| 1 . Угры, народ финского происхождения с примесью тюркского, выселились из своей родины – северного Приуралья на юго-запад в пределы России, между Доном и Днепром, в местности, приблизительно определяемой пределами губерний Тамбовской, Харьковской и смежных. Это переселение относят одни к концу VII века, другие, с большей вероятностью к началу IX века. А местность, где было главнейшее население их, известна потом у византийцев (Константина Порфирогенета) под названием Лебедии, происшедшим будто бы от славного воеводы угорского Лебедиаса, современника Мефодия. 244 В новых местах своих поселений угры оказались в соседстве с хазарскими владениями и поселениями славян, и отсюда ранняя связь их с хазарами и славянами и полузависимые отношения к первым, как сильнейшим и имевшим у себя начатки государственного устройства. Угры участвуют в войнах хазар, в качестве их союзников, подручников и по собственной, свойственной кочевникам, наклонности к хищническим набегам, какие делали они иногда и на самых хазар, также и на славян. Довольно долго (по словам Порфирогенета именно до упомянутого Лебедиаса) угры, разделенные на особые орды или поколения, не представляли политического союза, не имели общих вождей или князей. 245 По такому характеру своего быта и по той же, свойственной кочевникам, наклонности к передвижениям и хищническим набегам, отдельные орды или отряды угров, отрываясь от других, увлекаются в более далекие передвижения и достигают Дуная еще в конце 40-х годов IX века. Известия о том встречаются в хрониках продолжателя Георгия Амартола и Льва Грамматика (или, вернее, Симеона Логофета ), в рассказе о деле двенадцати тысяч македонских греков (или греко-славян) с болгарами в 838–839 годах. Находясь с 814 года в плену у болгар, македонцы решились, с помощью византийского правительства, силой переправиться через Дунай на родину, отразили болгар, хотевших помешать им, а болгары призвали к себе на помощь угров (называемых здесь также гуннами и турками), которые, впрочем, как хищные кочевники, готовы были не мешать македонцам под условием отдачи им последними своих имуществ, но встретили отказ и затем поражение. |
| Нельзя наконец не упомянуть и переводческую деятельность русских ученых. Если не считать упомянутый у Родосского перевод семи «Слов», принадлежащий иеромонаху Герману (СПБ. 1775.), то творения преп. Макария были трижды переведены на русский язык: первый перевод принадлежит иеромонаху Моисею (Гумилевскому), знатоку греческого языка (Москва, 1782; 2-е издание М. 1839 и 3-е М. 1851). Второй раз «Макариана» переводились в «Христ. Чтении» за годы: 1821, 1825, 1827, 1829, 1834—37, 1846). Третий перевод на более современный и литературный русский язык сделан был в Моск. Дух. Академии (4-е издание вышло в Сергиевом Посаде в 1904 г. стр. XXVII 467 XXIII). Вопроса о подлинности творений, приписываемых препод. Макарию, коснулся из авторов только один проф. А. Бронзов. Его он разбирает на стр. 275—504 своего объемистого труда. Неполнота этого разбора в настоящее время очевидна. Автор полемизирует с устаревшими аргументами таких историков, как Поссин, Удэн, Землер. Доказательства проф. Бронзова для того времени и могли бы, может, быть признаны современными, но все же страдают поверхностностью и малой убедительностью. Бронзов – убежденный сторонник безусловной подлинности «Макариан». Единственное, что он готов еще уступить исторической критике, это «Аскетические опусы», которые он соглашается признать за переработку Симеона Логофета (стр. 322). За истекшие пятьдесят с лишним лет наука шагнула далеко вперед, и труд проф. Бронзова в этом именно вопросе аутентичности может быть признаваем теперь только как библиографическая справка. За это время опубликованы новые данные по коптским и эфиопским источникам, с одной стороны, а с другой, появились и такие серьезные исследования, как работы Штиглмайра, Виллекура, Штоффелса и др. К разбору этих мнений, вовсе, однако, не предрешая суждения о подлинности и не принимая с безусловностью все то, что было написано против нее, следует теперь обратиться. По мере углубления в существо вопроса, ученые разделились на два очень ярко определившиеся лагеря. Поскольку одни, и не без серьезных оснований, высказывали свои сомнения в подлинности «Духовных омилий», не сходясь, правда, в определении времени их составления, постольку другие, с не меньшим усердием, пытались отстаивать безусловную аутентичность этих «Бесед». |
| Принятие такой поправки позволило бы избавиться от кажущейся двусмысленности текста. Если верны предыдущие соображения по поводу хронологии событий, назначение Петроны Каматира, предварительно славно потрудившегося на строительстве «Белого приюта», стратигом Херсона могло произойти не раньше лета – осени 840 г. или, как полагают К. Цукерман и В. Е. Науменко, – весны-лета 841 г. (Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. – С. 315; Науменко В. Е. К вопросу о названии и дате учреждения фемы... – С. 691). Во всяком случае, прежние датировки создания фемы любым годом, начиная с 832 и до 839 г., видимо, должны быть окончательно отвергнуты. 808 Амерамнун или амермумн (amermoumnes) – амир-ал-муманин (араб, «эмир Правоверных»), наименование арабских правителей, эмиров и халифов. У Продолжателя Феофана весьма смутные представления о датировке событий византийско-арабской войны. Как показывает сопоставление с восточными источниками, речь в данном случае должна идти о походе Феофила 837 г. Именно во время этого похода византийцы сожгли Запетру (Созопетру у нашего автора), вырезали ее население, захватили ряд других сирийских городов (см.: Васильев А. А. Византия и арабы. Политические отношения Византии и арабов за время Аморийской династии. – СПб., 1900. – С. 113 сл.). Следовательно, предыдущая хронологическая последовательность повествования оказалась вновь нарушена, на этот раз иным ассоциативным рядом, возвращающим к военным событиям. Халифа Мамуна в 837 г. уже не было в живых, во главе халифата Аббасидов стоял его брат Мутасим. О том, что Запетра – родина Мутасима, ни из каких источников, помимо греческих, неизвестно. Возможно, что со временем в ромейской традиции это утверждение возникло «для баланса», ведь арабы разорили в 838 г. Аморий – родной город императоров аморийской династии, основателем которой был отец Феофила, Михаил II Аморийский (820–829). 809 Феофоб – один из легендарных сподвижников Феофила, опытный и храбрый военачальник, перс по происхождению, возможно, родившийся в Константинополе. Хроники семьи Симеона Логофета утверждают, что он перешел к Феофилу с 14 тыс. персов (Georgii Monachi vitae imperatorum recentiorum//Theophanes Continuatus. Ioannes Cameniata. Symeon Magister. Georgius Monachus/Rec. I. Bekkerus. – Bonnae, 1838. – P. 793. 1 sq.; Leo Grammaticus Chronographia. – Bonnae, 1847. – P. 215. 6 sq.). Последний распределил все персидское войско по фемам, а самого Феофоба женил на сестре Феодоры (по продолжателю Феофана, Феофоб женился на сестре, а распределение персов по фемам произошло позже и по другому поводу) (ср.: Продолжатель Феофана. Жизнеописания... – С. 51–53 58–59 61–62; III. 19–22, 31–32, 38–39). |
| Наиболее известным произведением латинской литургической поэзии на данную тему является стихотворение, приписываемое итальянскому поэту XIII века Якопоне да Тоди «Стояла Мать скорбящая» (Stabat Mater dolorosa). Это проникновенное лирическое стихотворение на протяжении веков вдохновляло композиторов. Стихотворение латинского поэта более эмоционально насыщенно, чем канон Симеона Логофета , но и оно проникнуто глубоким сознанием того, что распятый на кресте Иисус – Сын Божий, умирающий ради искупления человечества от грехов: Stabat Mater dolorosa Стояла Мать скорбящая juxta сгисет lacrimosa, В слезах, возле креста, dum pendebat Filius. Где висел Сын. Cuius animam gementem, Душу ее стонущую, contristatam et dolentem Омраченную и скорбящую, pertransivit gladius. Пронзил меч. O quam tristis et afflicta О, какой печальной и сокрушенной fuit illa benedicta Была Благословенная Mater Unigeniti! Мать Единородного! Quae moerebat et dolebat Как горевала и печалилась, pia Mater dum videbat Благая Мать, видя страшные муки Nati poenas inclyti... Рожденного Ею... Pro peccatis suae gentis За грехи своего народа vidit Iesum in tormentis, Видит Иисуса отданным на муки et flagellis subditum. И подвергнутым бичеванию, Vidit suum dulcem Natum Видит свое милое дитя moriendo desolatum, Брошенным умирать, dum emisit spiritum. Дабы испустил дух. Eia, Mater, fons amoris О, Мать, источник любви! me sentire vim doloris Дай мне почувствовать силу скорби, fac, ut tecum lugeam. Чтобы я мог плакать с тобой. Fac, ut ardeat cor meum Сделай так, чтобы загорелось мое сердце in amando Christum Deum ut sibi complaceam. Чтобы я был угоден Ему. Iuxta Crucem tecum stare, Возле Креста с Тобою стоять, Te libenter sociare С Тобою горю желанием in planctu desidero. Рыдания разделить. In flammatus et accensus, В огне и пламени Per Te, Virgo, sim defensus Тобою, Дева, буду я спасен in die iudicii. В день судный. Fac me cruce custodiri, Подай мне крестное охранение, Morte Christi praemuniri Смертью Христа укрепление |
| Responsa Nicolai ad consulta Bulgarornm n. XVII у Миня в Патрол. т. 119, стр. 988). Подробные и, как мы думаем, слышанные от самих болгар известия о нем передает составитель Бертинской летописи (под 866 годом, у Миня в Патр. т. 125, стр. 1232: заговорщики явились ко дворцу княжескому для выполнения своего намерения, сопровождаемые огромной толпой возбужденного ими народа; Борис вышел к ним в сопровождении всего 48 человек; казнено им после усмирения восстания 52 человека). До какой степени заслуживает веры читаемые у Симеона Логофета рассказ о картине страшного суда, зрелищем которого, как говорится у него, особенно возбуждены были против христианства болгары? Точно сообщаемое имя живописца, написавшего картину, конечно, ничего не доказывает, потому что дать вымышленному лицу любое имя ничего не стоило; отсутствие поводов к измышлению рассказа также не может быть приводимо в доказательство его подлинности, потому что народные фантазии любят обставлять общенародные события разными занимательными подробностями и без всяких поводов. Но странным образом, некоторые как будто бы намеки на действительное существование этой картины могут быть находимы в рассказе самого Бориса о возмущении папе Николаю. Он говорит, что его подданные, после того как были крещены им, восстали против него с великим неистовством, говоря, что он дал им недобрый закон. Эти слова: «говоря, что он дал им недобрый закон», наводят на мысль, что болгары каким-то образом вдруг и наглядно могли убедиться, что христианство есть недобрый для них закон; но подобным образом они могли убедиться в этом именно по картине страшного суда, на которой они должны были увидеть, что по христианству участь ожидающая грешников в загробной жизни есть несравненно худшая, нежели как они представляли себе ее по своим языческим понятиям, и что христианство очень многих осуждает как грешников, кого прежде они вовсе не считали таковыми. (Впрочем, дело может быть объясняемо и иначе: болгарам, как и другим язычникам, христианство могло показаться недобрым законом потому, что воспрещает многоженство и что после крещения им приходилось из многих жен оставлять у себя по одной.) |
| Помышляю, Владыка, что не услышу больше сладкого Твоего гласа, и красоты лица Твоего Я, Раба Твоя, как прежде не узрю: ибо зашел Ты, Сын Мой, сокрывшись от очей Моих. Радость ко Мне никогда не приблизится отныне, Свет Мой и Радость Моя во гроб зашла; но не оставлю Его одного, здесь же умру и погребена буду с Ним! 529 Византийский поэт подчеркивает, что Иисус Христос – Бог воплотившийся, и Богородица, стоящая у креста, знает это. Она страдает, терзается сердцем, но при этом обращается к Своему Сыну как Богу и Владыке. Наиболее известным произведением латинской литургической поэзии на данную тему является стихотворение, приписываемое итальянскому поэту XIII века Якопоне да Тоди «Стояла Мать скорбящая» (Stabat Mater dolorosa). Это проникновенное лирическое стихотворение на протяжении веков вдохновляло композиторов. 530 Стихотворение латинского поэта более эмоционально насыщенно, чем канон Симеона Логофета , но и оно проникнуто глубоким сознанием того, что распятый на кресте Иисус – Сын Божий, умирающий ради искупления человечества от грехов: Stabat Mater dolorosa juxta crucem lacrimosa, dum pendebat Filius. Стояла Мать скорбящая В слезах возле креста, Где висел Сын. Cuius animam gementem, contristatam et dolentem pertransivit gladius. Душу Ее стонущую, Омраченную и скорбящую, Пронзил меч. O quam tristis et afflicta fuit ilia benedicta Mater Unigeniti! О, какой печальной и сокрушенной Была Благословенная Мать Единородного! Quae moerebat et dolebat pia Mater dum videbat Nati poenas inclyti... Как горевала и печалилась Благая Мать, видя страшные муки Рожденного Ею... Pro peccatis suae gentis vidit lesum in tormentis, et flagellis subditum. За грехи Своего народа Видит Иисуса отданным на муки И подвергнутым бичеванию, Vidit suum dulcem Natum moriendo desolatum, dum emisit spiritum. Видит Свое милое дитя Брошенным умирать, Дабы испустил дух. Eia, Mater, fons amoris me sentire vim doloris fac, ut tecum lugeam. О Мать, источник любви! Дай мне почувствовать силу скорби, Чтобы я мог плакать с тобой. |
| Это, впрочем, «Библиотека», или «Мириобибл» (Тасячекнижие) патриарха константинопольского Фотия (IX в.). Он был учёнейший человек своего века: и философ, и богослов, и математик, писатель даже сочинений по медицине. Он устроил в своём доме учёный кружок, где делались отчёты о прочитанных рукописях. Таким образом и составилось это огромное произведение 4 . Оно представляет библиографическое собрание, разбирающее до 280 кодексов, а число всех описываемых сочинений доходит до 1000. Сочинения эти по всем отраслям знания; встречаются и самые редкие сочинения древних языческих писателей. Но отчёты составлены неравномерно; иногда о незначительных писателях слишком подробные отчёты, и наоборот. Но этим-то именно и важно для нас это собрание, так как иногда оно даёт подробные отчёты о таких писателях, которые не дошли до нас в целом виде или вовсе остались неизвестны. До 80 авторов подобного рода встречается в этой библиотеке. Часто только по указаниям Фотия находили неизвестного автора какого-нибудь сочинения. Так Философумена приписываюся Ипполиту именно только по указанию Фотия. Далее, для истории церкви имеет также большое значение «Сборник жизнеописаний святых», составленный в половине IX века под руководством византийского сановника Симеона Метафраста , бывшего великим логофетом. Собрав из различных мест более 500 рукописей, представляющих жизнеописания разных святых, он, к сожалению, не довольствуясь этим, собрал учёную комиссию для переделки их. Она начала их очищать, украшать, подводить под общий шаблон. Большая часть мучеников неизвестного времени отнесена к гонению Декия и Диоклетиана. В уста мучеников вкладывались напыщенные, витиеватые речи. Словом, первоначальные жизнеописания перепорчены в значительной степени. Много, впрочем, и ценных фактов; надо только уметь отделить первоначальную редакцию от позднейшей. У Migne’a это собрание занимает 3 громадных тома. Оно имело большое влияние на составление позднейших жизнеописаний святых. Им, между прочим, пользовался и Дмитрий Ростовский для своих житий. |
| 128 См. подробное сообщение о его венчании, составленное Петром Патрикием: De caerim. Vol. I. P. 410–417. Следуя Хронографии Феофана (Vol. I. P. 103) и Хронике Симеона Логофета (Leo Gramm. P. 1 1 l), Зиккель ( Sickel W. Das byzantinische Kronungsrecht bis zum 10. Jhr.//BZ 7 (1898). S. 517–518,539–540) предположил, что уже Маркиан был венчан на царство патриархом, и это воззрение нашло почти повсеместное согласие (я также разделял его в первом издании этой книги: S. 35, Anm. 1). Однако Энсслин ( Ensslin W . Zur Frage nach der ersten Kaiserkrönung durch den Patriarchen und zur Bedeutung dieses Aktes im Wahlzeremoniell//BZ 42 (1943). S. 101–115, более полное отд. изд.: Würzburg, 1946) привел более убедительную интерпретацию соответствующих источников, и теперь я присоединяюсь к его мнению о том, что первым венчанием, в котором принимал активное участие патриарх, было венчание Льва I, которое в «Книге церемоний» Константина Багрянородного открывает ряд сообщений о древних венчаниях. 129 Ensslin W. Zur Torqueskronung und Schilderhebung bei der Kaiserwahl//Klio 35 (1942). S. 268–298. 130 Относительно хронологии см.: Brooks E. W. The Emperor Zenon and the Isaurians//English Historical Review 8 (1893). P. 212, n. 16; Bury . Later Roman Empire. Vol. I. P. 318, n. 2. 131 См.: Schmidt L. Geschichte der Wandalen. Munchen, 1942. S. 89 ff.; Courtois Chr. Les vandales et l’Afrique. Paris, 1955. P. 201 sv. 132 См.: Brooks E. W. The Emperor Zenon and the Isaurians//English Historical Review 8 (1893). P. 216, со ссылками на источники. 133 См.: Schmidt L. Die Ostgermanen. S. 88 ff., 337 ff.; Ensslin W. Theoderich der Große. München, 1959 (2 AufL). 134 Текст энциклики см. у Евагрия ( Evagr. P. 101–104). Об отмене энциклики, которую Василиск был вынужден вскоре осуществить и которая его уже не спасла, см.: Ibid. P. 107. 137 См.: CMHI (1911). P. 484; Bury. Later Roman Emoire. Vol. I. P. 441–447; Stein . Studien. S. 146 и Bas Empire. Vol. II. P. 192–210. 138 См.: Blake R.P. The Monetary Reform of Anastasius I and its Economic Implications//Studies in the History of Culture (1942). P. 84–97. |
| 1246 Хрисополь – портовый город на противоположном Константинополю, азиатском берегу Мраморного моря. 1248 Ира (Еега) – Гера, верховная греческая богиня, царица олимпийских богов, сестра Зевса и его супруга. 1249 Согласно мифам, спасаясь от укусов чудовищного овода, насланного Герой, Ио – корова бежала в Египет, где и находится под Александрией о. Фарос с маяком, некогда известным всему античному миру 1250 Кекропс – древнеаттическое божество земли, которого изображали в виде получеловека-полузмеи. По легенде, он считается первым царем Афин. Имел несколько дочерей, две из которых Аглавра и Герса погибли, в ужасе бросившись с обрыва Акрополя после того, как увидели младенца Эрихфея (Эрихфония), змеевидного сына земли. 1251 Здесь назван Филипп II (382–336 гг. до н. э), царь Македонии, который положил основу македонскому господству в Греции. В 357 г. он захватил богатое фракийское побережье от Пидны до Геллеспонта (Дарданелл), в 352 г. установил контроль над Центральной Грецией, завладев Фессалией и Фермопилами, в 348 г. разрушил Олинф, в 340 г. осадил Византий. В 338 г. при Херонее Филипп наголову разгромил антимакедонскую греческую каолицию под предводительством Афин. 1253 Та же надпись приводится и в хронике Симеона Логофета (Pseudo-Symeon (Symeonismagistri annales)//Theophanes continuatus. Ioannes Cameniata. Symeon magister. Georgius monachus/Rec. Im.Bekkerus. – Bonnae,1838. – P. 729 В), а о телице упоминал и Продолжатель Георгия Амартола (Georgius monachus continuatus//Theophanes continuatus. Ioannes Cameniata. Symeon magister. Georgius monachus/Rec. Im. Bekkerus. – Bonnae, 1838. – P. 814). Константину Багрянородному могла быть особенно памятна эта колонна с изображением коровы и надписью потому, что в его детстве там произошла важная стычка (см. там же). В Путеводителе по Константинополю, изданном в XIX в. Ильинским скитом, указывалось, что турки до настоящего времени называют гавань Скутари «Окюз-лиман», то есть «Залив девы», а укрепление на оконечности Скутарийского мыса, «Кыз-кулен» или «Кыз куле», то есть «Крепость девушки». |
| Вся основная часть рукописи (кроме начальных шести и конечных десяти листов), т. е. окончание хроники Симеона Логофета , анонимная хроника, полный текст «Истории» Льва Диакона и почти вся «Хронография» Михаила Пселла – вплоть до листа 420 – написана одной рукой. Очевидно, основной писец был опытен, почерк его устойчив, четок, сокращения отдельных слов обычные. Но совершенно другое впечатление производит орфография писца. Она поражает своей неустойчивостью. Принятое в образованных кругах традиционное правописание уступает фонетическому. Буквы h, u, ei, oi, ui, i смешиваются, поскольку в то время эти сочетания произносились одинаково как i (явление итацизма); О, о и W, w не различаются; встречается удваивание букв, например «mallista» вместо «malista»; иногда допускаются пропуски или вставки букв. Особенно поражают перестановки букв, придающие иной смысл слову: «porjurwn – purjorwn». Вопреки правилу буква n перед губными сохраняется. Особенно не выдержаны правила акцентировки – Е. Миллер, один из исследователей рукописи, удивляясь массе ошибок, считал писца неграмотным, неинтеллигентным, назвал рукопись своего рода «Авгиевой конюшней», которую следует очистить при критическом издании текста (Панайотакис. 1965, 7а). Но вероятнее всего, на орфографию повлиял метод написания рукописи. Характер ошибок дает, безусловно, право считать, что рукопись переписывалась под диктовку, возможно, сразу несколькими лицами. Можно думать, что писец, записывая под диктовку, даже не вникал в смысл диктуемого (Там же. 80). Ошибки такого рода приводятся в примечаниях Газе и в особом списке у Панайотакиса (81). Так, Газе затруднялся, как понять слово «eteroiV», поскольку одинаково звучало в XI-XIII вв. и слово «eteroiV – другим» и слово «etairoiV- товарищам». Согласно переводу Газе, Святослав ничем не отличался от других по одежде, тогда как, возможно, следует читать etairoiV, т. е. что по одежде Святослав ничем не отличался от его сподвижников. Вероятно, однако, что некоторые части рукописи писались не под диктовку; так, в одном месте дважды написано одно предложение, что бывает при переписке наедине с текстом и почти немыслимо при писании под диктовку. |
|
|
