| студентов за границу при Борисе Годунове. СПб., 1887; Наречение и хиротония ректора МДА, архим. Христофора во епископа//ПрТСО. 1887. Ч. 40. Кн. 3. С. 3-16; Каптерев Н. Ф. О греко-латинских школах в Москве в XVII в. до открытия Славяно-греко-латинской Академии//Там же. 1889. Ч. 44. Кн. 4. С. 588-679; он же. Отзыв о кн. М. Сменцовского «Братья Лихуды». СПб., 1904; Кедров Н. И. МДС (1814-1889): Кр. ист. очерк (с прил. списков начальников, наставников и воспитанников). М., 1889; Полетаев Н. И. К истории духовно-учебной реформы 1808-1814 г.//Странник, 1889. 8. С. 514-541; 9. С. 54-77; Воскресенский Г. А. Ломоносов и Моск. Славяно-греко-латинская академия//ПрТСО. 1891. Ч. 47. Кн. 1. С. 3-94; Кн. 2. С. 271-320; Корольков И. Н, прот. Прот. С. К. Смирнов, ректор МДА и его учено-лит. труды. Ревель, 1892; Смирнов А. А., прот. Детство, отрочество, юность, годы ученья и учительства в Троицкой лаврской семинарии митр. Филарета (1782-1808). М., 1893; Владиславлев В. Ф., прот. Филарет как истинный друг и товарищ. Тверь, 1894; Чистович И. А. Руководящие деятели духовного просвещения в России в 1-й пол. текущего столетия. СПб., 1894; Голубцов А. П. Церковно-археол. музей при МДА//БВ. 1895. 4. С. 120-140; 5. С. 297-317; Извеков Н. Д., прот. Труды проф. МДА А. Ф. Лаврова-Платонова, как члена комитета по вопросу о реформе духовного суда. М., 1896; он же. Ист. очерк полувековой жизни и деятельности Моск. об-ва любителей духовного просвещения: (1863-1913). М., 1917; Беляев А. А. К истории Моск. Славяно-греко-латинской академии и Спасо-Вифанской семинарии//БВ. 1897. 2. С. 306-319; Глубоковский Н. Н. [Вафинский Н., псевд.] К вопросу о нуждах духовно-акад. образования. СПб., 1897; он же. По вопросам духовной школы (средней и высшей) и об Учебном комитете при Св. Синоде. СПб., 1907; он же. Начало организованной духовной школы: (Комитет об усовершенствовании духовных училищ)//БВ. 1917. 6/7. С. 75-92; он же. Рус. богосл. наука в ее ист. развитии и новейшем состоянии. Варшава, 1928. М., 1992; Заозерский Н. |
| Таким образом, современные записи расходов патриаршего Казенного приказа знают Арсения только как книжного переводчика и справщика, но вовсе не знают его как учителя школы, что, однако, было бы невозможно, если бы Арсений действительно открыл греко-латинскую школу и учительствовал в ней: тогда бы он необходимо получал за свое учительство особую плату и в торжественные дни обязательно являлся бы со своими школярами для поздравлений к патриарху, причем каждый раз получал бы от него особую дачу, которая бы всегда тщательно вносилась в расходные книги патриаршего казенного приказа. Грек иеродиакон Мелетий был у нас учителем пения, и в расходных книгах патриаршего казенного приказа значится: «164 года июня 2-го государева патриарша двора черному диакону Мелетию греченину, что он учит подьяков греческому пению, 5 руб. дано». – «165 года апреля 8-го греческому черному дьякону Мелетию, который учит подьяков греческому пению, в Приказ 5 руб.» – «166 года августа 31-го, по государеву цареву и великаго князя Алексея Михайловича указу и по приказу боярина князя Алексея Никитича Трубецкого, государева жалованья греческого пения мастеру черному дьякону Мелетию в приказ 30 руб.» – «167 года ноября 4-го греческого пения мастеру дьякону Мелетию греку в приказ 20 руб. дано» 12 . За всякую учительскую послугу разных лиц государь или патриарх обыкновенно всегда давали особую плату. «160 года мая 15-го откроено тафты объяринной цвет 5 аршин, а тою тафтою государь царь и великий князь Алексей Михаилович жаловал патриарша певчаго дьяка Федора Константинова, что учил грамоте патриарших татарченков». – «196 года декабря 25-го святейший патриарх в крестовой пожаловал книг печатного двора справщику иеродьякону Кариону, что он домовым меньшим подьяком учил ораций, 2 рубля». То же Карион получает и в 1690 году 13 . Впоследствии, когда у нас действительно открылись школы типографская и славяно-греко-латинская, учителя этих школ в торжественные дни всегда являлись с поздравлениями к патриарху и всегда получали от него известную дачу, что тщательно и вносилось в расходные книги патриаршего казенного приказа 14 . Не только за учительство в школах, но и за всякие случайные мелкие послуги разных лиц патриархи всегда давали особую плату, которая и вносилась в расходные книги патриаршего Казенного приказа. Например: «166 года февраля 27-го Николаевского монастыря, что на Никольской кресце, греческому архимандриту Дионисию да келарю Евсигнею, что они строили кушанье государю патриарху по-гречески, по полтине человеку дано» 15 . При такой точной записи расходов патриаршего Казенного приказа невозможно допустить, чтобы мы не встретили записей о патриарших дачах Арсению Греку как учителю греко-латинской школы, если бы таковая школа действительно существовала и Арсений был в ней учителем. |
| Но не трудно видеть, что этими словами Неронов имел в виду указать не на школьное учительство Арсения, а на его будто бы инициаторскую роль в церковной реформе Никона. Да и вообще название «учитель» в приложении к Арсению Греку еще не дает права заключать отсюда, чтобы он действительно был у нас основателем и учителем греко-латинской школы. Арсений явился в Москву с официальным титулом «дидаскала» при Иерусалимском патриархе Паисии (с которым он приехал в Москву), и этот титул «учитель» мог потом иногда прилагаться к нему и в Москве, хотя бы он и не был здесь учителем в школе. В доказательство того, что Арсений Грек был в Москве основателем и учителем греко-латинской школы, ссылаются на известное свидетельство иностранца Олеария, который говорит: «В настоящее время к немалому удивлению надо заметить, что по распоряжениям патриарха и великого князя русское юношество начинают обучать греческому и латинскому языкам. Для этого близ патриаршего двора учреждена уже латинская и греческая школа, которою заведывает и управляет один грек по имени Арсений». Но дело в том, что Олеарий в последний раз был в Москве в 1643 году, значит, сам он не видал ни Арсения, ни основанной им школы, а говорит о ней только на основании дошедших до него слухов, которые легко могли возникнуть ввиду того, что Арсений явился в Москву с официальным титулом дидаскала и в Москве оставлен был между прочим и для риторического учения, хотя этим делом ему и не пришлось потом заняться. Во всяком случае, если бы греко-латинская школа Арсения Грека действительно существовала, она необходимо оставила бы по себе какой-либо след и воспоминание, мы знали хотя бы одного ее ученика, так как самая греко-латинская школа в Москве и ее воспитанники, представляя для тогдашнего времени явление новое, небывалое и даже неслыханное у нас, не могли бы укрыться от внимания современников настолько, чтобы об них не дошло до нас никакого современного туземного известия, помимо сомнительного слуха, сообщенного иностранцем Олеарием. |
| Писания, бросали тень на естествоиспытателей. Мнимое несогласие между верованием и знанием давало повод совершенно отвергать последнее, как тяжкий грех . Ломоносов горячо полемизирует против этих врагов естествознания и старается разъяснить взаимное отношение науки и религии. И вот здесь-то, в полемике и в обосновании собственного взгляда на отношение между наукой и религией сказалось влияние на Ломоносова воспитавшей его московской славяно-греко- латинской академии! В самом деле, как ведет полемику Ломоносов? Ломоносов очень тонко сводит своих противников на безопасную для себя почву, и, например, разбирая какой-нибудь миф о Прометее и предание, о Клеанте, или доказывая заблуждение блаженнаго Августина , оживленно возражает своим противникам, сам оставаясь свободным от их нападений 261 . Противники Ломоносова – говорит по этому поводу г. Майков – строили свои мнения на приемах господствовавшей тогда в наших школах схоластики; и Ломоносов, возражая им, как бы вспоминал уроки славяно-греко-латинской академии и отвечал в духе схоластической диалектики 262 . Образцы такой полемики содержатся в «Письме о пользе стекла»: «Взирая в древности народы изумленны, Что греет, топит, льет и светит огнь возженный, Иные божеску ему давали честь; Иные знать хотя, кто с неба мог принесть, Представили в своем мечтанье Прометея, Что многи на земли художества умея, Различныя казал искусством чудеса: За то Минервою был взят на небеса. Похитил с солнца огнь и смертным отдал в руки. Зевес воздвиг свой гнев, воздвиг ужасны звуки. Продерзкого к горе великой приковал, И сильному орлу на растерзанье дал. Он сердце завсегда коварное терзает, На коем снова плоть на муку выростает. Там слышен страшный стон, там тяжка цепь звучит, И кровь чрез камни вниз текущая шумит. О коль несносна жизнь! позорище ужасно! Но в просвещенны дни сей вымысл видим ясно. Пииты украшат хотя свои стихи, Описывали казнь за мнимые грехи. Мы пламень солнечный стеклом здесь получаем, И Прометею тем безбедно подражаем... И только лишь о том мы думаем, жалея, Не свергла ль в пагубу наука Прометея? Не злясь ли на него невежд свирепых полк, На знатны вымыслы сложил неправый толк? Не наблюдал ли звезд тогда сквозь телескопы, Что ныне воскресил труд счастливой Европы? Не огнь ли он стеклом умел сводить с небес, И пагубу себе от варваров нанес, Что предали на казнь обнесши чародеем? Коль много таковых примеров мы имеем, Что зависть скрыв себя под святости покров, И грубо ревность с ней неправду строя ков, От самой древности воюют многократно, Чем много знания погибло невозвратно» 263 . |
| Палладий Роговский был последним учителем–ректором Академии в XVII веке. Преподавал он на латинском языке, так как греческий язык не знал твердо. Но он был учителем не долго 492 . После его смерти, 23 января 1703 года, Академия была преобразована местоблюстителем патриаршего престола и протектором академии Стефаном Яворским на подобие Киевской академии и получает уже название латинских или Славяно–латинских школ. При Палладии Роговском, как видно из донесения Курбатова Государю о кончине п. Адриана, Славяно–греко–латинская Академия еще более пала. «Школа, Государь, – писал Курбатов от 25 окт. 1700 г. под Нарву Петру, – которая была под призрением святейшего патриарха и вручена монаху Палладию, зело, Государь, в ней живущие, с полтораста человек, скорбят и всего лишаются, и учиться в ней невозможно. Потолки и печи, и иное строение обвалилося. Требуют, Государь, твоего всемилостивейшего усмотрительного милосердия» 493 . Помимо материальных и административных (в надзоре) недочетов к упадку Академии вело и то, что начальник и учитель Академии игумен Роговский при своих научных достоинствах и заграничном дипломе доктора богословия и философии был уже в то время, по совершенно расстроенному здоровью, неспособным к энергичной педагогической, живой, захватывающей юношество, деятельности. Он своими лекциями не мог заглушить сильного недовольства, которым исполнены были ученики Академии при виде быстро разрушавшегося самого храма науки и равнодушия правительства к судьбе высшего образования на Руси. Так печально было положение Славяно–греко–латинской Академии, а с ней и высшего церковного просвещения при п. Адриане. Но винить в этом п. Адриана приходится с большими оговорками. Упрекать его еще можно в отсутствии настойчивости и энергии в поисках руководителя академического образования и слабой попечительности о материальном благосостоянии заведения и учащихся, но нельзя не принять во внимание и смягчающие пред историей ответственность последнего патриарха древней Руси – обстоятельства, поставившие его в заколдованный круг топтания на месте в мерах возрождения Академии. |
| Цит. по: Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 82. Основная работа: Знаменский П.В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. Казань, 1881; Голубев С.Т. Киевская Академия в первой половине 18-го столетия. Киев, 1903; Петров Н.И. Киевская Академия в конце 17-го и начале 18-го столетия. Киев, 1901; Вишневский Д. Значение Киевской Академии в развитии духовной школы в России с учреждения Св. Синода//Труды Киевской Духовной Академии. 1904. 4, 5; Киевская Академия и гетманство Разумовского//Труды Киевской Духовной Академии. 1905. Киевская Дух. Академия в царствование Имп. Екатерины II//Труды Киевской Духовной Академии. 1906. 7, 8-9, 11; Серебренников В. Киевская Академия во второй половине 18-го века до преобразования в 1819 году. Киев, 1897; Смирнов С.К. История Московской Славяно-Греко-Латинской Академии. М., 1855; История Троицкой Лаврской Семинарии. М., 1867. Основная работа: Знаменский П.В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. Казань, 1881; см. также: Голубев С.Т. Киевская Академия в первой половине 18-го столетия. Киев, 1903; Петров Н.И. Киевская Академия в конце 17-го и начале 18-го столетия. Киев, 1901; Вишневский Д. Значение Киевской Академии в развитии духовной школы в России с учреждения Св. Синода//Труды Киевской Духовной Академии. 1904. 4, 5; Киевская Академия и гетманство Разумовского//Труды Киевской Духовной Академии. 1905. Киевская Дух. Академия в царствование Имп. Екатерины II//Труды Киевской Духовной Академии. 1906. 7, 8-9, 11; Серебренников В. Киевская Академия во второй половине 18-го века до преобразования в 1819 году. Киев, 1897; Смирнов С.К. История Московской Славяно-Греко-Латинской Академии. М., 1855; История Троицкой Лаврской Семинарии. М., 1867. Наиболее глубокое исследование о Феофане Прокоповиче – работа Юрия Самарина " Стефан Яворский и Феофан Прокопович " : Самарин Ю.Ф. Избранные Произведения.М., 1996; Чистович И.В. Феофан Прокопович и его время. СПб., 1866; Карташев А.В. К вопросу православия Феофана Прокоповича//Сборник статей в честь Кобеко Д.А. 1913. |
| 4) Билет в 500 р. асс. (142 р. 85 1 / 4 к. сер.), пожертвованный 15 октября 1796 года вдовствующею генерал-поручицей Марией Семеновной Римской-Корсаковой в пользу самобеднейших учеников в бурсе. 5) Билет в 35 р. 71 1 / 2 к. асс. (10 p. 20 1 / 2 к. сер.) данный на тот же предмет по завещанию г. Твердышевой 1799 г. сентября 28 дня. 6) Билет в 500 руб. сер. графа Феодора Андреевича Остермана, данный 5 февраля 1802 г. для награждения процентами с него воспитанников, отличившихся благонравием. В 1815 г. по предписанию комиссии дух. училищ проценты с сего билета назначено употреблять на покупку книг для награды отличившихся благонравием студентов Академии. 7) Билет в 1085 р. асс. (310 р. сер.) по завещанию архангельского епископа А поллоса. данный 1-го июля 1802 года на содержание процентами бедных учеников в бурсе. 8) Билет в 5000 р. асс. (1428 р. 57 1 / 2 к. сер.). 1806 г. августа 9 пожертвованный отставным подпоручиком гвардии Василием Григорьевичем Богдановичем на тот предмет, «чтобы получаемые с него ежегодно процентные деньги раздавать от начальства академического пяти человекам учащимся в пособие их содержания и в награду за их особенные успехи в науках при добропорядочном поведении жизни». 9) Билет в 500 р. асс. (142 р. 85 1 / 2 к. сер.) Серафима архиепископа тверского, который назначил проценты с него употреблять в награду успешнейшим и способнейшим к проповеданию слова Божия. Дан 27 -го июня 1801 года, когда Серафим был еще епископом смоленским 10) Билет в 4000 р. асс. (1142 р. 85 3 / 4 к. сер.). поступивший по завещанию митрополита Платона 27-го июня 1813 года на содержание отличных воспитанников славяно-греко-латинской Академии 273 . Таким образом при самом открытии Академии в ее ведение поступило из сумм славяно-греко-латинской Академии до 80,000 руб. ассигнациями. Правление Академия определило тогда же, чтобы «на проценты с суммы митрополита Платона содержать в Академии двух отличных по учению и благонравию студентов сверх штатного числа оных, которым в память покойного и для всегдашнего исполнения его учреждения именоваться Платоновыми. |
| Те студенты Академии, которые не найдут себе квартир в Москве, могут обучаться в семинариях Троицкой и Вифанской на своем коште, а ученики Академии в училищах Московских Дмитровском, Коломенском и Звенигородском, где можно отыскать квартиры за недорогую плату 5 . Св. Синод согласился с предложениями преосвященного Августина и 31 Марта учение в Академии было открыто. Но самых бедных студентов оказалось более, чем предполагало начальство и в Вифанскую семинарию пришлось поместить не 60 человек, а 100. 29 Марта академическое правление уведомило Правление Вифанской семинарии, чтобы оно приготовило комнаты для студентов имеющих поступить из Академии числом 100. Семинарское начальство перебралось из Платонова корпуса в купленный за 1000 рублей дом Нестеровой и очистило свои покои для Московских гостей. 30 Мая Академия уведомила Вифанскую семинарию, что 100 студентов и учеников, потерпевших разорение от неприятеля, в скором времени имеют быть отправлены. По резолюции преосвященного Августина на содержание 50 человек семинария должна была употребить оставшуюся от прошлых годов сумму в количестве 3300 рублей, а на содержание других 50 человек Академия препроводила в семинарию 3000 рублей. Кроме этих 3000 рублей из Академии прислано было в Правление Вифанской семинарии жалованье академическим воспитанникам в количестве 530 р. 27 коп. 6 . 1-го июня 1813 года музы Московской Славяно-Греко-латинской Академии, выражаясь красноречивым языком официальных бумаг начала нынешнего столетия, обитавшие в градском шуме, переселились в приятнейшее уединение 7 . В июне месяце Вифанское уединение действительно могло показаться приятным, особенно для мало привыкших к городской жизни сельских уроженцев, какими были большинство присланных в Вифанию питомцев Академии. А возможность получить в Вифанской семинарии необходимые средства для содержания и воспитания утешала академических в разлуке с привычной школой. Впрочем, некоторым из питомцев Академии не понравилось Вифанское уединение. Октября 22 Правление семинарии докладывало преосвященному Августину, что присланные в Спасо-Вифанскую семинарию из Академии ученик поэзии Иван Розанов и высшего грамматического класса Димитрий Каринский отлучились от семинарии без всякого к Правлению отношения и где теперь они находятся – неизвестно. |
| Известно, что кроме богословских и ораторских творений св. Григория, имеется свыше ста его поэтических стихотворных произведений содержания догматического или созерцательного, нравственного, исторического, в форме кратких поэм, гимнов, похвал, молитв и размышлений, акростихов и гном. В одном из своих стихотворений, под заглавием εις τ σμμετρα, т.е. на мои стихи, объясняя побуждения и цели своих стихотворных трудов, он говорит, между прочим, что хотел бы ими показать, что в христианстве есть высшая поэзия, а главное – имел в виду юношей: «В моих стихотворениях, говорит он, я хотел дать юношам, которые особенно услаждаются изящным словом, как бы некое приятное врачевство, назидание, через привлекательное нести их полезному, художественностью формы смягчать жесткость наставлений... Если не найдешь в них чего-либо большего, то прими их за игры и звуки лиры, а, если угодно, за забаву для школьников, для детей, но такую, которая не повредит ищущему хорошего, прекрасного». 9 Необходимо думать, что согласно такому совету самого Григория, его поэтические произведения вошли у греков в круг обучения домашнего и школьного, стали классическими в греческой педагогике. В наших старинных славяно-греческих и славяно-греко-латинских букварях именно и находим избранные стихотворения Григория, в виде образцов или хрестоматийных статей для чтения и заучивания на память. Заведено это было у нас без сомнения греками, которые учили в наших братских школах, и ряд которых заключился известными Лихудами, учившими в московской славяно-греко-латинской Академии. 10 Естественно полагать, что мысль о педагогическом значении творений Григория Богослова дошла к этим позднейшим грекам по преданию от минувших веков, восходя к веку Константина. Но для Константина Григорий не остался, как для других, только учебным классиком. Дух творений Григория нашел отклик в собственном душевном настроении юного ученика. Если вспомним, что к изучению творений Григория Константин приступил с тем настроением, которое выражалось уже в его сонном видении Софии, в решимости оставить суетные земные радости, и стать на другой лучший путь жизни, то поймем неотразимое впечатление, производимое на его душу такими в частности произведениями Григория, как прекрасные стихи его: «Сонное видение о храме св. |
| Об отправлении учеников славяно-греко-латинской академии, в том числе и Ломоносова, из Москвы в С.-Петербург (1735 г.) Источник Ломоносов вместе с другими учениками Славяногреколатинской Академии был выслан в Петербург для обучения в Гимназии, незадолго перед этим открытой при Академии Наук, которая просила прислать таких людей, «которые столько научились, чтоб с нынешнего времени у профессоров лекции слушать и в вышних науках с пользою происходить могли». Об этом говорит следующий «указ Ея Императорского Величества самодержицы Всероссийской из Святейшего Правительствующего Синода в Московскую Синодального Правления Канцелярию. Сего октября 15-го дня Святейшему правительствующему Синоду в сообщенном Правительствующего Сената ведении объявлено: понеже де в нынешнем 1735-м году Академия Наук требовала, чтоб при оной учредить Семинарию из 30 человек шляхетных юношей, дабы оныт со временем государству полезные услуги показывать могли, а на содержание и воспитание их определить сумму 4.398 pyблeq 25 копеек; и по тому доношению подан о том Ея Императорскому Величеству доклад, на которой указу еще не получено. А ныне та Академия в Сенат требовала, чтоб между тем из монастырей, гимназий и школ в здешнем государстве 20 человек через назначенных к тому от Академии людей выбрать, которые столько научились, чтоб с нынешнего времени у профессоров лекции слушать и в вышних науках с пользою происходить могли; а на содержание де их, также на книги и платье, меньше изойти не может 150 pyблeq на каждого в год, включая при том потребные книги, о которых книжная лавка в Сенат по всякой год счет подавать будет. И Правительствующий де Сенат приказали: по тому Академии Наук доношению из учеников, кои есть в Москве в Спасском училищном монастыре, выбрать в науках достойных 20 человек, и о свидетельстве их наук подписаться ректору и учителям, и выслать в Санкт-Петербург в Академию Наук, дав им ямские подводы, и на них прогонные деньги по указу, и в дорогу им на корм по рассмотрению; и о том де в Москву в Сенатскую Контору ведение, а во Академию Наук указ из Сената посланы. |
|
|
