| Главой этого «государства» стал униатский каноник Августин Волошин, ненавидящий православных. В последний день существования этого квазигосударства было объявлено в Хусте на всех улицах: не запирать дворы на ночь, подвязать собак, оставить открытыми дома! Русинов из сел, подростков из Хустской гимназии погнали вооруженные украинцы колоннами через Хуст к Хустским Воротам – проходу между горами в нескольких километрах к западу от города. Венгры только отсюда могли войти в Мараморыш, так как это был единственный равнинный проход в край. Люди с жалостью и недоумением смотрели на подростков со школьными ранцами, которых почти без оружия бросали против регулярной венгерской армии. Шли сотни и сотни, но только у немногих были ружья. Множество юных русинов погибло тогда в бессмысленной бойне. Регулярная армия расстреляла в упор людей, большинство которых было безоружными или не имели достаточно боеприпасов. Однако быстрое вторжение венгров спасло многих людей от более страшной расправы, которую готовили фашисты самопровозглашенной Карпатской Украины, молившиеся на Гитлера и всеми силами пресмыкавшиеся перед Третьим рейхом. Украинские власти составили тайные списки, по которым в ближайшую ночь должны были истребить людей, которым именно для этого официально, во всеуслышание запрещалось закрывать свои дворы на ночь и все входные двери, они также должны были привязать собак. Впоследствии многие нашли свои семьи в этих списках. Туда попали все православные, все русофилы – противники украинской национальной идеи, все русскоязычные, все евреи и все этнические мадьяры. Семьи должны были быть вырезаны целиком, чтобы ни одного человека не оставалось, – планировалась настоящая Варфоломеевская ночь, дикая резня. Во время господства галичан в Мараморыше родители русскоязычных семей даже запрещали детям громко разговаривать по-русски, боясь зверских властей. Трех самых талантливых юношей из Хустской гимназии украинские фашисты успели вывезти в горы и там повесить, инсценировав самоубийство. Двое из них были русскими, один – евреем. Победа православия |
| Затем он сказал жене: «Купуй свечу каждый раз, як пуйдешь до церквы! Бо я ходил в церкву, а ни разу свечку не ставил, и теперь мне так темно!» Годы оккупации. чудесное спасение и разговор со Сталиным В Ясиня и при чехах осталось множество мадьяр, имеющих самую лучшую землю у дороги. Когда мадьярские войска в 1939 году дошли да этого последнего русинского села в Подкарпатской Руси – последнего большого села, где еще не установилась их власть в крае, то все мадьяры стояли у своих домов и кричали приветствие войскам изо всех сил, так что горы содрогались. Это было страшно. Много лет они ждали возвращения своей власти над краем и наконец дождались и торжествовали как могли. Теперь русины опять оказались в их власти. Но над всеми лишь одна бессмерная власть – Божья. Преподобный Алексий и при оккупации продолжал бесстрашно исповедовать Православие, по-прежнему служа в Хусте. Власти боялись его трогать, уже не чувствуя себя так уверенно, как при Австро-Венгрии. Венгерские фашисты в 1944 году надеялись задержать в Карпатах русские войска, уповая на свою укрепленную линию Арпада, созданную ими на главном хребте Карпат, на близкую зиму. Но Господь судил иначе чудесно, неожиданно стремителен был прорыв русских через русские же горы. Святой в это время был в Хусте. Когда Красная армия наступала, одна женщина, знавшая немецкий язык, услышала разговор немецких офицеров, которые говорили, что следует взять под стражу Алексия Кабалюка. Женщина тут же предупредила его через своих знакомых, но тот отказался бежать! Святой спокойно сказал: «Я пережил и претерпел много за православную веру, и какова будет воля Господа я ее приму!» 22 октября жандармы арестовали святого вместе с келейником монахом Пафнутием. Их заперли в подвал почты вместе с еще несколькими людьми. В ночь на 24 октября заключенные услышали беготню в коридоре, бряцало оружие, звенели ключи. Пафнутий плакал, а святой Алексий говорил ему в утешение: «Не бойся! Молись! Наша жизнь в руках Господа!» Палачи не смогли подобрать ключ и убежали. А через некоторое время в окошке под потолком узники увидели русских солдат. |
| О позиции преподобного Алексия после того, как он разобрался в сложнейшем савватийском расколе, лучше всего свидетельствует речь, которой он открыл собрание православного духовенства Карпатской Руси в г. Хусте 19 сентября (2 октября) 1924 года: «Возлюбленные братья! Три месяца прошло с тех пор, как мы собрались здесь в Хусте по моему приглашению и общему согласию и провозгласили единение для совместной работы. Казалось, что все уже распадается, что все жертвы, принесенные нами для дела Святого Православия, были напрасны. Враги наши уже ликовали. Но в последний момент мы объединились. Наше последнее собрание не дало других плодов, кроме провозглашенного нами единения. Но даже потому, что не было у нас вождя духовного, который указал бы нам дорогу, по которой мы должны идти. Сегодня мы опять сошлись на том самом месте, что и три месяца тому назад. Сошлись мы на зов нашего архипастыря, преосвященного Досифея, который уже пять лет трудится для нашей Карпаторусской Православной Церкви, не жалея ни труда, ни времени. Если у нас не все обстоит так, как мы желали бы, то не есть вина владыки Досифея, который как делегат, как уполномоченный Сербской Православной Церкви не ищет ничего ни для себя лично, ни для Сербской Православной Церкви, но только хочет помочь нам, без задних мыслей, желая только свободы и всякого благополучия нашей Церкви. Я не раз бывал в Сербии и имел возможность видеть Святейшего Патриарха Сербского Димитрия, и всякий раз я умилялся, видя, с какой отеческою любовью Патриарх и другие сербские архиереи относятся к нашей Карпаторусской Церкви. Мы всегда рады приезду преосвященного нашего владыки. Но в этот раз присутствие владыки имеет для нас особое значение и его приезд нас особенно обрадовал, ибо владыка приехал в такое время, когда нам казалось, что мы уже погибли. Поэтому мы испытываем чувство особой благодарности и просим его преосвященство засвидетельствовать это наше чувство Святейшему Димитрию, нашему Патриарху, и всем членам святого архиерейского Собора. |
| Поездка в Закарпатье Материал из Азбука паломники Перейти к навигации Перейти к поиску В. Никитина Храм святого Димитрия Солунского в селе Малая Уголька Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 60, 2011 Приду в далёкое селенье К святому старцу отдохнуть, Спрошу: “скажи мне, в чём спасенье?” Забыла я свой строгий путь… Аделаида Герцык В 1975 году (мне тогда было 32 года) произошло важное событие в моей жизни: я попала в Закарпатье, в селение Малая Уголька, в церковь великомученика Димитрия Солунского, в которой служил архимандрит Иов. Раньше туда начали ездить мои троюродные сёстры Мария Викторовна и Екатерина Викторовна Дувакины. Мария Викторовна искала такое сокровенное место и многих спрашивала. Она тогда посещала храм Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе, где сейчас почивает мощами священноисповедник Роман Медведь. Я тоже ходила в детстве с мамой в этот храм — там тогда служил отец Константин Лебедев. Там же служил священник из Закарпатья отец Михаил Фарковец, потом его перевели в храм Успения Пресвятой Богородицы в Вешняках, где он много лет был настоятелем. Вот отец Михаил и сказал Маше, что у них в Закарпатье есть великий человек — отец Иов. Дорога до Малой Угольки была непростой. Я поехала туда в первый раз летом. Была отпущена моими родителями Прасковьей Алексеевной и Юлианом Сергеевичем (Царствие им Небесное!): все заботы о моей дочери Ксении, пяти лет, и о трёхлетнем сыне Никите они взяли на себя. Доехала поездом до Мукачева. Благодаря поездкам в Малую Угольку я неоднократно побывала в Мукачево, Хусте, Львове. Очень чистые западные города с мощёными улочками, множеством маленьких уютных кафе, с остроконечными готическими соборами; всё другое, и люди тоже. Язык не похож ни на наш, ни на украинский . Объясняться довольно трудно. Тогда, в 1975 году, как-то показать, что едешь в святое место, было нельзя. Потому вести себя нужно было осторожно, проявлять мудрость и интуицию. У кого спросить дорогу, как подойти? В Мукачеве я нашла автостанцию, дождалась автобуса и поехала до Хуста. Очень красивая дорога. В Хусте надо было найти автобус до Драгово, а от Драгово ещё предстояла пешая дорога горами, среди небольших селений, а иногда и лесом, которая приводила к цели путешествия — к Малой Угольке. |
| Святой был строителем Покровского (позднее, после перехода в РПЦ, Благовещенского) кафедрального собора, первый камень в основание которого был заложен в 1925 году, на праздник Благовещения. Слово «собор» означает, прежде всего, собрание верных, и именование храма собором говорит о том, что он предназначен служить для особо значительного собрания верующих быть духовным центром округи. Предыстория создания собора так раз и связана с тем, что на этом месте еще при Австро-Венгрии впервые стали собираться гонимые православные. Именно здесь в 1905 году состоялось первое тайное собрание православных, на котором было решено устроить молитвенные дома в двух селах – Изе и Великих Лучках. Здесь же в 1906 представители тридцати православных общин края определили отправить преподобного Алексия в Россию, чтобы решить вопрос о православном священнике. Именно здесь позднее решили направить его и на Святую Гору Афон, где он принял Православие и где ему была вручена «Акафистная» икона Божией Матери. Собрания православных, большинство которых были исповедниками веры Христовой, а некоторые и святыми (преподобный Алексий), освятили это дивное место. Ведь на православных соборах не люди, а Дух Святый решает вопросы пребывания Церкви Христовой в этом грешном мире. У Бога все промыслительно – поэтому, еще задолго до закладки здания, эта земля в Хусте уже стала святой, служа местом церковных соборов, дабы в грядущем здесь поднялся величественный храм-собор в честь Покрова Божией Матери. За историей каждого святого места стоит неповторимая судьба человека, и место будущего собора неразрывно связано с судьбой Михаила Палканинца, вдовца – старинного друга преподобного Алексия, который много помогал ему, укрывая, оберегая, сопровождая святого в его великом служении страждущему народу. Этот житель Хуста принял Православие всей душой и очень помог святому Алексию организовать гонимую православную церковь в Карпатской Руси. Он пошел на великую жертву – отдал свой дом в Хусте для тайных православных соборов, а в то тяжкое время это могло быть равносильно тому, что он сам себе подписал смертный приговор. |
| Кафедральный собор в Хусте в 1938 году стал главным центром празднования 950-летия Крещения Руси, которое было очень торжественно отпраздновано православными по инициативе преподобного Алексия. Специально были выпущены юбилейные значки, которые продавались по 5 и 2,5 чешских кроны. Средства от продажи шли на Карпаторусскую Церковь . Православие победило в Подкарпатской Руси: служили на приходах многие десятки священников, было основано шестнадцать монашеских обителей, и общее число православных монашествующих теперь исчислялось несколькими сотнями, православные торжества собирали десятки тысяч верующих. Общее количество православных, несмотря на тщетные усилия властей, пытавшихся детей из православных семей записывать униатами в официальных документах, превысило двести тысяч. Самые лучшие сербские архиереи того времени возглавляли Карпаторусскую Церковь : Досифей (Васич) – 1921–1926 годы, Ириней (Чирич) – 1927–1928 годы, Серафим (Иванович) – 1928–1930 годы, Иосиф (Цвиевич) – 1930–1931 годы, Дамаскин (Грданички) – 1931–1938 годы, Владимир (Раич) – 1938–1945 годы. Преподобный Алексий, живя при соборе, вел жизнь воистину подвижническую. Днем он занимался своим приходом, который был самым многолюдным, так как город Хуст был административным центром Мараморыша и его крупнейшим городом, а ночью молился. Кроме бесконечного окормления верующих, он также постоянно занимался многочисленными делами епархии, так как являлся многие годы бессменным председателем Духовной консистории (Священного синода) Карпаторусской Автономной Церкви Сербского Патриархата. Во время отсутствия правящего архиерее вся тяжесть управления епархией ложилась на его плечи. Преподобный каждую ночь молился Божьей Матери. Ночные прохожие постоянно видели свет и силуэт молящегося монаха в занавешенном окне приходского дома. Таким его и запомнили жители Хуста – праведником и молитвенником, постоянно пребывающим в заботах о епархии, волнующимся о судьбе каждого человека. Здесь, в Хусте, святой исцелял людей и от духовных болезней и от телесных. Спасая людей от лживого яда унии всю свою жизнь, избавляя от смерти духовной, он также спасал и от смертельных недугов. Расскажем здесь хотя бы об одном из подобных случаев, который произошел во время Второй мировой войны. |
| Преподобный Алексий пожертвовал на основание обители под руководством великой страдалицы за веру игумении Параскевы, строящейся в Липче, 20 000 чешских крон, но особенно он любил монастырь в Домбоках, куда даровал еще один список иконы Божьей Матери «Акафистной-Предвозвестительницы». Чудотворный же список, с которым он тайно служил, скрываясь от жандармов, хранил в Хусте, в Покровском соборе. Благодаря Покровскому собору он помогал строительству монастыря в Домбоках. Собирая деньги на купол собора, он отправлял их на строительство в Домбоки, а народ удивлялся, почему так медленно строится купол. Так святой делал, потому что монастырь в Домбоках был самым западным монастырем, наиболее удаленным от православного Мараморыша, и нуждался в особой поддержке, будучи окружен униатскими селами. В этой обители он впоследствии и предаст Богу свою душу. Омрачились отношения между чехами и русинами из-за усилившихся гонений на православных. С 1926 по 1931 год сменилось пять архиереев из-за тяжелых условий архипастырского служения. В 1930 году преподобный Алексий даже вынужден был сам управлять епархией из-за отсутствия архиерее. Особенно стало чувствоваться давление на православных, когда в 1934 году вся православная Подкарпатская Русь отмечала двадцатилетний юбилей Второго Мараморош-Сиготского процесса. Власти, на которых оказывали давление католические и греко-католические круги, решили отметить этот юбилей по-своему. Еще в 1926 году священник Иоанн (Попович) был расстрелян в селе Высшая Апша по проискам униатского священника Феодора Ференчика. А 2 сентября 1934 года в городе Хусте опять, уже в третий раз, судили православных исповедников из села Иза. Незадолго до этого в село – центр святого Православия приехал униатский священник по фамилии Бочкои – важный-преважный, но дети забросали его тухлыми яйцами, а одна маленькая девочка, подбежав совсем близко, зачерпнула речного песку из приготовленного ею заранее маленького мешочка, и со словами «Уния проклятая» бросила прямо в глаза духовно слепому лжепастырю. Экипаж стремительно умчался, Бочкои бежал от детей села Иза. |
| Алексием (Кабалюком), который в то время служил в Хусте, он по его благословению поехал в 1924 году паломником на Святую Гору Афон. Через три месяца он вернулся в Хуст, но в 1925 году еще раз поехал на Афон и там остался послушником в Русском Пантелеимоновом монастыре. Своим благочестием он обратил на себя внимание архимандрита Мисаила, который 18 августа 1926 года постриг его в мантию с именем Мелетий. Отец Мелетий пробыл на Афоне до 1927 года, когда по причине болезни он был вынужден вернуться домой. После выздоровления архимандрит Алексий назначил его экономом курсов для православных священников в Хусте. 29 апреля 1931 года епископом Иосифом он был рукоположен во иеродиакона, а 1 мая - во иеромонаха. В 1934 году о. Мелетий снова поехал на Афон, где принял великую схиму с именем Лука. После шестимесячного пребывания на Афоне он пешком вернулся в Хуст. С разрешения епископа Дамаскина он поселился в лесу в пяти километрах западнее Хуста в урочище " Колесарово " , или иначе " Камень " , где выкопал в скале пещеру и начал пустынное житие. Со временем здесь была построена небольшая келия и часовня в честь св. великомученика и целителя Пантелеимона. Отец Лука (Мелетий) завел в своей келии афонский порядок. Как и на Афоне богослужение начиналось в 12 часов ночи, в праздники оно продолжалось всю ночь. Трапеза была только два раза в день. Своей аскетической жизнью о. Лука привлек к себе немало молодых людей, склонных к монашеской жизни. Вскоре они построили небольшой корпус на 5 келий и новую церковь, в которой богослужения совершались по афонскому уставу (Там же. С.74-76). На самом Афоне из числа монахов-русинов наиболее известен игумен Русского Свято-Пантелеимонова монастыря схиархимандрит Гавриил. Отец Гавриил (в миру Георгий Васильевич Легач) родился в 1901 году в с. Копашнево, ныне Хустского района Закарпатской области, в семье крестьянина. Родной дед научил его читать и писать. При хорошей памяти он за короткое время освоил домашнее образование. На 23-м году жизни Георгий Легач, стремившийся к совершенной духовной жизни, решил уйти на Святую Гору Афон. |
| Отец Алексий тайно обошел многие села, в которых возродилось движение за Православную веру, всех он укреплял, утешал и ободрял, уверяя, что Божия помощь их не оставит. Верующие его оберегали и помогали скрываться от мадьярских жандармов. Некоторое время он жил в Хусте , в самом центре гонителей Православия. Здесь в доме М. Палканинца была устроена домовая церковь, в которой о. Алексий ночью совершал богослужения. В то время униатскую епархию возглавлял епископ Антоний Папп, телом и душой преданный мадьярской власти. После еп. Фирцака он приложил все усилия к тому, чтобы посредством властей приостановить православное движение. С целью осуществления предпринятого, последовали репрессии, принудительные меры для привлечения православных в униатскую церковь. Была учреждена специальная комиссия, которая из дома в дом посещала православные семьи, производила обыск. Напечатанные в России книги, иконы и кресты забирали, а на «виновных» налагались штрафы, они часто подвергались побоям и аресту. Жандармы нагрянули и в родной дом о. Алексия, а поскольку его не нашли здесь, арестовали всех его родных, дом закрыли на ключ. В то время о. Алексий находился в Черновцах. Жандармы сделали обыск в доме и все книги и церковную утварь конфисковали. Организовывались облавы тайной полиции, чтобы арестовать преподобного. Узнав обо всем этом, о. Алексий удалился в Яблочинский монастырь , где всё подробно рассказал о вновь начавшихся гонениях против православных на его родине. Эта весть молниеносно разнеслась по всему миру. Вскоре начали появляться статьи в английских и французских газетах, осуждение Изянских властей против беззащитного населения. В результате миссионерских трудов о. Алексия к 1912 г. вернулись в Православие ок. 35 тыс. униатов в селах Иза, Великие Лучки, Ясиня, Хуст, Липча, Белки, Ильница, Чумалево, Теребля и др. Бегство в Америку Из Яблочинского монастыря о. Алексий отправился в Москву , где его приняли на аудиенцию митрополит Владимир и архиепископ Платон (Рождественский) , прибывшие из США, и посоветовали ему удалиться в Америку, где находилась большая карпаторосская колония, что он и сделал. Там он был назначен на приход, но не забывал он за свою паству, — вёл живую переписку, наводил справки о состоянии православного движения и информировал православных в Америке, которые всецело стали на сторону страдальцев. |
| А.Г.: Знаю, что после Крыма в 1920–1921 годах отец пребывал в Турции, а из Стамбула он перебрался на греческий остров Лемнос, где было много русских эмигрантов. Оттуда он отбыл в Болгарию, где в Варне некоторое время занимался скаутским отрядом. В мае 1922 года прибыл в Белград и поступил учиться на богословский факультет Белградского университета. Он пробыл в Сербии до 1928 года. В русском храме Белграда он был алтарником и псаломщиком. Одновременно отец увлекался здесь фотографией и даже театром, причем даже участвовал в качестве статиста в массовках нескольких спектаклей. Побывал во многих сербских монастырях, совершил паломничество на Святую Гору Афон. До июня 1930 года преподавал церковное пение, греческий язык и литургику в Цетинской семинарии в Черногории. В том же году предпринял путешествие в Карпаты, в Пряшевскую Русь. Там он становится чиновником епархиального управления и преподает в православной гимназии в Хусте. В апреле 1931 года в Мильковском монастыре карпатского села под Хустом отец принимает монашеский постриг с именем Филипп. Летом 1934 года иеромонах Филипп отправляется в Иерусалим, где становится насельником и членом Русской духовной миссии, находившейся под управлением РПЦЗ. На Святой Земле уже служил его знакомый по учебе в Белграде иеромонах Антоний Синькевич, под управлением которого тогда находилась Русская духовная миссия. В Иерусалиме отец принимал участие в подготовке выпусков журнала «Святая Земля», издававшегося по благословению Архиерейского Синода РПЦЗ. А.Х.: Недавно в Москве издательство «Индрик» подготовило электронную версию всех номеров журнала «Святая Земля», вышедших в 1934–1940 годах. В них можно прочитать и все 20 статей, опубликованных вашим отцом. В этом журнале он, например, написал о Воскресной литургии на Гробе Господнем, Уставе последования Рождества Христова в Вертепе Вифлеемском, о Неделе Православия в Иерусалиме, о русском участке с Дубом Мамврийском в Хевроне и др. А.Х.: Мне это очень интересно, потому что я хотел бы больше узнать о паломничестве отца из Иерусалима в Сирию и Ливан, о чем он тоже оставил свои записки. |
|
|
