| Подтверждают этот факт и сведения о подборе, которые содержит Опись 1660 года: «Колокол большой весу в нем по подпису 335 пудов меди года], два колокола очепных средних, колокол очепной меньший, шесть колоколов зазвонных» Как мы видим, в этот период второго благовестника еще не существовало. В дальнейшем количество зазвонных колоколов увеличилось, благодаря вкладу 1682 года, сделанному бывшим казначеем монастыря - старцем Авраамом Горицким. Вес этого колокола – всего 30 пудов Только в самом конце XVII века благовестник князя Диомида Черемисинова стал «полиелейным», т.е. вторым по весу. И именно в это время, скорее всего, появилась необходимость достроить звонницу. После окончания строительных работ подбор разместили следующим образом: пролет возле столпа занял благовестник большего веса (566 пудов), отлитый в 1691(2?) году. 355-пудовый «Полиелейный» 1599 года перевесили в противоположный проем. В центре находились средние и малые колокола. Благодаря такой развеске, благовестники как бы фланкировали ряд, что способствовало слаженному звону. К концу XVII века в монастыре насчитывалось двенадцать колоколов. Их общий вес составлял 1100 пудов На протяжении XVII века в монастыре, скорее всего, практиковался очепной способ, так как в кладке звонницы сохранились следы крепления валов. В последующее годы он вышел из употребления. В XIX веке обитель славилась слаженным и мелодичным звоном, названным за неповторимые особенности «евфимиевским». Количество колоколов, по некоторым сведениям, в это время возросло до двадцати пяти. Вплоть до начала ХХ века, это был один из самых значительных подборов в России. Сохранились восторженные отзывы современников о нем: «Радостный, стройный звон монастырских колоколов в праздничные дни производит приятное впечатление на богомольцев; жаль только, что низкое расстояние от земли и высокая ограда препятствуют этому звону разливаться на дальнее расстояние» Завершение звонницы не сохранилось до нашего времени. О его форме, как и о форме завершения древнего храма-колокольни, существуют различные предположения. Во многом это объясняется тем, что облик звонницы складывался постепенно. Точные сведения о нем существуют только до середины XVII века. В Описи 1660 года читаем: «колокольница каменная о два верха; на колокольнице палатка часовая шатром; на одном шатре глава и крест опаены по чешуе немецким железом; на другом шатре глава крыта черепицею зеленою, кресты опаены немецким железом» Из этого текста видно, что непосредственно над аркой звона первоначально существовал шатер, второй перекрывал часозвоню. Совершенно фантастичной представляется следующая теория: «после ликвидации шатра в XVII веке звонница была завершена часозвоном» – Варганов А.Д.; 13]. Ниже мы увидим, что часозвоню строили одновременно с первым пролетом без каких-либо предварительных переделок. Возможно, что в более позднее время (примерно в середине XVIII века), шатер над часовой палаткой подвергся некоторому переустройству |
| По характеру вероучения и обрядности к хлыстовщине примыкало скопчество, возникшее в России в середине XVIII в. как ответвление от хлыстовства. Их общины также назывались «кораблями» во главе с наставниками- " кормщиками», обладающими неограниченной властью в общине. Вступающий в эту секту подвергал себя добровольному оскоплению, чтобы освободиться от «влияния плоти» и «первородного греха», становясь «подобным небесным ангелам». Оскопление называлось «убелением», а оскопленные – «белыми голубями». Секта скопцов стала быстро расти с 70-х годов XVIII в. В начале XIX в. только в Петербурге насчитывалось не менее 300 членов этой секты. В нее были вовлечены солдаты, моряки, даже некоторые офицеры гвардии и представители высшего света (в числе их два племянника петербургского генерал-губернатора М.А. Милорадовича), что вызвало серьезные опасения властей. Были приняты суровые меры против распространения скопчества. Руководитель секты Кондратий Селиванов в 1820 г. был заключен в тюрьму Спасо-Евфимиева монастыря, где он и умер в 1832 г. После его смерти начались судебные процессы против скопческой «ереси». Часть ее приверженцев была сослана в Сибирь, остальные скрылись от кары за границей (в княжества Валахию и Молдавию). Скопчество считалось самой вредной сектой, и ее последователи при Николае I подвергались особенно суровым гонениям 289 . В 1784 г. образовалось согласие «странников» или бегунов. Страннический толк – одно из самых крайних и гонимых течений в беспоповщине. Возникло во второй половине XVIII в. Они проповедовали близкий конец света, убегали из центральных областей России в безлюдные места на окраины. Проповедовали уже воцарение антихриста в мире. Так как открыто с антихристом бороться было нельзя, необходимо уйти от мира, где царствует антихрист, разорвать с обществом. Вступивший на путь странничества покидал родной дом, принимал новое крещение и новое имя, не имел постоянного места жительства. Бегуны не желали иметь ничего общего не только с государством и официальной Православной Церковью, но и с «миром» вообще; отказывались брать любые официальные бумаги и даже деньги, «на которых стоит двуглавый орел – антихристова печать». Согласно их правилам, они не должны жить в обществе, записываться в ревизии, брать паспорта, платить подати и вообще исполнять какие бы то ни было повинности, а также вступать в официальные браки. Не имея ни дома, ни семьи, они жили на нелегальном положении, постоянно находясь в бегах, скрываясь от светских и духовных властей. С ними тесно было связано старообрядческое согласие так называемых «жиловых христиан» или «странноприимцев», дававших бегунам приют и укрывательство от властей 290 . |
| Досифеева-Троицкая Дружининская-Зосимо-Савватиевская Владимирская Духов-Нижегородский Владимирская Духов-Алатырский Пензенская Духов-Троицкий-Скопинский Новгородская Дедовская-Троицкая Евфимиев-Благовещен.-Плотинский Олонецкая Егломская Калужская Екатерининский-Верховятский Олонецкая Жерновский-Никитский Новгородская Живоносного-Источника Новгородская Жукова-Богород.-Успенская-Салдовская Владимирская Загорицкая С.-Петербургская Задне-Никифоровская-Спасская-Вашеозерская Зачатейский-Георгиевский С.-Петербургская Зачатейский в Торгу Калужская Златоустовская-Ройская Вологодская Знаменский-Богород.-Красногорский Московская Знаменский-Городецкий-Красногривский Вологодская Знаменский-Капшин Зоринская Новгородская Зосимо-Савватиевская-Оханская Тверская Ивановская-Покровская Ивановский-Нижегородский Калужская Ивановский-Тверской Новгородская Иванский на Малышевой Горе Новгородская Изосимина-Успенская-Сестринская Нижегородская Илоезерская-Иродионова-Озадская Новгородская Ильинская-Машеозерская Вологодская Ильинская-Плесская Ильинский-Трубчевский Нижегородская Ильинский-Вяземский Симбирская Ильинский-Козловский Рязанская Ильинский-Новосильский Вологодская Ильинский-Богоявлен.-Саранский Новгородская Ильинский-Воскресен.-Устюженский Олонецкая Ильинский-Завеличский Вятская Ильинский-Запсковский Рязанская Ильинский-Мокрый Нижегородская Ильинский-Свирский Костромская Ильинский-Успен.-Тюменский Иннокентиев-Спасо-Преображен. -Комельский Новгородская Иоанно-Богослов.-Костельников Олонецкая Иоанно-Предтечева-Суджанская Казанская Нижегородская Казанская-Богород.-Костромская Псковская Казанская-Рябинина Ярославская Казанский-Коротоякский Орловская Казанский-Ядринский Владимирская Казанский-Тамбовский Казанский-Богород.-Лысковский Тверская Казанский-Богород.-Шатрищегорский Тверская Казанско-Богород.-Жадовская-Пичерская Пермская Кандалашский-Богород.-Рождеств.-Кокуев Симбирская Каменский-Успенский Нижегородская Капитоновская-Княгинина-Ржаницына Тверская Карповский-Троицкий-Соловецкий С.-Петербургская |
| Поставляя здесь успех дела в зависимость от возможно полного собрания источников. Надеждин предлагал приложить к тому самые тщательные заботы. Источники разделяются им на официальные и неофициальные. Первые заключаются «в архивах тех правительственных мест, кои в разные времена и в разных отношениях ведали и производили дела расколов и раскольников. Таковы: 1) Архивы Святейшего Синода, епархиальных консисторий и архиереев, в особенности митрополитов с.-петербургского и московского, также монастырей, особенно Соловецкого и Спасо-Евфимиева Суздальского, издавна служащих местами заточения для заводчиков и распространителей раскола. 2) Архив Министерства Иностранных дел, в коем должны храниться, кроме дел вообще о заграничных раскольниках, дела бывшей Малороссийской Коллегии, имевшей в своем заведывании Украйну, где были и доныне находятся главные гнезда раскольников. 3) Архив Военного Министерства, где должны храниться дела бывшей Военной Коллегии, распоряжавшейся употреблением вооруженной силы против раскола и где в нынешнее время ведаются дела донских и черноморских казаков, преданных расколу. 4) Архив Министерства Финансов, по Департаменту Горных дел и по Штабу Корпуса Горных инженеров, в ведении коих находятся горные заводы Восточной России и Сибири, издавна наполненные раскольниками. 5) Архив Новороссийского края, в коем начались первые опыты административного устройства раскольничьих общин под влиянием князя Потемкина Таврического, главноуправляющего краем, и где в настоящее время они составляют значительную часть сельского городского населения. 6) Архив Главного Управления Оренбургским краем, коему подчинены уральские казаки, находящиеся доныне в расколе, и под которым находится Иргиз, давно бывший одним из главных средоточий раскола. 7) Ревизии губерний, производившиеся в последнее время пред нынешним устройством государственных крестьян, хранящиеся в Министерстве Государственных имуществ. 8) Архив Министерства Внутренних дел и в особенности секретного комитета о расколе 164 . |
| I) Он заведовал выдачею жалованья и трактамента учащим. На основании распоряжения еп. Геннадия от 3 сентября 1763 г. то и другое должно было производиться в таких размерах. Префекту и учителю философии, который в то время правил и ректорскую должность, положено было выдавать в год по 120 руб. Сверх этого жалованья, на покупку мяса, рыбы и прочего велено производить ему каждую треть года по 10 руб. Кроме того из съестных семинарских припасов ему выдавалось: капусты, бураков, огурцов, хрена, печеного хлеба, луку, крупы, снетков, постного и коровьего масла, уксусу и квасу, сколько ему потребно было. Все это должно было производиться ему, как сказано в указе, «без оскудения и без излишества». Пива и полпива ставилось ему в год по полвары. Наконец, с конюшни Спасо-Евфимиева монастыря префекту определён был постоянный «поезд». Кроме префекта в начале 1763 г. числилось в Суздальской семинарии два информатора. Первому еп. Геннадий велел выдавать по 17 руб. на год, а второму по 15 руб. Кормовые полагались те же, что и префекту. Кроме квартиры и съестных припасов, учащай персонал в 1703 г. получил таким образом (120 руб. + 30 руб.+32 руб.+60 руб.) 242 руб. Если принять во внимание стоимость денег в половине XVIII столетия и дешевизну жизни, то должно признать, что обеспечение учащих, особенно префекта, было сравнительно достаточно. 8 2) Комиссар ведал содержанием казённокоштных учеников. До 1763 г. на пропитание всех казённокоштных воспитанников, кроме хлеба и квасу, отпускалось ежедневно в постные дни по две копейки и в скоромные на мясо по пяти копеек. По словам еп. Геннадия, сумма эта была не вполне достаточна, и скудость пропитания вызывала неудовольствие. Преосв. Геннадий велел новоназначенному комиссару содержать на казённом коште не более 50 учеников и на пищу им производить в постные дни по десяти копеек (204 постные дня=20 рублей 40 копеек), в скоромные по двадцати копеек (120 скоромныхъ дней= 24 руб.), в двунадесятые праздники и прочие высокоторжественные дни по 25 коп. (41 день=10 руб.25коп.). По расчёту еп. Геннадия все это будет стоить в течении года 54 руб., 65 коп. |
| На ее юго-западном углу возвышается мощный двенадцатигранный столп угловой «водяной» башни, а над стеной поднимают свои верхи монастырские храмы. Поистине эпической силой веет от этой величавой панорамы, в которой пейзаж и земной рельеф слиты в единое целое с творением безымянного суздальского горододельца XVII столетия. При всем воинственном облике и внушительной силе стен и башен, в них нет ничего грозного и устрашающего, но есть нечто глубоко поэтичное и прекрасное, чем так богато русское искусство XVII века. Строитель этого монастырского «города» соединял в своем труде опыт военного инженера и архитектора-художника и по силе своего таланта не уступал прославленному горододельцу конца XVI века Федору Коню. Уже при общем взгляде на монастырскую крепость мы ясно ощущаем ее боевой замысел. О нем говорят многочисленные бойницы, машикули навесного боя. Самый характер стен и башен меняется в зависимости от рельефа местности. На крутых склонах речной долины, представляющих трудности для штурма, стены сделаны ниже, а башни приземистее; напротив, с южной, «приступной» стороны ровного плато стены и башни значительно выше. Но в то же время увеличение размеров стен и башен, обращенных к городу, связано и с чисто архитектурным замыслом. Южная стена крепости включалась в главный «фасад» монастырского ансамбля, и на ее разработку зодчий затратил много таланта и художественной изобретательности. Он сосредоточил их прежде всего на большой проездной башне. Величие и значение ее огромного четырехгранного объема высотой около 22 м подчеркнуто низкими сводчатыми пролетами въезда, как бы опертыми на короткие «тумбы» и сдавленными тяжестью башенного массива. Проездная башня является основной осью и главным зданием ансамбля. Она несколько повернута в сторону дороги и смыкается со стенами под косыми углами. Нижний ярус до верха смежных стен очень прост и суров: два киота для икон и круглые бойнички составляют все убранство мощных стенных плоскостей с рустованными углами. Верхний же ярус, по контрасту с простым низом, поражает исключительным богатством декоративной обработки. |
| Архив Подлинные документы XV-XVII вв. из архива Е. м., сохранившиеся в коллекции «Грамоты Коллегии экономии» РГАДА, копийные книги мон-ря кон. XVII - нач. XVIII в. (РГАДА. Ф. Спасо-Евфимиева мон-ря. Оп. 1. 1, 35), подборки грамот в копиях нач. XIX в. (ГИМ. Увар. 17; РГБ. Рум. 58, 59) и др. представляют наиболее полное собрание актов по истории землевладения и хозяйства мон-ря во Владимирском, в Гороховецком, Московском, Муромском, Нижегородском, Тверском, Угличском и Юрьевском уездах за 1425 г.- 1700-е гг. Основной комплекс материалов XVII - нач. XX в. (РГАДА. Ф. 1203. 25136 ед. хр.) состоит из общей документации: грамот, памятей из приказов Большого дворца, Монастырского и др., указов Синода, Суздальской и Владимирской духовных консисторий, Коллегии экономии и др. Значительную часть фонда составляют хозяйственные материалы, переписка настоятелей с приказчиками и посельскими старцами в Алаторском, Владимирском, Верхнеломовском, Гороховецком, Казанском, Московском уездах (в т. ч. по подворью в Москве), Нижегородском, Пензенском, Суздальском, Тверском, Угличском, Шацком и Юрьевском уездах. Особую ценность представляют описи монастырского имущества 1610, 1660, 1758 гг. и др. Данные о внутримонастырской жизни содержатся в документах по личному составу братии, в именных и послужных списках монашествующих и бельцов, в делах о пострижении и рукоположении в сан. Информация, особенно за 1-ю пол. XVIII в., содержится в делах о состоянии приписных обителей, за XIX - нач. XX в.- в отчетах благочинного суздальских мон-рей. Положение крестьян в монастырских вотчинах зафиксировано в росписях крестьян, рекрутов и работных людей, в делах о сыске беглых. В архиве сохранились судебные дела духовенства, монашествующих, крестьян и служителей XVII-XVIII вв., имеются дела о положении заключенных в арестантском отд-нии, большое количество материала по истории строительства и о состоянии святынь, памятников архитектуры и искусства. Часть архива Е. м., хранящаяся в ГА Владимирской обл. (Ф. 578. |
| 23-го ч. утром был я у министра народного просвещения И.Д. Делянова. Он принял меня, как старого знакомого, весьма любезно и беседовал со мною часа полтора весьма откровенно. Предметом беседы была борьба К. П. П. с министром внутренних дел, графом Лорис-Меликовым, которого И. Д-ч, не смотря на единоверие с ним, страшно ненавидел за его стремление к учреждению в России конституционного образа правления. —18— 1883 г. Вечером, после всенощной, был у меня товарищ. Государственного Контролера, Тертий Ив. Филиппов 1381 . Он, между прочим, рассказывал мне о своей поездке во Владимир и Суздаль, с целию повидаться с заключенным в Спасо-Евфимиевом монастыре раскольничьим лжеепископом Кононом 1382 и побеседовать с ним. Беседою с Кононом остался очень доволен и превозносил его похвалами за его якобы добродетели. Т. И-ч хотел писать к известному изменнику Православия и перебежчику к раскольникам Пафнутию 1383 . Мимоходом упомянул о своей полемике по вопросам о единоверии с профессором Моск. акад. Н. И. Субботиным 1384 , которого будто бы лично не знает... 26-го ч. служил в Петропавловском соборе заупокойную литургию по Императрице Марии Александровне. К панихиде приехали высокопреосвященный митрополит и преосвящ. Леонтий. Из генералитета, кроме коменданта, никого не было... 30-го числа был я у Т.И. Филиппова. От него слышал я подтверждение того, что известное дело Булах 1385 о Ржевском училище девиц духовного звания было началом бессонницы, а потом и умоповреждения митрополита Киевского Филофея 1386 ; что Булах, как гласила молва во Ржеве, вручила будто бы преосвященному Филофею 30,000 на разные богоугодные учреждения, что у Преосвященного, по смерти, оказалось очень много писем Булах и пр. 31-го ч. получил я письмо из Витебска, от прот. Волкова; от 29-го ч. о. протоиерей писал мне: „Сию минуту возвратился от священного, но прискорбного действия – пения панихиды об упокоении души протоиерея Покровского. Сегодня он был в консистории, до вольно весел, шутил и, по случаю наступившей грозы, вышел несколько раньше меня – в половине 2-го часа. Пришедши домой, он застал жену и младшую дочь, которая |
| Вед., 79). Между тем всем известно, с какими ненормальными уклонениями от общих начал правосудия происходят у нас сектантские процессы, как судебное разбирательство по этим делам, в сущности, сводится к административно-полицейской расправе, причем представители господствующей церкви, так называемые эксперты, являются на суде наиболее яркими выразителями начала полицейского сыска Разве такая реальная действительность, представлявшая столь разительное противоречие с официальным признанием свободы вероисповедания, может внушить кому-либо уверенность, что будут устранены в русской жизни хотя бы даже те административные стеснения свободы совести, которые не установлены в законе? В настоящее время Министерством Внутренних дел и Юстиции приводятся в известность все бывшие в производстве дела религиозного свойства, по которым наложены в административном порядке взыскания, и срочно составляются списки лиц, подвергшихся по этим делам надзору или ограничениям; в газетах появляются известия о возвращении из ссылки пострадавших за свои религиозные убеждения и освобождении ряда лиц из тюремных казематов монастырских крепостей. По этому поводу А. С Пругавин в Сыне Отечества приводит заслуживающую большого внимания справку: «В «Правительственном Вестнике», – пишет он, – только что опубликовано известие, в котором сообщается, что в монастырских тюрьмах Суздальского и Соловецкого монастырей в последнее время содержались только семь лиц, которые по Высочайшему повелению 29 января и освобождены из монастырей. Затем тут же приводятся и фамилии этих лиц, уже ранее сообщенные газетами. Однако среди этих лиц нет ни Добролюбова, ни Рудакова, ни Синцорова, ни других заключенных, которые сидели в суздальской тюрьме еще прошлым летом, когда мы были в Спасо-Евфимиевском монастыре. Точно так же и об освобождении только что названных лиц в печати сообщений, сколько нам известно, не появлялось. Таким образом, невольно является вопрос, куда же делись эти заключенные? Освобождены ли они из монастырских казематов, или же, быть может, переведены в какие-нибудь новые тюрьмы? История монастырских заточений представляет множество примеров того, как о людях, заключенных в монастырские казематы «впредь до раскаяния», с течением времени начальство совершенно забывало, вследствие чего заключенные сидели в тюрьме до тех пор, пока смерть ее избавляла их от дальнейших мучений»... |
| Сумма всенародных пожертвований на усыпальницу князя Дмитрия Пожарского превысила 5 миллионов рублей 20 февраля 2008 г. 15:07 Общая сумма всенародных пожертвований на воссоздание памятника-часовни над могилой князя Дмитрия Михайловича Пожарского превысила 5 миллионов рублей. С призывом о сборе пожертвований на воссоздание усыпальницы национального героя России, спасителя Отечества от польских интервентов в 1611-1613 гг., выступила 11 июля 2007 года Региональная общественная организация «Русское афонское общество». Еще в конце января эта сумма составляла чуть более трех миллионов рублей. На сайте «Русского афонского общества» был опубликован обновленный, пополнившийся список лиц и организаций, которые осуществили пожертвование на воссоздание памятника-часовни князю Дмитрию Пожарскому. Среди них высшие руководители Российского государства, члены Правительства страны, а также простые граждане из разных уголков России. Как уже сообщалось ранее, среди первых, кто откликнулся на призыв «Русского афонского общества» о сборе пожертвований на восстановление национальной святыни, были президент Российской Федерации В.В. Путин и Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Пожертвования также сделали председатель Правительства России В.А. Зубков , первый вице-премьер Д.А. Медведев , первый вице-премьер С.Б. Иванов , руководитель Администрации Президента России С.С. Собянин, генеральный прокурор России Ю.Я. Чайка , полномочный представитель Президента России в Центральном федеральном округе Г.С. Полтавченко , другие высокопоставленные государственные чиновники. В последние недели большой вклад внесли частные лица, предприятия и учреждения города Владимир и Владимирской области, где сбор средств принял по-настоящему всенародный характер. Это неслучайно, поскольку могила князя Д.М. Пожарского находится на Владимирской земле в Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре. География мест, откуда уже пришли деньги на специальный счет, открытый «Русским афонским обществом», довольно широка. Это, в частности, Москва, Санкт-Петербург, Абакан, Владивосток, Южно-Сахалинск. Суммы пожертвований, которые направляются людьми на это благое дело, совершенно разные — от 10 до 300.000 рублей. К настоящему моменту на призыв «Русского афонского общества» воссоздать национальную святыню откликнулось уже более 200 частных лиц и организаций. |
|
|
