| В период Второго храма эти практики сохранялись, в т. ч. в разных течениях внутри иудаизма (см., напр.: 1QS I 24 - II 1; CD 20. 27-30). Синагогальный чин И. в День очищения восходит к III в., но претерпел изменения в последующую эпоху (подробнее см. в ст. Иудейское богослужение ). Практика И. в ранней Церкви В историографии распространены разные подходы к изучению роли И. в первые 3 века христианства. Одни ученые полагают, что до III в. Церковь в основном не признавала покаяния в грехах, совершенных после крещения. По этой причине упоминания об И. крайне редко встречаются в источниках. В III в. ввиду численного роста общин и ослабления ригоризма во время гонений и массовых отречений постепенно, как вынужденная мера, формируется покаянная дисциплина. Другие исследователи считают, что Церковь, унаследовав некоторые ветхозаветные традиции, в соответствии с ними изначально не только изгоняла грешников, но и указывала способы их очищения и возвращения. Скудость источников объясняется тем, что практика И. не была в достаточной степени формализована. Уже в служении Иоанна Предтечи прослеживается характерная для всей христ. традиции связь между обращением, раскаянием в грехах и крещением (см.: Мф 3. 6; Мк 1. 5; научные гипотезы о том, что подразумевается здесь под исповеданием грехов, см. в: Meier J. P. A Marginal Jew. N. Y., 1994. Vol. 2: Mentor, Message and Miracles). Не случайно святоотеческая экзегеза была склонна проводить параллели между христ. И. и практикой Иоанна Крестителя, к-рый, по представлениям св. отцов, не только выслушивал человека, исповедовавшегося в грехах, но и налагал епитимии и допускал до крещения только достойных ( Cyr. Hieros. Catech. 3. 4). Тексты НЗ говорят, с одной стороны, о том, что первые христиане не испытывали иллюзий относительно человеческой природы и ее склонности к греху даже после крещения: «Если говорим, что не имеем греха,- обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1 Ин 1. 8-10). С др. стороны, подчеркивается трудность и даже невозможность повторного искреннего обращения к Богу после совершения тяжких грехов: «Ибо невозможно - однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святого, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему» (Евр 6. 4-6; ср.: 10. 26). |
| «Возблагодарим Господа нашего Бога» — приглашает предстоятель. «Будь благословенно имя Господа ныне и присно» — отвечают участники. «С вашего согласия мы возблагодарим Того, кто делает нас участниками Его благ». «Будь благословен Тот, кто делает нас участниками Его благ, ибо от Его милосердия мы живем…». Священнодействующее лицо на трапезах оставалось одним и тем же, а не менялось от трапезы к трапезе. Его власть священнодействия вытекала не из его священнического достоинства, которого он обычно не имел, а из его предстоятельствования. Христос всегда возглавлял те трапезы, которые Он совершал со своими учениками во время своей земной жизни, как Он возглавил и свою последнюю трапезу. Когда же Он был приглашаем на трапезы, то Он был только их участником, а предстоятельство принадлежало хозяину дома, который устраивал трапезу. «Случилось Ему в субботу прийти в дом одного из начальников фарисейских вкусить хлеба…» (Лука, XIV, 1). «Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он вошед в дом фарисеев, возлег… Ты целования Мне не дал… Ты головы Мне маслом не помазал…» (Лука, VII, 36—46). Обычно предстоятелю содружества или главе дома в трапезах помогал самый молодой их участник, если не было специального служителя. Таким «служащим» на трапезах Христа должен был_ быть Иоанн, но на Тайной вечери служащим был сам Христос: «Ибо кто больше, возлежащий или служащий? Не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий» (Лука, XXII, 27; стр. Мр. X:45). 3. Последование Евхаристии возникло не из храмового богослужения и не из синагогального. Последнее оказало влияние на «си-наксис», который впоследствии составил первую часть нашей литургии. Последование Евхаристии возникло из последования трапез, точнее из последования Тайной вечери. Когда ученики после Пятидесятницы стали собираться на Евхаристическое собрание, то оно включало в себе трапезу, какой была и Тайная вечеря. Они преломляли хлеб после «благодарения» над ним и благословляли чашу. И благодарение, и благословение не отличались от тех, которые были сказаны Христом. |
| – И в молитвах: не в храмовых молитвах вместе с народом, о чем ниже речь (ст. 46), но особенных, частных, общественных молитвах собственно христианского характера, молитвах, которыми сопровождалось, вероятно, совершение таинства Евхаристии, а равно и другие общественные собрания по домам верующих (ст. 46), под руководством апостолов. Из сопоставления всех этих понятий – учения, общения, преломления хлеба и молитв, которыми характеризуется здесь жизнь первохристианского общества в Иерусалиме, можно таким образом заключать, что здесь речь идет о общении верующих в богослужебных действиях собственно христианского характера, о богослужебных собраниях; состав богослужения, этого первого христианского богослужения, был – учение, Евхаристия вместе с трапезой любви и молитвы. – Итак, по сему краткому изображению, уверовавшие в день Пятидесятницы и крестившиеся жили в теснейшем духовном общении с апостолами и между собой и, кроме частных взаимных сношений постоянных, часто сходились в общественные богослужебные собрания под руководством апостолов, в каковых собраниях апостолы поучали верующих, совершали таинство Евхаристии (причем были трапезы любви) и молились с верующими. О пении при сем не упоминается, но так как пение обычно было при храмовом и синагогальном иудейском богослужении, то, без сомнения, этот обычай перешел и в богослужебные собрания первохристианской церкви. В этих собрания положено было начало богослужения собственно христианского, отдельного от иудейского, хотя апостолы и верующие не разрывали до времени связи и с храмовым иудейским богослужением ( Деян.3:1 и д.; ср. прим. к ст. 46). Внутреннее состояние первого христианского общества в Иерусалиме (43–47) 43. Был страх на всякой душе; и много чудес и знамений совершалось чрез Апостолов в Иерусалиме. 44. Все же верующие были вместе, и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. Был страх на всякой душе: этими словами дееписатель обозначает то впечатление, какое произведено было событиями Пятидесятницы, особенно обращением ко Христу такого множества иудеев, на всех жителей Иерусалима и пришельцев, не уверовавших во Христа. |
| И вот если он скажет, что вступает по желанию своему, вы все-таки не принимайте его, пока он не проживет тридцать дней в доме хороших людей. И дитя, если нет ему девяти лет, не принимайте его, потому что дитя не совершает дела (слова) свои с рассудительностью. Вскоре построили христиане башню великую, чтобы он жил в ней. И это был папа первый, что был в мире, коего греки прозвали (καλλιερες? может быть и κλρος итал. clero?). И все, что он совершал, было с великою хитростью, чтобы не есть ему их пищи, падали и убоины, – и чтобы не покланяться иконам их. Так жил он там в башне отдельно, установил много заповедей и христиане приняли их на себя с клятвою. И в то самое время, когда он жил там, сочинил множество пизмоним’ов больших для Израиля, – все они на этом основании существуют с его именем, ибо он писал: «да ведает дом Израилев, что они (Израильтяне) веруют в Бога и в ученье Его совершеннейшее, ибо это учение истинно, почему они и называются наследием Его; я Шимеон Кефа терплю по любви к Нему все эти тяжкие и многочисленные беды, ибо я знаю истину и ложь, – вот примите мои пийютим’ы, что сочинил я, да будет милосерд Он ко мне и вам, так как все, что сделал я, сделал по вашему посольству и для помощи вам». Они приняли послание с радостью сердца, послали его главе рассеяния, показали пийютимы начальникам школ и синедриону, – и все сказали, что они прекрасны и восхитительны и что они достойны того, чтобы их говорили хазаны в молитвах своих, – и до сего дня обязаны они говорить их каждую субботу. Сей Симеон Кефа есть тот, кого называют христиане св. Петр». 18 Рукопись древнейшей редакции Тольдота с легендою о Симоне Кефе и его синагогальных пийютимах принадлежит 12-му столетию, т. е. едва не предельной древности рукописного иудейского предания. Один историк 19 происхождение легенды относит к 5-му веку, так как в ней личность Симона Кифы или Петра соединяется с Ильею – Павлом, а этот в свою очередь поставляется в связь с Несторием. Но силлогизм можно перестроить иначе: так как сообщение о Несторие соединяется с личностями апостолов Симона Кифы – Петра и Ильи – Павла, то первоэлементы легенды (о Петре и Павле, и особенно о поэтических творениях Симона Кифы для синагогального богослужения) могли пускать свои корни до времен апостольских. |
| Конечно, против этого примера «библейской свободы» можно было бы привести множество других библейских текстов. Об этом знали первые христиане, об этом знал и Евангелист. Поэтому, как и в случае вопроса о праве прощать грехи, добавляются слова о Сыне Человеческом: «Сын Человеческий есть господин и субботы». Имеющий уши слышать, да услышит. Если люди в своем «благочестии» полагают, что люди ради Бога обязаны отказываться от блага для себя, от блага для других, – они заблуждаются. Но обоснование этому стало возможным только от лица Сына Человеческого, то есть Мессии, Божественного Посланника. Согласно Иисусу, человек не был сотворен для того, чтобы стать рабом норм и правил, которые были созданы для того, чтобы сделать жизнь человека лучше и полнее. Человек не должен стать рабом субботы, но суббота существует для того, чтобы сделать его жизнь еще лучше. Урок и для нас: Религия не является сводом норм и правом. Взять вопрос о воскресении и вообще множество канонов и правил церкви. Как только люди начинают забывать о любви, прощении, служении и милосердии, которые являются сутью религии, и заменяют их соблюдением норм и правил, религии грозит упадок. Решающее значение во всех наших поступках имеет любовь, а не буква закона или канона. б) Исцеление сухорукого в субботу (Мк.3,1–6) (Мф 12,9–14;Лк 6,6–11) 1 И пришел опять в синагогу; там был человек, имевший иссохшую руку. 2 И наблюдали за Ним, не исцелит ли его в субботу, чтобы обвинить Его. 3 Он же говорит человеку, имевшему иссохшую руку: стань на средину. 4 А им говорит: должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить? Но они молчали. 5 И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою. Он протянул, и стала рука его здорова, как другая. 6 Фарисеи, выйдя, немедленно составили с иродианами совещание против Него, как бы погубить Его. Это критический эпизод в жизни Иисуса. Теперь, после всех обвинений в нарушении правил «благочестивого» поведения, Ему надо было обладать мужеством уже только для того, чтобы вообще решиться еще раз пойти в синагогу. Представители синедриона следили за смутьяном. Меньше всего они намеревались сейчас молиться во время синагогального богослужения: они должны были следить за каждым действием Иисуса. Их поведение понятно в связи с их пониманием субботы, о котором мы уже подробно говорили. После случая с учениками, срывающими колосья в субботу, у них не оставалось сомнения в том, что Иисус не признает святости субботы. |
| Нигде в посланиях апостольских не говорится о чтении ветхозаветных писаний за тогдашним богослужением; но его можно предполагать ввиду того, что проповедь апостолов всецело основывалась на законе и пророках и последних ап. Павел называет наряду с апостолами основанием церкви 112 . О чтении новозаветных писаний за богослужением могут говорить: требование ап. Павла в Послании к Солунянам прочитать это Послание «всем святым братиям» 113 , что удобнее всего можно было сделать на богослужебном собрании, – требование колоссянам обменяться посланиями с лаодикийскою церковью 114 , а также существование, по свидетельству евангелиста Луки, к его времени многих записей о жизни Спасителя 115 . Что касается проповеди, то в апостольском богослужении соответственно потребностям того времени и по неразвитости других элементов богослужения она занимала особенно широкое место; в даваемой Деяниями картине богослужения «учение» поставлено на первом месте; ап. Иакову приходилось уже бороться со словоохотливыми проповедниками 116 ; ап. Павел учительство считает важнейшею обязанностью епископа и пресвитера 117 . Развитие апостольского богослужения Еще менее можно сказать на основании новозаветных писаний о том, в каком порядке следовали на тогдашнем богослужении эти части его. Возможно, что, по крайней мере, на первых порах и в Иерусалимской церкви, у иудео-христиан богослужение имело близкий к синагогальному чин. Ап. Иаков не только называет место христианского богослужения «синагогой», но указывает на некоторые порядки в нем, свойственные исключительно последней: «если в собрание ( ες τν συναγωγν, слав. «сонмище») ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо сесть здесь, а бедному скажете: ты стань там или садись здесь, у ног моих, – то не пересуживаете ли вы в себе?» 118 Здесь обычная картина синагоги, уставленной скамьями, с креслами впереди для почетных посетителей и в распределением молящихся по правовому положению в обществе 119 . Даже ап. Павел молитву называет синагогальным термином «благословение» 120 . |
| Понятно, что никакое описание, никакая систематизация не может вместить всю глубину проповеди Христа Спасителя. Тем не менее мы можем выделить несколько форм проповеди Христа Спасителя: 1. Экзегетическая проповедь. В Своем проповедническом служении Господь следовал традиции синагогального богослужения. Он посещал собрания иудеев, читал Писание и пояснял его. В четвертой главе Евангелия от Луки повествуется о том, как Господь прочел в синагоге отрывок из Книги Пророка Исаии и предложил собравшимся его толкование. Нагорную проповедь также можно считать экзегетической. В ней Господь, по сути, предлагает новую интерпретацию ветхозаветных заповедей. В этом отношении важно отметить, что Спаситель использует Ветхий Завет как отправную точку. Но это делается не для того, чтобы доказать какое-то из утверждений, а чтобы продемонстрировать иудеям, что учение Христа не противоречит Закону. 2. Притчи. Это форма беседы вполне традиционна для Востока, для культуры тех людей, которые слушали Иисуса. Зачастую притча является единственной формой, способной выразить высшие истины. В этом Господь также примыкает к ветхозаветной традиции. Однако эту традицию Он расширяет, обогащает и развивает. В истории человечества не было ни одного учителя, который бы использовал форму притчи столь систематически и последовательно. В христианской традиции после Иисуса Христа ни один из проповедников не дерзал подражать Ему в этом искусстве. 3. Сентенции (краткие нравственные наставления). Из уст Спасителя нередко исходили краткие нравственные истины, поражающие своей очевидностью, не требующие обоснований и доказательств. Например: Каким судом сидите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить ( Мф.7:2 ). Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию ( Мк.2:17 ). Если не обратитесь и не будите как дети, не войдете в Царство Небесное ( Мф.18:3 ). Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь ( Мф.12:50 ). |
| последовательное одноголосие, в своей основе вокального происхождения; наличие типовых «мелодических моделей»; импровизационность... и громадная роль мелизматической орнаментации, что связано с устной передачей напевов; характерное деление напевов на псалмодическую речитацию и на ярко выраженные, ритмически четкие напевы гимнического характера, связанные с пляской, маршем, сопровождавшиеся хлопаньем в ладоши, танцами и отбиванием такта на маленьких барабанах. Данный вывод основан на исследованиях, сделанных на заре XX века иерусалимским кантором 3. Идельсоном, изучившим пение в синагогальных общинах Йемена и некоторых областей бывшего Ассиро-Вавилонского царства. Эти общины, «как бы законсервировавшись... смогли сохранить в полной нетронутости традиции храмовой музыки, относящейся ко времени первого храма. Простые, строгие и возвышенные мелодии песнопений этих общин, редко выходящие за пределы кварты и построенные на ступенях диатонического лада с избеганием полутонов, имеют очень мало общего с современным синагогальным пением». Период вавилонского плена был временем духовного и культурного упадка для израильского народа. Упадок, несомненно, коснулся и музыки, в том числе богослужебного пения, что нашло отражение в словах псалма: При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе. На вербах посреди его повесили мы наши арфы. Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши – веселья: пропойте нам из песней Сионских. Как нам петь песнь Господню на земле чужой? ( Пс. 136:1–4 ). Очевидно, что для евреев музыка была неразрывно связана с богослужением, а богослужение – с храмом и в более широком смысле с родиной, Израилем. Музыкальной культуры, оторванной от храма и родины, евреи не имели и даже не могли себе представить. Более того, «песни Сионские» и «песнь Господня» синонимичны, а это означает, что в представлении древнего еврея светская музыка как таковая не существовала: вся музыка, будь то богослужебная или внебогослужебная, носила религиозный характер. |
| Пример жестокости заимодавца по отношению к должнику, который ярко иллюстрирует речь Амоса, встречается в одном из библейских рассказов о пророке Елисее. Одна из жен сынов пророческих с воплем говорила Елисею: раб твой, мой муж, умер; а ты знаешь, что раб твой боялся Господа; теперь пришел заимодавец взять обоих детей моих в рабы себе (4 Цар 4:1). Если бы не сострадание пророка, сотворившего ради бедной вдовы чудо умножения елея, её дети не смогли бы избавиться от долгового рабства. В иудейском синагогальном богослужении отрывок Ам 2:6–3:8 читается в качестве 10 после чтения недельной главы “Вайешев” (Быт 37:1–40:23). В комментарии Йосефа Герца 11 к этой в пояснении к тексту Ам 2:6 читаем: “Богатые продают в рабство бедных, которые не обманывали и не крали, а единственное их преступление состоит в том, что они вынуждены были брать в долг. Иногда размер одолженного из-за крайней нужды составлял стоимость пары башмаков. Эта продажа невинных людей — связующее звено между недельной главой и отрывком из книги Амоса” 12 . Действительно, главная тема главы “Вайешев”, включающей в себя 37–40 главы Бытия — продажа в рабство невинного Иосифа. Праведник в мире всегда тесним, гоним, угнетаем, его удел — страдания, вызванные притеснениями со стороны неправедных. Как поступили с праведным Иосифом его родные братья, продав беззащитного и ни в чём не виновного брата за двадцать сребреников (Быт 37:28), как поступали с праведниками во времена Амоса, продавая их за серебро и за пару сандалий (Ам 2:6) — так поступили в конце концов и с праведным Мессией: преданного взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили (Деян 2:23). Преподобный Ефрем Сирин усматривает совершенно ясную типологию: “Праведники, проданные за серебро, изображают тайну Господа нашего, Которого первосвященники иудейские купили за тридцать сребреников и предали на распятие” 13 . Богачи жаждут, чтобы прах земной был на голове бедных (даллим) (Ам 2:7). Герц комментирует это место так: “Жадность богатых настолько велика, что они стремятся присвоить даже то незначительное имущество, которое до сих пор остаётся в распоряжении должника. Даже ту пыль, которой бедный посыпал свою голову в знак траура, хотят они забрать. Так с горькой иронией описывает пророк отношения между людьми” 14 . |
| Припев «аллилуия» («хвалите Бога») также переносится на небеса только после того, как он длительное время звучал на грешной земле в большом количестве псалмов и гимнов. Поэтому кульминационная песнь, исполнявшаяся на небесах (Апокалипсис 19:1–6), не могла обойтись без рефрена «аллилуия»: ...Я слышал словно голос большой толпы, поющий на небесах: аллилуия! Спасение, слава и сила Господа нашего! ...И вторично пропели: аллилуия! И дым от него [от разрушенного Вавилона] восходит во веки веков. ...Я слышал словно голос большой толпы, как звучание многих вод, как голос сильных громов, поющих: аллилуия! Ибо воцарился Господь Бог Вседержитель... Всякий иудей мог сказать об этом небесном гимне: «Это знакомая мне песнь, я слышал ее в нашей синагоге». Любой из первых христиан мог сказать то же самое: «Эта песнь мне знакома, я слышал ее в нашей церкви». Поэтому Захарии, находившемуся под впечатлением песнопения, сопровождавшего богослужение, не нужно было затрачивать больших усилий на то, чтобы осознать звучащую музыку как песнь ангелов. Он был к этому подготовлен не только всей своей жизнью, но и опытом многих предшествующих поколений. Они жили в том же музыкальном окружении, которым наделили и небесную ангельскую среду. Так стоит ли удивляться тому, что Благовестие Захарии о рождении Иоанна Предтечи, принесенное ему ангелом, прозвучало во время синагогального пения, являвшегося одновременно и ангельской музыкой? И кто знает, не сопровождалось ли той же ангельской музыкой другое Благовещение, происшедшее пять месяцев спустя в другом городе, называемом Назаретом? В самом деле, слишком важна была весть, принесенная архангелом Гавриилом Марии: ведь речь шла о приходе на землю Спасителя всего человечества. И слишком многое в этом Благовещении напоминало по форме то послание, которое получил от безымянного ангела Захария: «...не бойся... и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус... и Царству Его не будет конца» ( Лк.1:30–33 ). Мария же, по свидетельству того же евангелиста, услышав благую весть, произнесла целую благодарственную речь: |
|
|
