| Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Алексей Беглов , кандидат исторических наук Все лекции цикла можно посмотреть здесь . Церковную реформу Петра I следует рассматривать не только в контексте остальных его государственных преобразований, которые создали новую Россию, но и в контексте церковно-государственных отношений предыдущего периода. Прежде всего в рамках того конфликта, между царской и патриаршей властью, который разворачивался практически на всем протяжении XVII века. И прежде всего, в который был включен отец Петра – царь Алексей Михайлович. Сам этот конфликт имел довольно глубокие и понятные причины. XVII столетие – это время, когда российское государство превращается из монархии, основанной на представительстве сословий, когда государи русской земли опирались на органы, так, или иначе выбранные сословными представителями, превращается в абсолютную монархию. Абсолютный монарх опирается на профессиональное чиновничество, не обязательно связанное с какими-то официальными сословными группами и на такую же более, или менее постоянную армию. Этот процесс превращения в государство абсолютистского типа имел место по всей Европе. Раньше, или позже этот путь проходили все европейские государства – Англия в XVI веке, Франция в XVI-XVII столетиях и так далее. И непременным обстоятельством, непременным атрибутом этого превращения государства в новую государственную формацию был конфликт с Церковью, который принимал более, или менее тяжелые и даже кровавые для Церкви формы. Мы можем вспомнить в данном случае реформацию в Англии при Генрихе VIII, или более мягкие формы такого же взаимодействия абсолютистского государства с Церковью во Франции. По тому же пути шла и Россия и уже во второй четверти XVII столетия при первых Романовых, государство так, или иначе ставило задачи по ограничению церковной самостоятельности. Одним из первых такого рода актов было Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года, когда государство забрало у иерархии определенные судебные функции над людьми, которые заселяли церковные имения. Всеми это было воспринято, как один из первых шагов к секуляризации, к отобранию этих самых церковных имений в пользу государства, что и произошло позже уже в XVIII столетии. Именно Соборное уложение стало главным поводом для конфликта царской и патриаршей власти в XVII столетии. |
| Выше мы заметили, что члены духовной дикастерии должны были иметь свои заседания в те же дни, как и св. синод, то есть, в понедельник, среду и пяток. Это определение св. синода состоялось 17-го февраля 1721 года. „Всем коллегиатом“, говорилось в нем, – „съезд в духовную коллегию иметь в трех коеяжде недели днех, то-есть, в понедельник, среду и пяток, а из советников одному и ассессорам двум человекам приезжать во вся седьмичные дни, и в том иметь между собою очередь понедельно“ 278 . В 1722 году, 19-го сентября, обер-прокурор Болтин доносил, что советники и ассесоры, кроме понедельника, среды и пятка, в другие дни не являются. Вследствие этого св. синод подтвердил свое определение 279 . В 1724 г., 20-го августа, „в св. синоде, по предложению полковника и синодальнаго обер-прокурора, г. Болтина, о синодальных сессиях, чтоб оныя, для надлежащего дел отправления, иметь по трижды в неделю, а имянно: в понедельник, в среду, в пяток, согласно разсуждено: оныя сессии иметь в вышеозначенные дни 280 . Обсуждение и решение дел в заседаниях св. синода совершались обычным в то время порядком по правилам, установленным в генеральном регламенте для всех без исключения коллегий. Канцелярия представляла письменный доклад о деле; к докладу присоединялись надлежащие справки. Затем приводились из источников церковного и гражданского законодательства подходящие к делу каноны и законы. Источниками же для этого служили следующие законодательные акты: Кормчая книга Никоновской редакции, Соборное уложение 1667 и 1775 гг., Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года с новоуказными статьями, духовный регламент и дополнительные к нему постановления, например, постановление относительно смешанных браков и др. Если члены синода были все согласны во взглядах на известное дело, то постановлялось определение и после подписи всех членов оно приводилось в исполнение. При разногласии же членов, да и во всяких других недоразумениях, дела должны были решаться на основании шестой главы генерального регламента. |
| История Монастырского Приказа не была в литературе по русскому праву предметом специальных исследований. Потому историческое значение его остается невыясненным. Некоторые исследователи по истории русского права касались истории и деятельности Монастырского Приказа только по связи его с предметами специальных их исследований. К. А. Неволин в статьях своих «О пространстве церковного суда в России до Петра великого» и «Образование управления в России от Uoahha III до Петра 1» 2 первый собрал главнейшие факты, касающиеся Монастырского Приказа, сопоставил их в связи с другими им подобными фактами и чрез то придал им научную форму. Само собой разумеется, что по статьям Неволина, по самому содержанию их, не назначенным собственно для Монастырского Приказа, нельзя составить себе цельного и полного понятия о нем и значении его в истории русского права и государства. Тоже самое следует сказать и об исследованиях других наших ученых, которые касались Монастырского Приказа в своих трудах. О нем рассуждали Лакиер в сочинении «О вотчинах и поместьях» 3 , Дмитриев в «Истории судебных инстанций от Судебника до Учреждения о губерниях» 4 и Вл. Милютин в исследовании «О недвижимых имуществах духовенства в России» 5 . В исследованиях этих ученых, особенно двух последних, есть такие соображения, указания и выводы о нашем предмете, которых нельзя опускать из виду при изучении истории Приказа. Можно встретить и в других исторических и юридических сочинениях русской литературы отдельные факты и замечания 6 или краткие очерки 7 той и другой стороны, той или другой эпохи Приказа. Первоисточники для истории Монастырского Приказа: Соборное Уложение 1649 г., сочинение Кошихина, Собрание исторических и юридических актов, Полное Собрание законов (Т. I-VII) и II-й том (стр. 401–658), Записок Отделения русской и славянской Археологии Русского Географического Общества 8 . Самый же богатый первоисточник для нашего предмета заключается в делах Монастырского Приказа, помещающихся ныне в московском архиве Министерства юстиции, и в делах Синодального архива в С.-Петербурге. |
| Видели мы нашу веру… союз общего единомыслия и добронравия, подверженную презрению и ругательству, ясным двум предзнаменованиям ее истребления. Видели мы законы, общее житие утверждающие и сохраняющие, приведенные в замешательство, противоречие и неисполнение, правосудие, изнемогшее с падением законов, с правосудием истребленную совесть и добронравие. He столпы только правления колебались, но и само оного основание потряслось. Государственные доходы истощились, потеряна была доверенность и угнетена торговля. Грабительство, лакомство, корысть, насильство и прочие пороки, покровительством многих людей ободренные, возрастали с гибелью для народа и усугубляли бедствия отечества нашего и наконец, везде неустройства торжествовали, где следовало царствовать порядку» (II, С. 3, т. XVIII, 12, 978). Зато, само это великое земское собрание 1767 г. представляет самое отрадное, самое многознаменательное явление из всей народной истории прошлого тяжелого столетия. Обратимся теперь к нему и рассмотрим главные факты этого знаменитого собрания 3 . В собрании депутатов 1767 г. мы видим примирение своенародных, естественно-жизненных принципов старых земских соборов с новой, западно-европейской идеей представительства. Недаром императрица Екатерина II вспомнила о земском соборе 1648 г. и почтила особенным увековечиванием памятник того собора – уложение 1649 г. Земские соборы старой России были созданием естественно-исторической жизни народа. Они естественно сложились вследствие московского собрания всей земли, из обычаев, из починков старых областных земских вечей и советов. В XVII веке они сохранялись еще, как обычай народный, не возведенный на степень определенного юридического учреждения, на степень систематической государственной институции; они составлялись без всяких особых письменных правил, обрядов и формальностей, просто по призыву областных земских сходов по соборным церквям, и вследствие избрания выборных без всяких избирательных околичностей. Таким образом, земские соборы XVII века были, так сказать, актом непосредственно-натуральной жизни народной, который не был осмыслен просвещенным юридическим самосознанием народа, европейскими юридическими началами представительных собраний. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание МОНАСТЫРСКИЙ ПРИКАЗ Орган центрального государственного управления по церковным вопросам в 1649-1677 и в 1701-1725 гг. Создание М. п. исследователи связывают с различными причинами, в т. ч. с процессом абсолютизации светской власти и ее наступлением на права Русской Церкви, развитием поместного землевладения и сословным оформлением духовенства. К сер. XVII в. церковные владения стали чрезвычайно обширными и разнообразными по формам управления и подсудности: духовные лица, а также население церковных вотчин подлежали ведению и суду (как духовному, так и гражданскому) патриарха, епархиальных архиереев, властей крупных монастырей. Многочисленные и различные по содержанию жалованные и несудимые грамоты позволяли отдельным обителям и духовным лицам апеллировать к царскому суду. Особую группу составляли государевы монастыри и церкви, к-рыми с сер. XVI в. ведал приказ Большого дворца. В его структуре в 20-40-х гг. XVII в. упоминается специальное повытье по церковным вопросам - Монастырский и Переносных дел приказ. Чересполосица в управлении и отсутствие специального органа сословного суда для духовенства создавали сложности в предъявлении исков духовным лицам и жителям церковных вотчин (ограничение срока подачи исков неск. днями в году, необходимость выезжать в епархию по месту подсудности духовных лиц и проч.). В 1642 и 1648 гг. на царское имя подавали челобитные «разных чинов люди» об устранении этих проблем. Ответом властей стало учреждение М. п. В XVII в. Создание М. п. было зафиксировано в гл. Соборного уложения 1649 г. Оно закрепило за М. п. полномочия «во всяких исцовых искех суд давати» на «митрополитов, и на архиепископов, и на епископов, и на их приказных и дворовых людей, и на детей боярских, и на их крестьян, и на монастыри, на архимаритов, и игуменов, и на строителей, и на келарей, и на казначеев, и на рядовую братью, и на монастырских слуг, и на крестьян, и на попов, и на церковной причет» (Соборное уложение. 1987. Гл. 13. Ст. 1). Взаимные иски духовных лиц также рассматривали в М. п. Судебные полномочия М. п. включали дела гражданские, финансовые, административные. Духовный суд оставался в компетенции церковных иерархов, а решение мелких исков - до 20 р.- было отнесено к полномочиям местных светских властей. Из подсудности М. п. была выведена Патриаршая область, на территории к-рой эти функции выполнял Патриарший Разрядный приказ. |
| Права Соборов были огромными. Они вырабатывали и принимали законы - например, Соборное Уложение в 1649 г.. Они решали вопросы о вступлении в войну. Так, в 1637 г. казаки захватили Азов. Принять его - значило воевать с Турцией. Но на Соборе делегаты от купечества и посадских выступили против, и Азов вернули туркам. А для любителей сопоставлять традиции западной и российской демократии приведу даты. Сословные Генеральные Штаты во Франции созывались в 1484, 1560, 1614 и 1789 г. И все... А русские Земские Соборы - в 1550, 1566, 1584, 1598, 1599, 1610, 1613, 1616, 1618, 1619, 1621, 1623, 1632, 1643, 1645, 1649, 1650, 1651, 1653, 1654, 1676, 1680, 1682... Когда надобности в созыве Собра не возникало, государь правил тоже не единолично. Текущие вопросы он обсуждал с Боярской Думой, которая являлась законосовещательным органом. Формула любого указа звучала: " Царь повелел, и бояре приговорили " . В отличие от британской палаты лордов, куда человек попадал только по происхождению, независимо от личных качеств, на Руси боярство приобреталось вовсе не автоматически. Это был чин, а не титул. Отпрыск знатного рода начинал службу в звании новика или стряпчего. Достойных производили в стольники. Потом, если человек заслужил, его жаловали в окольничие. И лишь следующей ступенью было пожалование боярства. Представители 16 самых знатных родов имели право стать боярами, минуя чин окольничего. Но только право! Производство было персональным. Флетчер писал: " Что касается общественных и правительственных должностей в государстве, то здесь нет ни одного наследственного звания " . Разумеется, кого-то жаловали не по деловым качествам, а из уважения к роду. Но за особые заслуги в бояре выдвигали и людей, не принадлежащих к аристократической верхушке. А кроме того, в состав Думы входили думные дворяне (выходцы из мелких помещиков) и думные дьяки - из простонародья. Такие чины достигались только персональными талантами. И в целом состав Думы поддерживался вполне работоспособным. В середине XVII в. в нее входили 29 бояр (5 не из знати), 24 окольничих, 6 думных дворян и 4 думных дьяка. |
| Были еще и другие отдельные явления, в которых открывались частные случаи непосредственного суда государей в церковных вотчинах по делам гражданским, – так, например, апелляция к государю в спорах, решенных епархиальной и патриаршей властью к неудовольствию одной стороны и т. п. Но для нашей цели довольно и сказанного в доказательство того, что московский государь сосредотачивал в своем непосредственном ведении судебно-гражданские права в вотчинах церковных властей и учреждений. В первой половине XVII в. сосредоточение достигло широких размеров, но не простиралось на все церковные вотчины и не приведено было к концу. Это сосредоточение, однако, не имело еще единства основания для общей судебно-гражданской государственной власти, а представлялось в бесчисленном множестве судебных привилегий, предоставленных отдельным властям, монастырям, церквам, вотчинам, деревням. – Обратим внимание на то, в каком виде и чрез какие органы производился непосредственный суд государя и в каком виде явилось судебное устройство в церковных владениях вследствие такого сосредоточения. Все дела, относящиеся до церковных учреждений и их вотчин и подлежащие непосредственным государевым указам, докладывались государю с половины XVI до половины XVII века (до Соборного Уложения 1649 г.) чрез Приказ Большого Дворца. В нем и ведались они; чрез него исходили царские грамоты к церковным властям, учреждениям и подлежащим лицам. Сосредоточение таких дел в Приказе Большого Дворца произошло с исторической постепенностью. У удельных князей хозяйственной частью заведовали дворецкие. Каждый удельный князь имел своего дворецкого. Московские князья, по мере возрастания их княжества, увеличения хозяйства и богатства их и по мере увеличения их доходов, увеличивали у себя число дворецких. Дворецкие поставлялись для управления дворцовых городов, сел, деревень и черных волостей, присоединяемых к Московскому княжеству от бывших уделов. Самый же . личный состав дворецких и дел ведомства их с течением времени получает название Приказа Большого Дворца. В первый раз в актах он является в 1547 г.78, но, вероятно, он был и ранее, – еще при Иоанне III79. Во главе этого учреждения был «дворецкий, у которого был Большой Дворец в приказе " 80. С течением времени Приказ разделился, по различию отдельных частей, в нем заведоваемых особыми дворецкими, на отдельные дворы, с особенными названиями от частей, вверяемых отделениям (Сытный Двор, Хлебный и т. п.). «Во Дворце же в Приказе были и монастыри всех городов (1610–1618)81. Заведование делами относительно церковных учреждений имело свое особое отделение в Приказе. Отделение это во времена Михаила Феодоровича встречается с именем Монастырского Приказа и приказа монастырских и переносных дел82. В этом отделении был боярин и дворецкий и дьяки83 6). Предметы, подлежащие их ведению относительно церковных учреждений, были многочисленны и разнообразны. |
| Столь твердые формулировки соответствовали представлению Адриана и его соратников о реальности угрозы правам Церкви со стороны особой комиссии из 48 человек, учрежденной Петром в феврале 1700 г. для составления нового Государственного уложения с уравнением перед государством всех подданных и, соответственно, уничтожением привилегий Церкви в судебных и имущественных правах. От патриарха Адриана, так же как и от руководителей светских ведомств, требовалось всего лишь представить «сказки о новоуказных статьях» по церковным делам с 1649 г., поскольку объявленной задачей комиссии была, собственно, кодификация той огромной массы новых уставов и узаконений, которая накопилась после Соборного уложения . Острое беспокойство архипастыря в последние месяцы его жизни вызывала не сама попытка систематизации юридических актов, а ярко выраженная тенденция последних петровских указов, позволявшая с ясностью предвидеть, какой удар Преобразователь собирается нанести Церкви. Огромные богатства, сосредоточенные в руках духовенства, обширность принадлежавшего ему юридического пространства и, в особенности, авторитет «поборствующих по Боге», в ряде случаев ставящий патриарха выше царя , были нестерпимы Петру. А не воспитанное своевременно уважение к духовному сану позволяло царю бестрепетно ускорить процессы наступления на юридические и имущественные права Церкви, развернувшиеся еще при его «благочестивейших» предшественниках. Да и сама далеко зашедшая к концу XVII в. концентрация церковной собственности весьма способствовала установлению государственного контроля над ней. Если в конце предшествующего столетия церковные соборы 1581 и 1584 гг. запрещали епархиальным архиереям расширение и приобретение новых владений, если Уложение 1649 г. отрицало право приписки новых земель монастырям — действенность подобных запретов на практике оказывалась весьма сомнительной. Ни Филарету, ни Никону никто не мог поставить никаких препон, а в 1670 г. право приписки новых монастырей к владениям отечественных «князей церкви» было закреплено соборным актом . В результате одному только патриаршему дому при Адриане принадлежали бескрайние земли с 8700 крестьянскими дворами (то есть 26 899 мужских душ) . Считая значительную часть духовенства (особенно монашествующих) людьми для государства бесполезными, а церковные богатства «туне гибнущими», Петр в 1696 г. ввел через приказ Большого дворца жесткий контроль над церковными средствами. Царский указ запрещал строить «лишние» здания, держать «лишние» деньги и расходовать их без разрешения светской власти, повелевал весь приход и расход деньгам и хлебу регистрировать в книгах и неукоснительно присылать оные в Москву . |
| Помимо указанных нами моментов в содержании вопроса нашей темы, имеющих научный интерес, важность изучения вопроса о действии церковного суда в России подымается еще силою давно установленного историками России тезиса: история русского церковного суда есть в то же время история роста русской общественности, история русского светского суда. Объяснением этих последних явлений должен служить тот факт, что христианство , насаждаясь на грубой языческой славянской почве, сразу же, со своим появлением, обняло своим ведомством и судом многие стороны общественного и частного быта наших предков, которые не имели еще почти никакого государственного и гражданского развития и в своей частной жизни руководились обычаями, построенными на примитивных принципах. В дальнейшем изложении мы не раз будем возвращаться к приведенному только что тезису, иллюстрируя, оправдывая его фактами русского законодательства и русского общественного и частного быта. Нами указаны два вызывающих научный интерес явления в истории русского церковного суда: двойственность начал церковно-судебного законодательства и практики – именно вселенское начало и местное, русское, – это во-первых; и во-вторых, – связь истории русского церковного суда с историей русской гражданской и общественной жизни. С этими моментами нам неизбежно придется считаться при решении каждого вопроса из области русского церковного суда; но если было бы безрезультатным искать в нашем сочинении каких-либо тенденций, стоящих вообще вне научных целей, так как цель предлагаемого труда исключительно научная, то одинаково безрезультатным было бы подозревать нас в тенденции к узкому, одностороннему пониманию фактов церковной жизни в России – с точки зрения одной или даже обеих названных особенностей истории Русской Церкви. Задачу нашего исследования составит объективное и, по возможности, подробное освещение истории действия церковного суда в России со всех сторон его, как конститутивных начал, так и жизнедеятельности. Основанием для нашей работы – помимо данных для изучения византийского церковного суда (о которых речь особо) 8 , служат сохранившиеся до нас акты русского церковного и гражданского законодательства за период времени с начала Руси до 1649 г., сохранившиеся данные церковно-судебной практики и светского – гражданского и уголовного судопроизводства, поскольку последнее служит цели выяснения церковно-судебного процесса; само собою разумеется, нами использованы, по возможности, все сочинения (русских и иностранных авторов), содержание которых соприкасается какой-либо стороной с вопросами, исследуемыми в нашей работе. |
| духовенству по-прежнему запрещалось иметь торговые лавки и вообще заниматься какой бы то ни было торговлей и винокурением, но запрет на использование собственных земель был снят. Правда, все связанные с землей налоги приходилось платить Совершенно новым явлением стала возможность для духовенства владеть крепостными. Еще Соборное Уложение 1649 г. (гл. 20, ст. 104) возбраняло духовенству приобретать вотчины и иметь крепостных. Обложение подушным налогом церковнослужителей и сыновей священнослужителей часто приводило к их регистрации при помещиках или духовенстве на церковных землях. Это духовенство несло ответственность за уплату подушной подати зарегистрированными лицами. В результате между ними без всякого юридического основания складывались отношения, напоминавшие крепостные. Лишь при императрице Анне Иоанновне власти обратили внимание на это явление и внесли ясность: зарегистрированные церковнослужители и сыновья священнослужителей не принадлежат духовным лицам, а закрепляются за той землей, которой они пользуются. Однако среди украинского духовенства было много выходцев из шляхты, обладавших наследственными землями и крепостными. До 1728 г. духовенство имело там право приобретать земельные владения, с землевладением было связано сохранявшееся до 1751 г. право на винокурение. Украинское духовенство придавало этим привилегиям большое значение и в 1767 г. включило просьбу об их восстановлении в наказы представителям Святейшего Синода в Комиссии по составлению нового Со времени Петра I начало все сильнее проявляться стремление государства ограничить церковную юрисдикцию. Уже в Московском государстве получение грамоты о судебном иммунитете (так называемой несудимой грамоты) для монастырских и церковных вотчин означало изъятие монахов, приходского духовенства, холопов и крестьян из юрисдикции не только местных светских, но и церковных судов и их подчинение высшей инстанции светского суда в Москве. Чисто духовные дела составляли, конечно, исключение. Согласно Уложению 1649 г., некоторые виды судебных дел принадлежали, в принципе, к ведению исключительно светского суда. |
|
|
