| 59. Заставка из Саввиной книги (Библ. Синод. Тип.) рукописи тлько один раз, но не могла ускользнуть от зоркого внимания г. Стасова. Это именно (рис. 60) завиток из линии, замотанной спирально, который выведен от нижнего отреза буквы Р –10 –. Форма мотка из спиральной линии, как известно, составляет одно из характеристических свойств ирландской орнаментации; у нас же является, как редкое исключение. В Болгарии встречается она еще и в XII в., именно в одной из заставок Хиландарского Паремейника – III, 1 – , а у нас в XI в. в Григории Богослове Императорской Публичной Библиотеки; см. в «Исследовании» этой рукописи, г. Будиловича, табл. II. Орнаментация Супрасльской рукописи принадлежит к совершенно другой школе болгарских писцов, таких, которые строго держались правильности и изящества классического стиля римско-византийского, как в буквах, так и в заставках. В образцах, изданных г. Стасовым, господствуют стройные формы архитектурные или точнее –геометрические, а вместе с тем и византийская листва. Все выведено твердой, привычной рукой, в одних чернильных очерках, без красок. Из животных встречается (рис. 61) только рыба для буквы О – 28 – . Она здесь с двумя головами: одна на своем месте, другая в хвосте. Древнехристианский символ рыбы очень рано принят и сильно распространен в западной рукописной орнаментике уже в VII и VIII вв 78 . Там употребляется рыба, как одна из узорных фигур, для разных букв; в византийской рукописи она введенапозднее, преимущественно для буквы О, например, в рукописи 1116 г., как и в рукописи Супрасльской. У нас для этой же буквы она довольно распространена в том же Григории 60. Р –из Саввиной книги (Библ. Моск Синод. Тип.) 61. О –из Супрасльской рукоп. XI в. (библ. Люблянской гимн., Богослове XI в., а также иногда привешенана тонком хвосте обыкновенного начертания прописных и строчных букв З и Р; но потом в русской рукописной орнаментике, сколько мне известно, она уже не принималась. При этом замечу, что в болгарской орнаментике XII–XIII в. рыба принята (рис. 62) для буквы Р – VII, 5 –. |
| 20 Как этот, так и предыдущие и последующие планы и рисунки заключаются в альбомном сборнике: «Живописное обозрение Италии». Об этом сборнике см. у Сырку: Описание бумаг еп.Порфирия, с.396. Ред. 22 Prudentii Clementis Carmina. Recens. et explicav. Theod. Obrarius, Tubingae, 1845, с.287, ст.153–178. Ред. 23 Epistola 80, ad Successum, Lipsiae, 1858. П. – Migne, Patr.lat., t.IV, epist.LXXXII (90), col.442–443. Русский перевод: Знайте, что Сикст положен (?) в гробницу в 8-й день до августовских ид (т.е. 6 августа) и с ним четыре диакона. Ред. 25 Maxim. Homil. I. de cruce Domini (Migne, Patr.lat., LVII, 339. Ред.). – Confer Philosophumena, VII, 1. 27 Точный перевод, мне кажется, должен быть таков: «Слово ΙΧΘΥC, по-латыни piscis, наши предки истолковали священными буквами (т.е. символически), заимствуя это из Сивиллинских стихов». χθς γνος Κματος χθρο Γλυκερ ζω δελεζων. Migne, Patr.gr., VIII, 681. Ред. Перевод должен быть таков: О ловец человеков спасаемых, моря нечестия чистых рыб из волн неприязненных сладкой жизнью прельщающий (или уловляющий). 46 См. его в приложениях к 2-му отд. 2-й части Первого путешествия моего по Афону, М., 1881, табл.2. А. Б. 5. В. 6. Г. 81 Lipsius et Bonnet post Tischendorf, Acta apostolorum apocrypha, I, Lipsiae, 1891, с.182–183. Ред. 88 Origen., in cap.XXI. Ioan. П. – Migne, Patr.lat., XIV. – Confer Ambros. in Luc.VII. П. – Migne, Patr.lat., XV. Ред. 89 Ambros. In Psalm. CXVIII : Genus hoc arboris nunquam amittit viriditatem suam; hyemi juxta, vere adque aestate comam pascit, nec diverso colore mutatur: Solam hanc arborem ventus suo nunquam honore despoliat: sola nun quam veteri exuitur amictu, aut novo flore vestitur. Sic apostolica quoque gratia nescit defectum: sed venustate sua floret. Anima igitur corrumpi nescit, quae florentibus meritis vigens semper justitiae caeterarumque virtutum culmina patienti magnanimitate sustentat. Et ideo non defluit, neque decudit; quia nihil in ea rimosum est ac remissum, nihil mobile, nihil lubricum, nihil quod vitio sermonis ex ea possit effundi. П. – Migne, Patr.lat., XV, 1247. Ред. |
| 311 Подр. см.: Kazdan A. Notitiae Episcopatuum II The Oxford Dictionary of Byzantium. – New York; Oxford, 1991.– Vol. 2, – P. 1496; Науменко В. E. Церковная география Таврики в VII–IX вв. По данным Notitiae Episcopatuum II Крымский архив. – 1999. – – C. 9–20; Науменко В.Е. К вопросу о церковно-административном устройстве Таврики в VIII–IX вв. (по данным Notitiae episcopatuum)//АДСВ. – Екатеринбург, 2003. – Вып. 35. – С. 123–145. 312 Данные нотиций VII-XIV вв. относительно епархий на Крымском полуострове сведены в таблицы. См.: Бертье-Делагард А.Л. Исследование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде. 2. Православные и униатские епархии, их пределы//ИТУАК. – 1920. – – С. 35–66, 128, спис. А; Кропоткин В.В. Из истории средневекового Крыма (Чуфут-Кале и локализация города Фулл)//СА. – 1958. – Т. 28. – С. 203, табл. 1. 313 Parthey G. Hieroclis Synecdemos et Notitiae graeca episcopatuum. – Berolini, 1866, – P. 150–161; Geizer H. Ungedruckte und ungenugend veroffentlichte Texte der Notitiae episcopatuum, ein Beitrag zur byzantinischen Kirchen – und Verwaltugsgeschichte//Abhandlungen der philos.– philol. Clase der K.Bayerischen Akademie der Wissenschaft.– Munchen, 1901.– Bd. 21.– S.529–641 (особенно S. 534–549); Гръцки извори за българската история. – София, 1960. – Т. 3. – С. 184–196; Darrouzes J. Notitiae episcopatuum ecclesiae Constantinopolitanae: Texte critique, introduction et notes. – Paris, 1981. – P. 3,5,7–9,205–206. 316 De Boor C. Nachtrage zu den Notitiae episcopatuum. I//Zeitschrift fur Kirchengeschichte. – Gotha, 1891. – Bd. 12. – S. 303–322; De Boor C. Nachtrage zu den Notitiae episcopatuum. II//Zeitschrift fur Kirchengeschichte. – Gotha, 1891. – Bd. 12. – S. 519–534; De Boor C. Nachtrage zu den Notitiae episcopatuum. I//Zeitschrift fur Kirchengeschichte. – Gotha, 1893. – Bd. 14. – Heft 3. – S. 573–599. 317 См.: Успенский Ф. Византийские владения на северном берегу Черного моря в IX и X веке//Киевская старина. – 1885. – Т. 25 (Май – Июнь). – С. 261; Кулаковский Ю. |
| 717. Kraus, R. E., II, 720, Fig. 426. Smith and Cheetham, A dictionary, vol. II. p. 1784. Garrucci, CLXXVI, 1–5; CLXXVII, 1; CCCXIII, 1,4; CCCXV, 1–2; CCCXXI, 3; CCCXVIII, 1; CCCLXIV, 1–2; CCCLXV, 2; CCCLXVI, 3; CCCLXVII, 1–3; CCCLXVIII, 2; CCCLXIX, 1; CCCLXX, 1; CCCLXXII, 3; CCCLXXVI, 2–3; CCCLXXIX, 1, 3–4; CCCLXXXI, 4; CCCLXXXII, 2; CCCLXXXV, 6; CDLV; CDLX, 9; CDXCIX, 1 (двери Сабины). Vetri ornati, tav. VII, 1–15; VIII, 1 (Roma, 1864. Edizio seconda). Kondakoff, Sculpt. de la porte de S. Sabine, p. 9. Agincourt, Sculpt., XXII. R. de Fleury, pl. XXXVIII, 1. Ficker passim. Виз. альбом rp. A.C. Уварова, табл. 1. 1512 К числу памятников, о которых идет речь в IV главе второй чacmu u I гл. третьей части, нужно прибавить древнюю пиксиду века VII, находящуюся в средневековом отделении Эрмитажа (Зал резьбы по слонов. кости, шкаф I, 8): типы и композиции изображений (исцеление бесноватых, расслабленного, слепого, беседа с самарянкой, воскрешение Лазаря) сходны с древнехристианскими. 1513 На одном саркофаге латер. музея (Garrucci, CCCXV, 1) сосуды эти представляются наполненными не водой, но кусками хлеба. Если рисунок верен, то следует предположить, что скульптор неверно понял оригинал, с которого копировал, и изъяснил сцену в смысле чуда умножения хлебов. Но в таком случае сосуды не могли бы иметь форму идрий. 1514 Еп. Христофор на одном ватик. саркофаге видит изображение сидящего жениха, или архитриклина, на которого Иисус Христос возлагает руку; а рядом Евангелиста со свитком («Жизнь Иисуса Христа», стр. 59). Речь идет, очевидно, об изображении на саркофаге, изданном Аринги (I, р. 313) и Гарруччи (CCCLXXIX, 4). Но это толкование не может быть принято: ни жених, ни архитриклин не могли быть изображены сидящими в присутствии стоящего Иисуса Христа. Это, вероятно, воскрешенный сын вдовы наинской, как догадывается Гарруччи; он сидит на своем ложе (Garrucci, vol. V, p. 118). Другое лицо – не евангелист, но Иисус Христос. Он не со свитком, но с жезлом, от которого уцелела лишь одна часть. |
| 24 сл. – Миф о рае. Интерпретация S. Langdon " ом таблетки 4561 музея Пенсильванск, у-та, в качестве мифа о рае, потопе и грехопадении человека, встретила, как мы уже сказали раньше, суровую критику в лице М. Jasmrow " a, Amer. Journ. Seim Lang-Liter. 1917 (33), стр. 91. сл. и A. Ungnad " а, прямо заявившего, что он не может из данного, памятника ничего вычитать ни о рае, ни о потопе, ни о грехопадении (Zeitschr. Deutsch. MorgenL. Ges. 1917, т, 71, стр. 252); Р. М. Witzel, Die angebliche sumerische Erzahlung von Paradies, Sinfr-flut und Sundenfall, в серия Keilinschriftliche Studien, вып. 1, Leipzig, 1918, стр. 51 сл. и др. S. Langdon продолжает, несмотря на эти нападки, настаивать в главных пунктах на своей интерпретации, подкрепляя ее привлечением новых текстов. Ср. его большой труд Le poeme sumerien du paradis, dw deluge et de la chute de l " homme. Paris, 1919. Далее Journ. Orient. Soc. T. V, стр. 66 и Babylonian Wisdom, London, 1923, стр. 18 сл. Таблетка 14005 музея Пенсильванск. у-та, содержащая; миф о Тагтуге, творце культуры, издана Barton, Miscellanous babyl. inscriptions 8 и Langdon, Le poemesumer., стр. 131 сл. и табл. VII–VIII. О значении Тагтуга см. Schei, I, Rev. d " Assyriol., 1918, стр. 195 nLangdon, Journ. Roy. As. Soc. 1919, стр. 37, который полагает, что Тагтуг обозначает ткач. Может быть, в этом имени героя сумерийского мифа о рае имеется указание на мотив, более определенно выраженный в библейском сказании о рае, а именно стихийное стремление людей после грехопадения прикрыть свою наготу. Этот же мотив упоминается и текстом из Ниппура, впервые интерпретированным E. Chiera в Amer. Journ. Semit. Lang. Liter., 1922 (39),. стр. 40 сл., как фрагмент сумерийского мифа о грехопадении человека. (Об этом мифе см. выше, стр. 134). Здесь (лиц. стор. стран. 15–17) бог обращается к согрешившему человеку со следующими словами: «Прекрати рыдания твои! От места моего иди в пустыню! Ко мне, ва то, что ты рвал с дерева, которое устанавливает одежду (gis-gi – tud-gi), ты, как изгнанный, уже не вернешься. |
| Недостатком И. Ю. является искусственное соединение институтов формулярного и экстраординарного процесса. К числу достоинств памятника относятся наличие легальных определений, разъяснения общих понятий, цитирование различных т. зр. классических юристов ( Бартошек. 1989. С. 154). И. Ю. в византийской правовой традиции Наряду с др. частями кодификации Юстиниана И. Ю. постоянно использовались визант. юристами. К оригиналу И. Ю., однако, обращались редко; их нормы заимствовались через посредство Парафразы Феофила или др. греч. переводов. В VI-VII вв. неизвестным автором на основе несохранившейся парафразы И. Ю. был создан сб. Regulae Institutionum (изд.: Ανκδοτα/Ed. K. E. Zachariae a Lingenthal. Lipsiae, 1843. Aalen, 1969r. P. 166-175). Принадлежащие также неизвестному автору греч. резюме текстов И. Ю. (вместе с такими же выдержками из «Дигест») составили 2-ю ч. Collectio tripartita (PG. 138. Col. 1228-1249). На Парафразе Феофила основаны 2 появившихся в этот же период трактата: о степенях родства (изд. в составе Appendix Eclogae; см.: Ανκδοτα. P. 184-185) и об обязательствах ( Pieler. Rechtsliteratur. S. 435). В инскрипции Эклоги указано на использование И. Ю., к-рые послужили одним из главных источников этого сборника ( Липшиц Е. Э. Эклога: Византийский законодательный свод VIII в. М., 1965. С. 8; см. также указатель источников: Там же. С. 210-211; Eclog. S. 246-247). И. Ю. через посредство Парафразы Феофила широко использовались при создании «Прохирона» (см. указатель источников: Proch. P. 341). На И. Ю. или на Парафразе основаны, напр., Proch. XXIII (о завещаниях вольноотпущенников), XXVI (об освобождении подвластных), XXIX (о кодицилле), XXXII (о Фальцидиевой доле). Однако в нек-рых случаях составители «Прохирона» отступали от норм И. Ю. и Юстинианова законодательства в целом ( Липшиц. Законодательство. С. 56-57). При составлении «Исагоги» были использованы как И. Ю. непосредственно, так и Парафраза Феофила (см. табл.: Eisag. P. 224-235). Небольшие заимствования из И. Ю. (через Парафразу Феофила) были сделаны составителями «Василик» ( Медведев. 2001. С. 171) (напр., Basilic. XXXIII 1=Inst. Just. I 11; Basilic. XXXVI 1=Inst. Just. II 25). |
| Перечень экфонетических знаков в Профетологионе X-XI вв. (Sinait. gr. 8. Fol. 303r) Перечень экфонетических знаков в Профетологионе X-XI вв. (Sinait. gr. 8. Fol. 303r) Датировка древнейших сохранившихся рукописей с экфонетическими знаками (VIII–IX вв.) не обязательно указывает на время изобретения данной системы. В этих рукописях она появляется уже в развитой форме, что предполагает определенную предысторию. Данный факт позволил К. Хёгу сделать предположение, что экфонетическая система знаков была изобретена до VII в.; основываясь на наблюдениях над номенклатурой знаков, он даже допустил, что это должно было произойти не позднее, чем в кон. IV в. Еще раньше Ж. Б. Тибо заключил, что данная система знаков должна была быть создана в V–VI вв. Описанная система знаков продолжала использоваться до кон. XIII в. С нач. XIV в. появляются первые признаки ее упадка: упрощение, уменьшение числа знаков, использование одиночных знаков вместо их пар. Возможно, это свидетельствует об упрощении самого экфонесиса. Процесс вырождения начался уже в XIII в., и к кон. XV в. экфонетическая система знаков, по-видимому, была уже почти забыта и впоследствии отвергнута. И хотя традиция экфонесиса продолжается по сей день, точное значение экфонетических знаков до сих пор не выяснено. Тем не менее экфонетическая система знаков послужила основой для создания нотации песнопений, имеющей с ней много общих знаков. Ранневизантийская нотация Ранневизантийская нотация впервые появляется в рукописях X в. в 2 формах, или системах,— шартрской и куаленской, возможно восходящих к общей оригинальной системе, разделившейся на 2 разновидности ко времени, от которого мы имеем древнейшие из сохранившихся нотированных рукописей. И шартрская, и куаленская нотации тесно связаны с экфонетической системой знаков, т. к. большая часть знаков последней присутствует в ранневизант. нотации под теми же или др. названиями (см. табл. 3). Смысл знаков не должен был оставаться в точности неизменным, однако, по-видимому, является родственным. Связь между нотациями позволяет предложить 2 объяснения: 1) обе формы ранневизант. нотации происходят из экфонетической системы знаков и, следовательно, были созданы после нее; 2) все знаковые системы были созданы параллельно в одно и то же время на основании одного и того же источника — просодических знаков, имевших 2 разные, хотя и родственные системы обозначений для 2 типов мелоса — чтений и песнопений. мелоса — чтений и песнопений. Тибо и К. Флорос склонялись к 1-му объяснению; Флорос гл. обр. исходил из того, что функции и номенклатура экфонетической системы знаков ближе к просодии и просодическим знакам, которые несомненно являются более древними. 2-е объяснение также не следует исключать полностью, хотя ему до сих пор не найдено подтверждения в рукописях и оно остается только гипотезой. Несомненным является родство экфонетической системы знаков и ранневизант. нотации. |
| 48 Неясность подробностей дала Чиампини повод сказать, что здесь представлен змей (=нитка!), которого извлекает из урны женщина, или же – этот змей обвивается вокруг урны и намеревается ужалить женщину. Ciampini Vet. mon. II, p. 8. 49 О формах благословляющего перстосложения см. исследования архиепископа Никанора в Православном Собеседнике 1869–1870 годов; также отдельное сочинение «О перстосложении для крестного знамения и благословения». Спб. 1890 (из журнала «Странник»). 52 Наглядный пример подобной неуверенности представляет сам В. Шульце: в одном и том же сочинении он отнес этот саркофаг сперва к середине (S. 211) , потом к началу V в. (S. 216). 53 Puc. Ciampini, vetera mon. t. I, tab. XLIX (неудовлетворительный). Garrucci, tav. CCXI. CCXII, I. Rohault. de Fleury, L’Evangile t. I, pl. II. Lehner Taf. III, 21. Agincourt, Malerei XVI, 4 (рис. неудовлетворительный). 54 Подобное положение усвоено Богоматери в сцене благовещения на Оксфордской таблетке VI–VII в. (по Дидрону VIII–X в. Annales archol. vol. XX, p. 118). 57 Описание и рис. В «Трудах московского археологического общества» т. I (1867 г.), сравни также визант. Альбом гр. Уварова ст. 73 и след. (Изд. гр. П.С. Уваровой 1890 г.). Другое изображение благовещения указано гр. Уваровым на переплете (IV–V в.) эчмиадзинского Евангелия; к сожалению, неизвестны его подробности. (Протоколы подготов. комит. V-ro археологич. Съезда в Тифлисе, стр. 353). 58 До 50-ти памятников III–XII век. указано в соч. Рого де Флери «La Sainte Vierge», но византийских, в строгом смысле слова, в числе их немного. Хронологич. распределение не везде точно; например, камея национ. библ. 262 в тексте отнесена к V в.; а под рисунком ее означен VI в. (pl. IX). 60 Biscioni. Catal. bibl. Med. Laurent. 171; tab. V. Garrucci CXXX, 1. Agincourt. XXVII. 2 (рис. неверен). R. de Fleury, L’Evang. I, pl. I, 3. Усов, «Труды моск. археол. общ.» т. XI, вып. 2, табл. V. 62 Garrucci. CDLVIII, 2. О происхождении его: Biblioth. nation. Notice des objet exposés II, 49. |
| Отлично видна, наконец, поздняя византийская кладка в куске поперечной стены с известною аркою на фот.670 и 671: эта стена времен Модеста, сложенная частью из древних кусков, но уже мелких, обильно связанных известью и пригнанных друг к другу, без соблюдения рядов и сшивок, без притески камней после кладки. В эту стену вставлены именно те пилястровые капители, которые заставляли видеть в ней остаток Константиновых сооружений, но которые, при внимательном рассмотрении, указывают, напротив, на время Модеста, когда эта стена и арка были сооружены. В самом деле, только верхняя капитель на левом пилястре на углу стены (табл. XXXVI) может почитаться первоначальною, т. е. принадлежащею именно этому углу: капитель эта вполне соответствует по размерам пилястру, который имеет вверху поясок в виде выступающего тора по краю плиты, на которой капитель поставлена. Рядом с высеченным пилястром ясно виден излом древней стены, направляющейся книзу, за которым кладка, кроме верхнего ряда, уже перебита, т. е. имеет ряды неправильные, сложенные из древних, хорошо обтесанных и других грубых кусков, и перебивку рядов и связей и кончается у арки, не образуя уже никакого пилястра. Между тем, в пяту арки вставлена опять тождественная по рисунку и фактуре пилястровая капитель на этот раз, без полочки внизу и урезанная, а, с угла поломанная, стало быть, вынутая тут же из мусора или другой разобранной стены. Сразу ясно, при взгляде на фот.670, что эта капитель понадобилась здесь не столько для арки, сколько для соответствия с поздневизантийскою кубовою капителью, на которую арка опущена. Итак, если эти капители одновременны, то их размещение не одновременно, как не одновременна с ними же арка. Тип кубовой капители указывает на VII–VIII столетие, к тому же времени относится и арка. Спрашивается: к какому времени относятся капители и угол стены, признаваемый нами одного с капителями времени? Мы находим здесь тип коринфской капители, с толстыми листьями аканфа, как бы приподнятыми над поверхностью, которая намеренно углублена, и для удобства каменотеса листы сужены, вытесаны каждый отдельно. |
| Можно отметить, что в западнославянских землях с более раннего времени известны деревянные идолы, а Деревянные храмы появились уже в IX в. В остальном время существования культовых сооружений совпадает (таб. 2). Таблица 1: Основные данные о городищах-святилищах Таблица 2: Хронология культовых памятников Существенные изменения в характере культовых объектов происходят приблизительно в VIII–IX вв. В это время, помимо культовых ям, известных на славянских памятниках с VI в. и городищ-убежищ, появившихся в VII в., выполнявших отчасти и культовые функции, появляются новые типы культовых объектов.Их особенностью являлось, во-первых, то, что они специально устроены для религиозных целей и использовались многократно (площадки-капища, малые городища-святилища, храмы). Во-вторых, на этих объектах стояли идолы, сведений о которых для более раннего времени почти нет. В это время происходила персонификация богов, что было связано с новым уровнем развития языческой идеологии. В-третьих, новые культовые сооружения предназначались для обслуживания довольно больших округов – общин, что требовало и специальной организации религиозной жизни и появления служителей культа. Эти изменения были связаны с наблюдавшимся в конце I тысячелетия подъемом хозяйства и развитием общественной жизни населения, созданием новых поселенческих структур и в целом более высоким уровнем организации общества. Небольшие общинные святилища в некоторых местностях продолжали существовать до XII–XIII вв. и заглохли постепенно, хотя воспоминания о стоявших на них богах и легенды, с ними связанные, сохранялись еще очень долго. Почти одновременно с образованием государства около Киева и Новгорода возникли крупные языческие центры, которые после принятия христианства были уничтожены. Но в глухих местах, в горах и лесах, культовые центры продолжали существовать в XII–XIII вв. Ренессанс язычества и усиление его роли были вызваны общественной и политической борьбой, что особенно наглядно проявилось на землях северо-западных славян, боровшихся с немецкой агрессией и с христианизацией. Читать далее Источник: Языческие святилища древних славян/И.П. Русанова, Б.А. Тимощук. - изд., испр.]. - Москва : Ладога-100, 2007. - 303 с. : ил., карт., портр., табл. (Веди/Ин-т археологии РАН). Поделиться ссылкой на выделенное |
|
|
