| Грешник часто страдает от многозаботливости, которая снедает его душу, словно ржавчина железо. Многозаботливый человек не имеет свободной минуты, он «мыслью и сердцем весь впереди» 2, с. 191]. С первым пробуждением от сна его душа выходит из себя и погружается в море дел, будто бы нужных ему. «Присмотритесь внимательнее, – учит епископ Феофан, – и вы различите в воле постоянную заботу об устроении своего быта, которая непрестанно точит душу, как червь, гонит человека–труженика от одного дела к другому, устремляя его все вперед и вперед, по недовольству ничем обладаемым и, при производстве одного, всегда представляя сотни других дел, будто бы неизбежных» с. 37]. Нужды и заботы разорительны для духовного строя человека, но «сию разрушительную их силу можно подсечь преданием себя в волю Божию» с. 244]. Многозаботливость показывает, что человек во всем надеется на себя, а Бога забыл, что упование на Промысл Божий потерял, все хочет у себя устроить одними своими трудами, добыть все нужное и добытое сохранить всеми способами. «Спаситель не говорит: ничего не делайте, а «не пецытеся». Не томите себя заботою, которая съедает вас и день и ночь и не дает вам покоя ни на минуту. Забота такая есть болезнь греховная» с. 175–176]. У человека, обратившегося к Богу, Божественная благодать врачует это извращение. «Она печатлеет в совести Божественные законы, потом, соответственно им, изменяет и преобразует и расположения воли» с. 297]. Дух человека Дух в человеке составляет высшую сторону его естества, где находится «сознание и свободно–разумность, с отправлением страха Божия, совести и недовольства ничем тварным» с. 232]. Это – «та сила или та сторона внутренней жизни, которая обращена к Богу, добродетели, Небу и вечности» с. 232]. Более осязательные проявления жизни духа: страх Божий, жажда Бога, совесть. Эти проявления духа имеют место у людей, независимо от их образования, возраста и местонахождения. Человек эту силу может ослабить, может неправильно истолковать ее возможности, но совсем ее заглушить или истребить в себе не может, ибо она является неотъемлемой принадлежностью человеческого естества. |
| На некоторых враг с первых же дней нападает со всею силою и стремительностью, так что сделавший было шаг к исправлению теряется. Куда он ни обратится, все против: и в мыслях, и в чувствах, и вовне – видится только одно такое, что идет поперек его добрым намерениям. «Делает это враг затем, чтобы устрашить иовичка с первого раза и заставить его бросить благие намерения и возвратиться вспять – к жизни беспечной и невнимательной» 182, с. 146–147]. Пока человек с ревностью работает Господу, бесы не могут возобладать над ним, ибо он «Господом сильнее их» с. 388]. Когда же душа оплошает и отшатнется от Господа, бес опять нападает и одолевает, и бывает ей, бедной, хуже, чем прежде. «Это всеобщий порядок явлений в духовном мире» [Там же], – утверждает святитель Феофан. Большое значение в жизни христианина имеет покаяние, открывающее доступ Господу к душе, которую Он освобождает от уз сатанинских, изгоняет беса и лишает его всякой власти. Зная силу таинства Исповеди, диавол всячески старается или совсем отклонить от него, или посылает неверие в целительную силу его, или омрачает душу отсутствием надежды на прощение с. 30]. Когда христианский подвижник успешно борется с греховными помыслами, проявляет отвращение ко греху и водворяет в сердце трезвенность и чистоту, лукавый прибегает к другому средству: Полее не пытаясь увлечь душу в сети похоти, он расставляет ей иные ловушки, например, возбуждает ненависть к подвижнику со стороны людей с. 269]. Для достижения этой цели враг поднимает против намеченной жертвы людей, послушных ему, и вот они начинают осыпать искушаемого человека оскорблениями, насмешками, обидами, досаждать притеснениями, гонениями, всякими неправдами, даже сами не понимая иногда, для чего так делают. Если христианин поймет, откуда это исходит и с какой целью, то терпит благодушно и, как бы ни была обидна напраслина, всячески старается не впасть в неприязнь к комулибо и не дать, таким образом, врагу восторжествовать над собою, чтобы лишиться плода всех прежних трудов, подъятых в борьбе с похотью с. 269]. Сам Господь, попускающий такие искушения, помогает ему устоять. Видя, что подобные нападения готовят подвижнику венцы, враг перестает бороть его и с этой стороны. Когда враг отстает, тогда и людские напраслины прекращаются: иные примиряются с ним, иные оставляют его в покое, отстраняясь от него. Такой ход дела повторяется всюду. |
| Бог приготовлял иудейский народ к принятию Искупителя и чрез ветхозаветный закон, который называется «пестуном ко Христу» (Гал. з, 25). «Закон в отношении к нам исправлял должность пестуна, педагога, воспитателя. Он детоводитель ко Христу» с. 275], ибо «он тень, тело же – Христос» с. 195]. Закон ветхий во всех своих чертах прообразовал предметы духовные, долженствовавшие явиться в благодатном Царстве Христовом. Все постановления точно таковы, что в них духовная жизнь предызображается явственно, как в зеркале. Требования закона сводились к тому, чтобы дать людям яснее и глубже почувствовать их прирожденную нравственную порчу, обнаружить зло греха, кроющееся в человеке. Нравственный закон требовал от человека святости как по душе, так и по телу: «Святи будите, яко Аз свят» ( Лев. 19,2 ). Столь высокими и строгими требованиями, исполнение которых по повреждении человеческой природы грехом не по силам человеку, закон необходимо должен был приводить к познанию греха: «законом познание греха» ( Рим. 3,20 ). Закон «требовал святости и раздражал в нас желание ее, а давать ее не давал, указывал только, что ее дать может один предызображаемый законом Христос. К Нему он и вел нас, как за руку взявши, чтобы нам оправдаться, стать правыми и святыми посредством веры во Христа, которая, привлекая благодать Святого Духа, освящает все внутреннее наше» с. 275]. Ветхозаветный закон в определенное для него время был единственным путем спасения и угождения Богу, по изволению Божию. Только пригодность его, по определению Божию, была временная. «Пришел Христос Господь, и закон должен престать: служение его кончилось, как кончается служение пестунов, когда пройден весь курс воспитания» с. 191]. Хотя Евангелие и заняло место закона Моисеева, это не значит, что закон совершенно потерял значение для христианства и отменен во всем его объеме. Религиозно–нравственная сторона закона имеет значение вечное, хотя и нуждалась в восполнении. Приготовление человечества к принятию Спасителя совершилось различными и неисповедимыми путями Божественного Промысла. Избранный народ Свой Господь приготовлял путем сверхъестественным, путем непосредственного водительства через особых богопросвещенных людей – пророков, а все остальные народы путем естественным, предоставив им в духовной жизни ходить собственными путями, которые в конце концов, под влиянием Промысла Божия, также привели их к Вифлеемским яслям Богомладенца. По словам епископа Феофана, «и язычники принадлежали к тому же древу человечества, – как оно организовано Богом, по падении и по потопе, – приняли и обетования первоначальные, но потом отломились. Они, как неразумный сын, бежали от отчего дома с захваченным наследием небольшим, – и Бог оставил их ходить в самоизволенных путях» с, 166–167]. |
| Такие духовные светильники воспитываются и поставляются на дело только Богом. «Смотрите в житиях: подвизается человек Божий в трудах общежития, отходит на уединение, живет скрытно от всех; наконец, говорится о нем: явил Господь светило» [Там же]. Духовное руководство, к которому призывается пастырь, есть «самое потребное и драгоценное дело, в исправлении которого недостаточно одной человеческой мудрости, хоть будь семи пядей во лбу… Один Бог тут настоящий Учитель» с. 225]. Духовничество по самому свойству затруднительно, но ему всегда сопутствует помощь свыше. Духовник должен взывать к Богу о вразумлении себя ради спасения вверенных ему душ. «Молитесь о всех, вам врученных, со слезами, каждому испрашивая благопотребного, и себе просите вразумления» с. 188]. Поскольку в жизни каждого человека действует Промысл Божий, который содействует достижению его спасения через пастырей Церкви, то духовный наставник должен принимать приходящих к нему за назиданием как Богом посланных и заботиться о том, чтобы сообщать им духовное врачевство. «Медикаменты все в духе и сердце вашем, – пишет епископ Феофан монастырскому духовнику, – Господь будет приводить их в движение или изготовлять. Вместо рук, берущих или прилагающих врачевство, у вас язык, или слова» с. 202]. К согрешающему духовный наставник, по мысли Святителя, должен относиться милостиво, радушно и отечески; его не следует укорять или осуждать, но считать больным и насилуемым от диавола, побуждая его к сокрушенному покаянию и приобретению твердого намерения воздерживаться от грехов, воодушевляя его на ревностное служение Богу. Ибо «тот духовный отец есть губитель души и убийца, который гасит дух ревности различными послаблениями или индульгенциями или успокаивает и усыпляет стоящих в охлаждении, ибо один путь тесный и прискорбный» с. 264–265]. Если христианин исполняет все наставления своего духовного руководителя, то последний «дает решительное уверение о спасении его души собою, берет на себя его грехи и ответ пред Страшным судом Божиим» с. 18–19]. Духовный отец берется как бы вознести на себе душу ученика на небо, становится посредником между ним и Богом, но с непременным условием, чтобы и этот искал спасения, трудился ради него, ибо, по словам епископа Феофана, «руководитель – столб на дороге, а дорогу проходить надо всякому самому и тоже смотреть – под ноги и по сторонам» с. 222]. |
| Промышление Божие о внешнем мире проявляется через действие тех законов и подчиненных им сил, которые при творении заложены были в основу всего мироздания. «Мир вещественный неуклонно идет по положенным в нем силам и законам к указанной ему цели; тут нет места произволу. Только ради высших нравственных целей Божественное мановение приостанавливает, ускоряет или изменяет такое течение на время, и то лишь в известном месте и случае, оставляя его, кроме сего, неизменным всюду» с. 224). Непрерывным и непроизвольным действием эти законы определяют внутреннюю саморегуляцию всего мирового процесса, обеспечивающую и устойчивость этого мира, и осуществление им своего назначения. Бог «всюду есть, все хранит, все согревает веянием любви Своей, но действовать предоставляет Своим тварям, силами Им данными, по законам и порядкам, Им повсюду заведенным и хранимым. Всегда готов Он и Сам воздействовать, когда это нужно по Его беспредельной премудрости и правде» 91, с. 291–292]. В деле промышления все твари так устроены, что одни другим помогают и служат Богу орудиями Его попечения. Если не лишено Божия попечения каждое существо неразумной природы, то тем более служит предметом Божественного Промысла род человеческий ( Мф. 18, 14 ). По учению Священного Писания, промышление о человеке есть непрерывный ряд действий многопопечительной любви Божией по отношению к нему, устрояющей его судьбу, начиная с рождения до самой смерти. В жизни каждого человека стечением многообразных обстоятельств Бог «всегда совершает то, что Ему угодно, только этого пути промышления Божия никакой ум постигнуть, никакая мудрость определить не может» с. 262]. Впрочем, иногда, наблюдая за обстоятельствами жизни различных людей, мы можем видеть некоторые свидетельства действия явного Промысла Божия об этих людях. В этом мы можем убедиться на собственном примере. Если станем размышлять над течением своей жизни со вниманием, то в конце концов увидим, как мудро направляет нашу жизнь десница Божия. Господь не оставляет человека в его нуждах и избавляет от различных опасностей, особенно тех, кто имеет страх Божий. «Много немощей у нас внутри, – наставляет святитель Феофан, – много неприязненностей и вовне; мы ходим как по трясине, готовые погрязнуть в ней. Но слово Божие укажет тебе десницу Божию, всегда простертую к тебе и поддерживающую тебя» с. 172]. |
| Правильное формирование сердечных наклонностей состоит в развитии чувства истины, добра и красоты. «Грех извращает и предметы изящные, и самый вкус; напротив, христианство и изящное восстанавливает, и вкус врачует» с. 313]. При воспитании сердца по духу христианской жизни необходимо стремиться к тому, чтобы все Божественное стало родным, чтобы мир этот был родной стихией. Христианин должен «образовать» свое сердце, воспитать в нем вкус «к вещам святым, Божественным, духовным, чтобы, обращаясь среди них, оно чувствовало себя как бы в своей стихии, находило в том сладость, блаженство» с. 238]. Чтобы иметь такое расположение, необходимо окружить себя предметами, отражающими Божественное, заниматься такими вещами, которые способны питать духовные чувства. Постоянно искореняя из сердца пристрастие к земному, человек «приучается вкушать Божественное и в нем предвкушать вечное блаженство» с. 301]. Христианин должен воспитать сочувствие ко всему Божественному через развитие в своем сердце религиозных чувств. Чистота таких чувств ускоряет преобразование сердца. Умиление есть признак оживления сердца в отношении к Богу и к вечности. Оно состоит из вкушения богоугодной печали, растворенной благодатным утешением с. 211]. Услаждение духовным дает толчок к возрождению умершей от греха души. Доброе настроение сердца «отзывается тихим радостным чувством, подобно чувству здравия» с. 93]. Предел жизни о Христе Иисусе есть чистота сердечная и святость. «Эту цель имели в виду все святые Божии, и мерою достижения ее меряли степень восхождения своего к совершенству» с. 94]. Страсти подобны туману, и как в природе: чем дольше светит солнце на горизонте, тем скорее расходится туман, – так и у нас: «чем больше чрез борьбу со страстьми движемся мы пред солнцем – Христом, тем туман страстей редеет более и, наконец, совсем исчезает и воссияет в душе Христос Господь – Солнце полное И чистое» с. 288]. Чистота сердца есть бесстрастие. Путь к бесстрастию лежит через исполнение заповедей. «Каждая заповедь, исполненная и сердцем принятая в закон постоянной деятельности, убивает страсть себе противную. Все же заповеди, так воспринятые, убивают все страсти и поселяют бесстрастие» с. 132]. С этого времени начинается состояние чистоты, в котором созерцают Бога, как говорит Господь: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» ( Мф. 5, 8 ). |
| Терпение содействует укреплению и развитию духовной жизни человека, с которой оно связано так существенно, что без него в ней шагу нельзя сделать. Тесно связано терпение и с другими христианскими добродетелями, способствует их возрастанию и совершенству, ибо оно «на себе держит и несет и дело веры, и труд любви; наипаче же благодарно переносит все встречаемое изза них – притрудное, тесное, сщгоное, наводящее беды, страдания и смерть» с. 90]. У совершенного христианина терпение является основой богоугодной жизни и должно быть, как железо закаленное, адамант, утес среди волн. Но прежде чем оно станет адамантовым, проходит иногда продолжительный период возрастания, в котором терпение «сопряжено с чувством боли, тяготы и скорби, более или менее живым. В этом состоянии оно и есть болезненное умирание себе и всему тварному для Бога» с. 4]. Как новорожденное дитя, оно слабо вначале, растет вместе с возрастанием исправного нрава и, уже выросши, становится адамантовым. Этот период возрастания бывает различным и зависит от отношения христианина к позывам на льготы, которые ослабляют терпение. Матерью терпения является вера, что все встречающееся в жизни человека совершается по действию Промысла Божия и способствуют достижению вечного спасения. «Дух истинного терпения, – учит епископ Феофан, – предание себя в волю Божию всецело, с готовностью все принимать, как от руки Господней, при полной уверенности, что все то душеспасительно именно для нас» с. 207]. Настоящее терпение является даром Божиим и подается человеку за постоянный подвиг самоотвержения и духовного обновления. Мир душевный Мир душевный является одной из христианских добродетелей, но его нельзя «ввесть в обычные понятия и изобразить другому так, чтобы он понял» с. 169], потому что познается эта добродетель только опытно, по мере преуспеяния человека в духовной жизни. Мир, по учению епископа Феофана, «только вкушать можно; и вкушающий понимает его, но сравнить его ни с чем не может, чтоб изъяснить. И потому еще он превосходит всякий ум, что находит помимо ума; ум не умеет достигнуть его; он дается, а как и почему, это непостижимо» [Там же]. |
| Надо заметить, что в процессе развития помысла в греховное дело контроль над собою принадлежит самому человеку. И как только грех совершен, внутренний самоконтроль сразу же предлагает выбор: отдать себя в рабство случившемуся греху, или же совершить безотлагательное покаяние пред Богом и совестью с твердым намерением впредь, – с помощью Божией, избегать греха. «Решение может оставаться неисполненным по внезапно встреченным препятствиям, – пишет епископ Феофан. Может быть оставлено и потому, что совершить его раздумает человек по какимлибо соображениям или по совести и страху Божию, если им придется восстать во всеоружии силы своей» с. 205]. Совершением грешного дела заканчивается процесс развития греха. «Является дело – плод развращения, зачатого внутри и родившего беззаконие вовне» с. 155]. Человек, совершивший греховное дело, подпадает под власть диавола, всего себя исполняет грехом, направляет к нему все силы и все свое существо. Греховный поступок служит основанием для образования греховной привычки и причиной расстройства здоровья и других злых последствий с. 156–157]. В процессе образования греха заметно, что силы человека одна за другой сочетаются с грехом. По словам епископа Феофана, «после того как в услаждении осквернено сердце, в желании оскверняется воля, в решимости – чрез изобретение средств – становится причастником сей скверны и рассудок; в деле, наконец, и самые силы тела проникаются грехом: и стал весь человек грешен» [Там же]. В жизни христианина процесс образования греха нередко сокращается. Греховные помыслы, чувства и пожелания иногда в одно мгновение пробегают в душе, не давая человеку опомниться. Нередко, если не большею частью, все стадии протекают очень быстро, «так что не успеет мысль показаться, как следует уже дело, И особенно СЛОВО» с. 208–209]. Бывает, что греховные помыслы неотступно беспокоят христианина в течение продолжительного времени – месяцы и годы. Есть помыслы тонкие, малодоступные для наблюдения: они не заметны, пока пребывают в сердце, но обнаруживают свои злые плоды уже потом в совершенных делах, при этом сам согрешивший может и далее пребывать в обольщении относительно своего поступка. |
| Заметив в себе начинающееся возбуждение помысла или страсти, христианин должен осознать, «что это враги» [Там же]. Отделив от себя известное порочное движение и осознав его врагом, надо затем передать это сознание и чувству и возродить в сердце неприязнь к пороку. С греховными помыслами необходимо сразу же разрывать союз, преследовать их «всегда с первого движения неприязнию полною, как встречают змею» с. 107], и преследовать до тех пор, пока и следов их не останется, иначе даже незначительный помысл, оставленный в сердце, может прорасти как злое семя, которое принесет в свое время плод. Борьба с помыслами должна сопровождаться враждой и ненавистью к ним; иногда даже одно презрение к ним «прогоняет врага» с. 281]. Если греховный помысл не допускается до сердца, то этим полагается конец брани, разоряются все козни врага и пресекается возможность его воздействия на сердце человека, а также переход помысла в чувство и пожелание. Некоторые, заметив страстные помыслы, начинают с гневом и ненавистью обличать их, подбирая различные места из Священного Писания. Епископ Феофан считает этот прием неверным, потому что, «обличая страстный помысл, все же держим его в уме, и он между тем шевелит чувство и пробуждает желание, т. е. продолжает сквернить душу. Да и одно присутствие его в мысли уже есть скверна» с. 210]. Если же с первого раза отвергнуть страстные помыслы сильным напряжением воли и обращением к Богу, то они тотчас удалятся, оставив чистою атмосферу души. Но христианин должен помнить, что для успеха в борьбе с грехом ему необходима помощь Божия. Отвращая от злых помыслов око ума и обращаясь к Господу, христианин может окончательно прогнать эти помыслы. Иногда, помимо воли человека, порочные помышления все же проникают в сердце, а некоторые из них остаются незамеченными или кроются там под личиною добра. Это побуждает нас к постоянному бодрствованию и к памятованию о Боге, к покаянной молитве пред Ним. «С утра, – пишет епископ Феофан, – поглубже утвердитесь в помышлении о Господе, станьте пред Ним умом во время молитвы; и потом весь день напрягайтесь не отступать от Него, взявши в пособие сладчайшее имя Его. Делаете ли что, говорите с кем, идете, сидите, кушаете, – ум все с Господом да будет» с. 44]. Божественная благодать, испрашиваемая молитвою, будет непременно содействовать преуспеянию христианина в духовной брани, ибо «при свете Господа ни один помысл не укроется, и оценка им будет верная, разлетятся все благовидности» [Там же]. |
| Постепенно преуспевая в духовной жизни, последователь Христа наконец достигает такой степени совершенства, когда сердце становится свободным от страстей. Свидетельством очищения сердца от страстей, по учению святых отцов, является такое духовное состояние, когда «все страстное становится неприятным, душа начинает мерзить им» с. 346], а сердце начинает питать ненависть к страсти. Но и после очищения сердца от страстей духовная брань с ними не прекращается, ибо они исторгаются из сердца, но не выходят из естества нашего полностью. После искоренения страстей из сердца человек будет сознавать и чувствовать себя, по словам епископа Феофана, «не иначе как нечистым, потому что он, хоть и ненавидит нечистые страсти, а все видит их в себе: то тщеславие приходит, то леность, то похоть. Хоть он и всех их прогоняет и отвергает, но все же не может не видеть, что они в нем и что, следовательно, он не может не сознавать себя немоществующим ими» с. 639]. И чем более совершенным становится христианин в духовной брани, тем немощнее он чувствует себя и осуждает себя в страстности, хотя страсти уже отвергнуты им и возненавидены. «Можно даже сказать, что потомуто и сознает он себя страстным, что страсти им отвергнуты, ибо пока они не отвергнуты сердцем, человек неохотно признает себя виновным в них, а все какнибудь извиняет себя» [Там же]. И в житиях многих святых, Богу угодивших и прославленных, мы видим, что для искоренения страстей они всю жизнь проводили в строгих подвигах телесных и духовных и в трудах по упражнению в добродетелях. Благодаря этим трудам худые наклонности и страсти совсем изгонялись ими из души и тела, а на место их водворялись добрые навыки. Конечная цель христианского подвижничества есть постепенное очищение души и тела от страстей и всех греховных недугов, приведение человеческого существа в такое состояние, «чтоб ни в одной части естества не осталось ничего нечистого, а весь стал он чист и непорочен пред Лицем Самого всевидящего Бога. На то и избраны христиане еще прежде сложения мира, чтобы «быть им святыми и непорочными пред Ним в любви» ( Еф. 1,4 ) с. 415]. Поэтому христианский подвижник должен измерять преуспеяние в духовной жизни не количеством совершенных им подвигов и трудов, а замиранием страстей. «Меряйте себя, – пишет святитель Феофан, – не подвигами, а избавлением от страстей. Замрет какая – это шаг вперед. А когда всех не станет, тогда скажите: слава Богу! выбралась на полянку» с. 214–215]. |
|
|
