| (8) Так что от рода [απ γνους] происходит всего четыре числа, — однако число есть неопределенный род, — из него составляется, как они считают, совершенное число, декада. Ведь один, два, три и четыре в сумме составляют десять, если для каждого числа будет сохранено присущее ему имя. (9) Ее Пифагор называл священной тетрактидой, «вечной природы исток [и] корень содержащей» в себе; от этого числа все остальные числа берут свое начало. Ведь [числа] одиннадцать, двенадцать и причие получают начало своего бытия от десяти. Из десяти, этого совершенного числа, [выводятся] так называемые четыре части: число, монада, дюнамис [=квадрат] и куб. (10) Соединение и смешение их ведет к началу (γνεσις) роста, согласно природе завершая порождающее число. Ведь квадрат при умножении на себя [κυβισθη] порождает квадрато–квадрат, а квадрат на куб дают кубо–куб. Так что всего чисел, от которых все берет начало, семь: число, единица, квадрат, куб, квадрато–квадрат, квадрато–куб и кубо–куб. (11) Он утверждал также, что душа бессмертна и переселяется из тела в тело. Поэтому он утверждает, что до троянской эры он был Эталидом [уроженцем Эгалии], во время Троянской войны — Эвфорбом, затем — Гермотимом Самосским, потом — Пирром Делосским, и, в–пятых. Пифагором. (12) Диодор из Эретрии и Аристоксен–музыковед говорят, что Пифагор посетил Халдея Зарату [=Зороастра], а тот изложил ему учение, согласно которому есть две изначальные причины вещей: отец и мать, отец — свет, мать — тьма, части света — горячее, сухое, легкое, быстрое; части тьмы — холодное, влажное, тяжелое, медленное; из них, из женского и мужского начала, состоит весь космос. (13) Космос по своей природе есть музыкальная гармония. Так солнце совершает свой оборот гармонично. Касательно того, что вышло из земли и о космосе, по их словам, Зарата учил так. Существует два демона, один небесный, а другой подземный (χθνιον). Земной осуществляет творение из земли, то есть из воды; небесный же огонь, причастный [природе] воздуха, горячего и холодного. |
| 29. Итак, из рассмотрения времен и всего нами сказанного, можно видеть древность пророческих писаний и божественность нашего учения, – что не ново это учение, и не баснословны и не ложны наши верования, как думают некоторые, но самые древние и истинные. Ибо Фалл упоминает о Виле царе ассирийском и Кроне Титане, говоря, что Вил вместе с титанами воевал против Зевса и сторонников его, так называемых богов, и что побежденный там Гиг, который тогда царствовал в стране прежде называвшеюся Актою, теперь же Аттикою, бежал в Тартисс. Не считаю нужным распространяться о происхождении названий прочих стран и городов, особенно для тебя, хорошо знающего историю. Итак, ясно, что Моисей древнее всех писателей (и не он один, но и многие, после него бывшие пророки), древнее и Крона, Вила и троянской войны. Ибо по истории Фалла, Вил существовал за 322 года до троянской войны. А Моисей почти на 900 или на 1000 лет был древнее завоевания Трои, – как мы показали выше. Но так как Крон и Вил были современники, то многие не знают – кто Крон, и кто Вил. Некоторые почитают Крона, называя его Вилом и Валом, особенно живущие в восточных странах, не различая Крона и Вила. У римлян же он называется Сатурном, и они сами не знают, кто он Крон ли или Вил, Олимпиады начали праздноваться с Ифита, как говорят, а по некоторым с Лима, который назывался также Илием. Какой же порядок имеет число лет и олимпиад, я выше сказал. Думаю, что, сколько возможно, обстоятельно показаны мною древность наших событий и число всех лет. И если есть у меня ошибка, например, лет 50 или 100 если даже 200, однако, не на тысячи или десятки тысяч лет как это случилось с ложными счислениями Платона, Аполлония и других. Что же мы, быть может, не знаем точно числа всех лет, – это потому, что в священных книгах не написаны промежуточные месяцы и дни. Кроме того о тех временах, о которых мы сказали, согласное говорит и Бероз, философ халдейский, который передал эллинам халдейские писания: он сходно с Моисеем повествует о потопе и о многих других событиях и отчасти согласен с пророками Иеремию и Даниилом, а именно – то, что о событиях иудейских при Вавилонском царе, которого он называет Набопалассаром, у евреев называют Навуходоносором. Он также упоминает о храме в Иерусалиме, что он был разрушен халдейским царем, и что во второй год царствования Кира положены основания храма, а во второй год царствования Дария храм был окончен. |
| Вторая часть (cap. 31–41) представляет доказательства, что христианская философия древнее эллинских учений. «Пределами у нас будут, – говорит Татиан , – Моисей и Гомер, потому что они оба жили в древнейшие времена; последний древнее всех поэтов и историков, а первый – родоначальник всей мудрости у варваров. Итак, возьмем их для сравнения, и мы найдем, что наше учение древнее не только образованности эллинов, но и самого изобретения письмен» (cap. 31). Если Гомер, певец Троянской войны, обозначает начало греческой культуры, то Моисей жил не менее как за 400 лет до Троянской войны [(cap. 39)]. Если же греки хотят указать на время до Гомера, то Моисей жил раньше и древних героев, и древнейших писателей. «А так как он древнее по времени, то ему должно верить более, нежели эллинам, которые, не признавая того, заимствовали у него учение; ибо многие из их софистов, по своему любопытству познакомившись с писаниями Моисея и подобных ему философов, старались переделать их учение, во-первых, для того, чтобы думали, что они говорят что-нибудь свое, вовторых, для того, чтобы то, чего они не понимали, прикрыть вымышленной словесной оболочкой, придавая истине вид басни» (cap. 40). Эти хронологические вычисления высоко ценились Климентом Александрийским (Strom. I, 21 .101–102 ), Ориген называл их «высокоучеными» (Contra Celsum I, 16), а Евсевий делает выписки из них (cap. 31 – Praeparatio Evangelica Χ, 11.1–5; cap. 36–42 – ibidem Χ, 11.6–35). Рука об руку с положительными доказательствами и здесь, как и в первой части, идет полемика против язычества, которая как бы невольно возвращает автора к мысли о нравственной чистоте христиан и безупречности строя их жизни и взаимных отношений. «У нас нет, – говорит он, – пустого стремления к славе, ни разногласия во мнениях. Мы отделились от общепринятого и земного учения, мы повинуемся заповедям Божиим, следуем закону Отца нетления и отвергли мнения человеческие; не одни богатые у нас философствуют, но и бедные даром пользуются учением; ибо все, что исходит от Бога, так высоко, что нельзя заплатить за него дарами мирскими. Мы допускаем всех, кто хочет слушать, будет ли он старик или юноша, и всякому вообще возрасту у нас воздается честь; впрочем, распутство от нас далеко. И мы не лжем, говоря это. Прекрасно было бы, если бы преклонилось ваше упорство в неверии; но если и не будет этого, все-таки наша вера останется твердой, опираясь на Божием свидетельстве» (cap. 32). В заключение Татиан говорит: «Я, наконец, узнал Бога и Его творение и готов предстать перед вами для исследования учения, и не изменю своим убеждениям относительно Бога» (cap. 42). |
| Подобным же образом греческие племена распределились и на малоазиатском побережье; с севера – эолийцы, в центре – ионяне, небольшая полоса на юге была занята дорянами. Передовой областью Греции в VIII – VII вв. была Малая Азия, в первую очередь Иония. Здесь впервые расцвели новые хозяйственные формы, порожденные становлением рабовладельческого общества. Здесь наиболее интенсивно протекал процесс образования полисов, как специфической формы античного государства. Здесь греки вступали в непосредственное соприкосновение с более древними классовыми культурами рабовладельческого Востока. С Ионией VI в. связано зарождение греческой науки и философии, но еще до этого времени она сделалась тем культурным центром, в котором впервые оформилась греческая литература. Глава II. Древнейшие литературные памятники 1. Гомеровский эпос 1) Сказание о Троянской войне Как уже было указано, древнейшими из сохранившихся памятников греческой литературы являются две большие поэмы «Илиада» и «Одиссея», автором которых античность считала Гомера. О времени возникновения «Илиады» и «Одиссеи» и условиях, в которых они были созданы, не сохранилось прямых исторических свидетельств, и совокупность проблем, связанных с этими поэмами, составляет сложный и далеко еще не разрешенный «гомеровский вопрос». Сюжеты обеих поэм почерпнуты из цикла героических сказаний о Троянской войне, походе греков на город Трою (или Илион). Согласно сказанию, троянский царевич Парис похитил у гостеприимно принявшего его спартанского царя Менелая много сокровищ и жену, красавицу Елену. Оскорбленный Менелай и его брат, микенсмий царь Агамемнон, собрали из всех греческих областей рать для похода на Трою под верховным предводительством Агамемнона. Десять лет греческое ополчение безуспешно осаждало Трою, и только хитростью удалось грекам, спрятанным в деревянном коне, проникнуть в город и поджечь его. Троя сгорела, а Елена была возвращена Менелаю. Однако возвращение греческих героев на родину было печальным: одни погибли в пути или немедленно по возвращении, другие долго скитались по разным морям, прежде чем им удалось вернуться домой. |
| Здесь мы видим именно такой подход. Согласно Гомеру, Менелай со своим войском действительно покинул Трою раньше других, этому действительно предшествовала ссора с Агамемноном, и даже переживания Менелая по поводу его никчемности оправданы античным материалом – права на спартанский престол он получил только через Елену, дочь спартанского царя Тиндарея. Такая работа с материалом вообще характерна для Льюиса. В повести «Пока мы лиц не обрели» он тоже, строго говоря, просто пересказывает повесть об Амуре и Психее из «Метаморфоз» Апулея, почти ничего не додумывая от себя – кроме нюансов. Самое интересное, что даже используя античный сюжет в качестве основы для рассказа о духовном опыте, автор опирается на богатую традицию. «Метаморфозы» — рассказ о мистериальном опыте, облеченный в форму фривольного авантюрного романа (или замаскированный под таковой), а вставная новелла об Амуре и Психее — его смысловой центр, всегда воспринимавшийся как аллегория мытарств человеческой души. Берясь пересказать эту историю, Льюис оказывается продолжателем традиции, в которой, кроме Апулея работали такие авторы, как Марциан Капелла, Фульгенций и Боккаччо. Берясь за легенду о Елене, Льюис тоже опирается на серьезную и полноводную традицию. Версия о том, что вместо Елены в Трое был ее призрак (подобие, εδωλον — понятие, восходящее к Платону и развитое в неоплатонической традиции) – вовсе не выдумка современного автора. Легенда о том, что Елена никогда не была в Трое, восходит к «Палинодии» Стесихора, греческого лирика VI в., и связывается, по-видимому, с культом Елены как божества. По преданию, Стесихор написал о Елене стихи, где вслед за Гомером обвинял ее в измене мужу и называл виновницей войны. За это поэт был поражен слепотой, после чего написал «противопеснь», рассказав, что был неправ, а в Трое, на самом деле, был лишь призрак Елены, настоящая же Елена все время троянской войны находилась в Египте. Примерно сто лет спустя в Египте побывал знаменитый историк Геродот, побеседовавший там со жрецами, которые рассказали ему, что, действительно, Елена жила там, а до Трои они с Парисом не доплыли из-за шторма. |
| Что дурного в том, что люди, оказавшиеся невеждами, ныне обличены таким же, как и они, человеком? И что нелепого в том, чтобы, согласно вашему же софисту, «стариться, всегда многому научаясь»? 328 36 .Однако пусть Гомер не только не младше Троянской войны, но будем считать, что он был ее современником, более того, что он сражался вместе с воинами Агамемнона, даже, если хотите, что он был прежде изобретения букв, – ибо упомянутый мною Моисей окажется на очень много лет старше самого взятия Илиона и даже гораздо древнее основания Трои, Троса и Дардана. А для доказательства я воспользуюсь свидетельствами халдеев, финикийцев, египтян. И что еще говорить? Ибо тому, кто намеревается убеждать, следует излагать слушателям суть дела более кратко, чем... 329 Беросс, муж вавилонянин, жрец тамошнего Бела, родившийся при Александре, составил для третьего его преемника Антиоха халдейскую историю в трех книгах и, поместив сведения о царях, рассказывает об одном из них, по имени Навуходоносор, который ходил походом на финикийцев и иудеев – что, как мы знаем, было гораздо позднее Моисеева времени и за 70 лет до персидского владычества. Беросс же – человек надежнейший, и свидетельство тому – что Юба, написавший «Об ассирийцах», говорит, что узнал (свои) сведения от Беросса (у него есть сочинение «Об ассирийцах» в двух книгах). 37 .После же халдеев финикийские дела обстоят таким образом. Были у них трое, Феодот, Ипсикрат и Мох – их книги перевел на греческий язык Лет, который прилежно потрудился над жизнеописаниями философов. В историях же вышеназванных писателей сообщается, при каком царе произошло похищение Европы и прибытие Менелая в Финикию, и то, что касается Хирама, который, выдав свою дочь за иудейского царя Соломона, подарил ему и разнообразную древесину для постройки храма. И Менандр Пергамский составил повествование о тех же событиях. Время же Хирама уже приближается к Троянской войне – а Соломон, современник Хирама, гораздо младше Моисея. 38 .У египтян есть точные записи времен, и толкователь их письмен – Птолемей, не царь, а жрец Мендеса. |
| Прииде в Тукию, южскаго языка обитанием наполни. И в царств Киликиском по морскимъ границам вышереченный Енеа грады многие, чтется, сооруживъ, яковъ есть Неополис, толикь град языка непобдимаго земля Гаетская. Диомедесъ 131 такожде, аще и се грекъ родом на троянской брани многая дивная сотвори, Трои разоренн, егда въ царство свое восприняти не можашеся, обита в Калабрии. Его же обещников, повествует Овидий, Сириенъ, дщи Солнца, в пътицы преобрази, в Калабрию от Диомида принесенъных. От коихъ птицъ рода глаголетъ Исидор 132 многих бывша произшедших, кои птицы Деомедевы нарекошася, сие урождение имуще, да яко знают человка латынянина от грека разлучити. Сего ради грековъ в Калабрии живущих любятъ, а латынян бгаютъ, аще суть нкие. Но аще толикия предания вина б послдовательнаго блага вина конечная, да яко человческий умъ имать в сумннии. Поне возслдователи пишет история, яко ко Язону и Еркулу со своими во пристанище почивающимъ Симеонт, к Лаомедонту, троянскому царю, о них слух прииде, иже языкъ нкий, трояномъ незнаемъ, сирчь языкъ греческий, новым плаванием ко фригийским странамъ прииде разсмотрити нчто тайная Трои или паче Троянскую страну разорити хотя. Б бо во дни т Троя не толикаго величества, каков б после, изнова утвержденъ, и в немъ царствова тогда царь предреченный, Лаомедонтъ именемъ, иже, восприа совт охотенъ – иже онъ дабы не былъ! – посла своего во мноз къ Язону послалъ, емуже ко Азону пришедшу, посолство свое повдает сими словесы: «Царь Лаомедонтъ, сего царства государь, о пришествии вашемъ зло чудится, почто в землю его внидосте, от него свободы не восприявъ. Его же есть мысль в тихом мир тое защищати, сие настоятелн повелвает вамъ, да не задержн имати из земли его изыти, сице да яв приходящу дни послдующему, да увсть васъ от всх земли своея границ отшедшихъ. Яко аще повелние его ощутит васъ прозорливых, извстно да увсте, повелит своимъ на вреждение ваше напасти и разорение вещей и вас самихъ на конечное невзгодие». Егда же Азон все посолство слыша, весь гнвомъ и болзнию сердца разъярися внутрь, прежде даже к рченному посолству отвща, обратись к своимъ, сице глагола имъ: «Лаомедонтъ царь, сего царства государь, дивнаго безлпия обиду намъ наносит и без нкоея преткновенныя вины намъ изыти от своей земли повел. |
| 485 Здесь же, над мертвыми царствуя, столь же велик ты, как в жизни Некогда был; не ропщи же на смерть, Ахиллес богоравный”. Так говорил я, и так он ответствовал, тяжко вздыхая: “О Одиссей, утешения в смерти мне дать не надейся; Лучше б хотел я живой, как поденщик, работая в поле, 490 Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный, Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать, мертвый. Ты же о сыне известием душу теперь мне порадуй. Был ли в сраженье мой сын? Впереди ли у всех он сражался? Также скажи, Одиссей, не слыхал ли о старце Пелее? 495 Все ли по-прежнему он повелитель земли мирмидонской? Иль уж его и в Элладе и Фтии честить перестали, Дряхлого старца, без рук и без ног, изнуренного в силах? В области дня уж защитником быть для него не могу я; Ныне уж я не таков, как бывало, когда в отдаленной 500 Трое губил ополченья и грудью стоял за ахеян. Если б таким хоть на миг я в жилище отцовом явился, Ужас бы сильная эта рука навела там на многих, Власти Пелея не чтущих и старость его оскорбивших”. Так говорил Ахиллес, и, ему отвечая, сказал я: 505 “Сведать не мог ничего я о старце Пелее великом; Но о твоем благородном, возлюбленном Неоптолеме Все, Ахиллес, как желаешь, тебе расскажу я подробно. Сам я его в корабле крутобоком моем от Скироса Морем привез к меднолатным данаям в троянскую землю; 510 Там на советах вождей о судьбе Илиона всегда он Голос свой прежде других подавал и в разумных сужденьях Мною одним лишь и Нестором мудрым бывал побеждаем. В поле ж троянском широком, где гибельной медью мы бились, Он никогда близ дружин и в толпе не хотел оставаться; 515 Быстро вперед выбегал он один, упреждая храбрейших; Много врагов от него в истребительной битве погибло; Я ж не могу ни назвать, ни исчислить, сколь много народа В крае троянском побил он, где грудью стоял за аргивян. Так Еврипила, Телефова сына, губительной медью 520 Он ниспроверг, и кругом молодого вождя все кетейцы Пали его, златолюбия женского бедственной жертвой. После Мемнона, подобного богу, был всех он прекрасней. |
| Паша гордо отвечал, что скорее воды Дуная остановятся в своем течении и небо падет на землю, чем Измаил сдастся Русским. Граф, видя такую непреклонность, подготовил свое войско к самому упорному сопротивлению со стороны Турок: воспламенил сердца воинов представлением славы и выгод, которые ожидают победителей в богатом Измаиле; напомнил им все их прежние победы, и, когда они уже горели нетерпением сразиться и победить, искусный полководец повел их на приступ в 5 часов утра 11 декабря 1790 года. Ничто не могло сравниться с ужасом этого приступа: пылкая неустрашимость Русских была в этот день беспримерна, но и сопротивление Турок было отчаянным, и только после восьми часов жесточайшей битвы Русские одержали чудесную победу, и гордый Измаил покорился Суворову. Тотчас он с восторгом отправил два донесения: в первом, к императрице, он писал: «Измаил у ног ваших», а во втором, к князю Потемкину: «Русский флаг на стенах Измаильских». Но теперь, когда эта новая победа нашего героя, наведя ужас до самого Константинополя, гарантировала безопасность наших южных областей, посмотрим на север страны, давно оставленный нами: там происходят события, неожиданные для нас. Улисс (Одиссей) — в греческой мифологии царь острова Итака, один из героев Троянской войны, прославившийся своим умом, хитростью, изворотливостью и отвагой. Ахилл (Ахиллес) — в греческой мифологии один из храбрейших героев Троянской войны, сын героя Пелея и богини Фетиды. Желая сделать сына бессмертным, богиня Фетида опустила его в священные воды Стикса; лишь пятка, за которую она его держала, не коснулась воды и осталась уязвимой. Ахилл погиб от стрелы Париса, поразившей его в пятку. Отсюда выражение «ахиллесова пята» — уязвимое место. Ганнибал (247 ИЛИ 246–183 ГОДЫ до н. э.) — знаменитый Карфагенский полководец. В ходе второй Пунической войны он одержал целый ряд побед, но в 202 году до н. э. был разбит римлянами. Цезаръ Гай Юлий (около 102–44 год до н. э.) — римский полководец и государственный деятель, первый император, основатель династии Юлиев. |
| Троянские колонии в Италии. Альба Бесспорно, после Пеласгов и, кажется, гораздо позже Касков являются в Лациуме другие колонии ещё важнее и странно брошенные так далеко на запад от своей родины. Это колонии мало-азийской Трои. Бедные усилия отвергнуть, не говорим действительность троянского происхождения Альбы и Рима, но действительность самого предания; смешные этимологические хитрости над отдельными словами и над самым словом Троя; вся эта бесплодная кропотливость науки, удалённой от простоты, спутала несколько понятия новых историков. Должно, однако же, похвалить учёные труды, доказавшие до ясности почти совершенной таинственное значение и мифический корень имён мнимо-героических, Диомеда, Одиссея и др., особенно же Энея и Аскания 258 . Уже выше было указано на тождество Гелена жреца и божества Велена, т. е. Аполлона троянского и ликийского. Связь Малой Азии с Италией и землёй латинской выводится, бесспорно, но только беспристрастное признание восточно-иранской стихии содержит в себе возможное разрешение всех трудностей. Очевидно, что падение Трои совпадает с удалением почти всей эолийской семьи из Эллады; но предполагать, что одна эолийская семья участвовала или что она поневоле участвовала в троянской борьбе, значило бы опять не понимать общей художественной истины преданий. Падение Трои есть общее освобождение Эллады от первенства сравнительно просвещённых и торговых соседей восточно-иранских; но этим падением пользуется в особенности эолийская семья, стеснённая в Элладе и охотно рассыпавшаяся на многочисленные колонии по следам побеждённых соперников. Кротость нравов и вообще духовное преимущество Троян выражаются очень ясно в самых преданиях Эллинов. За Трою мстят боги, и все Трояне, в особенности же Эней, являются любимцами всех небожителей и предметом уважения даже для богов, враждебных Трое. Таков ли характер Диомеда, Идоменея, Аяксов и даже хитреца Одиссея? В этом целая история. Хронологической связи между троянской войной и основанием колоний славянских в Лациуме искать не должно; ибо предания хранят только общий смысл происшествий, а не подробности летосчислительные. Все колонии троянские возводятся памятью народов к падению Трои; они могли быть основаны или гораздо после, беглецами, несколько раз переменившими свои убежища, или гораздо прежде, и только усилены позднейшим приливом беглецов, но все сводились к одному великому историческому происшествию, переменившему все судьбы южно-славянских поселений. |
|
|
