно духовно заблуждаются,но вот они думают,что мы заблуждаемся.Не нам их судить,а любить...до этого надо дорасти и иметь рассуждение.Пр.Паисий Святогорец пожалел дьявола и стал о нем молиться,пред ним предстал безобразный бес и стал корчить рожи.Старец понял,что нельзя спасти того,кто не хочет покаяться и жить по Божиим заповедям.Христос говорит:враги человеку домашние его,а по вашему враги-братья. Екатерина 7 сентября 2016, 19:08 Блж. Феодора в своём повествовании о воздушных мытарствах говорит: «…когда в воскресные дни случалось мне выпить прежде святой Литургии…». Речь здесь идёт, как мне кажется, только о спиртном, т.к., если бы речь шла о воде, был бы употреблён другой глагол, например, попить (может кто-то сможет посмотреть в подлиннике, какое именно слово употреблено?). Кроме того, мы знаем из посланий к коринфянам св. апостола Павла о том, что христиане в ранней церкви причащались отнюдь не на голодный желудок, а после (или можно сказать во время) совместной трапезы: «вы собираетесь, так, что это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается» (1Кор.11:20-21), также и в другом месте: «Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение» (1Кор.11:33-34). Также вспомним и про установление самого Таинства Причащения Тела и Крови Господа на иудейскую пасху: «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф.26:26-28). |
| Разделы портала «Азбука веры» Что важнее Писание или Предание ? Вопрос закрыт для новых ответов. 4 Ответа Что лично для Вас важнее: голова или сердце? Без чего Вы предпочли бы дальше жить? Примерно так и выглядит Ваш вопрос. Когда на апостолов сошел Святой Дух, они вовсе не имели Писания Нового Завета, но зато целиком имели учение, т.е. церковное Предание. Впоследствии движимые Духом Святым апостолы дали Церкви тексты Писания, но вместе с ними дали Церкви и устные наставления и практику, т.е. опять-таки Предание. Чтобы у Вас не было соблазна противопоставлять Писание и Предание, почитайте эту книгу . Тогда Вы сможете понять силу апостольской заповеди и вместе похвалы: Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим. (2Фесс.2:15) Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам. ( 1Кор.11:2 ) Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2Фесс.3:6) Как видите, апостол требует этого от христиан навсегда, а не по одному только частному случаю. Св. Писание — важнейшая часть Св. Предания Церкви. Св. Предание включает в себя всё богатство православной духовной жизни: Священное Писание; соборные решения, догматические и канонические правила; неизмеримый пласт творений святых отцов; жития святых; весь огромный опыт богослужебной практики и текстов (молитвы, последования, каноны, гимны, суточные богослужения, множество вариантов Литургий, Октоих, Минеи, Триоди, Типиконы, монашеские уставы, и т.п.); богослужебные предметы; облачения священства; архитектура и устройство базилик, соборов и храмов; иконопись… Всё это описывает и разъясняет каждому человеку важнейшее событие вселенной — пришествие в мир воплотившегося Бога Слова, Господа нашего Иисуса Христа, и Его помощь и щедрое предложение последовать за Ним через изменение внутренней природы. Прежде всего, нужно дать определение Св. Предания, потому что имеет место терминологическая путаница. Процитирую Пространный христианский катихизис : |
| Словом «аминь», которое произносится после каждого водного погружения, Церковь как бы запечатлевает эти погружения. «Аминь» – «да будет так» – это печать нашей христианской молитвы. После погружения мы слышим радостный ветхозаветный 31-й псалом «Блажени, ихже оставишася беззакония и ихже прикрышася греси…». Он говорит о Божественной милости и всепрощении, об облагодатствованном и воссозданном человеке, который пребывает в исполненном Божественной славой мире. Вообще говоря, такое предощущение грядущего Божественного дара Крещения человеческому роду – как пути к очищению человечества от рабства греху, как начала новой жизни в Боге и как залога полноты эсхатологической богопричастности – присуще многим речениям Ветхого Завета. Вспомним хотя бы такие слова пророка Иезекииля: «И окроплю вас чистой водой, и вы очиститесь от всех скверн ваших, и от всех идолов ваших очищу вас. И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять. И будете жить на земле, которую Я дал отцам вашим, и будете Моим народом, и Я буду вашим Богом» ( Иез.36:25–28 ). Существует древняя традиция (со II-III вв.) облачать новокрещеного в белые одежды. В литургических богослужебных текстах и святоотеческих писаниях эти одежды называются блистающей ризой, ризой царской, одеждой нетления. Они символизируют духовную чистоту и праведность, приобщенность «новорожденного» христианина Божественной благодати. Облачение в ризу света противостоит разоблачению одежд оглашенного, которое осуществилось еще в начале чинопоследования. Разоблачение – это отречение от ветхой, греховной жизни, как бы от тех кожаных риз, которые подменили собой утраченные вместе с грехопадением Адама одежды Божественной Славы. До грехопадения люди были облечены Божественным Светом, благодатью; утратив же – вместе с отступлением от Бога – свою первую нематериальную ризу света, Адам и Ева узнали, что они наги. Облачение в белую ризу после Крещения символизирует восстановление в человеке той райской невинности, той целомудренности, которыми он некогда обладал. Отныне, после Крещения, человек уже принадлежит не земному, а горнему, вновь сияет светом небесной славы. Как восклицает святитель Амфилохий Иконийский , я «в Крещении землю отложил и в небо облачился». 104 Святитель Амвросий Медиоланский сравнивает эти крещальные одежды с ризами Христа на горе Фавор. Преобразившийся Господь являет там ученикам Свое безгрешное человечество не в обнаженном виде, но в одежде белой как снег, то есть в нетварном сиянии Божественной славы. Божественных энергий. 105 Эта Божественная слава при Крещении касается и нас. |
| Словосочетание «исполнение закона» встречается у апостола Павла 1082 , однако в данном случае, очевидно, мы имеем аллюзию на слова Христа: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» ( Мф.5:17 ). В языке Иисуса Христа терминологическая пара «закон и пророки» указывает на значительную часть Священного Писания, которое нам известно под именем Ветхого Завета. Термин «закон» указывает прежде всего на «повеления, постановления и уставы, которые изрек Моисей сынам Израилевым» ( Втор.4:44 ). В широком смысле «закон» – это вся совокупность культовых установлений, нравственных предписаний и гражданских законов, содержащихся в Пятикнижии Моисеевом 1083 . Под «пророками» понимаются Книги Иисуса Навина и Судей, 1–4 Книги Царств, а также все книги пророков, за исключением Даниила. Только эти книги читались на богослужебных собраниях в синагоге (прочие библейские книги не читались, а псалмы пелись в качестве молитв) 1084 . В раннехристианской Церкви словосочетание «закон и пророки» употреблялось для обозначения Ветхого Завета в целом. Ветхий Завет читался через призму новозаветного откровения: в нем видели прежде всего непрерывную цепь пророчеств о Христе. А во Христе видели «исполнение» закона и пророков, то есть ту цель, ради которой был написан весь Ветхий Завет. Спасение через Христа было главной темой пророческих писаний, утверждает апостол Пётр: «К сему-то спасению относились изыскания и исследования пророков, которые предсказывали о назначенной вам благодати, исследывая, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу» ( 1Пет.1:10–11 ). Евхаристия включала в себя воспоминание обо всей ветхозаветной истории, увенчанием которой стало пришествие в мир Спасителя. И под конец Литургии Церковь устами священника обращается к Тому, Кто является «исполнением закона и пророков», Кто исполнил весь замысел Бога Отца о спасении рода человеческого, прося, чтобы Сам Христос наполнил сердца причастников радостью и весельем. |
| Ты любишь страстно хорошо есть и пить – ты работаешь своему господину, своему деспоту – чреву, а не Господу Иисусу Христу, и сам ты чувствуешь, что сердце твое страстно любит яства и напитки, и постоянно стремится к ним, и живет, так сказать, в соединении с ними, а не ко Господу стремиться, не с Ним ищет соединения. Господь что-то далекое, что-то несвойственное для человека, жадного к пище и питию. А пище и питию – увы – человек жадный прилежит, а о Господе нерадит; пищу и питие любит, а Господа, а Его повеления или заповеди ненавидит; ненавидит и Святую Церковь , чистую невесту Его, ненавидит ее заповеди, уставы, богослужения, обряды, ибо там нет для него пищи, пития и любимых его удовольствий. То же сказать надо и о всех плотских людях. Вот по такому-то закону плотскому и необходим пост для угождения Богу и спасения души. Книге моей конец. Богу же моему, в Троице славимому Отцу и Сыну и Святому Духу – слава. Аминь. Августа 24-го дня 1861 года. 253 Ср.: Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем! ( Еккл. 2, 10–11 ). 254 Терние (церк.-слав.) – колючка, тёрн, всякое колючее растение. Бодец (др.-рус.) – кол, рожен (железный рог или любое другое остроконечное орудие), орудие для бодания, для удара тычком, на укол. 256 Дафан и Авирон – два брата, левиты, составили вместе с левитами Кореем, Оном и другими заговор против Моисея и Аарона. Они обвинили священников в том, что те ставят себя выше народа Израильского: все общество, все святы, и среди их Господь! почему же вы ставите себя выше народа Господня? ( Чис. 16, 3 ), и в том, что Моисей вывел Израильский народ из земли египетской, в которой течет молоко и мед (и в которой евреи были рабами у египтян), чтобы погубить их в пустыне ( Чис. 16, 14, 13 ). |
| Устав Божественной литургии (Διταξις τς θεας λειτουργας), составленный византийским патриархом Филофеем Коккином, стал в конце XIV в. основным, со временем вытеснив все остальные уставы на территории Византийской империи. До XVI в. он существовал в рукописной традиции наряду с другими уставами и претерпел ряд изменений, однако первоначальный его вариант, по мнению Н. Ф. Красносельцева , установить возможно. Н. Ф. Красносельцев, собравший и опубликовавший различные уставы литургии XIII–XVI вв., считал, что наиболее близким к первоначальному тексту Диатаксиса патриарха Филофея (далее – Диатаксис) следует считать список из библиотеки Ватопедского монастыря 133 (744) XIV в. [Красносельцев 1889: 33–34.]. Кроме Ватопедской рукописи Красносельцев издал еще два списка Диатаксиса из библиотеки Пантелеймонова монастыря 421г., и 435, XVI в. Наряду с источниками, опубликованными Красносельцевым, известен список XIV в. из библиотеки Пантелеймонова монастыря 770, изданный П. Трембеласом [Τρεμπλας 1982: 1–16]. Этот список имеет следующее название: Διταξις τς θεας λειτουργας, ν κα τ διακονικ συντεθεσα παρ το Παναγιωττου μου δεσπτου ρακλεας κρ Φιλοθου, τε χρημτιζεν γομενος ν τ γα κα σα κα εαγε μον τς Λαρας το μεγλου ’Αθανασου το ν τ Αθωνι, που κα τατην συνθηκε. По мнению А. Жакоба, такой заголовок может свидетельствовать в пользу того, что Диатаксис был составлен Филофеем в период, когда он был игуменом лавры св. Афанасия на Афоне (1341–1347), то есть до рукоположения его в сан патриарха (1353–1354, вторично 1364–1376) [Jacob 1968: 441; Taft 1995: 192–194]. Однако внедрение Диатаксиса в византийское богослужение, по всей вероятности, связано со временем его патриаршества, причем, скорее всего, второго периода, потому что он был более длительным и давал возможность осуществить богослужебную реформу. Все указанные списки имеют атрибуцию патриарху Филофею, но в них имеются некоторые различия, свидетельствующие о том, что устав литургии является текстом, который легко адаптируется к региональным особенностям богослужебной практики. Кроме этого, следует указать, что в греческой рукописной традиции сосуществовали разные уставы литургии, и их текстологическое исследование до сих пор не сделано, хотя уже в диссертации А. Жакоба отмечено, что уставы литургий в рукописях Vat. gr. 573, Paris. gr. 2509, Hierus. Sabas 305 и РНБ, Греч. 423 имеют отличия от Диатаксиса Филофея [Jacob 1968: 446]. |
| Особый, более содержательный отдел источников для истории церковного устава составляют правила монашеской жизни на востоке, дошедшие до нас в уставах Пахомия Египетского, Василия Великого , сочинениях Кассиана Римлянина и в отрывочных известиях о быте древних монастырей, каковы: Саввы Освященного, Александра, основателя обители неусыпающих, преп. Авксентия и других. Важным дополнением к названным памятникам могут служить древнейшие уставы монастырей западных: Венедикта Нурсийского, организатора западного монашества, – правила, известные под именем Цезария Арльского, Исидора Севильского и др. Возникнув в то время, когда западная и восточная половина христианского мира жили общей церковной жизнью и оказывали взаимное влияние друг на друга, западные уставы древнейшей эпохи помогают восстановить первоначальные нормы церковного порядка и сами сложились по образцу и под живым воздействием обычаев востока. Отличительную особенность этого рода источников составляет подавляющий перевес дисциплинарной части перед литургической и чрезвычайно слабое развитие последней. Правила быта и церковной службы ещё не отделяются друг от друга и не составляют двух особых частей, как в полных типиках, но излагаются слитно и вперемежку. Исключение составляют некоторые западные уставы, где обе эти части заметно обособляются. Даже объём литургической части и её относительное развитие стоят в них на высшем уровне и отличаются более систематической обработкой. Благодаря этому обстоятельству, они получают особенно важное значение и могут служить не только материалом, но и положительными представителями церковного устава в его первоначальной форме. Что же касается восточных памятников этого рода, то они, в рассматриваемый нами период, оставались в недоразвитом виде и значительно отстали от образцов западных в обработке литургической части. На востоке составители монашеских правил преследовали главным образом практические цели – определить условия внешнего быта и поведения целым рядом кратких, но точных правил, обнимающих главные обязанности членов монашеской общины. Что же касается порядков церковно-служебных, то наблюдение за ними принадлежало особым должностным лицам, а исполнение служб происходило по псалтири, сборникам библейских чтений, церковных песней и молитв, которые вполне удовлетворяли тогдашним несложным литургическим требованиям. Регулировать эти требования учредители монастырей находили излишним, а если и допускали в свои уставы литургическую часть, то лишь стороной, мимоходом, насколько это было необходимо для целей дисциплинарных. Впрочем, не смотря на эту неравномерность в постановке главных частей, восточные уставы, этого времени, по характеру своему, однородны с западными и представляют один родственный с ними тип. |
| Последняя, 15-я, паремия ( Дан 3. 1–88 [по тексту LXX]), напротив, никогда не отменялась, поскольку она имела особую функцию: замыкающая эту паремию песнь вавилонских отроков исполнялась нараспев (с припевом Дан 3 . 57b) и служила приветствием для прибывших в храм новокрещеных и знаком для переоблачения священнослужителей в белые ризы. По окончании песни отроков, когда Патриарх и новокрещеные уже стояли на положенном месте у входа в храм, певцы начинали петь Елицы во Христа, и в это время Патриарх совершал Миропомазание (в древней традиции Константинополя Печать дара Духа Святаго – помазание св. миром – ставилась только на лоб крещаемых). Затем Патриарх и новокрещеные входили в храм, при этом пелся Псалом 31 (Блажени ихже оставишася). Патриарх и сослужащие совершали вход в алтарь, и начиналась Божественная литургия – сразу с Елицы во Христа вместо обычного Трисвятого. На литургии не пелись ни прокимен, ни аллилуарий – Апостол ( Рим 6. 3–11 ) читался сразу, а аллилуиарий был заменен 81-м псалмом. Апостол Великой субботы – тот же, что и в чине таинства Крещения (Братие, елицы во Христа Иисуса крестихомся), а Евангелие ( Мф 28. 1–20 ) включает в себя не только обычное крещальное чтение, но и полный рассказ евангелиста Матфея о Воскресении Христовом, звучащий в храме единственный раз в году – в этот день. Пелась обычная херувимская 5 ,причастен – Пс 77. 65 . 3b. Дальнейшая судьба константинопольского чинопоследования вечерни и литургии Великой субботы: уставы студийской традиции и Иерусалимский устав Константинополський кафедральный чин вечерни и литургии Великой субботы, со всеми его чтениями – паремиями, Апостолом, Евангелием и т. д., – перешел и в византийские монастырские уставы послеиконоборческой эпохи. Эти уставы и их различные редакции (включая ту редакцию Иерусалимского устава, которая принята ныне в Русской Православной Церкви) связаны между собой тесным родством и в целом представляют собой различные варианты одной общей традиции. Вмонастырских уставах происходит первое важное изменение в чине вечерни и утрени Великой субботы: поскольку они были предназначены для употребления в монастырях, а таинство Крещения в монастырях, как правило, не совершалось, паремий вечерни утратили литургическую (но не содержательную! Содержание паремий Великой субботы указывает как на Пасху, так и на Крещение) связь с крещальным чином. Кроме того, элементы вечерни в начале чинопоследования, в Типикону Великой церкви соответствовавшие «песненному последованию», были заменены обычными для монастырской вечерни Пс 103 , Господи воззвах со стихирами и Свете Тихий.Менее существенное изменение, произошедшее с чином вечерни Великой субботы в уставах студийской традиции и затем Иерусалимском уставе – опущение прокимнов после 3-й и 10-й паремий и перемещение прокимна перед 1-й паремией к Апостолу (который стал, т. о., предваряться прокимном, тогда как паремии, напротив, вступительный прокимен утратили). |
| 5. Сборники общие и специальные. – Говоря о кодификации церковного права и частных сборниках, через составление и развитие которых осуществлялась эта кодификация, мы разумели сборники, имевшие целью представить совокупность действующих постановлений, касавшихся различных сторон строя церковной жизни. Это общие церковно-юридические сборники. От них нужно отличать сборники особенные, относящиеся только к одной какой-нибудь стороне церковной жизни, каковы: покаянные номоканоны или пенитенциалы, касавшиеся только покаянной дисциплины; монастырские уставы, представляющие из себя кодексы, касающиеся только строя жизни монастырской; церковные уставы, определяющие порядок общественного и частного богослужения. Кодексы этих уставов тоже имели частное происхождение, составлялись, дополнялись и изменялись частными лицами, которым принадлежало не только распределение материала этих кодексов, но и самый материал. Из них общее употребление имели церковные уставы 705 , рассмотрение которых относится к литургике, и пенитенциалы. Только этих последних мы и коснемся в нижеследующем обозрении сборников церковного права. § 25. Древнейшие сборники канонов на Востоке 1. Никейские правила, как основание вселенского кодекса. – Первоначальным ядром всех сборников или кодексов, содержавших в себе общеобязательные церковные постановления, послужили 20 правил 1-го вселенского Никейского собора, которые, как и «Никейская вера», т. е. как и символ, пользовались во всей вселенской Церкви наивысшим уважением. К ним вскоре после их издания в разных местах были присоединены правила некоторых поместных соборов как на Востоке, так и на Западе, большей частью в хронологическом порядке. Такие сборники, вследствие присутствия в них общеобязательных Никейских правил, получили потом широкое распространение, а вместе с тем и правила поместных соборов, в них находившиеся, вошли во всеобщее употребление, иногда даже прямо под именем «Никейских правил», с которыми они были соединены в этих сборниках 706 . Таким образом, Никейские правила сделались основанием возникновения общеупотребительного вселенского кодекса соборных правил. |
|
|
