| книги. Итак, первее всего, представим учение книги о Боге вообще и об отношении Его к миру. По учению 2 Мак. книги Бог есть – тот же древний библейский Бог Авраама, Исаака и Иакова (I, 2); Он един есть Бог (VII, 37), Творец (VI, 28; XIII, 14) и Владыка мира 15), Создатель всех, страшный и сильный, единый Царь и благодетель, единый податель всего, праведный Судья, открывающий сокровенное (I, 24–25; XII, 41; VII, 35), он есть Бог Израиля, который, избравши его в удел Себе (I, 26; VI, l6), никогда не оставлял его своими милостями, но всегда видимо (μετ επιφανειας) защищал его (XIV, 15). Учение о последнем свойстве Божием – об отношении Бога собственно к Израилю подробно изложено нами выше, в отделе первой главы об идее книги. Из представленного учения 2 Макк. книги о Боге, хотя и в главных только пунктах, видно, что это учение, по своему духу и даже по выражениям, ничем не разнится от учения о сем предмете древне-еврейских канонических книг. Однако, как мы уже заметили, не все ученые с этим согласны. Первее всего, ученые исследователи Эдуард Рим и Гфререр усматриваюсь несоответствие в учении книги об отношении Бога к миру с учением древие-библейских книг. Эти ученые утверждают, будто бы в обозреваемой нами книге проводится иудейско-александрийский взгляд об абсолютной отрешенности Божества от мира и о посредствующих между ними божественных силах. Эдуард Рим останавливается, главным образом, на мнимом трансцедентализме во 2 Макк. книге и при этом, как на подтверждение такового своего взгляда, он ссылается, между прочим 228 , на III гл. 15 ст.; VII, 11 ст.; XV, 3, 23 ст. 2 Макк. книги, где Бог , по нему, обыкновенно обозначается как „Θεος εν ουρανω“. Однако все, указанные Эдуардом Римом, места из обозреваемой нами книги не только не говорят об абсолютной отрешенности Бога от мира, но скорее свидетельствуют, именно, в пользу непосредственного соприкосновения Бога с миром. Возьмем хотя бы III гл. 15 ст.; здесь говорится, что священники взывали на небо (непосредственно) к Тому, который дал закон о вверяемом святилищу имуществе (επεκλουντο εις ουρανον τον περι παραθηκης νομοθετησαντα); то же самое непосредственное обращение с молитвою к Богу изображается и в Х-ой гл. |
| Широко отверзаем двери сего храма в надежде, что Вы не останетесь здесь одинокими в Вашей молитве. С нею сольются не только видимые молитвы беспредельно преданного Вам народа и служителей алтаря, но и более мощные невидимые молитвы Ваших предков, собирателей земли русской, и целого сонма святых, нетленно почивающих в сем храме. Да услышит же Всевышний эту молитву! Да сотворит Он по сердцу Вашему! Да ниспошлет Он на Вас то небесное благословение, которое и стропотное обращает в правое, и острое – в пути гладки ( Ис.40:4 )! Да рассеет Он ту печальную смуту, упоминание о которой в недавнем твоем, Государь, манифесте звучит такой грустной нотой, острой болью отзываясь как в Твоем любящем отеческом сердце, так и во всех сердцах Твоих верноподданных. Слово при встрече Императорской Семьи в Успенском соборе Московского Кремля 29 мая 1912 года 130 Благочестивейший Государь! Еще в древности один из великих мудрецов заметил, что царь в своем царстве то же, что солнце в природе. Солнце зайдет на закате за горизонт – и всюду мрак и темнота, все живущее предается бездеятельности и сну. Солнце затмится луной, и у всей природы печальный вид, среди дня наступает ночь, везде недоумение и страх. Солнце скроется за тучу, и уже не так ясно, не так отрадно, не то небо, не та земля, не те все вещи. Таково солнце по действию на природу – таков и царь по действию на его верноподданных. Опытно изведала это за последние годы наша первопрестольная Москва, когда после разразившейся над ней революционной тучи она, быть может, в наказание за то, что не сумела предотвратить ее, в течение девяти лет лишена была твоего лицезрения. Невесело, тоскливо, сумрачно было за это время и в наших душах, как в природе без солнца, и чем тягостнее было это состояние, тем сильнее была жажда Твоего лицезрения. Но вот, наказав нас посещением краткой печали, Милосердный Господь изобильно исполнил сердца наши радостью и весельем, даровав нам утешение в виде тебя на нашем патриотическом торжестве со всем твоим домом. Говорю: изобильно, потому что всегда светлое твое лицезрение ныне светит нам новым, особенно ярким лучом! Среди твоего благословенного семейства древняя столица в первый раз видит Государя Наследника, эту светлую надежду, этот плод горячих своих молитв, это сокровище русского сердца. Видит она это и с чувством невыразимой радости усматривает здесь исполнение над тобой древнего благословения: созижду в род и род Престол Твой, и «будут сынове и дщери Твои яко новонасаждения масличная, яко тако благословится царь, бояйся Бога» ( Пс.88:5; 127:3–4 ). |
| О самом же оригинале для древне-итальянского перевода, по словам того же профессора, по-видимому, суждение ученых сходно. Думают, что перевод составлен с текста перевода LXX толковников. Из разных списков и редакций перевода LXX, древне-итальянский перевод, по мнению Корнилля, более других приближается к Александрийским спискам и рецензии Исихия 271 . Итак, все известные переводы 2-ой Мак. книги и ее издания на древних и новых языках не указывают нам какого-либо другого оригинального языка ее, кроме греческого, все существующие переводы сделаны только с известных нам манускриптов греческого текста, а это, в свою очередь, также подтверждает вышеприведенные нами основания в пользу оригинального греческого языка исследуемой книги. Таким образом, самые переводы и издания 2-ой Мак. книги говорят против существования какого-либо другого, кроме греческого, оригинального языка исследуемой книги. Этим, между прочим, объясняется то явление, что русский и славянский переводы 2-ой Маккавейской книги хотя сделаны в разное время и разными лицами, но, почти совсем, не имеют разночтения, исключая, конечно, некоторых неважных перестановок слов в одном и том же стихе и некоторых различий в выражениях, не касающихся существа дела. Например. во II гл. ст. 7 в русском тексте читаем: «Иеремия, упрекая иудеев, сказал, что это место останется неизвествым, доколе Бог , умилосердившись, не соберет сонма народа», а в славянском тексте то же место читаем: «дондеже соберет Бог собрание людей и милостив будет» . Такого же характера разночтения между русским и славянским текстом мы нашли и в следующих местах: I, 5; III, 23, 34; IV, 2, 13; V, 3; VI, 3, 7; IX, 2, 3; XI, 16; XII, 11. Некоторое существенное различие между славянским и русским текстом представляет чтение XIV гл. ст. 1. В славянском тексте читаем: «Димитрий Селевков сын вплыве «сквозе» пристанище еже при Триполи со множеством крепким и кораблями» . В русском тексте читаем. чго Димитрий приплыл «в» пристань Трипольскую. Последнее чтение, очевидно, может даже давать повод приравнивать это известие к известию 1 Макк. |
| Например, в русском и славянском тексте в 5 стихе мы читаем, что Иеремия заградил «вход», в греческом тексте читаем „την θυραν ενεφραξε“, у Епископа Порфирия переведено – «загородил двор». Слово „θυρα“ означает одинаково и дверь и двор; в 27 ст. слово „λυσιτελειαν” у Епископа Порфирия переведено «изысканности», в славянском и русском языке – ради «пользы». В русском тексте читаем, что «Иасон, обвиненный перед Аретою... бегал из города в город ...»; в славянском тексте то же место читаем, что «Иасон заключен у Ареты, аравийского мучителя, бегая от города в город гоним от всех … ». В греческом тексте Александрийского кодекса читаем: „εγκλεισθεις προς Αρετον τον των Αραβων τυραννον πολιν εκ πολεως φευγων ...” Кауч, в примечании к 8 ст., говорит: «Сообразуясь с переводом Лютера: «обвиненный перед Аретасом (или Аретою)», Фрич вставляет в текст ссылку: „εγκλεισθεις”, одобренную Гроциусом, Гриммом и другими, – при которой было бы удобнее поставить „προς“ с винительным падежом (см. IV, 33). Выражение „εγκλεισθεις”, попадающееся во многих манускриптах, вполне справедливо удерживается, напр., Кейлем и Swete. Даже при „conclusus ab Aret“ из Вульгаты, следующее слово „fugiens“ ие дает никакого основания предполагать уклонения от точности преданий, т. к. беглец мог вырваться и ускользнуть, если еще сам же Арета не выпустил его; тут скорее следует допустить несколько неловкую постройку описания» 276 . Таким образом русский текст 8-го ст. ближе к Александрийскому тексту, чем славянский, но последний, следуя, очевидно, Вульгате: „Adultim um in exitum fui conclusus ab Areta Arabum tyranno, fugiens de civitate in civitatem ... in Aegiptum extrusus est“ 277 , все же не стоит в противоречии с чтением этого места по Александрийскому кодексу; в переводе сирийском поставлено (латинский перевод): „captus enim ab Areta Arabum rege, evasit inde, et fugiens... in Aegiptum fugit“ . В XI гл. 5 ст. в русском и славянском тексте говорится, что Лисий, пришедши в Иудею и приблизившись к Вефсуре, к месту укрепленному, отстоящему от Иерусалима стадий на пять, обложил его. |
| Напротив, Вельте 253 , Шольц 254 и Гримм 255 считают письма написанными на греческом языке. Гримм полагает, что настоятельной причины допускать перевод начальных писем не замечается, особенно при разборе второго письма. Первое, правда, сильно отличается от второго характерными особенностями своих гебраизмов, однако в нем не замечается тех запутанностей и трудностей слога, которые можно объяснить ошибками и непониманием переводчика и по которым можно отличить перевод от оригинала. Кроме того, еврейский характер дикции первых писем довольно своеобразен: в начальных письмах, как и в исторической части, Иерусалим назван формою с греческим окончанием: „Ιεροσαλημα“ (I, 1–10; III, 6, 9; IV, 9 и т. д.), между тем как 1 Макк. книга имеет еврейскую форму „Ιερουσαλημ” (I, 20, 29, 88, 44; II, 1, 3, 34 и т. п.). По нашему мнению, правильным нужно признать мнение последних ученых во главе с Гриммом, как имеющее более веские основания. Подлинный текст обоих писем должен несомненно быть греческим уже по тому одному, что адресаты, египетские иудеи, говорили по-гречески, еврейский язык был у них мало употребителен, и они пользовались переводом LXX толковников. Можно думать, что еврейский язык, ко времени написания писем, даже был совсем забыт иудеями Египта. Последнее видно из того, что Филон, образованнейший александрийский иудей, живший спустя немного после написания этих писем, совсем не пользовался оригинальным текстом Св. Писания 256 . Если же в обоих письмах и есть оттенки гебраизмов, то это потому, что письма сочиняли по-гречески евреи, говорившие исключительно на родном языке. Что же касается тех трудностей, которые встречаются во втором письме и которые говорят, якобы, за перевод этого письма, то все эти неточности во втором письме (I, 21, 31, 35) произошли потому, что последнее для удостоверения своего содержания ссылается на древние еврейские источники (II, 1, 4, 9, 13); очень может быть, что местами эти источники были и устные, как, например, пространный рассказ о появлении огня при Неемии (I, 19–36), а потому неточности второго письма вполне естественно отнести на счета исторических и иных промахов еврейских источников. |
| е. что Иуда зажил хорошо, «жизнью общественной». Также и выражение 88 ст. той же XIV гл. греческого текста, что Разис отстаивал иудейство „εμπροσθεν χρονοις της αμιξιας“ переведено в русском тексте – «в предшествовавшие смутные времена», в славянском тексте переведено вернее: «в прежних временех несмешения», т. е. иудейства с язычеством. Кроме разобранных нами разночтений, во всем остальном содержании, текст русский и славянский, исследуемой нами 2-ой Макк. книги представляет собой точный перевод греческого текста Александрийского кодекса, в чем легко можно убедиться, читая последний или в московском его издании 1821 г., или в переводе Епископа Порфирия. Глава 8. Автор книги и место ее написания Во второй главе, в отделе об идее, тенденцин и цели 2 Макк. книги, мы выяснили, что она не есть сборник, а одно цельное произведение, проникнутое внутренним и внешним единством, что, несомненно, предполагает и единство ее автора. Исследуя же источники 2 Макк. книги, мы пришли к заключению, что деятельность автора ее не ограничивалась только сокращением труда Иасона Киринейского, а создала совершенно новое, оригинальное произведение, известное в нашей Библии под именем «Второй Маккавейской книги». Автора этой-то книги мы и будем иметь ввиду в наших дальнейших рассуждениях, а не сократителя труда Иасона Киринейского и не соединителя только писем с этим сокращенным произведением, как утверждают, в большинстве, современные западные богословы. Мы не имеем никаких положительных указаний и свидетельств об авторе 2-й Макк. книги, а потому, по необходимости, должны догадываться о нем по тем данным, которые находятся в содержании самой книги. Но прежде, чем высказать свое мнение по данному вопросу, представим, хотя краткий, критический обзор мнений западных богословов относительно того, кого они считают автором книги. Первее всего отметим оригинальный взгляд на автора 2 Макк. книги Гейгера и Костера. Костер 279 утверждает, что автор 2 Макк. книги был фарисей, и притом враждебно настроенный к династии Асмонеев, и что 2-ая Маккавейская книга написана была им с исключительною целью подорвать авторитет 1-ой Маккавейской книги. |
| В опровержение возражения Бертольда и Берто мы приведем мнение по данному вопросу Низе. Касаясь чудес и преувеличений книги, Низе говорит, что то же самое встречается и у всех греческих авторов. Небесные всадники, которые изгоняют из святилища Илиодора и идут рука об руку с иудеями в бою, напоминают Аполлона и его божественных спутников, изгонявших из Дельф персов, a позднее галлов 327 и Геркулеса с Диоскурами, которые сражались вместе со своими друзьями. Не следует думать, продолжает Низе, что подобные россказни проникли только в описания давно прошедших событий; современные исторические книги тоже были полны ими, соответственно народным верованиям тогдашнего человечества. Эллины были такими же богобоязненными и верующими язычниками, как иудеи по своей вере, и, при всех великих событиях, видели всюду чудеса, знаки божественной помощи, а историки не упускали случая разрабатывать и расширять этот материал. Примеры этому можно найти и в истории Александра; известно, что непосредственный современник его, Каллисфен рассказывал об отступлении назад моря на берегах Памфилии и знамениях божественного руководительства по пути к оазису Аммона 328 . Всем известно, что по словам Полибия (III, 47, 8) историки эпохи Ганнибала рассказывали о богах и сыновьях божеств, которые являлись, чтобы указать своему герою путь через Альпийские пустыни, и не менее знаменит, часто повторяемый сон Ганнибала, о котором, прежде всех, рассказывал его современник Силен 329 . Пожалуй, еще поучительнее будет свидетельство надписи в честь Диодонта, полководца Митридата, так как оно провозглашено устами всего народа. Диодонт в 100-м году до Р. Хр. спас жителей Херсонеса, в Крыму, от нашествия скифских варваров. Надпись эта свидетельствует, что его победа была предсказана богиней-покровительницей осажденного города. «Позднее, – говорит Низе, – самые разнообразные пророчества жрецов и прорицателей сопровождали и возвещали триумфальное шествие Митридата через Сирию (Посидоний Афинский V, 213); то же должно сказать о победе Суллы. Наконец, мучительная кончина Антиоха Епифана среди страшных страданий и угрызений совести, как рассказывает 2-ая Макк. книга, представляет полную копию того, что рассказывали о божественной каре тиранов и отступников в роде Агафокла, Суллы и Ирода» 330 . |
| Programm des städtischen Gymnasiums zu Stolp. 1879. s. 3. 136 Это подтверждает и священное предание. Климент Александрийский знал эти письма; он намекает на 2-ю Макк. книгу I, 10 ст. в следующих словах (Stromata, V, 14. Migne. Patrologiae series graeca. IX, 145): „Αριστοβουλω ου μεμνηται δ συνταξομενος την των Μακκαβαιοκων επιτομην”. 137 Из нашего исследования видно, что под Антиохом во 2-ой Макк. кннге 1 гл. 13 ст; разумеется Антиох Епифан. стр. 71–82. 140 Kautsch. Die Apokryphen und Pseudepigraphen des Alten Testaments. Freiburgi B. und Leipzig. 1900. s. 82–83. 141 Мы не можем согласиться с мнением Эйхгорна (Einleitung, s. 251), будто автор присоединил их к своему труду только для того, чтобы сохранить их от опасности совершенного уничтожения. Мы настанваем на мнении, высказанном нами уже выше, что письма подали автору книги как первую мысль к извлечению из исторического труда Иасона, так и самую идею, сообразно с которой он переделал труд Иасона. 142 Lehrbuch d. histor-kritisch. Einleit. in d. kanonisch, und apokryphisch. Bücher des Alt. lestam. Berlin. 1869. s. 571. 144 Опровержение рационалистического догмата «отрицания возможности чуда» – дело апологетики и в задачу нашего исследования не входит. 145 Непременное желание некоторых исследователей избежать признания чудесной стороны рассказа приводит их к произвольному извращению ясного смысла рассказа. Так, Kasten в „Der historische Werth des zweiten Buches der Makkabäer im Vergleich zum ersten Buche“. (Stolp. 1879. s. 3) объясняет чудо с Илиодором в том смысле, что Илиодор был остановлен в своем предприятии угрожающим настроением народа. 148 Непосредственно после ограбления храма, Антиох возвратился в Антиохию (1 Макк. I, 24; 2 Макк. V, 21 ); затем, приказ об эллинизировании иудеев он посылал издалека (1 Макк. I, 44; 2 Макк. VI, 1). На этом основании, а также и на том, что о возвращении его в Иерусалим не сказано ни слова, Гримм и утверждает, что Антиох Епифан не был в указанное время в Иерусалим (Kurzgef. ex. Handb. |
| «Трудно допустить, – говорит Андре 64 , – чтобы компилятор нашел письма совсем готовыми и сам поставил произвольно в начале своего труда: он назначил бы им более подходящее место, согласное с хронологией, напр., второе письмо поместил бы после X, 1–9. Это мнение хотя и новейшого протестантского богослова, Андре, но совсем не ново: оно давно уже высказано Гриммом. Компилятора нельзя, говорит Гримм, принимать за автора обоих писем и также нельзя думать, чтобы он сам поставил их в начале своего труда, потому что писателю такого рода непременно бросилось бы в глаза резкое противоречие в сведениях I, 11 и главы и IX-oй. а также в I, 7 и XV, 37. Письма эти прибавлены скорее каким-нибудь позднейшим составителем 65 , который более обращал внимания на единство цели обоих писем, чем на их исторические детали. Этот же позднейший писатель, вероятно, и соединил главное целое с письмами, посредством соединительной частицы „δε“ в 19-м ст. гл 66 . Сообразно с указанными возражениями, решение вопроса о подлинности писем зависит от того или другого решения следующих вопросов: 1) возможна ли была вообще указанная в этих письмах переписка иерусалимских иудеев с их египетскими единоверцами; 2) если возможна, то принадлежат ли эти письма именно иерусалмским иудеям, и 3) всегда ли эти два письма в подлинном виде были соединены со 2-ой Маккавейской книгой, как непременная составная часть ее, поставленная на своем месте автором последней. Итак, первый вопрос, подлежащий нашему разрешению: возможна ли была вообще предполагаемая этими письмами переписка иерусалимских иудеев с их египетскими единоверцами? Большинство протестантскнх богословов совершенно отрицают факт существования такой переписки между иудеями Палестины и Египта. Основанием для такого отрицания обыкновенно выставляется то обстоятельство, что по седьмому стиху первой главы начало переписки отнесено к 169-му году, а между тем целью переписки было пригласить александрийских иудеев праздновать день очищения храма, установленный Иудою Маккавеем еще в 148-м году. |
| Опыт исагогического исследования Содержание Тезисы Введение Часть 1 Глава 1. Название книги Глава 2. Состав и содержание Второй Маккавейской книги Глава 3. Идея, тенденция и цель книги, и её единство Часть 2 Глава 4 Подлинность писем Глава 5. Историческая достоверность книги Глава 6. Критический разбор религиозно-догматического учения Второй Маккавейской книги Часть 3 Глава 7. Язык книги Глава 8. Автор книги и место ее написания Глава 9. Время написания книги Глава 10. Каноническое достоинство книги Часть 4 Глава 11. Богословское значение 2-ой Маккавейской книги Догматическое учение 2-ой Маккавейской книги Свойства существа Божия вообще Учение 2-й Мак. книги о Боге, как Творце и Промыслителе мира О Боге, как Судии и Мздовоздателе Об отношении Бога, как Творца и Промыслителя, к миру духовному Глава 12. Нравственное учение 2-ой М аккавейской книги О нравственной природе человека и о его высоком достоинстве и назначении Тезисы 1 . По составу и содержанию своему вся 2-я Мак. книга – единое целостное произведение одного автора. 2 . Идея 2-й Мак. книги – идея узкого иудейского теократического мировоззрения; во всех частях книги выдержана тенденция – прославление Иерусалимского храма, как единственного места служения истинному Богу; специальная цель книги – провести в сознание читателей мысль о том, евреи – народ, избранный Богом, где бы они ни находились, должны составлять народ единый, обединённый единством культа Иерусалимского храма. 3 . 2-я Мак. книга – произведение учительного характера и свободна от мнимых недостатков, обычно приписываемых ей западными богословами отрицательного направления; книга содержит много достоверных исторических известий, подтверждаемых известиями других писателей. 4 . Критический разбор религиозно-догматического учения 2-й Мак. книги показывает полное отсутствие в ней идей иудейско-александрийских. 5 . Первоначальный язык книги греческий, наречие иудейско-палестинское; книга сохранилась только в греческих манускриптах; основной кодекс для русского и славянского переводов 2-й Мак. книги – кодекс александрийский. |
|
|
