| Перевод с французского. Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. Париж. 1963. Доклад, прочитанный на 4-й конференции патрологов в Оксфорде 18 сентября 1963 года. Отец Иоанн Мейендорф в Приложении I к своей книге «Введение в изучение святого Григория Паламы » 1 дает нам всеобъемлющее описание и исследование творений святого Григория Паламы , большая часть которых еще не издана. Подобный труд был предпринят впервые, и мы должны быть благодарны отцу Иоанну Мейендорфу за многочисленные справки, несомненно для всякого нового исследования творений великого богослова XIV века весьма полезные. Можно было бы даже сказать, что это «Приложение» следует считать самой важной частью всей книги отца Иоанна Мейендорфа . Однако раз речь идет о первой попытке систематического изучения рукописной традиции Паламы, нет ничего удивительного в том, что автору не всегда удается избежать поспешных выводов и неправильных утверждений. В данном сообщении мы и рассмотрим подобный случай, представляющий исключительный интерес. На с. 384 63 своего «Приложения» отец Иоанн Мейендорф говорит о неизданном труде святого Григория Паламы , который Он называет «Autres chapitres» – «τερα Κεφλαια», «Другие Главы». Указав на составляющие этот труд пять рукописей 2 , отец Иоанн Мейендорф продолжает: «Этот другой сборник «Глав» – их всего четыре – отличается от предшествующих 3 необычным для их автора стилем. Хотя их реже можно найти в рукописях и они не вошли в «Добротолюбие» святого Никодима Святогорца , я считаю, что нет оснований сомневаться в их подлинности. Некоторые места действительно напоминают текст «Триад». Нам представляется, что они – одно и то же послание к близким автору ученикам: Палама говорит в нем – и это единственный случай во всех его трудах – о своем личном опыте благодати... Характерно, что ссылается он здесь именно на Симеона Нового Богослова ; еще только раз находим мы у Паламы ссылку на этого автора: в первой его «Триаде " ». Надо признать, что отец Иоанн Мейендорф правильно уловил особый оттенок этих «Глав» (необычный для Паламы способ изложения, описание личного мистического опыта и тому подобное), явно отличный от общеизвестного стиля трудов этого богослова. Привлекая наше внимание к неизвестным до сего времени «Главам», отец Иоанн Мейендорф сделал бы важное открытие, представляя в новом свете как личность святого Григория Паламы , так и его труды. Но при одном условии: если бы эти «Главы» действительно ему принадлежали. Отец Иоанн Мейендорф в этом, по-видимому, не сомневается, несмотря на то, что самый факт их необычности должен был бы его насторожить. Действительно, как мы убедимся, речь идет о труде, ничего общего с Григорием Паламой не имеющем. |
| Мне хотелось бы рассмотреть в настоящей статье несколько характерных мест из «Огласительных слов» прп. Симеона Нового Богослова 1 , в которых отражается отношение этого духовного писателя и мистика к политической и социальной действительности своего времени и оценка ее им. прп. Симеон Новый Богослов не был политическим писателем, интересы его всецело сосредоточены на вопросах духовной жизни, вполне естественно поэтому, что прямых политических высказываний у него не встречается. Тем не менее даже говоря о духовной жизни или об отношениях между человеком и Богом, прп. Симеон Новый Богослов любит пользоваться образами и примерами, заимствованными из общественной жизни, и в этих образах часто проглядывает его отношение к ее явлениям. Так, например, повторяя вслед за апостолом Павлом ( 1Кор. 1:27–28 ), что, «оставив мудрых и сильных и богатых мира, Бог избрал по неизреченной Своей благости немощных и немудрых и бедных мира» 2 , Симеон Новый Богослов делает следующее противопоставление между Божественным и земным царством: «Люди отвращаются их (т.е. немощных, немудрых, бедных), земной царь не переносит их вида, начальствующие от них отворачиваются, богатые их презирают и, когда встречают их, проходят мимо, как будто бы они не существовали, и общаться с ними никто не считает желаемым, а Бог , Которому служат бесчисленные множества ангелов, все содержащий словом Своей силы, Кого великолепие непереносимо для всех, не отказался стать отцом и другом и братом этих отверженных, но захотел воплотиться, чтобы стать подобным нам по всему кроме греха и сделать нас причастниками Своей славы и царства» 3 . В этом отрывке из второго «Огласительного слова» интересно не только яркое описание, как «богатые» с отвращением и презрением относятся к «немощным и бедным» и как «царь» даже «не переносит их вида», но и само противопоставление «земного царя» Небесному Царю, Богу, Который в отличие от земного не отказался обнищать и стать человеком, подобным нам, нашим братом. Как видно отсюда, прп. Симеону Новому Богослову была чужда мысль, будто бы «земной царь» является образом Бога на земле и что земное царство есть отражение Царства Небесного. Наоборот, земное царство со всеми его порядками представляется ему противоположностью Царству Божиему. |
| Когда летом 1966 года я первый раз посетил Святую гору как студент-второкурсник богословского факультета Фессалоникийского университета с другими моими соучениками, мы встретили монаха отца Феоклита Дионисиатского, который нас спросил, кто мы такие. Мы ответили ему, что мы богословы. На это он немедленно нам сказал: «Церковь знает только трех богословов: святого Иоанна Богослова, святого Григория Богослова и святого Симеона Нового Богослова, а вы являетесь студентами богословского факультета». Этот взгляд отца Феоклита произвел на меня большое впечатление и научил меня, чтобы я использовал более точные слова относительно этого вопроса, потому что по учению Церкви богословие является эмпирическим познанием Бога, является даром. С того времени я постоянно возвращался к изучению этой темы и понял, что, действительно, согласно церковной терминологии, богословом является тот, кто говорит о Боге, но для того, чтобы кто-то мог авторитетно говорить о Боге и иметь неложное знание о Боге, он должен предварительно иметь личный опыт о Боге. Таким образом, в абсолютном смысле слова богословом является тот, который достиг созерцания Бога, созерцания нетварного Света, а в относительном смысле богословом является и тот, кто говорит о познании, которое имеют обоженные. Это происходит и с наукой. По преимуществу учеными являются те, которые исследуют различные природные явления и предлагают новое знание, а также те, которые передают знание исследователей. В «Святогорском томосе», который был написан свт. Григорием Паламой, ведется речь о исповедании веры, которое провозглашается достойными в Духе. С одной стороны, они, «в том же самом опыте посвященные», следовали по законному пути подвижничества, то есть отреклись от стяжания вещей, славы человеческой и недобрых телесных удовольствий, подтвердив это отречение через подчинение тем, кто предшествовал им в жительстве согласно Христу, занимаясь священным безмолвием и чистосердечной молитвой и оказавшись посвященными в то, что выше ума, как достигшие таинственного, превосходящего разум единения с Богом. А с другой стороны, они являются теми, которые «по отношению к таковым (то есть к первым - иг. Д. ), относятся с почтением, верой и любовью» . Таким образом, если мы не имеем личного познания Бога, мы принимаем свидетельство Отцов Церкви, которые приобрели такое личное знание через энергию Святого Духа. |
| #lx_706553 #lx_706553 .lx_home_button #lx_706553 .lx_home_button svg #lx_706553 .lx_home_button svg path #lx_706553 .lx_home_button:hover #lx_706553 #lx_706553 .lx_close_button #lx_706553 .lx_close_button .lx_close_button_text #lx_706553 .lx_no_click #lx_706553[data-height="" ] .lx_close_button #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть О православном вероучении Бог, любя человека и ожидая от него ответной любви, никогда не проявляет насилия Игумен Кирилл (Сахаров) 15:28 20.12.2023 192 Время на чтение 20 минут Часть 1. О. Георгий Флоровский писал об опасной привычке обходиться без богословия. «Всякое духовное состояние связано неразрывно с тем или иным догматическим сознанием. Меняется духовное сознание, меняется и духовный облик человека – и наоборот – влияние взаимное». В допетровской Руси не было схоластического богословия, зато была напряженнейшая духовная жизнь. Прп. Нил Синайский: «Если ты чисто молишься, то ты богослов и наоборот, если ты богослов, то ты и чисто молишься». У прп. Симеона Нового Богослова трудно разделить молитву и богословие, невозможно определить, где кончается молитва, а где начинается богословие. |
| А.А. Мельников В христианской литературе Византии, как церковной, так и светской, не последнее место занимала поэзия. Богослужебные тексты нашей Церкви в греческом первоисточнике по преимуществу являются поэтическими, и, хотя принципы, на которых основана церковная поэзия, начиная с первых тропарей и древних кондаков и переходя к позднейшим канонам, весьма сильно отличаются от классических, тем не менее, традиционные античные метры также применялись при написании богослужебных текстов. Здесь стоит вспомнить о канонах на Рождество, Богоявление и Пятидесятницу преп. Иоанна Дамаскина , написанных традиционным для античной поэзии размером ямбическим триметром. К корпусу святоотеческой литературы, несмотря на значительное преобладание прозаических произведений также принадлежит духовная поэзия. Хрестоматийные примеры здесь это духовные стихи свят. Григория Богослова и знаменитые гимны преп. Симеона Нового Богослова . Писали стихи духовного и богословского содержания, пусть не столь известные, и другие святые Отцы. Что же касается духовной литературы Византии в широком смысле, то в ней поэзия занимает ещё более заметное место. Почти все образованные авторы, как светские, так и церковные, в той или иной степени занимались стихосложением, ориентируясь в своём сочинительстве на поэтические образцы и каноны Античности. Преемственность по отношению к Античности, приверженность её традициям в сфере словесности, вообще, является одной из отличительных черт византийской литературы. Писатели и поэты Византии старались хранить верность эстетическим, жанровым и языковым канонам классической эпохи. Так, в поэзии основные стихотворные размеры Античности гекзаметр, элегический дистих, ямбический триметр неизменно использовались даже спустя столетия после их возникновения, несмотря на то, что происшедшие к тому времени в греческом разговорном языке изменения радикально изменили звучание этих стихов для их современников, т. е. принцип организации стихотворной речи перестал соответствовать реалиям живого языка. |
| Аннотация В настоящей статье рассматривается рецепция и своеобразная экзегеза античного речения «Познай самого себя» в византийской традиции, которое, наряду с ветхозаветным призывом «Внемли себе», оказалось ключевым в учении о самопознании, означавшем, с точки зрения христианской аскетики и мистики, очищение для восстановления в себе подлинного образа, то есть образа и подобия Божия. Смысл данного речения максимально созвучен христианской экзегезе евангельского стиха: «Царство Божие внутрь вас есть " 1 . Прп. Никита Стифат (XIb.), монах, а затем игумен Студийского монастыря, в корпусе своих аскетических сочинений неоднократно обращался к теме самопознания, которое является одновременно познанием Бога по мере достижения идеала святости. Учение Стифата находится в согласии с предшествующей традицией, имеющей, очевидно, античные и библейские истоки. Введение Речение «Познай себя» является одним из классических крылатых выражений античности, унаследованных христианской традицией, в которой оно считается важнейшим способом богопознания 2 . Согласно одной из версий, это высказывание Сократа, учителя Платона, – тем самым оно находится у истоков всей философской мысли и культуры 3 . Свт.Василий писал свт. Григорию Назианзину во втором послании, которое считается самым ранним в аскетическом корпусе этого автора 4 : «Ум, не рассеиваемый вовне и не изливающийся в мир через чувства, возвращается к себе самому, а через самого себя восходит к мысли о Боге» 5 . Хотя в данном случае свт.Василий не цитирует прямо античное речение, в его словах содержится именно тот подход, который сформировался при изучении принципа «Познай себя»: через самопознание и познание в себе «внутреннего человека» 6 прийти к богопознанию. В настоящей статье мы постараемся выявить в корпусе прп. Никиты Стифата 7 , аскетического автора XIb., ряд мест, в которых цитируется или используется логика данного речения, и рассмотреть их в более широком контексте византийской традиции. Как известно, прп. Никита Стифат был учеником прп. Симеона Нового Богослова . В отличие от учителя, прп.Никита был в большей степени компилятивным автором, опиравшимся в своем главном сочинении – «Трилогии» 8 – на прп. Иоанна Дамаскина , «Ареопагитики» и свт. Григория Богослова . Помимо «Трилогии», аскетическое учение Стифата лучше всего передают «Сотницы» 9 , написанные в более живом, но тоже отчасти компилятивном жанре, хотя установить источники «Сотниц» значительно труднее. 1.Цитирование Стифатом античного речения «Познай себя» в «Сотнице» 2, 35 |
| Глава 1. Богозданный человек 1. Что есть человек? Человеку необходимо познать самого себя. Без этого он не может ни осуществиться как личность, наделенная разумом, ни осмыслить окружающий мир, ни познать Бога. Святые Отцы говорят о тесной связи между самопознанием и постижением Бога. «Кто знает самого себя, тот знает и Бога», – пишет святой Антоний Великий (PG 40, 1009А). «Хочешь ли познать Бога? Познай себя», – говорит Евагрий Монах (Добр. I, 444). Преподобный Симеон Новый Богослов неоднократно повторяет эту мысль: «Если ты самого себя не знаешь.., то как познаешь Творца? (Hymn.23, 527). Он подчеркивает важность внимательного изучения всего, что относится к человеку: «Собрав ум, постигни себя самого, или лучше – философствуй о себе и о своем» (Hymn.21, 391). Приступая к изучению себя, человек не может не остановиться перед таинственностью и противоречивостью собственной природы. Он не знает ни своего прошлого – того, что было до его рождения, ни будущего – что произойдет после его смерти. Он может подчинить себе животный мир, но не властен над собственным телом. Он стремится к счастью, но подвержен страданиям. Жаждет бессмертия, но умирает. Он – «плоть от плоти» этого видимого мира, высшая ступень в иерархии живых существ, населяющих землю, но слышит в себе дыхание иного мира – невидимого и неизведанного, но влекущего и желанного. Мотив изумления перед человеком часто звучит на страницах святоотеческих писаний. «Кто я был? – спрашивает святитель Григорий Богослов , – Кто я теперь? И чем я буду...? Я существую. Скажи: что это значит..? И ты, душа моя.., откуда и что такое?» (PG 37, 757–760). Непостижимость человека выражена святым Григорием Нисским : «Легче узнать небо, чем самого себя» (PG 44, 257 С). Святитель Игнатий Брянчанинов называет человека «тайной для самого себя». «Кто я? – восклицает он, – Откуда и для чего являюсь на земле? Какая вообще цель моего существования» (БТ 285). Преподобный Симеон, философствуя «о себе и своем», тоже нередко замирает в недоуменных вопрошаниях. Его удивляет не только душа, но и тело человека: «Кто объяснит мне, как Он создал меня от начала..? Как, скажи мне, из брения (составил) кости, как – нервы, как – мясо и жилы, как – кожу, волосы, глаза, как – уши, губы, язык? Как голосовые органы и твердость зубов при помощи дыхания ясно образуют членораздельную речь..? Как ум связан с плотью, и как плоть несмешанно и неслиянно срастворена с нематериальным умом?» (Hymn. 31, 124–136). Святой Симеон ощущает непостижимость рождения, жизни и смерти человека: «Начало жизни у меня – конец, и конец у меня – начало. Откуда я прихожу – не знаю, где нахожусь – не ведаю, и куда потом пойду – не знаю я, жалкий» (Hymn. 42, 1–3). |
| Глава 2. Грехопадение и его следствия 1. Диавол и человек Виновником грехопадения человека явился змей, который «был хитрее (греч. φρονιμτατος – разумнейший, мудрейший) всех зверей полевых» ( Быт.3:1 ). Это тот самый «великий дракон, древний змей, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную», о котором сказано в Откровении Иоанна Богослова ( Откр.12:9 ) Однако Златоуст не считает возможным отождествить диавола и змея, но говорит, что «слова принадлежали диаволу», который «воспользовался змеем-животным, как удобным орудием» (См. Толковая Библия , т.1, с. 24). Имя диавола производят от глагола διαβλλω – «клеветать» (Златоуст, PG 49, 262 В) или от того же глагола в значении «переходить, пересекать» (Евагрий, PG 32, 264 А). Сатана – в переводе с еврейского означает «противник» или «отступник»: 65 «Диавол, которого Моисей называет змеем, Иов и Захария – диаволом, а Иисус назвал сатаной, получил свое от дел, которые соделал.., ибо сатана, по еврейскому и сирийскому наречию, означает «отступник» « ( Иустин Философ , PG 6, 717 В). Другое имя диавола – Эосфор (εωσφρος – денница, рассвет, утренняя заря) говорит о первоначальном светоносном состоянии диавола: «Диавол был звездой утренней» (Мефодий Олимп., PG 41, 1104 В). По общецерковному мнению, диавол до своего падения находился в чине Ангелов. Святой Афанасий называет его «одним из Херувимов» (PG 26, 592 В), а святой Кирилл Иерусалимский – Архангелом, который был создан добрым, но потом отпал (Opera, Cataech. 2, 4). Причиной его падения, по мысли святого Иоанна Дамаскина , было то, что он, будучи по природе добрым и произойдя для благой цели, не выдержал чести и славы, которую ему даровал Творец, «и по самовластному произволению изменился из естественного в противоестественное, возгордился против сотворившего его Бога, захотел воспротивиться Ему, и первый, отпав от блага, очутился во зле» (κδ. κρ. 2, 4, σελ. 106). Вместе с Эосфором отпала и часть Ангелов, которые тоже «стали злыми, добровольно отклонив расположение сердца от блага ко злу» (Ibid.). Это была величайшая катастрофа в ангельском мире, о которой человечество догадывается только по ее последствиям, потому что с момента своего отпадения диавол и демоны стали противниками всякого добра и, когда появились на земле люди, поставили своей целью погубить их. |
| Глава IV. Христос Христология составляет сердцевинный пункт богословия христианской Церкви. Именно в учении о Христе как о Богочеловеке и Спасителе заключено кардинальное отличие христианства от других монотеистических религий. В основе православной христологии лежит учение о Христе, содержащееся в Новом Завете, в догматах Вселенских Соборов и в трудах отцов Церкви – прежде всего восточных. Это учение подразделяется на несколько тем, которые будут рассмотрены в настоящей главе: догмат Боговоплощения, учения о двух природах, двух действиях и двух волях Христа, о страданиях и смерти Спасителя, о Кресте Господнем, о сошествии Христа во ад и воскресении, об искуплении и обожении. 1. Боговоплощение Тему Боговоплощения мы рассмотрим на примере учения нескольких наиболее авторитетных отцов Восточной Церкви: Афанасия Александрийского , Григория Богослова , Исаака Сирина , Максима Исповедника и Симеона Нового Богослова . Обзор взглядов этих авторов на догмат Боговоплощения дает достаточно полную картину его понимания в Православной Церкви. Трактат Афанасия Александрийского «Слово о воплощении Бога Слова и пришествии Его к нам во плоти» стал классическим выражением восточнохристианского учения о Боговоплощении. В этом произведении автор, говоря о причинах Боговоплощения, обращается к библейскому понятию образа Божия. В падшем человеке образ Божий был помрачен, подобно тому как изображение человека на доске, покрытой наслоениями грязи, перестает быть видимым. Для того чтобы восстановить изображение, не нужно выбрасывать доску: для этого необходимо, чтобы пришел тот, с кого писался портрет, и на старой доске лик был написан заново. Именно это и совершил Сын Божий: «будучи образом Отца, Он пришел в наши страны, чтобы обновить человека, созданного по образу Своему» Но образ Божий в человеке не мог быть восстановлен без уничтожения смерти и тления. Поэтому Слову Божию необходимо было воспринять смертное тело, чтобы при помощи его была уничтожена смерть и в людях обновился образ Божий. Однако Сын Божий не сразу по воплощении совершил жертву за всех, отдав тело Свое на смерть. Сначала Он, как человек, жил среди людей и преподавал им знание о Своем Отце, чтобы они пришли от идолопоклонства к богопочитанию. И лишь после того, как Он доказал Божество Свое делами, Он «приносит наконец, жертву за всех, предавая на смерть храм Свой, чтобы всех сделать свободными от ответственности за древнее преступление». |
| Конспект лекций по пастырскому богословию, читанных в 1910/11 учебном году 271 Введение 1-й билет. Задача пастырского богословия (два чтения), метод (идеальность, практичность, цельность), определение науки. 2-й билет. Возражения против науки пастырского богословия. А) Первое возражение против самостоятельности института пастырства. Оправдание пастырства: a) практическо-дисциплинарное доказательство; b) историко-психологическое доказательство (сознание нужды в ходатае в язычестве, Ветхом и Новом Завете). 3-й билет, с) Нравственно-мистическое доказательство (святость, выделение специального класса, идея «икономии». 4-й билет, d) Догматико-экзегетическое доказательство: разбор Евангелия от Иоанна 20:19–22 ; 1Петр. 5:9 и др. 5-й билет. В) Второе возражение: против особенности пастырского самосознания. Оправдание его: пастырское посредничество, душепопечение, пастырская педагогика, исключительность нравственных требований от пастыря. 6-й билет. С) Третье возражение: о излишности пастырского богословия при существовании других Божественных наук. Отношение пастырского богословия к другим наукам. D) Четвертое возражение. Вопрос о бесполезности (регулятивно-конструктивное значение) и трудности (общность пастырской психологии, аскетическая литература) пастырского богословия, как науки. I. Часть принципиальная. Благодатная сущность пастырского служения 7-й билет. Определение сущности пастырского служения. Обычное определение. Определение проф. Певницкого и Архиепископа Антония. Важность вопроса. Сущность спасения. Вывод. Свидетельство св. Василия Великого , св. Симеона Нового Богослова и о. Иоанна Кронштадтского . 8-й билет. Виды пастырского служения, как благодатного посредничества; сравнительное значение их. Важность вопроса. Благодать, как исходный пункт в оценке трех видов служения: тайноводственного, молитвенного и руководственного. Взгляд архим. Антония и других на сущность пастырского служения. Свидетельство св. Григория Богослова , Слова еп. Феофана Затворника и св. Иоанна Златоуста . Возражение со стороны «первенства» обязанности учительства (в порядке: 1Кор.1:14, 17 ; личный подвиг). |
|
|
