| Медлительно развивается человек в сфере познания о Боге. Пройдут годы и годы, прежде чем раскроется в сознании нашем величественная картина Бытия: творение мира, с его космическими силами и явлениями, и Человека, когда «Господь Бог... вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт.2:7). Человек является связующим принципом между Богом и прочей тварью, так как в нем происходит сложение тварных космических энергий с Нетварною. Всякая энергия, исходящая от Бога, из Сущности Божества, и сама богословами именуется «божеством». Сущность, однако, не сообщима человеку, но жизнь Божественная соединяется с человеком силой Божественного действия. Акт обожения совершается через нетварную благодать. Наиболее ярким примером в Новом Завете является Фаворское откровение. Из светящегося облака, осенившего их, апостолы услышали голос Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный» (Мф.17:5). И Свет, и Голос (то и другое неизъяснимы) – все было «божеством». Всем нам необходимо учиться различать энергии по их происхождению. Неспособность разобраться в этом вопросе замедлит процесс нашего роста в духе. В молитве Именем Иисуса мы не имеем ничего автоматического или магического. Если мы не подвизаемся соблюдать заповеди Его, то напрасным будет и призывание Имени. Сам Он сказал: «Многие скажут Мне в тот день: Господи, Господи! не от Твоего ли Имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли Именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:22–23). Нашим отцам было естественно присуще сознание онтологической связи Имени с Именуемым, с Персоной Христа. Одно звуковое призывание Имени Божия недостаточно для молитвы, звуки могут измениться в зависимости от различия языков. Любовь к Тому, Кого мы призываем, есть основа молитвы. Она, любовь, будет возрастать и совершенствоваться по мере того, как умножается и углубляется наше познание о жизни возлюбленного Бога. Когда мы по-человечески любим кого-либо, то с приятным чувством произносим имя любимой персоны и не утомляемся повторением. Так и еще безмерно больше с Именем Господа. Когда любимое нами лицо все более и более раскрывается пред нами в своих дарованиях, то возрастает и ценность его для нас, и мы с радостью усматриваем в нем новые черты. Так происходит с Именем Иисуса Христа. Мы с захватывающим интересом открываем в Его Имени новые тайны путей Божиих, и сами становимся носителями той реальности, которая заключена в Имени. Через это живое познание в самом опыте жизни нашей мы причащаемся вечности: «Сия есть вечная жизнь, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин.17:3). |
| Мир Воскресшего Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и благодать Святого Духа да будут с вами в эти дни и во все дни жизни вашей. И в этом году я хотел бы быть с вами в дни съезда вашего кружка, как был в прошлом. Общение с вами для меня всегда большая радость, потому что вы любите Христа, потому что вы, несмотря на молодость вашу, подлинные аристократы духа. И хотя я сейчас лишён радости совместной с вами молитвы и непосредственного общения, но всё же я полон благодарности Богу, что в ответ на ваше приглашение могу послать вам, как брат, свой искренний привет и наилучшие пожелания, а как священник, хотя и недостойно носящий сей сан, своё благословение и слово от сердца. Мы должны непрестанно благодарить Бога, Который дал нам возможность духовного общения через живое слово, живое потому, что исходит оно от Живого Бога. Не раз мы в наших прошлых встречах говорили о необходимости сознавать, что мы призваны к великому, воистину божественному служению Нового Завета, который заключил Господь наш Иисус Христос Своей Кровью. Сознавать это вовсе не есть гордость. Св. Иоанн Богослов говорит: Мы знаем, что мы от Бога... Знаем также, что Сын Божий пришёл и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного... ( 1Иоан. 5, 19–20 ). Это знание нам необходимо и как неистощимый источник сил для несения нашего служения, которое превышает силы человека. Мы видим, в каком мраке живёт наш мир на протяжении всей своей истории. Причина неизбывности и тяжести страданий мира заключена не в реальных условиях земной жизни, а исключительно в мятеже богоборческого духа человека. И наше служение состоит в стремлении силой любви преодолеть этот богоборческий мятеж человечества. И когда мы соприкасаемся с миром в порядке нашего служения – видим, как оно безмерно тяжело. Неведомо, почему Бог не благоволил нам дать силу «целить всякую язву в людях», как дал святым апостолам и нашим отцам. И, лишённые этой силы целительной, мы покрыты как бы непрестанным позором в нашем служении. Когда к нам приходят люди, сокрушённые тяжестью страданий, и ищут от нас помощи и утешения, то мы даём им как бы обратное тому, что ждут они от нас. Наше слово без видимой помощи в большинстве случаев остаётся невоспринятым. |
| Молитва непременно восстановит в нас то Божественное дыхание, которое «вдунул Бог в лице Адама» и в силу которого «Адам стал душею живою» (Быт.2:7). Молитвой возрожденный дух наш начинает удивляться великой тайне Бытия. И особый восторг могучим потоком заливает наш ум: «Бытие! Какая чудная тайна... Как оно возможно? ...Дивен Бог, и творение Его дивно». Переживем мы смысл слов Христа: «Я пришел для того, чтоб (люди) имели жизнь и имели с избытком» (Ин.10:10). Жизнь сия парадоксальна, как парадоксально все учение Господа: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк.12:49). Всем нам, сынам Адама, необходимо пройти через сие небесное пламя, пожигающее корни смертоносных страстей. Иначе не увидим мы сей Огонь преложившимся в Свет новой жизни, потому что в нашем падении горение предваряет просвещение, и не наоборот. Итак, благословим Господа и за опаляющее действие Его любви. Мы многого еще не знаем, и все же хоть и «отчасти» (1Кор.13:9), но ныне и нам ведомо, что для нас нет иного пути для того, чтобы стать «сынами воскресения» (Лк.20:36), сынами Божиими, чтобы соцарствовать с Единородным. Как бы ни был болезнен процесс нашего воссоздания, через какие бы то ни было терзания и подчас агонии ни проводил нас Бог, – все в конце станет благословенным. Если приобретение научной эрудиции требует долголетнего, напряженного труда, то стяжание молитвы еще и несравненно большего. Когда Евангелие и Послания становятся нашей повседневной реальностью, тогда мы начинаем ясно видеть, насколько наивными были наши прежние представления о Боге и жизни в Нем. Таинственна Премудрость данного нам Откровения: оно далеко превосходит человеческое воображение. «...Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Кор.2:9). Даже малейшее прикосновение к нам Божественного является славой, не сравнимой с содержанием жизни без Бога. Путь сей тесен и тернист. Много воздыханий вырвется из груди за время шествия по сему пути. Особый страх, который есть «начало премудрости» (Пс.110:10), охватывает сердце наше. Временами все существо наше как бы выворачивается наизнанку, и внимание целиком обращается внутрь. Ощущая свое бессилие следовать за Христом, в страхе мы будем замедлять наши шаги: «Иисус шел впереди, а они (апостолы) ужасались и, следуя за Ним, были в страхе» (Мк.10:32). |
| монахов), в то время как конфуцианцы – это большая часть миллиардного китайского населения. Буддизм исповедуют 300 млн, мусульман насчитывается около 30 млн, христиан всех деноминаций – не более 4,5 миллиона, ежегодно крещение принимают около 5 тыс. человек 10 . Из этих соотношений ясно, что даосизм в современном Китае является значительной силой, но подлинное увлечение всей нации – учение Конфуция, с которым китайцы надеются вступить в мир высоких технологий и модернизации. Литература 1 . Васильев Л. С. История религий Востока. М., 2000. 2 . Дао дэ цзин//Антология мировой философии. Древний Восток. М., 2001. 3 . Китайская философия: Энциклопедический словарь. М., 1994. 4 . Лунь-юй//Антология мировой философии. Древний Восток. М., 2001. 5 . Малявин В. В. Мудрость «безумных речей»//Чжуан-цзы. Ле-цзы. М., 1995. 6 . Софроний (Сахаров) , архим . Духовные беседы. Эссекс; Москва, 2007. Т. 2. 7 . Торчинов Е. А. Пути философии Востока и Запада. СПб., 2007. 8 . Чжуан-цзы. Ле-цзы. М., 1995. 8 Изначальным импульсом человеческой природы С. С. Хоружий называет Первоимпульс неприятия смерти: «…первичная негативная реакция сознания и организма, всего человека на собственное уничтожение: глубинный, органический и непроизвольный импульс отталкивания, неприятия смерти как собственного абсолютного небытия, конца-уничтожения, тотальной аннигиляции субъективного мира» ( Хоружий С. С. Очерки синергийной антропологии. М., 2005. С. 24). Подобное переживание характерно для развитого субъективного сознания, появление которого может быть зафиксировано уже на стыке тысячелетий (ок. I b.) или даже спустя несколько веков после Рождества Христова. 9 «Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам» ( 2Кор 4. 7 ); «А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие ли скажет сделавшему (его): “зачем ты меня так сделал?” Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления , а другой для низкого? Что же, если Бог, желая показать гнев и явить могущество Свое, с великим долготерпением щадил сосуды гнева, готовые к погибели, дабы вместе явить богатство славы Своей над сосудами милосердия, которые Он приготовил к славе» ( Рим 9. 20–23 ). 10 См. книгу об истории православной миссии в Китае и особенностях китайского религиозного мировосприятия: Damascen, hieromonk . Christ the eternal Tao. Platina (California), 2002. Читать далее Источник: Религиозная антропология : учебное пособие/К. Б. Ермишина ; Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, Миссионерский факультет, Кафедра религиоведения. - Москва : Изд-во ПСТГУ, 2013. - 367 с.; ISBN 978-5-7429-0736-7 Поделиться ссылкой на выделенное |
| Монашеское общежитие является самым благоприятным условием для расширения нашего сознания до тех пределов, которые поставлены пред нами как конечная цель, как реализация образа и подобия Богу в «человеке»-человечестве: «Чтобы они были едино, как и Мы» ( Ин. 17:11 ). Подвиг сей, будучи безмерно великим, конечно, не может быть легким. Это есть тот «узкий путь», полный глубоких страданий, о котором говорит Христос ( Мф.7:14 ). Всю нашу жизнь мы можем расти, движимые словом и примером Самого Христа, доколе не достигнем «единства веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христа» ( Еф.4:13 ). Спасение состоит в восприятии дара Божественной Жизни в ее извечной полноте. Говоря о полноте, мы имеем в виду – ипостасную форму бытия. Полноту мы мыслим как любовь, которой свойственно совершенство познания, и сие в силу общения в самом бытии. Не вредно повторять, что любовь перемещает жизнь любящего в лицо возлюбленного: существование возлюбленных мною лиц – становится содержанием моей жизни. Если я всем моим существом люблю Бога, по смыслу первой заповеди: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею, и всем разумением твоим» ( Мф.22:37 ), то я весь целиком пребываю в Нем. И только так Его бытие становится моим. Если я, подобно Христу, «до конца» ( Ин. 13:1 ) люблю всех, то бытие всех силою любви делается моим бытием. И это не только в смысле объема содержания, но и качества, через преображение благодатью Божиею моей человечности. И так это явится особым родом нашего пребывания в Боге и Бога в нас. И это есть – живая вечность, то есть персональная, ипостасная. 76 Выражение «второе крещение» надо понимать в том смысле, что постриг монашеский по величию своему и по богатству излияния Св. Духа на человека подобен таинству крещения, которое, как таковое, по исповеданию нашему, всегда остается «единым» ( Символ веры ), не повторяющимся. 78 Там же. Слово 24-е. О кротости, простоте и незлобии, которые не от природы происходят, но приобретаются тщанием и трудами. С. 171. |
| Мы замечаем, что Христос не сразу начал говорить об Отце, а о Духе Святом – лишь незадолго до исхода из Своей земной жизни. До пришествия Духа Божия слов Его до конца не понимали даже апостолы, и Господь не слишком пытался разъяснять им Таинство образа Божественного Бытия: «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить» (Ин.16:12). Вместо сего Он указал, каким образом можем мы достигнуть совершенного познания: через жизнь по духу Его заповедей. «Если пребудете в слове Моем, то познаете истину» (Ин.8:31–32). «Дух Святый... научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам» (Ин.14:26). «Он, Дух истины, наставит вас на всякую истину» (Ин.16:13). И Дух пришел и явил нам полноту любви Божией, но мы не вместили дара. Он доселе не отступает от нас, терпеливо ожидая, чтобы и мы до конца возлюбили Христа – Божию Силу и Божию Премудрость, подобно тому как и Сам Он возлюбил нас (1Кор.1:24). «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Ин.6:63). И об этой жизни предстоит нам слово – о жизни, порождаемой молитвой по вдохновению свыше через нисходящую на нас любовь и разумное познание Перво-Бытия. Как описать состояние духа, которому Бог открылся как «АЗ ЕСМЬ»? Когда Живой Бог приходит в сердце, тогда радость души полна Света. Он тихий и кроткий. Я могу говорить Ему – Ты, лицом к Лицу. И в этом «АЗ», и в моем «ТЫ» – все Бытие. Он безначальный, Он самосущный, самодовлеющий. Он – Персона в абсолютном смысле. Его очам открыто и проницаемо все сущее. «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано... Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены» (Мф.10:26, 29–30). «Нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его» (Евр.4:13). Всякий момент нашей жизни, каждое биение сердца нашего – все непрестанно во власти Его. Воистину Он есть «Свет, в котором нет ни единой тьмы» (1Ин.1:5). Никто и ничто не сокрыто от Его всевидящего ока. |
| Мы не должны забывать, что обожение человеческой природы через акт Воплощения Слова вовсе не исключает наличия «момента» энергетического в обоженни Христова человеческого естества. Сей второй «момент» особенно важен еще и потому, что он показывает нам, что «пример Христа» ( Ин.13:15 ) – реализуем, и как таковой, следовательно, является обязательным для всех людей. Если, при нашем понятии о Христе-человеке, мы акцентируем «радикальное различие» между Ним и нами, то тем самым мы вносим изменение в отношении всей нашей антропологии. Истощание Христа в Воплощении ставит нас пред удивительным фактом: с одной стороны, как пишет преп. Иоанн Дамаскин , обожение нашего естества совершилось с момента восприятия Словом нашей природы, 42 с другой стороны, многочисленные места Святого Писания показывают нам, что Человек-Христос избегал всего того, что носило бы характер «само-обожения». В Евангелии мы читаем, что Воплощение Слова осуществлено действием Святого Духа: «Дух Святый найдет на Тебя... посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» ( Лк.1:35 ). Тот же Дух Святой сошел на Христа и при Крещении (см. Мф.3:16 ). Повествуя о Воскресении Христа, Св. Писание не говорит, что Христос «воскресил Себя», но что именно Сам «Бог... воскресил Его из мертвых и дал Ему славу» ( 1Пет.1:21 ). Наконец, Сам Христос сказал: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно: есть Другой, свидетельствующий о Мне...» ( Ин.5:31–32 ). Тот же момент отражен и в Литургическом акте нашей Церкви. Слова Христа – «Приидите, ядите, сие есть Тело Мое... и пиите от нея вси – Сия есть Кровь Моя» ( Мф.26:26–28 ), не являются тайносовершительными, поскольку это было бы притязанием на «само-обожение»; но за этими словами следует эпиклезис, когда мы, обращаясь к Богу-Отцу, молим Его ниспослать Духа Святого «на ны и на предлежащия дары», 43 Божественною силою Которого совершается таинство пресуществления евхаристического хлеба и вина в Тело и Кровь Христа. Христос, Который «должен был во всем уподобиться братиям» ( Евр.2:17 ), Сам неотступно свидетельствовал о факте своего человечества и любил называть Себя «Сыном Человеческим». 44 Из контекста Евангелия отчетливо видно, что Христос не использовал это выражение исключительно как Свое собственное имя, но как имя нарицательное, применимое ко всем людям – сынам человеческим. Иначе каждый человек был бы в праве помышлять на Страшном Суде: «Как Ты можешь судить меня? Разве может быть праведным суд, при котором условия существования судьи и подсудимого столь различны? Я – жалкое и слабое существо, подавленное постоянной угрозой смерти на всякое время и на всякий час, тогда как Твое могущество беспредельно, и величие Твое неизследимо. Разве может Твой Суд быть праведным судом?» |
| Нам приходит мысль, что в лице Старца Силуана промысл Божий дает миру новый пример и новое свидетельство о безмерности любви Божией, чтобы и чрез него, Силуана, воспрянули люди, парализованные отчаянием, подобно тому, как говорит Ап. Павел: «но для того я и помилован, чтобы Иисус Христос во мне первом показал все долготерпение в пример тем, которые будут веровать в Него к жизни вечной» ( 1Тим. 1, 16 ). Заповедь Христа для Старца Силуана не была этической нормой. Он не низводил христианства до уровня моралистического учения, как это делают лишенные подлинного религиозного опыта представители гуманистической культуры, доходящие в конце до сознания ненужности «для них» религии, в которой они видят лишь «сдерживающее начало» для невежд. Нет, слово Христа он воспринял, подобно Ап. Петру, как «Глаголы вечной жизни» ( Иоан. 6, 68 ), как дух и жизнь, по слову Самого Господа: «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» ( Иоан. 6, 63 ). Для Старца Силуана слово Христа было – Животворящий Дух, сама вечная жизнь, Бог в Своем действии. Вера его, по возрождении своем после тех фактов, о которых рассказано выше, сразу получила характер глубины. Он верил, что Бог будет судить людей, что те, которые творили грех и не покаялись, пойдут в муку вечную; те же, которые творили благое по заповеди Христа, унаследуют вечное Небесное Царство. Согласно с совершенно правильным замечанием Пр. Максима Исповедника : «Вера рождает страх» (а не страх веру) – (О любви 1 сотня, 2), горячая вера Симеона породила в его душе великий страх осуждения за те многие и немалые грехи, которые он сознавал за собой. И все же не можем мы не удивляться исключительной глубине чувства греха у Симеона. Несомненно, это было даром благодати. Что есть грех в понимании христианина? Грех, прежде всего, явление духовное, метафизическое. Корни греха в мистической глубине духовной природы человека. Сущность греха – не в нарушении этической нормы, а в отступлении от вечной Божественной жизни, для которой сотворен человек и к которой он естественно, т. е. по природе своей, призван. |
| Не будучи плодом каких бы то ни было интеллектуальных исканий или результатом богословского размышления, догмат есть словесное выражение «очевидности». Истинное понимание церковных догматов возможно только лишь тогда, когда мы совлечемся привычного образа мышления, свойственного человеческому разуму. В интеллектуальном развитии отцы Церкви стояли никак не ниже уровня, достигнутого современными им философией и наукой. Неоспоримое свидетельство тому – их творения. Обладая autorite souveriane, они преодолели ограничения формальной человеческой логики. Когда посредством веры и по дару вдохновения свыше ум человека предстоит перед очевидностью Высшего Факта, то такой переход для него вполне естественен. И опыт именно такого порядка лежит в основе каких бы то ни было догматических обобщений. В Библии , и особенно в Новом Завете, мы находим много примеров такого божественного вдохновения, когда ум человека оказывается лицом к лицу с очевидными фактами мира духовного. Приведем некоторые из них: « Симон же, отвечая, сказал: Ты Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах» ( Мф.16:16–17 )... « Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое. Ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа» ( Гал.1:11–12 )... « А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Божии» ( 1Кор.2:10 )... «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, и что осязали руки наши, о Слове жизни» ( 1Ин.1:1 )... Непосредственное знание такого рода не поддается никакому логическому доказательству. Его невозможно даже «очертить» посредством тех понятий, которыми оперирует человеческий ум. И это не только лишь потому, что человеческое концептуальное мышление слишком ограничено в своем диапазоне для восприятия божественных реальностей, но прежде всего потому, что истинное познание Бога может быть дано не иначе как бытийно, через живой опыт всего нашего бытия. 33 И единственный путь к такому познанию есть путь хранения всего того, что заповедал нам Христос ( Мф.28:20 ). |
| Не так смотрим мы; ибо не так смотрит Христос. Не только Божия Матерь, понесшая недомыслимый для нас «крест» Богоматеринства: «Се раба Господня; да будет Мне по глаголу Твоему» ( Лк.1:38 ), но и апостолы, и вообще все истинно уверовавшие во Христа «отвергаются себя и берут крест свой и следуют за Ним» (ср. Мф.16:24 ). Когда мать сынов Зеведеевых просила у Господа, чтобы один из них воссел по правую, а другой по левую сторону в Царстве Его, Он ответил: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят ему: можем. И говорит им: чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься» ( Мф.20:17–23 ). Апостол Павел пишет: «Ныне радуюсь во страданиях за вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь » ( Кол.1:24 ). Жить по заветам Евангелия в этом мире значит «нести крест», то есть сораспинаться Христу. И да простит мне Бог, и извинят мне мою дерзость читающие сие: много раз благословлял я промысл Божий обо мне, что я родился в эпоху гонений на христианство: великая привилегия – «не только веровать в Него, но и страдать за Него» ( Флп.1:29 ). Мы не умаляем жизненной силы Жертвы Христа, но разделяем ее, соучаствуем в ней, живем все ту же реальность. Отсюда как бы урок нам: каждый из нас должен молиться за мир, искупляя его нашими молитвами. Так познается Бог: «Сия же есть жизнь вечная, да знают (бытийно) Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» ( Ин. 17:3 ). О ПОКАЯНИИ Возможно, что кому-нибудь покажется непонятным то устроение души, которое бывает у людей, познавших Божие посещение, а именно: они действительно и мыслят и чувствуют себя достойными ада и вечных мук, но при этом не отчаяние овладевает ими, а все существо заполняющее чувство величия святости Бога, во веки благословенного. Видение бесконечной святости смиренного Бога-Христа доводит сознание и чувство живущего и действующего в нас греха до такой степени, что человек положительно весь, всем своим существом сжимается и в великом порыве к Богу и в сильном отвращении от своего зла погружается в плач. Желание души уподобиться Богу в святом смирении становится тогда подобным смертельной жажде. Особая духовная печаль от сознания своей мерзости сильно томит тогда душу. В этой томительной печали о святости есть уже начаток самой святости, и потому отцы называют ее святою печалью, и полюбив се за святость, они дорожат ею и хранят ее. То, что нам пришлось наблюдать у монахов – не есть культивиров ( ) еского, гордого долоризма; совсем нет. Это есть нечто совершенно иное, по роду и качеству своему. |
|
|
