| Но кроме того, весьма много постановлений, относящихся к духовному ведомству, находится в разных томах свода законов российской империи, как напр. в I томе (основные законы), где принципиально определяется положение императора в церкви, в IX томе (законы о состояниях), где изложены законы о белом и монашествующем духовенстве, в X томе (законы гражданские), где изложено брачное право (бракозаключительное и бракоразводное), в общем согласно с уставом духовных консисторий, в XIV и XV томах, где находятся постановления, направленные к ограждению веры, нравственности и церковного благочиния (устав о предупреждении и пресечении преступлений, устав цензурный и уложение о наказаниях). Уставы о службе гражданской также имеют применение к духовному ведомству, насколько должностные лица этого ведомства должны подлежать общим правилам о наградах, пенсиях и т. д. Для внешних отношений православной церкви к другим христианским церквам, в России же находящимся, также для регулирования внутреннего устройства этих последних (армяно-грегорианской, римско-католической и евангелической) существуют специальные уставы духовных дел, включенные в XI том свода законов российской империи, наряду с таковыми же уставами духовных дел нехристианских исповеданий, в России существующих: еврейской, магометанской и языческой. Не кодифицированные церковные законы суть частью материал, оставшийся от прежнего времени, частью продолжающийся или текущий источник церковного права. Под церковными законами должны быть понимаемы, во-первых, высочайшие повеления и именные указы, во-вторых, высочайше утвержденные указы и определения св. синода. Впрочем, вследствие того, что в устройстве православной русской церкви с XVIII в. обнаружилось в значительной степени смешение церковного с государственным, как характеристическая черта территориализма 1030 , нередко церковные законы, касавшиеся важных вопросов внутреннего церковного порядка, издавались в виде высочайше утвержденных мнений государственного совета, или комитета министров, а также в виде журналов главного присутствия по делам православного духовенства. |
| В реестрах журналам и протоколам, вопреки приложенной к 333 ст. Уст. форме, не делается отметок (в графах 4-й и 5-й) о времени подписания определений членами и о времени представления оных к Архиерею; и сверх того в реестре журналам нет расписок столоначальников в принятии журнальных статей к исполнению. При рассмотрении настольных докладных реестров по всем столам Консистории, оказались следующие неисправности и отступления от указанного уставом Духовных Консисторий порядка: а) Входящие бумаги записываются в настольные реестры не столоначальниками, как бы следовало по ст. 304 Уст. Дух. Конс., а писцами, которые по своей малограмотности обозначают содержание бумаг неточно, неопределённо, а часто даже с отсутствием смысла. б) Отметки в 4, 5, 6, 7, 8 и 9 7 графах настольного реестра делаются большею частью не аккуратно и в графах этих встречается много пробелов; встречаются отметки (в 7-ой графе) о том, когда сделано исполнение, между тем как нет отметок ни (в 4-й графе) о времени доклада, ни (в 5-й) о том, какая дана резолюция, ни (в 6-й) о времени, когда подписаны протоколы и журналы; замечено не мало таких случаев, что сделаны отметки о времени доклада и о данной резолюции, а нет отметок об исполнении, между тем как из дальнейшего просмотра реестров оказывалось, что исполнение сделано, так как на это исполнение поступило уже донесение благочинного, или отзыв присутственного места. в) Данные по бумагам резолюции в реестрах не всегда пишутся достаточно определительно и ясно, так что нет возможности уразуметь смысла их без просмотра подлинного дела. По многим бумагам в подлежащей графе настольного реестра делается отметка: «исполнить по архипастырской резолюции». Но при этом в графе о наименовании и содержании входящей бумаги не прописывается (как бы следовало по данной Уст. Дух. Конс. ст. 304 форме настольного реестра) содержание этой резолюции и в отметке об её исполнении не поясняется, в чём должно заключаться это исполнение. г) Статьи в настольных докладных реестрах, которые назначены к исполнению по одним сим реестрам, без внесения в журнал или составления протокола, и которые, согласно 321 ст. |
| Германские реформаторы устранили это препятствие к браку, не находя для него никакого основания в Св. Писании; но уже во второй половине XVI в. дозволение церковного благословения браков лиц, живших в явном прелюбодействе, стало связываться с отбыванием публичного церковного покаяния, а в XVII в. консисториальная практика опять возвратилась к католической точке зрения 842 . Русскому праву квалифицированное прелюбодеяние в западно-католическом смысле неизвестно. Что же касается простого прелюбодеяния, то в кормчую книгу включены места из византийских источников, по смыслу которых прелюбодеяние рассматривается то как относительное препятствие, исключающее возможность брака между прелюбодеем и прелюбодейкой 843 , то как абсолютное препятствие для прелюбодейного супруга вступать в брак с кем бы то ни было 844 . По русскому же собственно законодательству, прелюбодеяние служит абсолютным препятствием для лица, разведенного no причин прелюбодеяния, вступать в брак с кем бы то ни было. Если брак расторгается по нарушению супружеской верности, то виновный в прелюбодеянии и в последовавшем за ним разводе осуждается на всегдашнее безбрачие. Этот принцип впервые высказан был со всей ясностью в устав духовных консисторий 27 марта 1841 г. и поддержан был сводом законов гражданских изд. 1872 г. 845 Но в издании Свода 1857 г. об осуждении на безбрачие лиц, разведенных по прелюбодеянию, не говорится, равно как не говорится о том и в позднейших изданиях X тома. Отсюда, как истолковал Κ. П. Победоносцев 846 , не следует, чтобы церковный закон, содержащийся в Уставе духовных консисторий, мог быть отменен сводом законов гражданских, ибо законы церковный в гражданский суть законы разнородные, не могущие служить в отмене одних другими. Но отсюда же далее позволительно заключать, что, как закон гражданский, данное предписание перестало действовать, ибо в том случае, когда законодатель, при новом пересмотре того или другого устава, определяет снова и сполна все отношения, регулировавшиеся прежним уставом, и при этом опускает что-либо содержавшееся в предшествовавшем издании устава, то это опущение должно быть истолковываемо как отмена опущенного определения 847 . |
| Резолюция архиепископа Гавриила на поданном консисторией рапорте последовала таковая: «Июля 28 дня 1838 г. Статьи контракта, заключенного с г. Лучичем относительно дома им отданного в наем для семинарии херсонской с ее училищами находя удовлетворительными, предлагаю правлению семинарии сей акт законным образом кончить и дом в распоряжение принять, о том и донести мне. А правление семинарии отныне же учреждается из следующих лиц: 1) отца архимандрита Порфирия, яко ректором семинарии от комиссии духовных училищ назначенного и утвержденного; 2) инспектора семинарии соборного иеромонаха Пантелеймона; 3) исправляющего должность эконома той же семинарии священника Иакинфа Силина; 4) поскольку же инспектор семинарии иеромонах Пантелеймон еще не прибыл, а правление семинарии, на основании предписании мне от комиссии духовных училищ второго пункта подразделения четвертого, немедленно должно заняться приготовлением всех необходимых для семинарии и училищ принадлежностей, то в упомянутом правлении семинарии присутствовать за второе лицо священнику и магистру Михаилу Павловскому с тем, чтобы ему во всех рассуждениях участвовать и состоять при том участвующим и по приезде сюда инспектора семинарии впредь до нового от нас по сему предмету рассуждения и предложения. Консистория, объявив сию резолюцию прописанным членам правления семинарии, имеет считать себя по сей части от дела свободною. Члены же правления семинарского, вступив с сего самого числа в отправление своей должности, имеют мне донести и представлять от себя что следовать будет» 2 . На следующий день правление основываемой семинарии представило владыке следующий рапорт: «Резолюция вашего высокопреосвященства, 28 сего июля на докладе херсонской консистории последовавшая, о бытии нам членами правления херсонской семинарии, – нам того же 28 июля в присутствии консистории, объявлена. Приступая к действиям, указываемым уставом семинарии, и впредь указываться имеющим святительскою волею вашего высокопреосвященства, мы смиреннейше испрашиваем на все таковые действия наши архипастырского благословения. Вашего высокопреосвященства нижайшие послушники: ректор семинарии архим. Порфирий, священник Михаил Павловский и священник Иакинф Силин. 29 июля 1838 Г. 1». |
| Приход в Русской Православной Церкви Протоиерей Владислав Цыпин. Церковное право Приходы в досинодальную эпоху. В Русской Православной Церкви, с самого начала ее истории, когда она еще составляла митрополию Константинопольского Патриархата, ввиду обширности ее епархий, существовали приходы. Внутреннее устройство приходов, их связь с епархиальным архиереем мало чем отличались от византийских. Однако из-за многочисленности приходов в каждой епархии епархиальному архиерею почти невозможно было хорошо знать всех клириков епархии, поэтому в Русской Церкви, как и в христианскую древность, миряне оказывали значительно большее влияние на доставление приходских священников, чем в Византии. Обычно на вакантное церковное место кандидат либо избирался прихожанами, либо назначался князем или боярином, если храм находился на земле вотчинника; после этого ставленник отправлялся в епархиальный город к архиерею рукополагаться. Окончательное же решение при поставлении клирика принадлежало епископу, но на практике в большинстве случаев архиерей доверял мнению прихожан. Приходы в синодальную эпоху. В синодальную эпоху положение радикальным образом меняется. Значение выборного начала при замещении вакантных церковных мест постоянно снижалось на протяжении XVIII столетия, и концу века практически сошло на нет, было сведено к выяснению мнения «лучших прихожан» о нравственных качествах ставленника, его добропорядочности. Выбор же ставленника, чаще всего из числа выпускников духовных школ, принадлежал самому епископу. В XIX веке устройство приходов было урегулировано Уставом Духовных Консисторий, изданным в 1841 году (переиздан с дополнениями и изменениями в 1883 г.), а также такими документами, как Инструкция благочинным церквей, в редакции митрополита Платона, исправленной Синодом в 1857 г; Инструкция церковным старостам 1888 г., переизданная в 1890 г; Инструкция настоятелям церквей, утвержденная Синодом в 1901 г.; и рядом отдельных Указов Синода. Согласно этим законоположениям, учреждение и закрытие приходов являлось в Россия прерогативой Святейшего Синода, но право установления границ между приходами предоставлялось епархиальному архиерею. Приходской притч обязан был вести списки наличных прихожан. В приходах велись метрические книги, в которые вносились записи о рождении, бракосочетании и смерти прихожан. За исключением случаев крайней необходимости, каждый прихожанин обязан был обращаться за совершением треб к своему приходскому священнику. |
| В России, по примеру западных штабов, учреждена была Петром В. должность полевого обер-священника, который упоминается в воинском уставе 1716 года. При Екатерине II было две армии и два обер-священника; потом некоторые отдельные корпуса имели своего обер-священника. По уставу 1716 года полевой обер-священник полагался при фельдмаршале или генерале, командующем армией. Права, предоставленные этим уставом полевому обер-священнику, касались управления и суда над всеми полевыми священниками, которых он должен был «наставлять к доброму житию» и, в случай нарушения ими своей инструкции, «казанье чинить»; он также должен был «подавать разъяснение в сомнительных делах», могущих встретиться в практике полковых священников и передавать приказы командующего войсками относительно времени отправления богослужения и благодарственных молебнов. При происшедших ссорах и несогласиях между полковым духовенством обер-полевой священник «обязывался мирить и наставлять к доброму житию, паче же сам в достоинстве чина своего осмотрителен, прилежен, трезв и доброго жития должен быть, дабы он ни в чем собою к соблазну другим случая не подал». Эти права и обязанности значительно расширены инструкцией, изложенной в военном уставе 1797 года, по которой полевой обер-священник мог увольнять полковых священников в отпуск, поручая исправление богослужения и треб другому ближайшего полка священнику, – входить в разбирательство жалоб на полковых священников со стороны «посторонних людей». Определение в полки и увольнение из них священников, хотя de jure и принадлежало, по прежнему, власти епархиальных архиереев, но de facto находилось уже в руках полевого обер-священника, который, по усмотрению, отсылал духовных лиц своего ведомства «с прописанием вины к суждению в ближайшие консистории», а на места их мог требовать достойных. Священник, по своему прошению, мог оставить службу в армейском ведомстве и перейти в ту епархию, из которой он был определен, причем полевой обер-священник обязан был дать увольняемому священнику свидетельство о его поведении, с которым он и являлся епархиальному начальству. По инструкции 1797 года полевой обер-священник находился в безусловном распоряжении главнокомандующего войсками: от него в назначенные дни он должен говорить проповеди , отправлять литургию и сноситься с ним «в рассуждении непредвидимых случаев». Так как не возможно было одному лицу наблюдать за поведением полковых священников, распределенных по разным полкам, то полевому обер-священнику инструкцией предоставлено было право избирать «достойнейших священников по дивизиям, чтоб они имели частное над прочими смотрение и, в назначенное время, о состоянии духовных лиц рапортовали». Это – первые благочинные над полковыми священниками. Таково было управление духовенством военного ведомства, как во время движения армии, так и расположения оной по квартирам. |
| Строгость в русском законодательстве относительно разводов в XIX в. была окончательно оформлена Уставом духовных консисторий 1841 г., по которому брак мог быть расторгнут только формальным духовным судом по просьбе одного из супругов на следующих основаниях: а) в случае доказанного прелюбодеяния другого супруга или неспособности его к брачному сожитию; б) в случае, когда один из супругов приговорен к наказанию, сопряженному с лишением всех прав состояния, или же сослан на житье в Сибирь с лишением всех прав и преимуществ; в) в случае безвестного отсутствия другого супруга 4 . Развод допускался и в случае согласия обоихсупругов принять монашество, если они не имели малолетних детей. Бракоразводный процесс происходил следующим образом: иск о разводе подавался епархиальному начальству, которое поручало доверенным лицам произвести увещание супругам, «чтобы они прекратили несогласие христианским примирением и оставались в брачном союзе» 5 . Когда увещание не достигало цели, начиналось судоговорение, при котором «ответчик допрашивается по содержанию обвинений, изложенных в исковом прошении; потом истец объясняет улики и доказательства, представляет, буде имеет документы, и указывает свидетелей преступления, если таковые были, а ответчик изъясняет свои оправдания» 6 . Нужно отметить, что признание ответчиком своей вины не являлось доказательством, «если оно не согласуется с обстоятельствами дела и не сопровождается доказательствами» 7 , к которым главным образом относились: «а) показания двух или трех очевидных свидетелей и б) прижитие детей вне законного супружества, доказанное метрическими актами и доводами о незаконной связи с посторонним лицом. Затем прочие доказательства: письма, обнаруживающие преступную связь ответчика, показания свидетелей, не бывших очевидцами преступления, но знающих о том по достоверным сведениям или по слухам; показания обыскных людей о развратной жизни ответчика, и другие, – только тогда могут иметь свою силу, когда соединяются с одними из главных доказательств или же в своей совокупности обнаруживают преступление» 8 . |
| Положение судьи, основание суда и порядок судопроизводства указывается определённым уставом. Этот судья ведает кругом дел маловажных, которые по преимуществу оканчиваются миром или незначительным штрафом. По всем апелляциям и протестам благочинных на действия судьи окончательною инстанцией является уездный церковный суд, решения которого по всем апелляционным делам непременно утверждаются епископом епархии. Уездный церковный суд состоит из всех окружных судей и из 2–3 лиц духовных, избранных уездным церковным собранием; один из них председательствует в уездном суде по выбору судей. Окружные судьи могут быть и следователями, но не по своему округу. При решении дел известного округа окружной судья, на которого апеллируют, не участвует при разборе этого дела; постановлениями уездного суда окончательно решаются апелляционные дела и дела по протестам благочинных на постановления окружных судей. Уездный церковный суд есть в то же время первая судебная инстанция для всех прочих судебных дел в уезде, которые выше компетенции суда окружного судьи и прямо вчинаются в уездном церковном суде; одним словом, в уездный церковный суд переносятся все дела, которые в настоящее время ведает по тому или другому уезду консистория. При разбирательстве дел в уездном суде тяжущиеся стороны имеют право защищать лично свои права. Решения уездного церковного суда по делам, которые вчинались в этом суде, но не по апелляциям, подлежат обжалованию в епархиальный церковный суд. Ввиду того, что преследование указанных теперешними уставами духовно-учебных заведений двух задач – общего образования и специально духовного или пастырского приводит к тому, что ни та, ни другая надлежащим образом не осуществляется, желательно отделить школу общеобразовательную от специально-богословской. Первая, т. е. общеобразовательная школа, должна состоять из семи классов, из них низшие четыре класса сделать соответствующими прогимназиям, а весь курс семи классов поставить в соответствие с курсом светских учебных заведений, гимназий и реальных училищ как в отношении программ по общеобразовательным предметам, так и в отношении прав, так чтобы переход из духовных училищ в гимназии и обратно был свободный, равным образом – чтобы и права на поступление в высшие учебные заведения Министерства народного просвещения окончивших курс полной семиклассной духовной школы были сравнены с правами окончивших гимназии и другие подобные им светские учебные заведения, причём светские школы здесь имеются в виду реформированные, а не те, которые отживают свои дни. |
| штраф в пользу вдов и сирот положен за неуважение к дому Божию и освященным в оном вещам, доказанное неблагочинными словами или действием 653 , что впоследствии отменено уставом духовных консисторий. Кроме того, денежные штрафы взимались, обыкновенно, с лиц, занимавших особые административные и судебные должности, за преступления по службе. В 1831 г. 14 ноября высочайше утвержденным мнением государственного совета определено взыскание денежных пеней заменять выговорами для чиновников губернского и уездного управления в таких случаях, когда пеня следует за медленность и нерадение по службе. Синодским указом 9 марта 1836 года закон этот распространен также и на лиц, занимающих должности по духовному ведомству, соответствующие должностям губернского и уездного управления, каковы: присутствующие в духовных консисториях, духовных правлениях и попечительствах о бедных духовного звания, благочинные и депутаты 654 . 2) Телесные наказания. В исторических памятниках прошлого времени встречаем любопытные примеры применения церковною властию телесных наказаний, и притом, на первых порах, греческих уродующих членовредительных наказаний. Таков расказ наших летописей о «звероя дивом» епископе Феодоре и о суде над ним киевского митрополита Константина 659 . У Феодорца, за его беззаконные действия, был урезан язык, отнята правая рука и выколоты глаза. Князю Андрею в летописных расказах приписывается лишь предание виновного епископа митрополичьему суду: самый суд и приговор представляются делом самого митрополита. Но пример наказания, присужденного несчастному епископу Феодору, представляется, во всяком случае, если не исключительным, то, по крайней мере, выходящим из ряда обыкновенных наказаний, имевших место в церковно-судебной практике того времени, и объясняется до некоторой степени чрезвычайным характером преступлений Феодорца. Только впоследствии телесные наказания стали обычным явлением в практике церковной, но уже в смысле просто болезненных наказаний, а не членовредительных. Уже о московском митрополите Ионе рассказывается, что он «со архиепископы и епископы и со всем священным собором, завеща в архиепископиях по всем церквам митрополии своея завещание некое. |
| От этого нельзя с точностью сказать: всеми ли благочинными и от всех ли церквей представлены в попечительство деньги, высыпанные в 1859 году из кружек в пользу бедных духовного звания, и все ли эти деньги записаны в книге попечительства“. Против этого замечания попечительство говорит, что „ни Уставом духовных консисторий, ни Положением о попечительстве не указано требовать списка благочиниям и подведомым им церквам“. Но Устав консистории даже не упоминает о существовании попечительства; посему, неудивительно, что в нем нет предписания о выдаче попечительству списка благочиниям и подведомым им церквам. Но „Положением о попечительстве“ легко доказать и право, и обязанность попечительства требовать подобный список. В XIII Томе Св. Зак., в Полож. о попеч. дух. зв. ст. 1590 говорится: „предметы занятий, принадлежащие попечительству, суть: 1) производство сбора благотворителей, 2) наблюдение за сбором кружечным, чтобы он производим был тщательно и доставляем исправно “. Но за тщательным производством и исправным доставлением кружечного сбора попечительство не может наблюдать, не имея точного списка всем благочинным и подведомым им церквам; но откуда же можно получить такой список, если попечительство не станет обращаться за ним в консисторию? – Напрасно попечительство говорит в своем докладе, что в списке, засвидетельствованном консисторией, нет никакой надобности; потому что оно имеет свой собственный список, составленный на основании имеющихся в оном документов и постоянно исправляемый или дополняемый, согласно отношениям консистории о переменах благочинных или благочиний. Собственный список попечительства не исключает возможности опущений или злоупотреблений; и потому для проверки исправного доставления кружечного сбора этот список не только недостаточен для членов ревизионного комитета, но и для самых членов попечительства. Это доказывают дела самого попечительства. Из приходной книги и отчета попечительства за 1857 год видно, что бывший протоиерей Казанского собора Райковский три года не представлял в попечительство собранный в его благочинии кружечный сбор и пожертвования причтов, в количестве 447 р.; и этой неисправности в доставке кружечного сбора три года (1853–1856 гг.) не замечали не только ревизионные комитеты, но даже и само попечительство. |
|
|
